Корабль дрожал и грохотал. Все вокруг растягивалось и сжималось, словно сделанное из пластилина. Молчанов натянул командиру на лицо кислородную маску дрожащими руками. — М-мне нужна п-помощь, — промямлил в рацию Молчанов. Он полетел к капсуле. По дороге Молчанова несколько раз стошнило кровавой жижей. Внутренние органы словно выворачивало наизнанку. А потом в его глазах окончательно потемнело. Поток раскаленной плазмы пробил Щит и всей своей мощью обрушился на корабль. * * * В голове Молчанова мелькали образы из прошлого. Он впервые в лаборатории отца. Степан Молчанов не хотел брать сына с собой, но маленький Андрей настоял. Он хочет настоящим биологом, а как может биолог работать без лаборатории? Андрей никогда не видел столько белых мышек в одном месте. Они терли себе носики, сгорбившись в уголке широкого вольера, бегали по построенным для них лабиринтам. И… принимали лекарства. А потом умирали. Но прежде у них появлялись опухоли размером с их маленькую головку, выкатывались глаза, они тряслись в агонии, лишались шерсти и истекали кровью от язв. А потом отец приносил других мышек, здоровых, совсем еще крохотных с пуховой шерстью и мучения начинались заново. Его папа, благородный и справедливый человек превратился в глазах Андрея в жестокого убийцу. Андрей не мог этого вынести. Когда отец отвлекся он снял крышку с вольера и перевернул его набок. Миски с едой и водой посыпались на пол. Мышки побежали по столу, потом вниз по ножкам и затем по полу. Отец и его коллеги бросились их ловить. Позже всех мышек отловили и заново поместили в вольер. Их ждала смерть. — Ты убиваешь их, — облитый слезами говорил Андрей. — Да, я убиваю их каждый день. Я делаю это чтобы спасать жизнь людям. — Они не виноваты, — процедил Андрей. — Другого способа нет. — Я ненавижу тебя. — Ты имеешь на это право. — Ты и дедушку убил. — Дедушка попал в аварию… — Если бы ты не ругался с ним, он бы жил рядом с нами. — Ты плохо его знаешь. — Нет. Это ты плохо его знаешь. Ты не хотел его знать. — Я любил его. — Врешь, — рыдал Андрей. — Ты не любил. — Когда-нибудь я расскажу тебе нашу историю. Пока ты не готов. Отец погладил Андрея по взъерошенным волосам. Андрей отскочил. — Лучше бы умер ты, чем он. Андрей так и не узнал историю взаимоотношений отца с дедом. Отец умер через несколько месяцев. Его взрослого и здорового мужчину поразил инсульт. Звуки, мелодия, песня. Голос Наки… — Андрей-сан, ты слышишь? Молчанов моргнул глазом. Нака обняла его и расплакалась. — Ёкатта! Андрей-сан, я думала потеряла тебя. Горло першило, хотелось кашлять. Руки и ноги не шевелились. Молчанов понял, что пристегнут к столу, на котором еще недавно лежала Нака. Девушка гладила его по голове и причитала на японском и английском. — Я знала, ты сильный. Я пела тебе песни, как ты мне, помнишь? Они помогли тебе. — Что случилось? — спросил он. Голос его был совсем охрипшим, неузнаваемым. — Мы вовремя тебя вытащили. Ты живой. Я так счастлива. — Командир Стивенсон! Где он? Нака закусила губу, ее взгляд потупился. Молчанов схватил ее за плечи. — Что с ним?! Она поежилась в его руках. Ей было больно. — Он слишком долго провел за бортом, — она снова разревелась. — Мы не смогли. — Мне нужно его увидеть, — Молчанов сорвал с себя ремни. — Тебе нужно отдыхать, — взмолилась Нака. Молчанов вспорхнул со стола. В глазах все еще мелькали отголоски сверкающих звездочек. Мысли, еще мгновение назад расколотые, сложились в одну четкую осязаемую точку. — Командир, — она запнулась. — Иван, запретил к нему приближаться. — Где его тело?! — Оно радиоактивно. — Где?! — заорал Молчанов, приблизившись к ней вплотную. Нака слепила глаза от ужаса. Молчанова выворачивало наизнанку от ненависти и злобы. На какой-то миг ему захотелось ударить ее. — Его нельзя было оставлять, — дрожащим голосом проговорила она. Молчанов рванул по направлению к шлюзовому модулю. Голова все еще кружилась, его тошнило и будь у него в желудке хоть что-нибудь, оно бы оказалось снаружи. Доктор Пател находился у терминала шлюзовой камеры. Звуковой сигнал предупредил об открытии внешнего люка. Увидев мчащегося Молчанова, доктор Пател показал руками крестом. — Нельзя! Черт бы тебя побрал! — заорал Пател, когда Молчанов потянулся к терминалу. Они сцепились. Ослабленный Молчанов не смог оказать сопротивление и был прижат доктором к стене. Наружный шлюз открылся. Тело Скотта Стивенсона, завернутое в белую ткань, поплыло в темноту, словно по волнам невидимого океана. Молчанов заплакал. Доктор Пател ослабил хватку и обнял его. — Все кончено. Молчанов оттолкнул его. — Ничего не кончено! Доктор Пател смотрел на него в полной растерянности. Молчанов направился в главный модуль. По дороге он оторвал ручку одного из поручней. Покровский находился внутри. Не говоря ни слова, Молчанов двигался к новому командиру с занесенной стальной дубинкой от плеча. Когда он приблизился, Покровский вытащил командирский пистолет и навел на Молчанова. — Брось, — скомандовал Покровский. — Я знаю, это сделал ты! Ублюдок! — заорал Молчанов. — Успокойся и остынь. Это приказ. От напряжения у Молчанова сочилась кровь из порезов на лице. Должно быть он поранился, когда в темноте добирался до капсулы. — Клянусь я не оставлю это так. Я все расскажу. Убийца! Покровский выглядел твердым, как скала. Невыносимая уверенность сочилась из него и подогревала ненависть Молчанова.