Доктор Пател улыбнулся. — Представь какие возможности мы открываем. Следом за Марсом мы полетим еще дальше. Где бы ты остановился? — Европа. — Потому что так считает Макмерфи? — Это наиболее вероятно, — сказал Молчанов. — Проще говоря доказательств нет. — Нет. — Но ты веришь? — Наверное. Доктор Пател срубил у Молчанова коня. Неожиданно. — Ты готов полностью отказаться от убеждений если потребуется? — Думаю, да. — На Марсе нас может ждать совсем не то, что ожидаем. Молчанов вывел в бой слона. Ферзь Патела, вытянутый как стрела воин в доспехах, теперь под прицелом. Ему не сбежать. — Именно за этим я и лечу. Хочу увидеть своими глазами. — Глаза далеко не лучшее вооружение ученого. — И все же я рискну. — То есть Андрей Молчанов готов к истине, какая она бы не была? Доктору Пателу мастерски удалось спасти ферзя, пожертвовав двумя пешками и ладьей. Ученый продумал этот маневр наперед и уже пошел в атаку слонами и конем. Молчанов снова недооценил его. — Какая бы она не была, — повторил Молчанов. — А ты уверен, что глаза не замылены? Готов ты прыгнуть в огонь? Ричард Пател перебросил ладью на четыре клетки и поставил шах королю Молчанова, его слоны и конь прикрывали тыл. Молчанову удалось укрыть короля, пожертвовав вторым конем. — Что вы пытаетесь сказать? — спросил Молчанов. — Я пытаюсь очистить твой разум. Почему? Да потому что, если ошибешься — сгоришь. — Я надеюсь, до этого не дойдет. — Ты не должен надеяться. Подвергай каждый факт сомнению. Также, как ты сделал в статье о программе Террос. Ричард Пател опустошил питьевой пакет с бурбоном и принялся за следующий. — Я написал лишнего тогда. Оскорбления недопустимы в научной статье. Молчанову удалось переломить ситуацию на поле. Его слон нацелился на ферзя Патела, ладья страховала. Если все сложиться удачно, дальше он пойдет на короля. — Ты поступил так, как должен поступить любой ученый. Аргументировано, слегка эмоционально. — Я не хотел вас обидеть. — Чепуха. Доктор Пател взмахом слона снес ладью Молчанова, та отправилась в свободный полет по лаборатории. План Молчанова с захватом ферзя провалился. — Я хотел сказать, что на Земле полно не обжитых мест. А атмосфера неизвестного мира должна оставаться нетронутой. То, что мы нашли на Марсе жизнь и чуть не погубили ее — подтверждает мои слова. Тот самый факт в пользу истины, разве вы не это имели ввиду? Молчанов опьянел. Мысли перемещались в голове с непривычной скоростью, диалог подогревал их. Доктор Пател протянул ему второй пакет, а сам принялся за третий. — Заселение Марса людьми никогда не входило в мои планы. Почему? Я не хуже тебя понимаю последствия. Терраформирование займет столетия. На Марсе нет полезных ресурсов, а путешествия туда безгранично дороги. — Тогда зачем? — Марс — это прививка младенцу от будущей смертельной болезни. — По-вашему, ребенок — это человечество? Доктор Пател опять пошел в наступление. Его временная слабость снова оказалась трюком. Теперь под натиском стоял ферзь Молчанова. Чтобы спасти его он отдал на растерзание последнюю ладью. — Я говорил о таких как я и ты — людях науки. — А что же остальные люди? Доктор Пател опустошил третий пакет. — Когда в начале двадцатого века Эйнштейн, Лоренц и Гайзенберг сделали свои великие открытия, казалось, что человечество, наконец, откроет глаза и избавиться от главного бича — религий. Эти великие люди дали толчок и как им воспользовалось человечество? Политики использовали открытия для манипуляций над людьми. Две мировые войны едва не уничтожили всех. Потом был золотой период: освоение космоса, компьютеры, интернет. Все великие книги стали доступны одним кликом. И как человечество распорядилось этим? Стало постигать? Изучать? Это никому не нужно. Сеть загажена ложью настолько, что истине в ней нет места. Религиозность, вера в чудеса едва не выше чем в пятнадцатом веке. Они говорили — хватит; открыто достаточно; ученые все портят; Давайте наслаждаться! Только они не учли, что общество, основанное на науке и технологиях не может существовать если никто не понимает как все работает. Смесь невежества и силы всегда взрывается. Еще шах со стороны доктора Патела. Молчанову вновь удалось спастись, пожертвовав слоном и пешкой. Следующий раз может стать последним. — Ученые не виноваты в войне, — сказал Молчанов. — Козлами отпущения нас сделали намерено. Если от выстрела погиб человек, значит виноват химик создавший формулу стали из которой отлили пулю. Этот прием стар, как мир. И что кто-то это заметил? Вступился? Нас втоптали в грязь и решили забыть. Университеты закрываются потому что молодежь больше не хочет становиться учеными. Нет смысла тратить деньги на обучение, лучше купить еще зерна. Накормим будущую послушную паству! И исправить это может только технологический взрыв. Это и было целью Терроса. Когда-то соперничество между нашими странами подтолкнуло мир к прогрессу, к решению невозможных задач. Я помню, как каждый день появлялись новые изобретения, как привычные для человека вещи становились ненужными. Да, прогресс не только рождает, но и убивает. Естественный отбор работает. Самолеты давно гниют на земле. Зачем толкаться в очереди к Колизею, или мокнуть под дождем на побережье, когда можно настроить погоду и мозг не заметит разницы. Но значит ли это, что нужно остановить прогресс? Доктор Пател последовательно загонял короля Молчанова в угол. — Зачем мы здесь по-твоему? — спросил доктор. — Мы спасаем новый биологический вид от смерти, — рассуждал Молчанов. — Люди объединилось общей идеей. Доктор Пател поднял ферзя, чтобы сделать ход, но затем передумал. — Когда-то я тоже верил в добро, в то, что люди могут безвозмездно помогать друг другу, как пишут в книгах о самопожертвовании. — Что изменилось в вас? — Личностная эволюция. Наша миссия — совокупность целей разных групп. Но главная объединяет большинство — деньги. Сетевые компании не идиоты, в фотографии марсианина они почуяли золотую жилу сразу. Они уже окупили вложенные миллиарды. Мы стали брендом. Или ты всерьез веришь, что всем этим политиканам, рекламщикам, блогерам есть дело до спасения марсиан? Все это фикция, искусная ширма. — Вы говорите так, будто каждый кто приложил руку в миссии сделал это ради наживы. — Что плохого в жажде наживы? Или в том, что человек ест мясо? Мы эволюционировали, чтобы выжить не только желудком. А вся эта ложь, показная забота, молитвы — просто солнечные очки, за красными глазами. До нас им есть дело пока каждый пользователь продолжает кидать центы в копилку. Неважно, умрем мы или выполним миссию, они все равно заработают. Молчанов передвинул короля в угол. Он обречен. — Какова тогда ваша цель? Доктор Пател глотнул еще виски. — Каждый день миллиарды людей путешествуют в Париж, поднимаются на Эйфелеву башню, любуются видами и большинство не догадывается, что башня не существует уже десять лет. Она часть виртуального мира, — Доктор Пател потянулся к Молчанову. Они встретились взглядами. — Истина не стоит ни гроша, поэтому ее никто не готов покупать. Головы настолько загажены стереотипами и ложью, что сработал заложенный природой инстинкт защиты. Они просто отгородились, остались в виртуальном мирке чудес и фантазий. Институт истины, который представляли мы, ученые утратил свою функцию. Мы вымираем. Пока мы бегали вокруг них с непонятными формулами, они зашли сзади с шаманскими танцами. Системе нужен слом. — Вам нужна еще одна война? Доктор Пател ловким взмахов снес ферзем короля. Мат. Молчанов наблюдал за вертевшейся фигуркой в воздухе. Доктор Пател сделал еще несколько жадных глотков. — Наше оружие — здравый смысл и просвещение. Цена победы — выживание человечества. Нам нужна была трибуна, самая большая из возможных. До которой они не смогут дотянуться, — доктор повернул на свет фигурку победоносного ферзя. Затем со всей силы сжал в руке. — Сколько я написал бесконечных писем, сколько бегал по коридорам, умолял не прекращать финансирование. Как-то один из них сказал мне: «Изучение Марса не перспективно даже если он из шоколада». Его голос был решающим. Доктор Пател отпустил фигурку, и она тоже взлетела. На его ладони остались вмятины. — Марс — наша трибуна. То, что ты делаешь на своих эфирах — это здорово. Я бы лучше не смог. — Спасибо. Разве мог Молчанов представить, что сам Ричард Пател будет говорить ему эти слова? И что они будут выпивать вместе и беседовать, как равные друг другу. И что Молчанов не будет верить не одному его слову. — Я слышал про твою жену, — продолжил Пател. — Знаю, что вынудило тебя так поступить. Ворошилов всегда сам себе на уме. — Он никогда не отступает. — Я был женат трижды и знаешь, что я понял? Нужно позволить женщине считать, что твое решение — это плод ее действий. Только так можно сохранить семью. Жаль, что я сам никогда этим не воспользовался.