– Все о’кей, это для меня не проблема, – успокоил ее наш хакер. – Вот. Агентство «Тюх-Плаза». Часы работы, телефоны и текст: «Работаем круглосуточно, звоните, приезжайте в любое время». – Вы исправили текст, – стояла на своем Росокошановская, – раньше другой был. – Нет, – заспорил Кузя, – вы просто невнимательно читали. Дальше есть сообщение: «Клиентов, которые уже работали с нами, просим иметь при себе договор или назвать его номер по телефону». – Не было этого! – топнула ногой Изабелла. – Лидуся, я не виновата! Они требовали записаться. – Некоторые люди врут, как дышат, – рассердился Кузя. Дегтярев поднял руку. – Отделим котлеты от мух. Изабелла и Лидия выяснят свои отношения без нас! И важно не то, почему госпожа Росокошановская звонила в агентство… – Я не хотела тратить кучу времени на езду за город впустую, – перебила полковника подружка Лидии, – припрусь и поцелую закрытую дверь! Сыщикам заказчики нужны, они будут ждать, если их предупредить. – Ага! – обрадовался Кузя. – Вот в чем дело. Изабелла боялась прокатиться впустую. Никакого объявления на нашем сайте нет и не было. «Жертва насилия» заморгала, поняла, что в очередной раз попалась на вранье, и показала пальцем на Лидию. – Это она все придумала! Честное слово! Не я. Глава тридцать восьмая Дегтярев кивнул. – Мы это уже поняли. И предполагаем, что все остальное тоже организовано госпожой Лукиной. Боковой звонила настоятельница Нафонамания, сообщила, что телефон Галины ей дала Полина Климкина, жена священника. Она когда-то училась с Боковой и Дарьей в одном классе. Мы побеседовали с Полей, та не отправляла никого к Галине. И вообще ни одной монахини по имени Нафонамания нет! Зачем все это придумано? Чтобы жена бизнесмена Бокова пошла в так называемый гардеробный домик и нашла там труп Эдуарда, но потом он исчезнет! И все получилось, как задумывалось. Спустя время спальня жены Никиты оказалась залита кровью. – Фу, – содрогнулась я, – зрелище не из приятных. – Однако вскоре красные пятна бесследно испарились, – продолжал полковник, – но с нами работает Леонид, он умный профессиональный эксперт, сделал фото комнаты в разных излучениях. Есть снимки, подтверждающие наличие крови. Да только она бутафорская, сделана для тех, кто развлекается на Хэллоуин. Спустя какое-то время телевидение «Желтухи» сообщает, что Эдуард покончил с собой. Но он жив. Желтая пресса принесла извинения Боковым, а мы узнали, что один из ведущих программы новостей за большие деньги соврал. Еще в наш офис явилась якобы изнасилованная Эдуардом Екатерина. Со всеми этими случаями мы разобрались. С кровью на стенах тоже, это хулиганская выходка Романа, сына Лидии. И она стоила жизни Григорию. У мужа и продюсера певицы была аневризма сердца. Человеку с таким диагнозом нельзя нервничать, но он… – Он постоянно орал, – взвилась Лидия, – не затыкался! По любому поводу скандалы устраивал. Всю жизнь был такой! – Ага, – согласилась Изабелла, – просто псих. Знаете, как Лидке доставалось? Гришка жену как собачку дрессировал. Чуть что не так она сделает, по морде ей хрясь! Когда Лидуська в звезды выбилась, мужик совсем охамел. Деньги у нее отбирал. Лидка у него спрашивала разрешения себе колготки купить! Ну не дура ли? Сама миллионы зарабатывала, а супруг их отнимал. – Заткнись, – велела ей певица, – о мертвых или хорошо говорят, или вообще ничего. Да, характер у Гриши был непростой, но он меня сделал тем, кем я стала. – Еще две недели назад ты его ненавидела, – фыркнула Изабелла. – Замолчи, – рассердилась подруга, – хватит языком молоть. – Тебе не нравится, когда я правду говорю, – насупилась Росокошановская, – Гришка жену эксплуатировал, Романа и Зину терпеть не мог. – Они сами виноваты, – отрезала Опалис, – хамили отцу! Вошли в подростковый возраст и обнаглели. Изабелла криво улыбнулась. – Да он их и маленьких не выносил! – Труп в гардеробном домике оказался фальшивым, – вернул беседу в нужное русло полковник, – на полу лежал не Эдуард, а кто-то другой, он нацепил на голову маску-шлем. Ее сделали на заказ, и это тоже дело рук хозяйки этого дома. – Может, я еще и пирамиды в Египте порушила? – взорвалась Лидия. – Это навряд ли, – сказал Кузя, потом он встал, поставил свой ноутбук на журнальный столик и попросил: – Изучите видеозапись. Почтовое отделение. Зал ячеек. Тридцатое ноября. Кто входит в помещение? – Курьер, – заявила Изабелла, – в форменной куртке, и шапка у него с эмблемой. – Верно, – согласился Кузя, – он служит в фирме, которая делает маски-шлемы. Парень отдает коробку дежурной, та помещает ее в ячейку. Теперь другое видео. Тот же день, но тремя часами позже. А теперь кто попал в объектив? – Лидка, – не замедлила с ответом Росокошановская, – она тоже идет к дежурной, показывает ей какую-то бумажку! – Квитанцию на уже оплаченную посылку, – прокомментировал наш компьютерный гений, – ей отдают упаковку, которую курьер принес. Кузя взял ноутбук и вернулся в кресло. – Вы не хотели, чтобы заказ доставили в поселок, не сообщили изготовителям свое имя и фамилию, получили номер посылки и квитанцию на нее. Старались следы замести. Но не подумали, что сейчас повсюду есть камеры. – Объясните, что плохого сделала вам Галя, – потребовала я, – почему вы решили ее до смерти довести? – Не, не, не, – зачастила Изабелла, – Бокова Лидке не гадила. А вот Эдик! Из-за него Лидуська и Ксюша матери лишились! – Да заткнешься ты или нет! – закричала хозяйка особняка. Изабелла втянула голову в плечи. – Прости. – Чем вам насолил Эдуард? – спросила я. Лида опустила голову, помолчала, потом, наверное, поняла, что мы все знаем, и решила открыть правду. – Это давняя история. Я в подростковом возрасте была еще та штучка. Никого слушать не желала, все наперекор старшим делала. Короче, не девочка-подарок. Отец занимался бизнесом, ему было не до дочерей, мама вроде нас с Ксюшей воспитывала, но в реальности это делали гувернантки. Мать, Елена Николаевна, своей жизнью жила. Вот спросите, чем она целыми днями занималась, не отвечу. Потом отец куда-то делся, мать стала злее крокодила, ругала нас с Ксю постоянно, пощечины раздавала. Сейчас, когда я стала взрослой и знаю, что происходило в семье, мне очень жалко маму, но в школьном возрасте я ее возненавидела, считала виноватой во всем. То, что отец завел любовницу, мы с Ксю быстро узнали. Мать ему по телефону звонила, обзывала его по-разному, вела себя, как сумасшедшая. Утром закатывает супругу скандал, кричит: – Не смей мне на глаза показываться. В обед обещает Владимира Михайловича убить, едет к какой-то ведьме, заказывает заговор на смерть мужа. После ужина плачет в трубку: – Любимый, вернись, я не могу без тебя. Сумасшедший дом! Жить в такой обстановке как? Ксюша нервная, подзатыльники мне раздает. Я решила дома пореже показываться, познакомилась с ребятами-музыкантами, они в подземных переходах пели. Это была отдушина для девочки, у которой дома истерика сплошная. И спасибо парням, это они меня петь научили. Правда, до тринадцати лет я занималась в музыкальной школе, но педагоги меня певицей не считали, в аутсайдерах я там была, выгнали потом. Ребята же говорили, что у меня голос хороший, надо только над дыханием поработать. Они все были студенты консерватории, я наврала им, что мне восемнадцать, на самом деле было тринадцать, но я очень рано оформилась и выглядела взрослой девушкой. Крепкая такая, толстенькая. Худеть потом Гриша меня заставил. Лида махнула рукой. – Ну и забеременела я от одного из парней. Не поняла, что со мной. Не тошнило вообще, ну пропали дамские неприятности, и что? Дремучая я тогда была совсем. Мама, наверное, могла бы заметить мою беременность. Но у нее горел роман с мужчиной намного ее младше, она его называла Дэдди! Любовник ее у нас в квартире постоянно ошивался, по ночам из спальни такие звуки раздавались! Я еще и поэтому из дома надолго уходила, и с музыкантами подружилась. Лукина закрыла лицо руками. – Потом отец умер. Дэдди исчез из нашей жизни, у мамы через какое-то время появился Костя, но он недолго с ней жил, ушел. Мать совсем ума лишилась, пропала на несколько дней. Я тоже дома не часто показывалась. Мы с парнями уехали в Питер, они надо мной посмеивались: – Ешь поменьше булок, а то совсем квадратной станешь! Хозяйка дома опустила руки. – И вот что удивительно. Ну, ладно я не понимала, что ребенка ношу, шевеление внутри живота считала брожением. Но почему ребята не догадались, что я в положении? Когда я после месяца отсутствия вернулась домой, Ксюша налетела на меня: – Где ты шлялась? Мама умерла! А отец, оказывается, жив! Лидия взяла с подлокотника дивана плед и закуталась в него. – Ксю вылила на меня столько информации, что я чуть сознания не лишилась. Мама покончила с собой, оставила подробное звуковое письмо. Ксения дала мне его послушать. Нет слов, чтобы описать впечатление. Оказывается, Дэдди нанял отец и Константина тоже! Папаша не хотел делить свой капитал и недвижимость с брошенной супругой, вот и решил довести ее до смерти. И преуспел! Парням он, наверное, хорошо заплатил! Мне плохо стало, комната ходуном заходила, потом наступила темнота. Очнулась я от того, что мне было мокро и холодно. Открыла глаза. Лежу на диване, рядом Ксю, она как закричит: – Ты же беременна! Лидия выпуталась из шерстяного пледа. – Денек у меня выдался что надо. Будто я под самосвал попала. Мама добровольно ушла из жизни. Одного этого известия хватило бы, чтобы надолго лишиться душевного равновесия. Но судьбе такого удара показалось мало, она давай еще поленьев в огонь подбрасывать. Отец решил довести жену до смерти, достиг успеха и умер сам. Дэдди и Костя – нанятые отцом мерзавцы. Между прочим, Дэдди мне нравился, он был веселый, подарки мне приносил, деньги давал. Костю я мало знала, да он и недолго с мамой дело имел. Известие о том, что парень гад, на меня особого влияния не оказало. А вот сообщение о том, что Дэдди – подлец… это… это… ну как будто по башке ведром получить. Затем выяснилось, что папа жив, он обманул маму, ей соврали про его кончину. У других людей столько сногсшибательной в прямом смысле слова информации и за всю жизнь не наберется. А у меня в один день, вот я с ног и свалилась. И что произошло после того, как я очнулась? Узнала о своей беременности. Глава тридцать девятая – Да уж, – вздохнула я, – досталось вам. Лидия вскочила и начала кружить по гостиной. – Мне только исполнилось четырнадцать. Ума нет, в башке одна глупость, обида на весь мир, который, как мне казалось, ненавидит меня. Нет желания учиться, хочу петь с ребятами на улице, но группа распалась. Мечтаю иметь вагоны денег. Терпеть не могу Ксению, та вечно из себя образцовую девочку корчит. Вот такой у меня гнилой бульон был в голове.