— Как вам известно, господа, большинство французских королев — я не говорю уже о фаворитках, таких как мадам де Помпадур или госпожа де Ментенон, — оставили свой след в истории, и порой — довольно значительный. Мы все помним, к примеру, Екатерину Медичи, жену Генриха II. Ее время полно темной романтики, заговоров. Отравленные перчатки для врагов, инспирированная ею Варфоломеевская ночь и бесславный конец всех, кого она любила, и так далее. А Маргарита Наваррская, ее дочь, жена Генриха IV? О жизни этой дамы, полной любовных приключений, можно сочинить не один роман, чем с переменным успехом занимаются многие господа беллетристы. Что уж говорить об Анне Австрийской, жене Людовика XIII, или о Марии-Антуанетте, прекрасной королеве, которая кончила свои дни на эшафоте… — Голос рассказчика дрогнул, водянистые глаза на мгновение увлажнились. — И среди блестящей плеяды женщин, которые создали Францию — да-да, именно так, господа! — среди этой плеяды затерялось одно имя. Вы уже поняли, о ком я говорю, — именно о ней, о королеве Клод. Она была первой женой великолепного Франциска I, который в глазах историков совершенно затмил ее. В самом деле, господа, кто не слыхал о человеке, который, проиграв важнейшую битву, сказал, что все пропало, кроме чести? Кто не видел «Джоконду» в Лувре, картину, которая оказалась у нас лишь благодаря тому, что именно король предоставил приют старому флорентийскому художнику, известному Леонардо да Винчи? И вот, с одной стороны, знаменитый король, воин, меценат, покровитель живописи и искусства, а с другой — молодая женщина, его жена Клод, которая не была известна ни своими экстравагантными выходками, ни своими похождениями, которая в жизни не была замешана ни в одном скандале и даже не покровительствовала литераторам или художникам. Просто женщина, дамы и господа, просто королева Франции, которая прожила только двадцать пять лет и умерла молодой, королева, о которой забыли почти все историки. Но можем ли мы говорить, что после нее и в самом деле не осталось никакого следа? Я не говорю здесь о том ученом, который назвал в честь скромной королевы сорт слив — ренклод. Нет, я хочу напомнить вам о камне, который когда-то являлся частью сокровищ французской короны, камне, который король Франциск в далекие времена преподнес в дар своей жене и который с тех пор называется розовым бриллиантом королевы Клод. Дамы и господа, этот камень перед вами! Взволнованный своей длинной и немного путаной речью, граф Вермандуа открыл ларец, который держал стоявший возле него невозмутимый дворецкий, и извлек оттуда золотое ожерелье, в центре коего выделялся розовый камень, заостренный с обеих сторон. Толпа масок, дам в бархатных платьях, ряженых императоров, шутов и чертей ахнула и одобрительно загудела. Щеки графа порозовели, и он поднял ожерелье так, чтобы его можно было видеть отовсюду. Розовый бриллиант сверкал, переливался и разбрызгивал разноцветные искры. — Великолепное, уникальное, неповторимое украшение! А теперь, дамы и господа… Я дарю его лучшей женщине на свете! Граф подошел к своей жене и, встав на одно колено, протянул ей ожерелье со сверкающим бриллиантом. Кто-то из гостей крикнул «Браво!», и зал бешено зааплодировал, пока графиня Вермандуа, надев ожерелье, пыталась застегнуть его. Поднявшись с колен, граф пришел ей на помощь. Со всех сторон летели возгласы: — Великолепно! — Изумительно! — Восхитительно! — Вот что значит любящий муж! Ах, такие в наше время встречаются все реже! Последние слова произнесла огромная рябая бабища в черном платье, которое призвано было сделать ее стройнее, но на самом деле наводило на мысли об артиллерийской пушке, прикрытой чехлом. Мадам громко вздохнула, обмахиваясь веером, и послала щуплому светловолосому юноше в ковбойских штанах томный элегический взгляд. — Это и есть тот камушек? — спросил Билли у Амалии. Баронесса Корф утвердительно кивнула, а юноша проворчал: — Н-да, нелегко будет до него добраться. — У нас нет другого выхода, — вполголоса ответила Амалия. — Камень принадлежит императору и должен снова оказаться у императора. Вот и все. — Надо было сразу же взорвать сейф, — деловито сказал Билли. — А теперь придется повозиться. — Билли! — тихо, но очень внятно произнесла Амалия, призывая своего друга к порядку. — Мы не можем поднимать шум. Граф знает, кто я, и знает, кто меня послал. Поэтому мы будем действовать, как договорились. — Понял, — вздохнул Билли и поправил ручку настоящего револьвера, который висел у него на поясе. — И все-таки надо было начать с сейфа. Граф Вермандуа пожимал руки гостям и принимал поздравления. Его жена Элен сияла. В конце концов, она вложила в перестройку замка достаточно, чтобы заслужить столь щедрый подарок. — Вы представляете, дорогая, — говорила она гостье, одетой по моде XVIII века, — после того как Луи купил этот бриллиант, его ни на минуту не оставляли в покое! Приехали, представьте себе, даже от самого российского императора… — Ах, как интересно! — Ну да, император Александр собирался подарить камень своей жене. И тут — представьте, милая, какой конфуз! — его опередили… Само собой, он был очень недоволен! — Графиня Вермандуа взглядом, как иголочкой, кольнула Амалию. На баронессе Корф сейчас было полосатое платье с бантиками вдоль линии плеч, скопированное с какой-то картины Венето. И вообще гостья была слишком хороша собой, чтобы мысль о превосходстве над нею хоть в чем-то, хотя бы в обладании розовым бриллиантом, не доставила графине удовольствия. Но вот граф кашлянул и подал знак. Оркестранты на эстраде зашевелились, и по залам замка потекла волшебная музыка. Море масок заколыхалось — начались танцы. Билли сделал шаг по направлению к хозяйке дома, но тут путь ему преградила зачехленная пушка. — Пригласите даму? — широко улыбнувшись, предложила она. Билли побледнел и сглотнул, но, прежде чем он успел сделать хоть движение, пушка подхватила его и поволокла за собой. Амалия неодобрительно покачала головой и отошла в угол, туда, где стояла статуя, изображавшая печальную полуодетую женщину, державшую в руке виноградную гроздь. Возле баронессы остановился господин в черной полумаске, одетый разбойником. — Разрешите, сударыня… Только один танец! Амалия ответила отказом, и разбойник, ничуть не удивившись, проследовал дальше. Он бросил подозрительный взгляд на графа, на графиню, которая танцевала с каким-то представительным брюнетом, и юркнул в небольшую нишу. Там инспектор Гиварш снял маску и перевел дух. Ему было жарко, и вдобавок он только что понял, что терпеть не может маскарады, кем бы они ни затевались. Что же до музыки, то она вызывала у инспектора адскую головную боль. Амалию пригласили еще три или четыре раза, но она явно не желала танцевать. Кавалер графини, судя по всему, чувствовал себя в ударе, но неожиданно он налетел на какого-то мага в голубом хитоне, расшитом звездами, и с ватной бородой. Брюнет извинился, маг поклонился графине и отошел. К Амалии подошел хозяин дома. — Право же, госпожа баронесса, я могу подумать, что вы сердитесь на меня… Может быть, тур вальса? Амалии не слишком хотелось танцевать, но она все еще надеялась, что ей удастся переубедить графа, а следовательно, необходимо было сохранить с ним добрые отношения. Поэтому она безропотно позволила увлечь себя в круг. Кстати, в своих мемуарах она позже напишет, что граф Вермандуа обхватил ее талию так, словно она была стволом дерева. — Мне очень жаль, что мы так и не сумели договориться, — сказал граф, когда все обычные темы (например, о прекрасной погоде и необходимости тесной дружбы между двумя государствами) были исчерпаны. — Мне тоже, — вполне искренне ответила Амалия. Граф прищурился. — Вы превосходно танцуете, госпожа баронесса… Кстати, кто тот молодой человек, который приехал с вами? — А, он знаменитый американский бандит, — равнодушно отозвалась Амалия. — Правда, сейчас юноша исправился и больше ничего такого себе не позволяет. Он лечился в санатории от чахотки, и, к счастью, доктора сумели поставить его на ноги. Граф вытаращил глаза. — Правда? О, весьма оригинально! Он расхохотался. Амалия искоса взглянула на него. — Зря я вам это сказала, — заметила она. — Но ведь на самом деле он никакой не бандит, так? — допытывался граф. — Конечно, нет, — еще равнодушнее ответила Амалия. — Он просто мой друг, и я люблю его, как брата. А то, что он американец… Ах, пустяки! Танец кончился. Билли подлетел к Амалии и стал что-то горячо говорить ей по-английски. Он оглянулся через плечо, увидел рябую толстуху, с шипением втянул в себя воздух и затарахтел в два раза чаще. — Что он говорит? — поинтересовался граф Вермандуа. — Кажется, он не любит вальс, — лаконично ответила Амалия. — Да я застрелюсь, если мне еще раз придется с ней танцевать! — вскинулся Билли. — Ни за что! — Не волнуйся, сейчас ты будешь танцевать со мной. — Амалия многозначительно сжала ему локоть. — А, ну тогда… — сразу же успокоился Билли. И вот тут-то все и произошло. В центре зала, где стояла графиня Вермандуа, послышался приглушенный крик, а спустя мгновение на том месте уже закрутился людской водоворот. — Пропало, пропало! — кричала графиня. — Пропало! Мое ожерелье! Розовый бриллиант королевы Клод! О, боже мой! Она трагически заломила руки и повалилась в обморок. 3 Осознав, что именно произошло, Амалия и Билли побледнели и уставились друг на друга. — Бородач! — вырвалось у Амалии. — В маске! Она бросилась к графу, который хлопотал вокруг своей жены, и стала трясти его. — Кто это был? Кто с ней танцевал? Отвечайте! — Что за вздор! — закричал граф. — Это был… ну, да, конечно… Заместитель директора Французского банка! — Да вот же он! — завопил Билли, указывая на бородача, который испуганно жался в углу. И выхватил револьвер. Инспектор Гиварш, чуя, что его время настало, сделал попытку вмешаться. Попытка привела к тому, что он отлетел к стене, а в следующее мгновение Билли уже держал важного чиновника за воротник. Тот в панике что-то лепетал, но тут вихрем подлетела Амалия. — Оставь его, это знакомый хозяев. Он не тот, кто нам нужен! Отпусти его! Билли разжал руку, и заместитель директора повалился на пол. Амалия быстро оглядела толпу гостей. — Ну конечно! — вырвалось у нее. — Маг! Где маг? — Какой маг? — в ужасе спросил дворецкий. — Маг, который налетел на графиню и ее кавалера! Они танцевали, и он их остановил! Где тот человек? Но мага с ватной бородой нигде не было видно. — Скорей! — крикнула Амалия. — Он наверняка сбежал! И она бросилась к выходу из зала, а Билли, опомнившись, ринулся вслед за ней. Графиня Вермандуа на мгновение приоткрыла глаза, слабо застонала и вновь потеряла сознание.