– Мяч! – вопит Джо. Поднимаю голову: мяч летит совсем рядом, однако мне до него не дотянуться. Все же пытаясь его спасти, я падаю на землю и набираю полный рот песка. Увы, моих усилий хватает лишь на неуклюжее касание. – Вставай, Бейя! – доносится крик Самсона. Я вскакиваю и бросаю взгляд в его сторону. Он подходит к нам со стулом в руках, ставит его на песок рядом с Пи Джеем, футах в пяти от сетки, садится и сдвигает очки на голову. Затем складывает ладони в рупор и кричит: – Вперед, Бейя! Что он творит?! На сей раз мяч летит к Джо, и тот наконец выполняет прекрасную передачу вдоль сетки, как мне и нужно. Ребятам ведь невдомек, что в команде я была лучшей диагональной. Я атакую аккурат между Тофером и Уолкером. Когда мяч ударяет в песок и мы получаем очко, Самсон вскакивает со стула. – Да! – вопит он. – Так держать, Бейя! От удивления я замираю на месте, разинув рот. Наконец-то до меня дошло: Самсон вспомнил, что никто никогда не приходил на мои игры. И пришел за меня поболеть. – Это кто вообще? – спрашивает Джо, косясь на Самсона. Тот уже залез на стул и громко скандирует: – Бейя! Бейя! Пожалуй, это самое забавное зрелище из всех, что мне доводилось видеть. Один-единственный болельщик на воображаемых трибунах вопит во все горло слова поддержки для девушки, за которую никогда не болели. Трогательно. Просто до слез. Тофер подает мяч. Понятия не имею как, но я все же отбиваю его, хотя глаза у меня на мокром месте. Чертовы эмоции. Да-да, это тоже спишем на противозачаточные. Самсон всю игру так и орет. Ребята вряд ли этому рады, зато с моего лица не сходит улыбка. По-моему, я за всю жизнь столько не улыбалась. Я улыбаюсь, когда падаю, когда зарабатываю очко и даже когда из легких вышибает весь воздух. Улыбаюсь, потому что никогда не получала такого удовольствия от волейбола. Улыбаюсь, потому что Самсон помог мне понять, как мне этого не хватало. Сегодня же куплю волейбольный мяч. Пора возвращаться к тренировкам. Играю-то я нормально – в отличие от Джо. Тот выкладывается изо всех сил, но поделать ничего не может: вся игра, по сути, на мне. В какой-то момент он не выдерживает, отходит в сторонку, чтобы отдышаться, и я играю за двоих. И вот конец близок. Я каким-то чудом опережаю противника на одно очко. Если удастся заработать еще одно, победа у меня в кармане. Самсон умолкает, когда я в последний раз поднимаю мяч для подачи. Он внимательно смотрит на меня: сразу видно, что искренне болеет. Ничего особенного он не делает, только улыбается, поднимает большие пальцы – и все, этого мне достаточно. Резко втянув воздух, я подаю мяч и молюсь, чтобы он упал на песок по другую сторону сетки. Подача укороченная. Тофер и Уолкер все равно пытаются нырнуть за мячом, но я-то знаю, что им его не достать. ДА! Мяч ударяется о песок, а Самсон прямо-таки взлетает над стулом. – Победа! От потрясения я замираю на месте. Победа. Моя победа. Следовало бы сказать «наша», но Джо почти ничего для нее не сделал. Даю ему пять, пожимаю руки остальным парням. – Отличная игра, – говорит Тофер. – Еще? Я бросаю взгляд на Самсона и качаю головой. – Не сегодня. Если завтра захотите снова сыграть, обращайтесь. Машу им на прощание и подбегаю к Самсону. Он встречает меня широченной улыбкой. Я обвиваю руками его шею, а он приподнимает меня над землей и кружит. А когда ставит обратно, то руки с талии не убирает. – Ты просто герой, черт побери! – восклицает он, стирая песок с моего лица. – Чумазый герой. Я смеюсь, а Самсон привлекает меня к себе и, прижавшись щекой к виску, крепко стискивает в объятиях. До нас как-то одновременно доходит, что произошло. Все его тело в нерешительности замирает, словно не зная, что делать дальше – отпустить меня или обнять покрепче. Я стою, пряча лицо у него на груди. Потом убираю руки с шеи Самсона и обнимаю его за талию. Закрываю глаза, наслаждаясь нашей близостью. Когда он сжимает меня еще сильней, с его губ срывается вздох. Погладив меня по спине, он чуть меняет позу, чтобы прижать меня к себе еще крепче. И мы просто стоим в обнимку. Мир вращается вокруг нас. Он обнимает меня. И я ему это позволяю. Нет. Я этого хочу. Это восхитительно. И так приятно – все, что было у нас с Самсоном. Кажется, что все мгновения, проведенные рядом с ним, заряжены радостью и волнением, и каждое из них навсегда в моем сердце. Он словно пробудил во мне ту часть души, что девятнадцать лет спала. Теперь я умею радоваться тому, чему прежде не умела, – и, возможно, никогда не научилась бы радоваться без Самсона. Я радуюсь, что меня целует человек, который по-настоящему меня уважает. Я готова прыгать от счастья, что он мною гордится, что он при всех кружил меня в воздухе и теперь обнимает. А до того болел за меня и орал как полоумный, хотя это даже не матч, а всего лишь пляжный волейбол. Мы обнимаемся, и в какой-то момент я начинаю плакать – без громких рыданий, просто по щеке тихо катятся слезы. Сейчас мне хочется быть с ним еще ближе, хотя ближе некуда. Хочу растаять в нем. Стать его частью. Хочу почувствовать, что происходит у него внутри, заставляю ли я его сердце биться чаще, как он заставляет мое. Словно поняв, что я не могу его отпустить, Самсон подхватывает меня под бедра, закидывает мои ноги себе за спину и так идет к дому, прочь от пляжа, прочь от парней. Когда мы заходим под дом, он ставит меня на пол. Я неохотно отстраняюсь, чтобы заглянуть Самсону в глаза, но солнце уже заходит, света здесь мало, и я не очень хорошо его вижу. На глазах Самсона лежит тень. Большими пальцами он стирает слезы с моих щек. Потом целует меня. На наших губах – соль слез и песок. Я с трудом от него отрываюсь. – Мне надо ополоснуться. Я вся в песке. – Иди в уличный душ, – говорит Самсон, показывая на кабину. Не отпуская его руки, иду туда. После игры все мышцы гудят, и я до сих пор не отдышалась. Самсон стягивает футболку и бросает ее на пол, потом заходит в душевую. Поворачивает кран и пускает меня под струи воды. Я набираю ее в рот и сплевываю песок. Делаю несколько глотков. Потом снимаю лейку с держателя и смываю песок с тела. Самсон стоит, прислонившись к стенке кабины, и внимательно наблюдает за моими действиями. Мне это нравится. Хотя вокруг темно, особенно в кабинке, я вижу, что он упивается зрелищем, словно хочет впитать меня всю без остатка. Ополоснувшись, я возвращаю лейку на место. Краем глаза замечаю движение: Самсон подается ко мне. И вот он уже рядом, за спиной. Обвивает рукой мою талию, прижимая раскрытую ладонь к животу. Я откидываю голову ему на плечо, подставляю ему губы. Самсон накрывает их поцелуем. Так мы и целуемся – я прижимаюсь спиной к его груди, он обнимает меня сзади. Его рука скользит вверх и ныряет под купальник. Он обхватывает ладонью мою грудь, и я делаю резкий вдох. Другой ладонью он скользит вниз, поддевает край резинки моего бикини, а потом на секунду замирает, вопросительно заглядывает в глаза – и находит там ответ. Не хочу, чтобы он останавливался. Нетерпеливо приоткрываю губы. Он следит за моим лицом, когда его рука исчезает у меня между ног. Я издаю стон, выгибаю спину, и от этого движения его пальцы оказываются ровно там, где нужно. Раньше я представляла, что его ласки будут подобны нашему первому поцелую. Но нет, никаким фантазиям не сравниться с тем, что я испытываю сейчас. Мое тело мгновенно отзывается на прикосновения. Даже неловко, что я уже вся дрожу под его руками. Я тянусь назад и впиваюсь пальцами в его бедра. Самсон припадает спиной к стенке кабины и увлекает меня за собой, ни на миг не сбиваясь с ритма. На пике удовольствия, когда я уже не могу больше сдерживаться, он зажимает мне рот ладонью и гасит крик. Хотя все кончилось, он не перестает меня целовать. Убирает руку, разворачивает меня к себе и прижимает к груди. Не в силах отдышаться, я припадаю к нему: в руках мелкая дрожь, ноги ноют. Я тяжело вздыхаю. – Хочу татуировку, – вдруг заявляет Самсон. Я смеюсь, уткнувшись лицом ему в грудь. – И это твоя первая мысль после того, что сейчас было? – Не-а, вторая, – отвечает он. – Первую я придержал. – И о чем же ты подумал? – Я поднимаю глаза и смотрю на него. – По-моему, это очевидно. – Вовсе нет, – качаю головой я. – Ну же, колись. Он наклоняется, подносит губы к самому моему уху и шепчет: