– Уверен, вы к такому не привыкли, но у меня нет привычки выплачивать людям зарплату из благотворительности. – Благотворительность. Вы много занимаетесь ею. – Брендон поднимал палец с каждым перечисленным пунктом. – «Истридж фонд». Приложение «Объединенный Истридж». «Здоровье для всех». «Столовые Юга». Я могу продолжить. Не самая секретная информация. Интернет-тролли все время обвиняли меня в том, что я занимаюсь благотворительностью для самопиара. Они ошибались, мне плевать было на пиар, но у меня был скрытый мотив, и такие разговоры всегда поднимали мне настроение. – Я впечатлен. Выглядит так, будто вы умеете пользоваться интернетом. – Я выгнул бровь, приглашая Брендона обвинить меня в чем-нибудь. – В этом есть какой-то смысл или вам просто нравится тратить мое время? Он пришел сюда с надеждой напугать меня. Может быть, заставить меня допустить ошибку. Я читал это на его лице, в приопущенных уголках губ и прищуренных глазах. Он мог продолжать, чтобы в итоге жестоко разочароваться. Мне было все равно. Шпилька Ди нашла мою голень и пнула. Сильно. Я и глазом не моргнул, но по ноге побежала кровь. Я чувствовал, как она стекает по голени и пачкает костюм. – Простите. Перейду к делу. – Он взглянул на крысу, прежде чем подойти ближе. – Мистер Прескотт, вы знаете, что такое инсайдерская торговля? Роско подошел к Брендону и обнюхал его ногу. Я представил, как он мочится на ботинки этого ублюдка. На секунду мне показалось, что он, наконец-то, оправдал свою цену в четыре тысячи долларов. Но предатель свернулся у ноги и лег. Гребаная крыса. – Даже трехлетки из Старого Гринвича знают, что такое инсайдерская торговля. – Я запустил свой ноут и начал просматривать письма, которые прислали мне мои люди из Сингапура. – И збавьте меня от драматизма и переходите уже к сути, вместо того чтобы нагнетать. Когда я поднял взгляд, лицо Брендона оставалось застывшим на секунду дольше необходимого, его уверенность в себе соскользнула, словно стаявший лед, прежде чем он вновь взял себя в руки. – Отлично. Позвольте изложить вам суть. Он уперся ладонями в мой стол, как будто этот жест мог напугать меня. Перегнувшись через стол, он склонялся до тех пор, пока не коснулся грудью моего ноута. Я отвечал на письмо, пока он продолжал: – Вы родились в бедной семье, но за последние четыре года сколотили изрядное состояние, особенно – после падения «Уинтроп Текстиль». Крупную выгоду от краха компании получили два лица. И вы – о дно из них. Он обвел рукой пентхаус, который, несмотря на скудную обстановку, пока дизайнеры не закончат свою работу, мог похвастаться видом на океан, стоивший мне десятки миллионов долларов. – Прежде чем я обвиню вас в чем бы то ни было и прежде чем вы начнете отрицать что бы то ни было, – выпалил он, – прошлой ночью я видел тут Эмери Уинтроп с бейджем, приколотым к ее платью, работавшую в вашем штате. Слишком много ниточек связывает вас с «Уинтроп Текстиль», чтобы это было совпадением. Я хорошо знаю свою работу, и если тут есть что найти, я это найду. Вы можете сэкономить время нам обоим и поговорить со мной сейчас. Мы можем договориться. Я нажал клавишу «Отправить» и взглянул на него как раз вовремя, чтобы увидеть его самодовольную улыбку. Щеголяя своим костюмом от «Сакс оф 5» и бровями, настолько аккуратными, что он, должно быть, укладывал их воском, он больше походил на мошенника, нежели на члена Комиссии. Он знал слишком много, чтобы я мог не обращать на него внимания, но я стоял по колено в том дерьме, которое сам же и помог создать, чтобы сваливать вину на кого-то еще. Во всяком случае, этот самый момент стал результатом последних семи лет. Он казался таким же неотвратимым, как налоги. Я склонил голову набок, потратив время на то, чтобы посмотреть на него свысока, игнорируя тот факт, что он стоял, а я – сидел. – Это когда-нибудь срабатывает? – Чаще, чем вы думаете. Делайла шагнула вперед воплощением спокойствия. Она напомнила мне директора, которого втайне боялись и родители, и ученики. Взгляд, который читал вас как раскрытую книгу и оставался равнодушным. – Агент Ву, я думаю, что вам лучше уйти прямо сейчас. У нас строгий график, которого мы должны придерживаться, и если вы хотите продолжить разговор, вы можете связаться со мной и только со мной. Брендон перевел взгляд с меня на Делайлу, прежде чем выпрямился и кивнул. – Подумайте о моем предложении, мистер Прескотт. – Он бросил визитку на стол. – Сделка может быть не таким уж плохим вариантом. Закрыв дверь за Брендоном, Делайла повернулась ко мне, на ее виске вздулась жилка. Когда-то я назвал ее «Делайла-младшая». – Что из «ничего» «не» «говори» тебе непонятно? – Слова «ничего», «не» и «говори». – Нэш, это серьезно. Действительно? С моей точки зрения, инсайдерская торговля стояла на самой нижней ступени в списке всех моих преступлений. Я всегда знал, что не смогу скрыть, что я заработал, торгуя акциями «Уинтроп Текстиль», но обвинение в инсайдерской торговле было труднодоказуемым, а я постарался, заметая следы. Чего я не знал, так это того, что кто-то еще получил выгоду от падения «Уинтроп Текстиль». Я выдвинул ящик стола и провел костяшками пальцев по обугленной коже, которая везде путешествовала со мной. – Найди мне детектива. При виде обугленной кожи Делайла сморщила нос, но ничего не сказала. Ее голая безволосая крыса лапала ее за ноги, просясь на руки. – А что насчет Фики? – Фики нет. – Увидев ужас в ее взгляде, я закатил глаза. – Расслабься. «Нет» – значит «в увольнении». Ублюдок все еще жив и здоров. – Боже, Нэш. – Давай не будем его в это втягивать. Он никогда не был особым моим фанатом. Она проигнорировала меня. – Никогда не говори «его нет» о том, кто болен раком. К тому же я тебе не секретарь. Сам ищи себе детектива. Я бы отнесся к этим словам более серьезно, если бы она не взяла Роско на руки и не погладила прядь волос на его теле. – Снова это дерьмо? – Я заслуживаю надбавки. – Сделано. – Но она мне не нужна. И это правда. Ее муж происходил из старой аристократии. Следующие десять поколений ее семьи могли не работать и при этом проспонсировать десять франшиз уровня «Звездных войн». – Что тебе нужно, Ди? – Я изогнул бровь, уделив ей все свое внимание. – С чего ты решил, будто мне что-то нужно? – Никто ничего не делает по доброте душевной. – Ты делаешь. – Она так считала. – Ты капризный мудак, но ты ночи не спишь, кормя людей в своих толовых, в какой бы город мы ни приехали, ты заботишься о своей семье, ты жертвуешь на благотворительность чертову прорву своих доходов, и ты никогда не пройдешь мимо нуждающегося, не оказав дорогостоящей помощи. По ее словам, я являлся святым, которого сделал из меня Истридж. Реальность имела с этим мало общего. Слово «искупление», вытатуированное на предплечье у локтя, напоминало мне об этом всякий раз, когда я раздевался и смотрел на себя в зеркало. Я проигнорировал ее речь о канонизации святого Нэша Прескотта и перешел к делу. – Мне нужен кто-то, не связанный с компанией. Не следователь твоего юридического отдела. Независимый детектив, не боящийся замарать руки. «Кто-то вроде Фики», – не сказал я. Кажется, сжигать мосты вошло в привычку. Я бы даже посчитал это хобби, если бы эти мосты не были нужны мне, чтобы ходить по ним. – Что ты хочешь расследовать? – Изумрудный взгляд изучал меня, ожидая какой-нибудь оговорки. – Ву упомянул о ком-то еще, кто выиграл на скандале с «Уинтроп Текстиль». Я хочу знать, кто это. – Мы не поговорим о том, как ты оказался одним из этих двоих получателей выгоды? – Нет. Она чуть помедлила, и наконец в ее взгляде мелькнуло нечто помимо безразличия. Может быть, вина. – Насчет Эмери Уинтроп… Я поднял ладонь, чтобы остановить ее. – Я знаю. Избавь меня от лекций. Прошлым вечером она гастролировала тут с кейтеринговой компанией. Мы их больше не наймем. – Что? – Она качала головой, пока Роско не куснул ее за шею, чтобы она прекратила. – Нет, все не так. С чего ты решил? Я отодвинул ноут, проигнорировав последний вопрос. – Выкладывай. Она уперлась бедром в стену и почесала живот Роско – нервная привычка.