– Я подумал, что чертовски хочу наконец заняться с тобой любовью. Потом выключает воду и непринужденно выходит из душа, словно ничего такого не говорил. – А ты хочешь? – спрашивает он. Я еще не отошла от шока и отвечаю не сразу. – Что? – Татуировку. Никогда об этом не задумывалась. – Пожалуй, да! Самсон вновь заглядывает в душевую. – Нет, ты погляди! Взяли и спонтанно решились на татуировки. Да мы просто мегаотвязные, Бейя! 21 – У меня идея, – говорит Маркус с набитым ртом. – Попросим у моего приятеля Джексона. Сегодня у нас очередная совместная трапеза. И опять завтрак вместо ужина. Мы еще не успели ничего обсудить, поэтому никто не понял, что имеет в виду Маркус. Увидев наши недоуменные взгляды, он указывает пальцем на Самсона. – У Джексона тоже русые волосы, голубые глаза. Строение лица немного другое, но это же тату-салон, вряд ли они будут разглядывать фотку под микроскопом. А! Вот он о чем. Самсон уже который день не может найти свой бумажник, а татуировку ему по-прежнему хочется. Тату не сделать без удостоверения личности. Так что он уже три дня перерывает весь дом в поисках удостоверения, причем безрезультатно. Может, бумажник забрали последние жильцы? Он всегда носит его в рюкзаке, но там его нет, мы оба смотрели. Зато там хранятся все его пожитки – весит рюкзак целую тонну, не понимаю, как можно таскать на спине такую тяжесть. Самсон обдумывает предложение Маркуса и пожимает плечами. – Попытка не пытка. – Тату-салон? – вмешивается отец. – А кто туда собрался? Сара тут же показывает на меня и Самсона. – Эти двое. Не я. – Слава богу, – бормочет Алана. Конечно, я ей не родная дочь, и все же ее слова задевают меня за живое. Она не против, чтобы я набила себе тату, зато радуется, что дочери хватило ума этого не делать. Отец недоуменно смотрит на меня. – И что же ты хочешь набить? Показываю ему внутреннюю сторону запястья. – Что-нибудь небольшое вот здесь. Пока не решила что. – И когда? – Сегодня вечером, – отвечает Маркус, показывая на телефон. – Джексон обещал дать нам свои права. – Отлично! – говорит Самсон. – А ты уже решил, что хочешь набить? – Пока нет. – Он закидывает в рот вилку с яичницей. Отец качает головой. – То есть вы оба через пару часов введете себе под кожу чернила, которые останутся там на всю жизнь, но до сих пор не решили, что именно будете набивать? – Мы на пароме поедем, – говорит Самсон. – Времени вагон, успеем придумать! Он отодвигает стул и встает. Доедая ломтик бекона, относит тарелку в раковину. – Нам пора. Сегодня воскресенье, очередь на паром будет длинная. – Бейя, – умоляющим тоном обращается ко мне отец, – пожалуйста, сперва подумай хоть пару недель! Как это по-отцовски. Его забота греет мне душу. – Пап, да брось! Татуировка – это пустяк. В жизни мне предстоят куда более серьезные разочарования Он мрачнеет. Вообще-то это была шутка, но теперь отец, похоже, всерьез обеспокоен моей способностью принимать решения. * * * Нам повезло: в тату-салоне никого не оказалось. Взяв у Самсона липовые водительские права, парень за стойкой сперва взглянул на них, потом на Самсона, вздохнул, покачал головой и молча исчез за дверью – делать копии документов. Когда мы незадолго до этого заехали к Джексону за правами и Маркус принес их в машину, меня разобрал дикий смех. Джексон фунтов на пятьдесят легче Самсона и дюймов на пять ниже ростом. Это ничего, нашелся Маркус, если в салоне не поверят, что это его права, Самсон просто соврет, что начал ходить в качалку. Однако нам не сказали ни слова. На месте Самсона я бы обиделась. – У них, наверное, очень мало клиентов, – шепчу я. – Каждый на вес золота. Поэтому и молчат. Самсон подталкивает мне один альбом с идеями для татуировок, сам раскрывает другой, и мы принимаемся их листать. – Хочу что-нибудь изящное, – говорю я, разглядывая бесчисленные сердца и цветы, к которым у меня совсем не лежит душа. – А я – наоборот. То есть противоположное изящному? Я раскрываю альбом на последних страницах – там эскизы поярче, скорее для Самсона, чем для меня. Но это все не то, ему такое не пойдет. Долистав альбом до конца, я захлопываю его и пытаюсь подумать. «Изящный» для меня означает «нежный, хрупкий, тонкий». А что противоположно изящному? Что-то мощное? Неистовое? Или даже опасное? Как только эта мысль приходит мне в голову, я сразу понимаю, что нужно набить Самсону. Беру телефон и гуглю изображения ураганов. Выбираю из них то, которое, на мой взгляд, должно ему понравиться. – Нашла! – Отлично. – Самсон даже не поднимает головы; перевернув несколько страниц альбома, он протягивает мне левую руку и показывает пальцем место будущей татуировки – в верхней части внутренней стороны предплечья. – Покажи ее мастеру, пусть готовится. – Может, сначала все-таки сам взглянешь? Самсон заглядывает мне в глаза. – Думаешь, она мне понравится? Киваю. – Значит, ее и набьем. Он говорит это так запросто, словно давно все решил и не может быть никаких сомнений, что эта татуировка прежде всего должна напоминать ему обо мне. Ничего не могу с собой поделать и целую его. * * *