– Ну версия первая, и она же, на мой взгляд, верная, – рассудительно начал обсуждение Гуров. – Девчонку достала семья, а если быть точнее, то мамаша. И она сдернула, скорее всего, с каким-то неизвестным нам пока молодым человеком. При этом, как уже ясно, приняла все меры предосторожности, чтобы быстро мы ее не нашли. – Телефоны? – коротко уточнил Орлов. – Да. Все по классической схеме – телефон недоступен, «симка» выброшена в районе школы. – И это все накануне ЕГЭ? – скептически усмехнулся Крячко, глядя на Гурова. – Да, накануне ЕГЭ, – спокойно ответил Лев. – А что такого? – Сдала бы экзамены да и свалила бы, – покачал головой Станислав. – А ты думаешь, что эти самые экзамены для молодых что-то значат? Что они все такие ответственные и о будущем думают? Сам вон жаловался на свое подрастающее поколение… Крячко метнул на напарника неприязненный взгляд и упрямо произнес: – Моя версия – произошло действительно похищение. – И кто же это сделал? – Этого мы пока не знаем. Кстати, в лицее на подоконнике в туалете была обнаружена кровь, и она не принадлежит Веронике Крайновой, эксперты только что сообщили. Ты же данные по Веронике собрал? – Ну, – нетерпеливо постучал пальцами по столу Лев. – Вот тебе и ну! – огрызнулся Крячко. – Группа крови у Вероники – первая, а кровь на подоконнике – третья. – И что это доказывает? – То, что, возможно, человек, который ее похитил, и оставил эту кровь. – Это никак не опровергает и моей версии. Вот ты был в этой армянской семье… Как их? – Андроникян, – подсказал Крячко. – И что они тебе сказали? Что Вероника собирается поступать в другой институт – не тот, который ей приготовила мамаша. – И что? – А то, что она просто сдернула, к чертовой матери, из дома, – махнул рукой на напарника Гуров. – И никто, скорее всего, ее не похищал. Поэтому она найдется, и довольно скоро. Где ей долго обретаться-то? Деньги кончатся – и вернется к «плохим» родителям. – Только вот что-то непонятно, где ее искать, – проворчал Станислав. – Или ты предлагаешь ждать, пока у нее деньги закончатся? – вмешался Орлов, который боялся бездействия со стороны своих подчиненных. А еще больше он боялся, что во время этого бездействия его станет донимать своими звонками докучливая и вредная Наталья Крайнова, и от этого у него подскочит давление и зашалит сердце. – Ну ты как в первый класс пошел! – бросил ручку на стол Гуров. Обращался он к Крячко, игнорируя вопрос Орлова. – Мы что, много дел в первый же день раскрывали? Конечно, пока все непонятно – нужно просто работать дальше… Хотя, честно говоря, не особо хочется. – И он с тоской посмотрел на молодую листву деревьев на Петровке, которая призывно шелестела на ветру сквозь окна Главка. – Ладно, прекращайте балаган! – стукнул кулаком по столу генерал Орлов. – Майская погода, что ли, ваши мозги размягчила? – добавил он, перехватив взгляд Гурова, устремленный на улицу. – Мы сегодня с утра всей этой хренью занимаемся, уже вон двенадцать часов кряду, – ворчливо отозвался Крячко. – А сегодня выходной, вообще-то… Пришли на работу на свою голову. – Лично я считаю, что все это надо передать по инстанциям куда следует – в соответствующий отдел, к специалистам по «потеряшкам», – заметил Гуров. – А у нас и других дел хватает… – Так, прекратили! – крикнул Орлов. – Будете заниматься пока этим. Наступила пауза на несколько секунд. Все думали, что конструктивного можно предложить. – Стас, ну и почему ты думаешь, что это реальное похищение? – наконец выдавил из себя Гуров. – Мотоциклист! – поднял вверх палец Крячко. – И каким образом он будет на мотоцикле ее похищать? Держись, девочка, покрепче, за меня… Мы тебя похищаем. Похищают, Стас, как правило, на автомобиле – там ничего не видно за тонированными стеклами! – Может быть, все и так, как ты говоришь, – похитил какой-то ее знакомый, заморочил голову девчонке, на фоне ее этих… некомфортных отношений с матерью. – Ага, чтобы потом денежек стянуть, – поддакнул Орлов. – Вполне может быть, – серьезно отозвался Гуров. – В любом случае, Петр! Какого черта мы здесь еще сидим? Нужно держать руку на пульсе и ждать, пока похититель этот объявится со своими требованиями. А если моя версия верна – тогда надо подождать наших доблестных компьютерщиков и идти по следу, который там проявится. Не может не проявиться… Но все это – не сегодня! Он сделал жест в сторону окон, выходивших на Петровку. Над Москвой уже смеркалось, и это было явным намеком на то, что пора разъезжаться по домам. Орлов молчал, и Гуров, уже решивший, что Петр мысленно сдался под напором его аргументов, собрался встать и направиться к дверям кабинета, но тут неожиданно вступил Крячко. – Да, вот еще что! – словно спохватившись, произнес он. – Мне эта Ида Андроникян сказала, что у Вероники была мечта – получить профессию повара и открыть свой ресторан. Уж очень ей готовить нравится. А мамаша, как вы понимаете, была категорически против. Вы только представьте – не МГУ, не МГИМО, не юридический, в конце концов, а кулинарный техникум! Вы представляете себе реакцию Крайновой? Да она бы скорее с потрохами свою дочь съела, чем согласилась бы на подобный позор. Так что девчонке никак не светило осуществить свою мечту! Орлов скептически смотрел на Станислава, но слушал внимательно. А Гуров вдруг подался вперед и в задумчивости потер лоб, словно что-то вспоминая. – Чего ты? – обратился к нему Орлов. – Может быть, и ничего… – медленно протянул Лев, а в глазах его отчетливо проступила картинка: комната, компьютерный стол и книга «Вероника решает умереть» Паоло Коэльо, которую перед его приходом читала Анаида Андроникян. Гуров вообще-то не был поклонником подобного чтения, но пару книг бразильца прочитал, чтобы, как говорится, быть в теме. К тому же выдался подходящий случай: Мария как раз принесла домой сборник из трех повестей, и Гуров вслед за ней прочел две. Больше он не осилил, к тому же так и не понял, почему продвинутый мир интеллектуалов считает Коэльо великим писателем. На полковника чтение не произвело впечатления, но сюжет он запомнил. В этой повести говорилось о том, как молодая девушка решает свести счеты с жизнью, ощущая, что она не удалась. И одним из аргументов в пользу этого приводила то, что мать не позволила ей стать пианисткой, как она того хотела, мотивируя это тем, что музыка не прокормит. Был там еще какой-то чокнутый персонаж, которому родители запретили становиться художником… И Гуров сейчас невольно провел параллель между вымышленными героями и Вероникой Крайновой. И то, куда могла привести эта параллель, ему не понравилось. Совсем не понравилось… – Ты чего это мрачнее тучи? – толкнул его в бок Крячко. – Да так, задумался… К делу это не имеет отношения, – отмахнулся Лев. Станислав засобирался к выходу, надевая пиджак. – Давай, на созвоне, – бросил он напарнику, рывком распахивая дверь кабинета. Гуров с Орловым остались вдвоем. Генерал-лейтенант поглядывал то в окно, то на своего подчиненного, и взгляд его был задумчивым, словно он решал сложную дилемму: отправиться домой или еще помучить и Гурова, и себя самого. Но Лев избавил его от выбора, поднявшись и сказав: – Все, Петр, до связи! Встречаемся, только если будут важные новости. – И быстро вышел из кабинета. Орлов проводил Гурова унылым взглядом, мысленно проклиная себя за старческую мягкотелость. Потом вздохнул тяжело поднялся со стула и тоже пошел к дверям. Гуров же отправился отнюдь не домой, как можно было предположить. Мелькнувшая в голове догадка понесла его в собственный кабинет, к телефонному аппарату, где он позвонил дежурному и попросил его предоставить сводку происшествий по всей Москве за последние несколько часов. Когда его приказание было исполнено, полковник пристально стал вчитываться, особенно пристрастно анализируя сообщения о чьей-либо смерти. К сожалению (а точнее, к счастью), никто этим благодатным майским днем не лишил себя жизни. А все случаи со смертельным исходом по тем или иным причинам не подходили к истории с исчезновением Вероники. А значит, сохранялись все шансы на то, что она жива. Но в то же время не было никаких гарантий, что останется таковой в ближайшие часы. Он попробовал представить, что могла бы делать девушка, решившаяся на самоубийство. Поехала к кому-то посоветоваться? Вряд ли. Да и не было у нее, по полученным сведениям, такого человека. Пошла к психоаналитику? Тоже вряд ли, ведь он тотчас сообщил бы о ее визите родителям либо в полицию. Бесцельно прогуливалась по городу, переваривая собственное решение? Возможно. Очень даже возможно. Самоубийцы часто не решаются совершить последнее действие в своей жизни мгновенно, они тянут, размышляют, оттягивая «час икс». И скорее всего, с Вероникой так и было – в случае, разумеется, если эта версия полковника верна. Но что в таком случае делать? Нарезать круги по всей Москве, высматривая одинокую девушку в толпе? Лев посидел в задумчивости еще несколько минут, потом снова потянулся к трубке телефона и распорядился разослать разнарядку всем сотрудникам ППС, с фотографией Вероники Крайновой и приказом внимательно следить за всеми молодыми девушками на улице. В случае малейшего подозрения подходить и требовать документы. И только после этого Гуров позволил себе выйти из кабинета. Было уже почти десять часов вечера, когда здание на Петровке покинули и Орлов, и Крячко, а полковник Гуров только устало шел к своей машине, припаркованной во внутреннем дворе Главка в ряду других автомобилей сотрудников. И в этот момент его застал телефонный звонок от Натальи Крайновой. «Девчонка нашлась! – промелькнула радостная мысль, пока он нажимал на опцию «ответить». – И сейчас все это кончится, и кончится наконец этот день, а завтра можно будет дернуть на дачу, пожарить шашлык и понежиться на приятном солнышке». Но первые же фразы, которые Гуров услышал в трубке, разрушили эту благостную картину напрочь. – Лев Иванович! Случилось кое-что очень неприятное, – нервно сообщила ему Наталья. – И я к вам сейчас уже еду. – Куда едете – в Главк? Так там меня уже нет, – внутренне чертыхаясь, как можно более спокойно ответил Гуров, открывая дверцу своего автомобиля. – Я не могу… не хочу по телефону. – Интонации Крайновой стали какими-то просящими и плаксивыми. – Вы где сейчас? – Переехала МКАД, по Волоколамке приближаюсь к Ленинградскому, – ответила Наталья. – Хорошо, я сейчас поеду в сторону Белорусского, там где-нибудь и встретимся, наберите меня минут через десять, – быстро проговорил Лев и отключил связь. Они действительно встретились в одной из боковых улиц недалеко от Белорусского вокзала. Крайнова была, разумеется, весьма взвинчена. – Лев Иванович, у нас дома пропал пистолет, – упавшим голосом сообщила она. – Я не хотела говорить об этом по телефону. – У вас был пистолет? – Да, это пистолет мужа, он увлекается спортивной стрельбой. Но из него тоже можно вполне убить человека. – Я в курсе, – спокойно ответил Гуров. – А что, днем, когда вы все осматривали, пистолет был на месте? – В том-то и дело, что не знаю! – нервно заломила руки Крайнова. – Вы сказали про деньги и ценности – я их и смотрела, а про пистолет и забыла совсем. Только вечером вспомнила. Полезла – а его нет! Ужас какой-то! «Так, дело, похоже, усложняется», – подумал полковник уже не с досадой, а каким-то безразличием, понимая, что всем этим придется заниматься в ближайшее время вполне всерьез. – А где сейчас ваш муж? – Ой, у Эдика сегодня какие-то проблемы на работе, ему придется выехать на объект в область, поэтому он не приедет ночевать, – ответила Крайнова. – Может быть, это и к лучшему, кстати… – Вы не сообщили ему о том, что пропала ваша дочь? – удивился Гуров. – Не сообщила. Он был очень расстроен, и я не стала добавлять ему плохого настроения. Если бы он приехал домой… Ну чем он может помочь? Вы же делом этим занимаетесь, и у меня вся надежда именно на вас…