- Давай так… - подумав и почесав аккуратно подстриженный затылок, произнес сосед. - Он будет у нас с тобой на двоих. Когда надоест тебе или ты уедешь в командировку, останется у меня. Когда меня не будет дома, он у тебя. Идет? Ну вот чего ты мотаешь головой, Соколова? Чего сопротивляешься? У тебя же в юности был кот! Твоя мама рассказывала, как тебе притащили его с улицы. И ты… Это была тайная кнопка. Он знал. Кот и плед. Когда мамы не стало, Соня каждый вечер, закутавшись в теплую клетчатую ткань, сажала кота на колени и тосковала. Она жаловалась ему, плакала, прижимала к себе с такой силой, что он принимался истошно вопить и спрыгивал на пол. Потом коту, видимо, надоело ее утешать, и он сбежал. Думать о том, что он ушел помирать куда-нибудь подальше, как это обычно делали все коты в мире, она не хотела. - Ладно, - сдалась она, устав выталкивать ботинок из-под своего порога. - Жди. Сейчас оденусь. - Ножницы возьми, - посоветовал Смирнов. - Зачем? - Будем отстригать шерсть. Не с мясом же его отрывать от качелей… Вечер пятницы вышел непривычно хлопотным. Сначала она колдовала с ножницами у каруселей на детской площадке, отстригая примерзшие волоски кошачьей шерстки. Тут нарисовалась главная блюстительница порядка их двора и подняла шум. - Убирайте всю эту шерсть с каруселей, - размахивала она руками в метре от них. - Завтра дети полезут. Вымажутся все в этой кровище и в шерсти. И не разбрасывайте! Вот, возьмите пакетик. Пакетик, надо полагать, был для ее собаки, которую она вывела погулять. Соня, поблагодарив, взяла. Соскребла все с карусели, собрала в пакет, сунула в карман, пока Смирнов кутал котенка в свой шарф. У своей двери Соня протянула руки за котенком, решительно встав на пути Толика. - Дальше я сама, Смирнов, - сурово свела она брови. - Э, нет, Соколова, так не пойдет. Кот у нас на двоих. Ответственность общая. И вообще… Что ты знаешь о том, как надо купать раненого зверя? Он нагло вперся, сбросил огромные ботинки у порога. Скинул ей на руки пуховик и с закутанным в шарф котенком пошел в ее ванную. Выкупал, обтер Сониным банным полотенцем, потащил на кухню. - Господи, Соколова! Что ты жрешь вообще? - вытаращился Смирнов, перебирая упаковки с овощами, зеленью, обезжиренным творогом. - Где мясо? - Нет мяса. Я его почти не ем, - призналась она нехотя. - Ты веганиха? - подозрительно сощурился Толик. - Нет такого слова. - Слова нет, а глупые бабы есть. Мясо надо употреблять в пищу, Соколова. Это я тебе как эксперт говорю. Ну и чем ты станешь нас кормить, Сонька? Все ее протесты, что его кормить она не нанималась, были отметены. - Ты офигела, что ли? - вытаращил он на нее давно протрезвевшие глаза. - У нас с тобой теперь одна зона ответственности. Мы почти семья! - Знаешь что!… - угрожающе подняла она руку. - Ну не в том смысле, что мы с тобой. А в том, что мы с ним. Его длинный указательный палец ткнул на котенка, дремавшего в углу ее кухонного диванчика. Потом Толик смешно сморщил лицо и прошептал: - Соколова, ну дай уже чего-нибудь съесть. А то мы… Пришлось жарить Толику яичницу, а котенку варить овсяную кашу с морковкой. Это сосед выдал рецепт. Также он предложил туалетный кошачий лоток и наполнитель для него. - Бывшая жена покупала, - пояснил он, устраивая котенку туалет в ее прихожей. - Все кота хотела завести. Или собаку. Никак не могла определиться. Пока определялась, завела любовника и избавилась от меня. Соня недоверчиво промолчала. Она очень сочувствовала его бывшей жене и ни разу не замечала ее в обществе посторонних мужчин. Как и себя, в принципе. Отношений у нее не было уже два года. Вообще никаких. Даже ни к чему не обязывающих. Два года назад бывший парень выставил ее сумки за дверь, попросив больше никогда о себе не напоминать. Соня не напоминала. И почти не переживала. Даже научилась находить удовольствие в одиночестве. А теперь у нее завелся кот, жизнь точно поменялась и никогда не будет прежней. Кот - это все равно, что ребенок, который никогда не вырастет, все время будет маленьким и беспомощным. - А это кот или кошка? - запоздало поинтересовалась Соня, выпроваживая Толика через пару часов. - Кот, не сомневайся. Я все рассмотрел, пока его купал, - покивал Смирнов перед тем, как уйти. - Завтра выходные. Я вас навещу. О том, что такого уговора не было, напоминать было бессмысленно. Соня заперла дверь на все замки. Взяла оставленный шарф Толика. Устроила из него котенку лежанку возле своей кровати. И улеглась спать. Все ее опасения, что котенок загадит углы, или будет пищать по ночам, или шипеть и царапаться, не оправдались. Он был тихим, аккуратным, ласковым и грустным. И все время смотрел на нее так, что ей самой хотелось расплакаться. - Как же я оставлю тебя, Малыш? - Она назвала его так. - Уйду на работу, а ты один весь день… Она косилась в сторону входной двери. Смирнов ни разу не объявился за выходные, даже не позвонил, чтобы спросить, как они. То есть как котенок. И Соня, не выдержав, в воскресенье поздним вечером позвонила в его дверь. Впервые сделала это сама. Глава 2 - Итак, результата ноль. Подозреваемых нет. Три трупа в результате пожара в однокомнатной квартире - есть. А подозреваемых нет! Начальник отдела всплеснул руками. Его ладони со вздувшимися венами с силой опустились на край стола. Удар был ощутимым. Все знали, что по силе рукам полковника нет равных. Странно, как уцелела поверхность. Неужели научились делать? Смирнов рассеянно слушал. Его пригласили на утреннее совещание не просто так, конечно, а чтобы он послушал и проникся ответственностью момента. А он что? Он послушает. Но из штанов-то не выпрыгнет. Все, что от него зависело, он выполнил: установил, что трое из четверых погибли в результате отравления продуктами горения. Но перед этим они подверглись нападению. У троих из четверых были характерные следы на костях, которые мог оставить только острый колюще-режущий предмет. Стало быть, нанес их тот четвертый, кто спасся из огня. И который, возможно, тот самый пожар и устроил. - Чтобы скрыть следы своего преступления, - пояснил он часом ранее начальнику отдела по особо тяжким преступлениям Володе. - То есть ты считаешь, что он их всех смертельно ранил, поджег квартиру и сбежал? - Это ты так считаешь, поскольку у тебя имеется свидетель, который видел выходящим из квартиры мужчину в крови. Мое дело - экспертиза. - Но ты понимаешь, что квалифицировать его преступление теперь будем иначе. Мало того что он напал на них, так еще и оставил в опасности. Поджег квартиру и сбежал! - кипятился начальник убойного. - Желая скрыть следы преступления, он… - Он убил их, Володя, - устало перебил его Смирнов, собираясь на совещание. - Просто убил. - Но ты же сам сказал, что раны не были смертельными и погибли они от отравления дымом. - И что? Огнем он их просто добил. Может, твой убийца не такой кровожадный, чтобы добивать их ножом. А огонь ему был в помощь. Или он вообще не убийца, а одна из жертв, которой удалось сбежать, а? Как тебе такая версия? Версия Володе не понравилась. Она его расстроила. - Ну вот, опять ты меня запутал, Толя! - сердито тараща глаза, завопил тот и погрозил ему пальцем. - Сегодня на совещании ты присутствуешь… И Смирнов присутствовал. Рассеянно слушал докладчиков. Лениво мечтал о грядущей весне. Он любил ее. Всякую: от расхлябанного в кашу снега под ногами, проклюнувшихся почек и первой травы до теплых ливней и сумасшедшего пения птиц. Весна каждый раз ему что-то обещала. Выполняла или нет - другой вопрос. Но обещала точно. А еще он любил весну за красивых женщин, в которых превращались все, даже дурнушки, попавшие под первые солнечные лучи. И соседка его - Соня Соколова - весной тоже превращалась в красавицу. Нет, она была не дурнушкой, а очень-очень симпатичной. Только пользоваться этим не умела. Вела себя со своей красотой как древний абориген с зеркальцем. То прическу немыслимую сделает, прибавлявшую ей лет десять. То одежду на себя напялит будто из маминого гардероба. Может, так и было? А вот весной… Весной Сонька стригла свои кудри коротко, ветер играл с ними, превращая в удивительное облако. В ее глазах отражалось небо, и они становились еще более синими, хотя куда уж! Старомодные одежды странным образом исчезали. Им на смену появлялись узкие юбочки, укороченные брючки, пиджачки в обтяжку. В этих нарядах Соня никогда не хмурилась и не закатывала глаза при встрече с ним, словно он главное недоразумение и помеха на ее пути. В них у соседки получалось смеяться, быть приветливой и отзывчивой. Хотя… Хотя ситуация с котенком, которого он ей навязал спьяну, неожиданно всколыхнула Соню задолго до весны. Она заставила ее суетиться, без конца бегать в магазин и аптеку, звонить в его дверь и задавать странные вопросы. - Что скажешь о характере его повреждений? - с этим вопросом она пристала к нему в воскресенье вечером. Он только-только вышел из душа после продолжительного забега на стадионе. Так он себя наказывал за вынужденную пьянку пятницы. Был почти голым, если не считать полотенца вокруг бедер. И тут Соня! Со странными вопросами! И что характерно: косы не заплела, как обычно. Волосы по плечам до лопаток вьются. Из одежды на ней тонкая кофточка без рукавов и джинсовые шорты по колено. Он никогда ее прежде в таком виде не наблюдал. Даже растерялся и смутился, потому что голый почти. Полотенце не в счет. А она стоит, будто не замечает, и все спрашивает, спрашивает о чем-то. - Я вообще не понял, Соколова, что ты от меня хочешь? - Придерживая полотенце, он постарался выглядеть сердитым. - Ответственности, Толя! - Она почти задохнулась от возмущения. - Ты принес мне котенка… - Мы вместе его забирали, если что, - перебил он ее нелюбезно. Полотенце продолжало сползать по влажному телу. - Ты что же, Соколова, даже с котенком не способна справиться? Через день за помощью примчалась. Мне прийти его выкупать? Воды в миску налить? Или что? Она обиделась. Это было очевидно. Да он и старался ее обидеть, если быть честным. Она была непривычно хороша. А он почти голый. Ну не мог не реагировать его организм! Пришлось даже дверью перед ее носом хлопнуть. «Неудобно вышло, - с укором глянул он ниже пояса. - А все ты!…» - Толя Смирнов, - окликнул его Володя. - Озвучь свою версию. Несколько голов повернулись в его сторону. Полковник недобро смотрел исподлобья. Может, мысли умеет читать и понял, о чем сейчас главный эксперт размышляет? - Какую версию, майор? - прикинулся непонимающим Толя. - Ту, где спасшийся преступник может быть жертвой.