Глава 1. Юбилей – Вам упаковать? – Ухоженные омежьи пальчики держали солидного вида футляр, в котором всё – от материала до тиснения, говорило о немалой стоимости. – Да, спасибо. – Какого цвета бумагу? – Консультант наклонился и достал из-под стойки палетку с образцами. – На ваш вкус. Миша улыбнулся со всем своим дружелюбием и принялся следить за ловкими движениями рук, которые заворачивали коробочку в матовую винно-красную бумагу – под цвет находившейся там статусной перьевой ручки. – Добавить карточку? – спросил омега, закончив упаковку, и, не дождавшись утвердительного ответа, начал перечислять: – «Дорогому коллеге», «Уважаемому начальнику»… – «С юбилеем!» – Мишин взгляд выхватил среди многообразия нужный вариант с ажурными вензелями. – Секундочку, – консультант мило улыбнулся и поместил покупку в фирменный пакет. Рассчитавшись, Миша вышел на вечернюю улицу и пошагал к машине, оставленной в квартале от магазина – припарковаться в центре города всегда было проблемой. На самом деле, подарок Вадиму на тридцатилетие был куплен давно и даже вручён – утром, перед работой. Тот пару раз говорил о своём желании прыгнуть с парашютом, и Миша решил его исполнить, оплатив и подготовку, и прыжок. Вадим этого не ожидал и заявил, что теперь Миша тоже не отвертится от экстрима и никакие отговорки про боязнь высоты он принимать во внимание не собирается. До самого прыжка ещё нужно было дожить, и Миша беспокоиться по поводу угроз не стал, но безмятежное настроение было разрушено сообщением, что вечером их у себя по случаю юбилея сына ждут родители Вадима. Небольшую вечеринку с друзьями назначили на субботу, а вот с родными следовало встретиться аккурат в день рождения. «Папа попросил», – без лишних слов объясняло, почему отказаться варианта нет. Сам Вадим тоже не был в восторге от приглашения – и не только потому, что на следующий день приходилось вставать минимум на час раньше и ехать на работу из пригорода. О том, что Вадим является сыном Виталия Бородина, владельца известного строительного концерна, который возвёл в городе не один микрорайон, Мише сообщил Валя, когда заметил альфу в компании одногруппника – к этому моменту они уже месяца полтора жили вместе как пара, а не как соседи по съёмной квартире. Миша знал о небедных родителях своего парня (а после объяснения называть Вадима иначе не получалось) и о стремлении к финансовой независимости, но не додумался связать его фамилию с довольно видным бизнесменом, к тому же депутатом местного горсовета, потому был несколько шокирован. Ещё всезнающий омега, поджав губы, пробормотал себе под нос что-то вроде: «И так альф не хватает…» Но Миша эту плохо скрываемую зависть на свой счёт тогда не принял – полагал, что его роман с Вадимом, такой яркий и полный неожиданной страсти, довольно быстро закончится, и тот в скором времени женится на омеге, как и все его сверстники. Дома Миша прямо спросил Вадима о родителях и, услышав ответ, решил, что отношения с бетой – часть бунта независимости, наравне с работой в фармацевтической компании и жизнью на полном самообеспечении. Выслушай советы старших – и сделай с точностью до наоборот. Так что когда отец говорит найти омегу и задуматься о создании семьи, ты демонстративно начинаешь встречаться сначала с одним бетой, а потом – с другим, который устраивает больше хотя бы потому, что способен хранить верность. При всех этих не очень радостных мыслях Миша полностью отпустил себя и наслаждался – слишком хорошо ему было с Вадимом. И это касалось не только секса, которого в жизни стало, пожалуй, даже слишком много, – нереальное удовольствие приносило то, что они разделяли практически все занятия: и бытовые заботы, и хобби, и даже вождение автомобиля. Вадим в первый же год выпнул Мишу учиться на права, а потом регулярно давал порулить, пока бета не купил собственную машину. Благодаря Вадиму Миша не только не забывал поесть, но и стремился самостоятельно приготовить еду, чтобы его вернувшийся поздно с работы любовник не остался голодным. Начал обращать внимание на современную моду и одеваться так, чтобы казаться привлекательным. Не для себя – для Вадима. Хотя заинтересованные взгляды сокурсников и через пару лет коллег тоже были приятны. Вадим вытянул Мишу из забытья придуманных вселенных в мир реальный, раскрыл его краски, показал, что можно жить счастливо здесь и сейчас, не прячась и не задумываясь о расплате в будущем. Не думать о последнем не выходило. Миша одновременно и ждал, и запрещал себе думать о моменте, когда альфа наиграется, хотя тот, напротив, с первого дня не давал повода для сомнений в серьёзности своих намерений. Сказал, что хочет быть с Мишей и не видит для себя иной судьбы – знает: встретил свою пару. Безумно хотелось в это верить, но альфья природа рано или поздно должна была взять своё – а пока у Миши было время. Было счастье внезапно вспыхнувших взаимных чувств. Счастье, которое он украл у других, сам того не желая, и с вороватым видом озирался, стараясь сберечь хрупкое равновесие. – Я не омега, Вадь, – сказал Миша в первый совместный рассвет, когда они в пустом автобусе и ехали домой из аэропорта. – Я знаю, – ответил тот и, приобняв, положил его голову себе на плечо. Опасения, что Вадим уйдёт, то затихали, то разгорались с новой силой, а годы шли – и совсем недавно они с Мишей отметили семилетнюю годовщину совместной жизни. Думать о мимолётности отношений, когда тебе двадцать с маленьким хвостиком и когда ты разменял четвёртый десяток (а Миша был старше Вадима на полгода), – совершенно разные вещи. Только засыпая в объятиях Вадима после скромного ужина в компании близких друзей, Миша осознал, что столько лет отравлял свою жизнь зря. Не все традиционные пары достигали такого срока: развод, раздел имущества, конфликт из-за детей – это он слышал не раз от знакомых и коллег. Самому поделиться было нечем, Вадим стал его идеалом и никогда не заставлял Мишу испытывать неловкость по поводу того, что альфа живёт с бетой, а не с омегой. Единственное исключение – редкое, но обязательное общение с его родителями. Виталий Андреевич тёплых чувств к Мише не питал и как самый настоящий альфа, прирождённый лидер и состоявшийся по жизни человек, не пытался этого скрывать, смотрел на бойфренда сына с прищуром голубых – молодых ещё – глаз и с недовольной ухмылкой. К своему разочарованию, авторитетом для сына он не стал – Вадим Витальевич все эти знаки игнорировал совершенно, каждый раз твёрдо заявляя, что Миша – его пара. Сам Миша в такие минуты ощущал себя не в своей тарелке и встречал сочувственный взгляд Антона Петровича – папы Вадима, который, несмотря на серьёзный апгрейд внешности и брендовые шмотки, оставался по-омежьи сердобольным. Впрочем, Виталия Андреевича куда больше задевало нежелание единственного сына продолжать семейное дело, чем отношения с никудышным в плане внуков бетой. Прения по этому вопросу занимали почти всё время их общения – и тут Вадим тоже упрямо стоял на своём и отказываться от набирающей обороты карьеры в фармацевтике не собирался. Как-то в момент откровений он признался Мише, что не хочет быть для всех просто «сыном Бородина», сам способен на многое – и успешно это доказывал, за семь лет превратившись из рядового продажника в заместителя управляющего региональным представительством. Миша такими карьерными успехами похвастаться не мог, хотя на фоне остальных одногруппников тоже преуспел – стал главным специалистом отдела разработки в дочернем филиале крупной иностранной компании. Работать приходилось много, но за достойную оплату, а дресс-код позволял ходить в офис в джинсах и джемперах, в отличие от Вадима, который всегда носил деловой костюм с иголочки. Должность обязывала. Оба оказались трудоголиками и карьеристами, часто задерживались на работе, чтобы минимум дважды в неделю вечером встретиться в тренажёрном зале. Конечно, форма Вадима для любого беты была недостижима, но у Миши за годы тренировок образовался приятный рельеф, делавший его довольно высокую фигуру спортивной. Отдыхать при этом не забывали – при планировании бюджета всегда выделяли средства на отпуск. Неизменно совместный и очень насыщенный. В оставшееся время тоже, конечно, расслаблялись, чередуя активный отдых, граничащий с экстримом, с ленным просмотром фильмов под бутылочку пива и встречами с друзьями. И все варианты были для них одинаково комфортны. Глупо отрицать – у Миши с Вадимом нашлось слишком много точек пересечения, чтобы их отношения оказались чистой случайностью. Значит, они действительно подходят друг другу? Сев за руль, Миша небрежно бросил подарок на переднее сиденье – знал, что Вадим не оценит, зато Виталию Андреевичу подобные вещи казались стоящими. На это и был расчёт – не возникнет лишнего повода обсуждать Мишу в негативном ключе. Вадим к этой нехитрой уловке отнёсся, как и всегда, скептически скривив губы, но тоже решил соблюсти пиетет – в закрытый коттеджный посёлок они собирались поехать не на Мишином седане гольф-класса, а на кроссовере Вадима. Как и полагается альфе. Из-за этого Мише пришлось потратить ещё полчаса в пробке – сначала доехать до паркинга рядом с домом, пересесть на машину Вадима и только потом забрать его из офиса, где юбиляр позволил себе немного выпить с коллегами. – Привет. – Вадим открыл дверцу и, опустившись на сиденье, тут же мазнул Мишу прохладным носом по щеке. От него пахло дорогим алкоголем и любимым Мишиным парфюмом – увы, редкие беты могли улавливать феромоны альф. Миша не чувствовал природного запаха Вадима, зато мог различать ароматы омег, хотя далеко не все казались приятными. Никакого действия на его психику и физику они не оказывали – во время Сениной течки в воздухе квартиры стояло ванильное марево, но это не побуждало к каким-либо действиям. – Как отметили? – спросил Миша, повернувшись к Вадиму и коснувшись его губ своими в невинном и в то же время интимном поцелуе. – Пойдёт, – повёл плечом Вадим и пристегнулся. – Премию дали, как в том году. Ещё пара часов мучений, и можно выдохнуть. – Вадь, это же твои родители, – примиряющим тоном сказал Миша, сосредоточенно глядя в зеркало заднего вида, чтобы выехать из парковочного кармана. – Тебе же больше всех и достанется. – Рука Вадима легла ему на бедро, ободряюще погладила и исчезла, чтобы не мешать водительским манипуляциям. – Я уже привык, – Миша наконец вырулил и, включив поворотник, тронулся с места. – К этому нельзя привыкнуть, – с тяжёлым вздохом произнёс Вадим и вновь взялся за его бедро, слегка стиснув пальцы: – Но я обещаю тебе компенсацию. – Звучит заманчиво, – хмыкнул Миша и направил машину по заданному навигатором маршруту. Смеркалось, но в городе с темнотой справлялись хаотично разбросанные фонарные столбы и окна многочисленных домов, а вот за его пределами фары встречных машин являлись единственными источниками света – и глаза отчаянно пытались перестроиться с беспросветной мглы на слепящие круги и обратно, чтобы не упустить деталей проносящегося перед капотом серого полотна дороги. Вадим рассказал последние вести с полей, то есть с работы, одобрил приобретённую ручку, посетовав всё же на то, что за такую цену Мише можно было прыгнуть с парашютом вместе с ним, а потом просто включил полюбившуюся им в последнее время музыку и замолк, чтобы не отвлекать разговорами от дороги. Мишу никогда не напрягало молчание в его обществе – иногда оно было куда уместнее слов. У шлагбаума пришлось затормозить – Вадим набрал номер папы, чтобы тот открыл, только после этого машина двинулась по мощёным улицам с высокими кирпично-каменными заборами. Все жители элитного посёлка ценили личную жизнь и иллюзию уединения – имели право за честно (не всегда) заработанные немалые деньги. Наконец Миша свернул в нужный переулок и остановился в ожидании, когда створка сдвинется в сторону, запустив их во двор перед трёхэтажным особняком. – С днём рождения, сынок. – Антон Петрович вышел на улицу, накинув на плечи лёгкую куртку, и обнял Вадима, подтянувшись на носочках. – Здравствуй, Миша. – Здравствуйте, – не менее официально ответил на сухое приветствие тот. – Пойдёмте в дом, Влад с Сёмой уже приехали. Влад – очень дальний родственник Виталия Андреевича и частый гость в доме четы Бородиных – тоже пытался вставить свои пять копеек о том, как надо жить, и этим несказанно раздражал Вадима: прислушиваться к омеге, который жил за счёт его отца и потерпел фиаско в семейной жизни, считал неприемлемым. Его сын Сёма, тоже омега, ещё учился в университете и был наделён всеми признаками золотой молодёжи – это коробило уже Мишу, который, как ни пытался отрицать это даже перед самим собой, отчаянно ревновал к хрупкому юному созданию, одаряющему беззаботной улыбкой Вадима и вешающемуся ему на шею при каждой встрече. Вадим это видел и по-доброму подтрунивал над Мишей, поскольку лобызаться с Сёмой у него никакого желания не было, про что-то более серьёзное речи вообще не шло. Повторял не раз, что омеги его не интересуют – как, собственно, беты и даже альфы, но Миша никогда до конца ему не верил. Бета не только не мог подарить альфе детей, но и не был способен полностью удовлетворить в сексе – как ни крути, отличная от омежьей физиология не предусматривала сцепку. Впрочем, периодически они всё равно её практиковали – Вадим предварительно растягивал Мишин анус, чтобы потом протолкнуть в него набухший узел. Эластичностью ткани не отличались, и удовольствия Миша не получал, но всегда охотно соглашался: это потребность, цена за отношения с альфой. Куда болезненнее сказывалось инстинктивное желание Вадима в моменты страсти пометить Мишу – шрамы от укусов сходили быстро, оставляя лишь белёсые росчерки на его смугловатой коже. Обидно не было, но Миша понимал, что всё это происходит до поры до времени. Всё, что у них есть, лишь суррогат семейной жизни – и представлялось ему, что Вадим думает так же. – Вадя, приве-е-ет! – Сёма, подпрыгнув, повис на Вадиме, тот послушно склонился, чтобы компенсировать серьёзную разницу в росте, но омежьей талии не коснулся, наоборот, через секунду ловко вывернулся и приобнял Мишу, подталкивая к огромной и ярко освещённой гостиной, где стол уже ломился от яств. – С днём рождения, Вадь. – В руках Виталия Андреевича был бокал с каким-то алкогольным напитком, который он тут же пригубил, словно случайно перескочив взглядом с Миши на своего мужа: – Тоша, командуй!.. – Давайте к столу, а то остынет. Я Славу пораньше отпустил, – спохватился Антон Петрович, который, очевидно, не считал возможным разогреть ужин в отсутствие повара. Блюда действительно могли конкурировать с ресторанными, но и Миша, и Вадим были неприхотливы в еде: готовили по очереди или вместе, часто заказывали доставку на дом. А вот хороший алкоголь Вадим любил – на него в совместном бюджете всегда была отдельная статья расходов. И сейчас он, заняв привычное место за столом, первым делом наполнил бокалы вином – сначала Мишин, потом свой. Миша предпочитал вино крепким напиткам, и Вадим об этом прекрасно знал. Как и был в курсе, что бойфренд теряется в обществе его родителей, потому заботливо положил на тарелку ближайший салат. – Проголодались после работы? – спросил Антон Петрович. – Рулетики сегодня особенно удались. Папа Вадима заботливо подкладывал обоим не только рулетики, но и остальные закуски под непроницаемым взглядом отца; Влад едва слышно продолжал переговариваться с сыном, не обратив внимания на новоприбывших. – Давайте выпьем, не просто же так собрались, – вдруг оживился он и улыбнулся ки́пенно-белыми винирами. – Виталий, скажи! Вадим, оторвавшись от еды, посмотрел на отца. Не решившийся приступить к трапезе до первого тоста Миша приготовился слушать и поднял бокал. – С юбилеем, Вадим, – Виталий Андреевич начал свою не лишённую пафоса речь: – Тридцать лет – тот возраст, когда уже многое сделано, но всё ещё впереди. Желаю тебе, сын, стать успешным не только в работе, но и в личной жизни. Остепениться наконец и… – Миша почувствовал неприятный холодок, пробирающийся по спине, и пожелал себе провалиться сквозь землю, но Вадим прервал отца, со стуком поставив вино на стол: – Спасибо, я могу самостоятельно разобраться, что мне нужно. Он резко поднялся и, бросив Мише: «Пойдём», направился к выходу. – Вадь, он не то хотел сказать! – в коридоре у лестницы их догнал Антон Петрович, было заметно, что он расстроен, но подвижности мимики мешали многочисленные омолаживающие процедуры, делавшие кожу идеально гладкой. – Пап, я знаю, что он хотел сказать, – отрезал Вадим, снимая с вешалки Мишину куртку. – Без вас разберёмся. Напряжённая тишина – затронь и заискрит сполохами разрядов – царила в салоне машины, пока они возвращались в город. Миша боялся заговорить, чувствуя и свою вину за произошедшее: будь он омегой, такой разговор бы никогда не состоялся. Вадим первое время нервно вглядывался в черноту трассы, а потом взял в руки смартфон и начал что-то изучать. Белый блик неприятно резал по глазам, и Миша сосредоточился на дороге, погрузившись в невесёлые думы. Нет, он не боялся, что Вадим послушается отца и разорвёт их отношения – скорее наоборот, будет до последнего держаться за него, чтобы не подчиняться. А значит, может из-за упрямства упустить свой шанс на создание настоящей семьи: с омегой, с детьми. Как у всех. Лет пять назад Миша даже думал уйти от Вадима сам, но понял, что не сможет – слишком слабая воля. Слишком он привык плыть по течению, не имея сил для того, чтобы изменить ход событий, ведущих к печальной развязке. Вместо этого он поступил в привычной для себя манере: игнорировал тревожные звоночки и старался не задумываться о будущем. – Ты первым в душ, – сказал Вадим, когда они поднялись на шестнадцатый этаж свечки.