– Мне позвонил Рид. Я уже понял, что возненавижу кульминационный момент этой истории. Не потому, что я ненавидел Рида. Напротив. Я не ненавидел его. Это он ненавидел меня, и я не винил его за это. Я заслужил ненависть, уж точно больше, чем заслужил наивное восхищение Истриджа. Но это не значило, что я ее принимал. – Выкладывай, Лоуэлл. – Я была должна ему услугу. Он потребовал расплатиться. Он хотел, чтобы я устроила Эмери Уинтроп на работу под именем Эмери Родес. Это было до того, как я узнала о расследовании Комиссии. Если бы я знала, что из-за этого будут проблемы, я бы ни за что не сделала это. Это восхищало меня в Делайле. Она обладала редкой способностью признавать свою неправоту. Ее уверенность в себе была безупречна. Смирение, необходимое, чтобы ясно увидеть и признать свои ошибки, не делало ее менее уверенной. – Где она работает? – спросил я, задаваясь вопросом, смогу ли уволить весь отдел без согласования. – Стажер отдела дизайна. Похоже на нее. Она всегда с головой уходила в альбомы для рисования. Я вынул телефон и отправил сообщение Дурге. Бенкинерсофобия: Как бы ты поступила с тем, кто кинул твою семью? Кто навредил ей так, что она уже не смогла оправиться? Дурга: Предполагается, что мне нравится моя семья? Бенкинерсофобия: Очевидно. Дурга: Как с грязью. Дурга: Даже хуже. «Великие умы мыслят одинаково, Дурга». Делайла продолжила: – Бухта Хейлинг и верхняя половина этажей по большей части спроектированы на основе старых чертежей. Бюджет ограничен, потому что пришлось многим дать на лапу, чтобы побыстрее утвердить зонирование и планы. Мы взяли деньги из бюджета на проектирование. Когда я не ответил, Делайла спросила: – Чего ты мне недоговариваешь? «Я ненавижу Эмери Уинтроп». Она олицетворяла все, против чего я выступал. Кроме того, она знала о растрате своего отца и ничего не сделала. Подумать только, из-за нее я разрушил отношения с братом. Я ничего не сказал. Вместо этого я прижал голень, которую Делайла проткнула каблуком, к ножке стола, усилив давление. – Прошлой ночью я застрял в лифте. – Прекращай менять тему. – Прошлой ночью я застрял в лифте с Эмери, – продолжил я. – Твою мать. Одно слово, но оно подытожило всю ситуацию. В моей фирме работала Уинтроп, тогда как любопытный член Комиссии по ценным бумагам и биржам вел против меня расследование об инсайдерской торговле «Уинтроп Текстиль». Действительно, «твою мать». Делайла расхаживала по комнате, ее каблуки оставляли быстро расправлявшиеся вмятины на ковре. – Почти два часа, – я наблюдал, как исчезают вмятины, прежде чем поднять голову и посмотреть на Ди, – техобслуживание ушло на выходные, а постоянную бригаду не нанять, пока отель не будет закончен. Электричества не было около двух часов. – Ты застрял в лифте с Эмери Уинтроп на два часа? – Часть этого времени она провела в отключке. – Спала? – Можно сказать и так. – Даже не собираюсь спрашивать, что это значит, но хочу сказать, что не буду представлять тебя на этом судебном процессе. Ее родители при деньгах, – она сняла с Роско ковровый ворс, который я принял за пятую волосину в его холке, – зная Уинтропов, они, вероятно, подкупят судью. – Делайла шагнула на кухню и налила Роско миску воды. – Это станет проблемой? Я могу уволить ее, я включила тридцатидневный испытательный срок в договор, который она подписала. Она проработала около недели. Я вполне могу сказать, что она не справилась. Я думал над этим минуту, но у Рида уже было достаточно поводов ненавидеть меня. Это лишь сильнее ранит маму. – Нет. Я позабочусь об этом. «Позабочусь об этом» значило: поставлю Эмери Уинтроп на место. Лгунья. Она сказала мне, что работала в обслуге, и я поверил в это, потому что Рид сказал маме, будто Эмери пыталась решить, что ей делать со своей жизнью. Следовало ожидать, что она соврет. Уинтропы превратили ложь в искусство. Если я уволю Эмери, Рид обвинит меня. Если она уйдет сама, он ничего не сможет мне предъявить. Сделать ее работу невыносимой будет приятно. Делайла исчезла в свободной спальне, прежде чем выйти с огромным чемоданом «Луи Виттон», должно быть, она принесла его, пока я мылся в душе. – Я знаю, что ты будешь здесь, пока не закончится работа в отеле, так что я в соседнем номере, пока мы не разберемся с Ву. Я все уладила этим утром. Роско лакал из миски, пока Делайла тащила чемодан к двери и звала одного из охранников, чтобы он донес его до соседнего номера. Я обошел его и прислонился к кухонному островку, наблюдая, как она кладет свою сумку «Биркин» поверх чемодана. Делайла переехала в Истридж много лет назад, чтобы работать в штаб-квартире компании полный рабочий день, пока я переезжал из одного нового отеля в другой, чтобы наблюдать за их строительством. Она называла меня «ходячей обузой», я ее – «личной адвокатской конторой», подчищающей оставленный мной беспорядок одним нажатием разбрызгивателя и быстрым движением салфетки. Удобно. Эффективно. Надежно. – Насколько твой муж меня ненавидит? – Я вынул телефон, чтобы проверить сообщения Дурги, не интересуясь особо ответом. Мой дизайнер интерфейсов подбил меня попробовать приложение «Объединенный Истридж» и проверить функционал. Я не собирался заводить друга по переписке, по крайней мере – надолго. Если только можно было назвать Дургу другом по переписке. Интересно, другие пользователи тоже до поздней ночи занимаются сексом по переписке? Я обхватил ладонью свой член. Делайла состроила мне гримасу и вынула свой телефон, набрала номер. Прикрыла микрофон на нем пальцем. – Только когда ночи холодны и он хочет трахнуть что-то помимо своей правой руки. – Прелестная картина. – Я думала, тебе понравится. Я поковырялся в тарелке с завтраком и отправил в рот свежую клубнику. – Еще одно. – Отлично. – Оплати бонус вчерашнему эскорту. – Что ты натворил в этот раз? – Выгнал ее дожидаться утренний рейс на улице. Должно быть, она попала в шторм. – Ты засранец. – Ты все время это повторяешь. Появился один из охранников и подхватил сумки Делайлы. Роско побежал за ней, когда она ушла, оставив меня в одной комнате с полупустой миской для воды, все еще стоящей на полу, и лужей рядом с ней. Одиночество иногда казалось невыносимым. Не в том смысле, что мне нужен был кто-то рядом, а в том, что я не находил разницы между тем, чтобы стоять в пустой и переполненной комнатах. Все равно с каждым вдохом я чувствовал пустоту. Опустив взгляд на телефон, я прочел сообщение Дурги. Дурга: Ты бы выстрелил в руку лучшему другу за пять миллионов долларов? Как всегда, я невольно задался вопросом, не читает ли Дурга мои мысли. Бенкинерсофобия: У меня нет лучшего друга. Дурга: Я удивлена этим фактом так же, как чирлидерша, за которой гонится мужчина с мачете на пятой минуте третьесортного фильма. Я фыркнул, прежде чем набрать ответ, который, я знал, заставит ее рассмеяться. Бенкинерсофобия: Сделал бы это за двадцать.