— Сейчас никому нет дела до рапортов. По дороге в зал связи они не встретили ни души. — Все ждут начала брифинга. Мне тоже нужно идти, — сказал Игорь. Они остановились. — Дальше я сам, — сказал Макс. — Ты же не хочешь тут все взорвать? — спросил Игорь. Макс усмехнулся. Они пожали руки. Игорь ушел. Сквозь приоткрытую дверь Макс рассмотрел помещение зала связи. Маккензи не было на месте, как и Монро. Макс вошел. На большом экране шла трансляция с последнего сеанса связи с Праймом-1479. Командир Стивенсон зачитывал отчет. Карта курса показывала, что корабль преодолел уже более восьмидесяти процентов пути. Макс передвигался у стены, стараясь оставаться в тени. Для достоверности он прихватил с собой швабру с ведром и время от времени протирал полы. Он приблизился к столу Маккензи. Шифр-ключ отсутствовал в его терминале. Должно быть Маккензи теперь носит его с собой. Макс ожидал этого и пришел сюда совсем за другим. Он направился дальше, к кабинету отца. Матвеев вышел навстречу Максу. Макс отвернулся и сделал вид, что натирает пол. Матвеев прошел мимо. Макс пошел дальше. — Эй, — крикнул Матвеев. Макс остановился и замер. — Да, ты! Уборщик. У меня в кабинете со вчерашнего дня мусор воняет. — Я уберу, — сказал Макс, не оборачиваясь. — Иди прямо сейчас. Макс развернулся и подошел к Матвееву, держа голову опущенной. — Почему от тебя так разит лекарствами? Ты наркоман? Я скажу твоему начальству… Они встретились взглядами. Матвеев выпучил глаза. Макс не раздумывая, врезал ему кулаком в нос. Как давно он мечтал сделать это. Матвеев потерял ориентацию в пространстве, запнулся о ведро и распластался на полу в луже грязной воды. Макс побежал к кабинету отца. Сзади послышался людской гул. Отец сидел за столом. Напротив сидели еще несколько человек — полетные инженеры. От внезапности они вскочили со своих кресел. Только отец остался сидеть на месте. — Надо поговорить, — выпалил Макс. — Тебе нельзя здесь находиться, — сказал отец. В кабинет ворвались охранники и огляделись. Затем медленно направились к Максу, расставив руки, словно клешни. — Дай мне пять минут, — попросил Макс. — Я все объясню. Отец кивнул охранникам. Они набросились на Макса и завалили на пол. Руки сомкнулись за спиной. — Уведите, — сказал отец. — Не делай этого, — заорал Макс. Его заперли в комнате охраны. Спустя полчаса пришел Матвеев. Его нос раздулся и напоминал переспелую редиску, покрасневшие глаза излучали лютую ненависть и обиду. Матвеев швырнул пакет на стол. Внутри лежали деньги. — Передай ему, если он думает таким способом от меня откупится. — Если бы не он, ты бы сгинул в том багажнике. — Иди-иди, носом не ударься. Полицейские высадили Макса в паре километров от ЦУПа на пустой дороге. Небо затянуло тучами, деревья придорожной лесополосы качались и шелестели полупустыми ветками. Макс поймал такси и назвал адрес. Когда он подъехал дождь разошелся не на шутку. Он поднялся и постучался в дверь. Света открыла. — Я принес деньги. Макс протянул ей сверток. Она развернула его. — Здесь вся сумма, — сказал он. Она вытащила половину, остальное вернула ему. — Оставь себе, — сказал Макс. — Тебе они пригодятся, там, куда ты хочешь уехать. — Я их не заработала. — Это от меня. Она насильно сунула ему пакет. Следом передала карту памяти. — Здесь все, что я смогла собрать. Если достанешь шифр-ключ, обращайся. Он кивнул. Повисло неловкое молчание. — Ты не хотела бы, перекусить? — спросил Макс. Его предложение звучало настолько неуверенно, что он почувствовал себя школьником на первом свидании. — Не нужно этого, — ответила она. — Почему? Она указала ему взглядом на дверь. — У меня много дел. В следующий час Макс наматывал круги за домом Молчановых. Дождь колотил, как из пулемета. Он вымок до нитки. Вода размягчила корочки на ранах. На языке оставался солоноватый привкус крови. Если он уйдет то, больше никогда не увидит ее. Эта мысль была невыносима, от нее веяло неведомой ему ранее болью. Макс полюбил ее. Раньше он не мог позволить себе признаться в том, что может любить кого-то кроме себя. Это чувство было новым, он не был готов к нему и не знал, как действовать. Он уже потерял работу и жизнь о которой мечтал. Но он не мог смириться с тем, что потеряет и ее. Макс постучал в дверь. Она открыла. Вода стекала с его одежды на пол. Его колотило то ли от холода, то ли от страха. Света принесла полотенце. Макс вытер лицо. Кровь осталась на ткани. — Извини. — Постираю. Она унесла полотенце и вернулась. Они стояли друг напротив друга. Он смотрел на нее, она же глядела в пол. — Я не хочу уходить. — Ты еще так молод. — Это не имеет значения. — Ты ошибаешься. Макс шагнул к ней и поцеловал. Они слились в объятиях. Она положила ему голову на грудь и прижалась так сильно, словно маленькая девочка прижимается к отцу, которого провожает на войну. Они снова поцеловались. Ее губы были горячими и пульсирующими. От аромата волос у него кружилась голова. Макс потянул ее в спальню. Они сделали несколько шагов в унисон. Внезапно, она вырвалась, отскочила от него, как от огня. У нее тряслись руки, ее кофта была мокрой, как и волосы и лицо. Она закрыла глаза и зарыдала. Он сделал шаг навстречу, она снова отскочила. — Прости если я сделал тебе больно. Она закрыла ладонями лицо, волосы висели сбитыми мокрыми локонами. Задыхаясь от слез, она хватала ртом воздух. Макс сделал новую попытку приблизиться. Света выставила руку, как шафер, который жмет на клаксон. — Я помогу. Только скажи, что мне сделать. Она обошла его вокруг и исчезла в другой комнате. Макс подошел к окну, распахнул шторы. Прохладный ветер подул в лицо. Через какое-то время она вернулась. — Я постоянно думаю о тебе, — сказал он, всматриваясь в играющее красками рекламы небо. — Не думал, что могу сказать такое. — Тебе лучше уйти. Он сомкнул губы и покачал головой. — Пожалуйста, — добавила она.