– Да, это меня возбуждает, – не стал спорить сыто развалившийся на кровати Вадим, который приподнялся на локтях и моментально стал серьёзным. – Ты им пахнешь, Мих. Но сплю я с тобой, а не с ним. Как и ты спишь со мной. Я тебе доверяю. И хотел бы, чтобы ты доверял мне. – Вадь, я не… – перебил его Миша. – Я знаю, – Вадим по-собственнически притянул его к себе. Да, Вадим был в курсе, что его прежний парень изменял ему с Мишей: получив отказ, Костя выложил это, чтобы очернить бывшего любовника. Однако нужного эффекта не добился – Вадим по-прежнему был заинтересован в Мише, просто не предпринимал активных шагов. Присматривался, узнавал ближе и, по его словам, медленно, но неизбежно влюблялся. Переломными моментами в их отношениях стали отъезд Кости и пьяный секс втроём, за который Мише было до сих пор стыдно – не меньше, чем за наставление рогов, которое в то время не мешало спокойно смотреть Вадиму в глаза. Альфа был лишён подобных предрассудков и счёл тройничок интересным опытом, однако по обоюдному согласию они приняли верность друг другу за единственно возможный в их паре вариант. После случая с Кириллом Миша хотел предложить Вадиму периодически находить себе омег для разового удовлетворения физических потребностей. Но не успел – и сейчас Кирилл жил с ними в одном доме. Правда, насчёт секса с ним Вадим был категоричен – и не только в отношении себя, но и в отношении Миши. Неужели ревновал? Со стороны действительно могло показаться, что у Миши с Кириллом довольно тёплые отношения – разговаривали они теперь как хорошие знакомые. А редкие и кажущиеся случайными касания оставляли на коже Миши омежьи феромоны, сейчас больше всего напоминавшие по запаху грейпфрут – Кирилл пояснил, что это из-за пола ребёнка: он ждал альфу. Ещё Мишу посвятили в тонкости наблюдения беременности – Кирилл прикрепился к ближайшей по нынешнему месту жительства консультации и ходил туда пешком. В свою очередь Миша, вспомнив студенческое прошлое, помог наладить работу его подтормаживающего ноутбука. По понедельникам Вадим, уже ожидаемо, задерживался – и Кирилл за ужином рассказал о Ване, альфе, с которым он прожил почти шесть лет. Тот и друзьям, и Кириллу чётко обозначал свою позицию: штамп в паспорте ничего не меняет, а для детей пока ещё не время. Кирилл никуда не торопился – пока Ваня не встретил омегу на пять лет моложе и фактически выставил его из своей квартиры. Но даже не это катастрофически ударило по самолюбию – через полгода альфа женился, а ещё через год в новой ячейке общества появился ребёнок. Жалеть себя Кирилл не хотел, кардинально сменил имидж и старался жить в своё удовольствие, однако отношения с альфами больше не клеились. Биологические часы нет-нет да и намекали на скорое окончание фертильного возраста, так что мысли о том, чтобы родить ребёнка для себя, в голове время от времени уже возникали. Когда Кирилл понял, что забеременел от Вадима, решил – это судьба. Но ставить в известность отца ребёнка не хотел по многим соображениям: и происхождение (от золотой молодёжи ничего хорошего не жди), и наличие бойфренда-беты, и далеко не лёгкий характер. Вот только Миша спутал все его карты и подчистую разрушил планы – из-за переживаний состояние здоровья ухудшилось и работать стало сложно, а гонорар адвоката поглотил скопленную с трудом финансовую подушку. Кирилл постоянно переживал из-за этого, а потом заметил кровь на белье и вызвал скорую. – Дальше ты историю знаешь, – подытожил Кирилл и, встретившись с растерянным взглядом Миши, решил пошутить: – Зато ребёнок красивый будет. Весь в отца. Миша заставил себя улыбнуться в ответ и накрыл руку Кирилла своей ладонью – простой человеческий порыв. Хлопнувшая входная дверь заставила его встрепенуться и отдёрнуть руку, словно его жест был недоразумением. – Вы чего такие кислые? – спросил Вадим, заглянув на кухню. – Ничего… – первым ответил Кирилл, который сориентировался быстрее: – Вадим, можно завтра съездить за панелями? Я хочу их вживую пощупать. – Конечно, – ответил тот, принюхиваясь. – Что на ужин? – Котлеты с гречкой и овощами. – Кирилл поднялся, чтобы наполнить третью тарелку. Естественно, Миша вкратце пересказал историю омеги Вадиму. Чувствовал ли тот угрызения совести за агрессивное поведение, которое привело к не самым приятным последствиям, было непонятно, но сейчас Вадим старался ни словом, ни делом Кирилла не задевать. По большей части это достигалось почти полным игнорированием. В гипермаркет строительных товаров поехали на машине Вадима – в Мишин седан стеновые панели могли не поместиться по длине. Признать, что их трио выглядело не колоритно, было невозможно, и больше всех, как казалось Мише, выделялся среди них Кирилл: с внушительным животом и заплетёнными в косу волосами. Однако омегу собственный внешний вид волновал мало, словно ожив, он курсировал между рядами, быстро делал пометки в телефоне, чтобы юркнуть в следующий проход. Где продавались те самые стеновые панели, ни Вадим, ни Миша, конечно, не знали, потому следовали за Кириллом хвостиками, то и дело переглядываясь. – Офигеть! – воскликнул Кирилл, остановившись так резко, что Миша чуть в него не врезался. – Что это? – Вадим проследил за взглядом омеги и упёрся в стоявшую в углу невзрачную этажерку. – Стеллаж! – не оборачиваясь, ответил Кирилл. – С шестидесятипроцентной скидкой! Я планировал такой для ниши в коридоре. Сейчас… – Он разблокировал экран телефона, сверился с цифрами на упаковке, кивнул сам себе и радостно заключил: – Подходит! Покупаем? – Но мы же приехали только за панелями, – нахмурившись, возразил Вадим. Он терпеть не мог, когда что-то шло не по плану. – Ты не понимаешь, Вадим! – Кирилл аж притопнул от нетерпения. – Этого стеллажа по такой цене больше не будет. А панели можно потом купить. – Можно и то и другое, – предложил Миша. – В машину не поместится, – хором ответили ему Вадим и Кирилл. Вадим в итоге уступил – Кирилл настолько загорелся этой покупкой, что ругаться не хотелось, да и стеллаж в коридоре казался нужнее отделки лоджии. Миша в этой сцене оказался больше сторонним наблюдателем, но тягостное ощущение, как во времена прошлых конфликтов, совершенно отсутствовало. Кирилл с видом победителя шёл по парковке торгового центра, за ним катили тележку, на которую водрузили увесистую и длинную коробку. Возможности трансформации салона позволили не только расположить её внутри, но и Кириллу усесться с комфортом на заднем сидении. В Мишиной машине этот фокус явно бы не прошёл. После магазина Вадим планировал заехать на мойку, поэтому припарковался возле ворот. Тащить коробку оказалось непросто даже не из-за её веса, а из-за крайне неудобного габарита – Мише вспомнилось, как они поднимали в съёмную квартиру огромный диван. Только третьим тогда был Костя, не стремившийся, честно говоря, помогать. Кириллу с его животом помочь им было нечем – разве что подержать створки калитки и дверей. На ступенях к крыльцу Вадим с Мишей замешкались, и Кирилл с грацией бешеного колобка засеменил по длинному пандусу, чтобы раньше них оказаться у подъезда, такой прыти от беременного, конечно, никто не ожидал. Мише эта картина показалась комичной; Вадим, удерживая коробку на весу, тоже проследил за омегой, его губы начали медленно расплываться в улыбке. Пожалуй, первой с момента, как он узнал о беременности Кирилла. Встретившись с ним взглядом, Миша тоже улыбнулся. – Что зависли? – Кирилл распахнул дверь и придерживал её рукой. – Коробка лёгкая? Сделав последний рывок, Миша с Вадимом занесли стеллаж в лифтовый холл и позволили себе передохнуть, пока кабина плавно и бесшумно поднималась на двадцать первый этаж. Не успели они опустить короб на пол посреди прихожей, как зазвонил домофон. – Да? – спросил Миша, пытаясь отдышаться. – Мишенька, здравствуй! – звонкий голос Антона Петровича он узнал сразу. – Вадим дома? – Да, – машинально ответил Миша, нажав кнопку, открывающую дверь свёкру, и посмотрел на растрёпанного мужа. Антон Петрович вновь пришёл с гостинцами – пиццей и чизкейком. Поскольку другой готовой еды дома не было, решили съесть то, что он привёз. Кирилл тут же направился в кухню ставить чайник, а Вадим с Мишей – в ванную, чтобы привести себя в порядок и переодеться после внеплановых физических упражнений. В компании папы отца своего ребёнка Кирилл чувствовал себя ещё более стеснённо, чем Миша, но старался вести себя так, словно ничего сверхординарного не происходит, лишь накрыл стол на четыре персоны. – Кирюш, можно мне ещё чаю? – спросил Антон Петрович, который во время трапезы внимательно разглядывал всех троих. – Конечно, – Кирилл потянулся к заварнику. – Спасибо, – ответил тот и, коротко стрельнув взглядом в сторону Миши, перешёл в атаку на сына: – Вадим, а ты не думал, что можно переделать кабинет в детскую? Зачем вообще кабинет, ты и так сутками работаешь? Малыш вот-вот появится, а у вас ничего не готово… – Пап, мы… – Вадим сначала опешил, взял в себя в руки, но ему не дали закончить фразу. –…сами разберёмся, – продолжил Антон Петрович. – Знаю я вас, – он фигурально фыркнул, закатив глаза, а потом обратился к Кириллу: – Когда ПДР? – В конце июня, – безропотно ответил тот. – Вот, у вас два месяца, чтобы ремонт сделать, – постановил Антон Петрович. – Ладно, сделаем, – Вадим, чтобы дальше не будить лихо, решил согласиться. – Вот и славненько, – разулыбался Антон Петрович, но Вадим с Мишей рано расслабились: сегодня он ещё не закончил с нравоучениями. – Кирилл, ты уже определился, где будешь рожать? – Куда скорая отвезёт, – новая жертва сразу смекнула, что следующая тема будет по её душу. – Мой брат – заведующий родильным отделением в горбольнице, я могу договориться… В общем, не досталось по первое число только Мише – его Антон Петрович иногда заставлял кивать в унисон своим умозаключениям, но, скорее всего, только для того, чтобы он не чувствовал себя невидимкой. Ожидаемой катастрофы не произошло – Мишу не объявили бесполезным звеном в этой цепи, а Виталий Андреевич никакого интереса к изменениям в семейной жизни сына не проявил. Когда Антон Петрович ушёл, Вадим с Мишей принялись собирать стеллаж, а Кирилл, изредка контролируя ход работ, отправился готовить ужин. Проектом детской он решил заняться вечером, чтобы в воскресенье можно было его обсудить. Правда, Антон Петрович, настаивая на обустройстве детской, не был в курсе истории, в результате которой наступила беременность, а вот Вадим решил уточнить позицию Кирилла по этому поводу: – Ты делаешь проект потому, что решил, будто проиграешь в суде? – Нет, потому что надеюсь – мы сможем обойтись без суда, – ответил тот, нисколько не колеблясь. Омега был прав – острая фаза уступила место взаимовыгодному сотрудничеству. Кирилл предложил осуществить переделку кабинета малой кровью, но и для этого потребовалось нанять бригаду рабочих и повременить с досрочной выплатой кредитов. Миша всё равно относился к кабинету и воспоминаниям, которые он вызывал, немного болезненно, потому испытал облегчение, когда грузчики увезли злополучный стол и остальную мебель – Кирилл договорился о продаже. Вадим тоже в кабинет почти не заходил, банально не хватало времени. С иными исходными данными он бы так просто не сдался. Получив реальную работу, Кирилл преобразился – стал собранным, по-деловому основательным. Хотя личной заинтересованности и желания сделать своему ребёнку комнату как можно лучше не чувствовалось. За неделю Миша пересёкся с отделочниками всего пару раз, а Вадим и вовсе ни разу их не видел. Зато после окончания работ Миша вдруг осознал, что во всей квартире поселился уют. Многое было не доделано, конечно, но общая атмосфера изменилась. Чем-то напомнила те времена, когда Миша снимал квартиру с Сеней. Только Кирилл гораздо реже радовал выпечкой и в беременность опасался злоупотреблять кофе. В следующий заход за панелями он уговорил Вадима купить несколько комнатных растений. Антон Петрович частенько наведывался в гости, чаще всего сына дома не заставал, а к Мише и Кириллу он относился одинаково благожелательно. В первый же визит уточнил о договорённости с братом: за месяц до ПДР нужно явиться в роддом для подписания обменной карты и сервисного договора. А однажды привёз пакет с вещами. – Кирюш, мне это не нужно, вдруг что тебе подойдёт. Кирилл, увидев, что там лежат только новые вещи с бирками довольно известных брендов, смутился – почти все подошли по размеру – и решил обсудить этот момент с Вадимом. – Как мне это расценивать? – спросил он, когда альфа вернулся с работы. – Наверное, как подарок, – пожал плечами Вадим; Миша знал, что над поведением Антона Петровича он был не властен. – Папа может себе это позволить. Отпускать Кирилла одного на подписание обменки в роддом, находящийся на другом конце города, ни Вадим, ни Миша не хотели. Однако первый не имел возможности уйти с работы, потому эта почётная обязанность легла на Мишу. Добрались на удивление быстро, но ещё четверть часа кружили, заплутав в многочисленных корпусах, раскинувшихся на краю соснового леса. Высокое летнее солнце бросало пёстрые тени на затоптанные тысячами ног газоны. Наконец нужный корпус был найден, и Кирилл скрылся за белой пластиковой дверью – его уже ждали. Антон Петрович предупредил, что нужно будет оплатить роды в отдельной палате. Кириллу это казалось излишеством, но Вадим отмахнулся, а Миша поддержал: условия должны быть максимально комфортными. Тем более что речь шла о незначительной в их понимании сумме. В остальном брат Антона Петровича обещал индивидуальный подход и пристальное внимание к процессу рождения внучатого племянника, что вселяло некоторую долю уверенности. Кассир в роддоме внимательно изучал Мишу, пока Кирилл заполнял все необходимые документы для оформления полиса ДМС. Вероятно, беты в роддомах появлялись редко, хотя сейчас Мишу это не волновало, был в своём праве: муж отца ребёнка, с которым не собирались разводиться. Кирилла в оставшееся до назначенного срока время бросало из крайности в крайность: он то до истерики боялся родов, то яростно желал родить как можно скорее. Вадима завихрения омежьей психики практически не задевали, а вот Мише приходилось выслушивать и успокаивать, если это у него, конечно, получалось. Кирилл отвечал на это благодарностью и, вероятно, даже подобием симпатии, но Миша не давал этим мыслям хода, даже не потому, что омеги редко обращали внимание на бет – просто связавшие их обстоятельства тому однозначно не способствовали. Ходить Кириллу и правда стало тяжело – июньская жара добивала не только его. Миша уже почти забыл, что год назад за день до свадьбы Викуси состоялась первая встреча с Кириллом, но ему напомнили: позвонил Тим и сообщил о разводе брата, который показался вполне закономерным. Миша о своих новостях рассказывать не хотел, но поймал себя на мысли, что за это время произошло очень много событий. Для Миши они были окрашены в мрачные цвета, но почему-то сейчас никакой боли он не испытывал. Продолжал искренне любить Вадима и не менее искренне переживал за Кирилла и малыша. Просто устал прогнозировать свою судьбу в этих условиях: слишком много факторов, которые могли повлиять на дальнейшее будущее. Слишком запутанно, а главное, бесполезно: проблемы лучше решать по мере их возникновения. Иногда Мише становилось досадно, что до него эта прописная истина дошла только сейчас.