Крячко опешил от этого неожиданного оскорбления и даже не нашелся, что сказать. Майор Головкин, поняв, что отработал свое, застегнул свою папочку и вышел из кабинета. Почти сразу же за ним последовал и Гуров, а потом подтянулся и Крячко. Ехали они в Бутинино молча. Гуров был зол на Крячко, а тот – на Гурова. Такие моменты периодически возникали в их паре, но очень быстро заканчивались, поскольку работа попросту не предполагала долгих конфликтов. Так произошло и на этот раз – только они доехали до села и вступили в разговор с участковым Суворовым, как разногласия мигом улетучились. – Мы зря туда идем, Лев Иванович, – первым делом поведал участковый. – В смысле, к Витьке Болдыреву… – Это почему же? – недоверчиво покосился на него Крячко. – А потому, что я узнал – аккурат в субботу Витька уехал. – Куда? – одновременно спросили Гуров и Крячко. – Куда-то в Тюменскую область, работать на «неф-тянке» или у газовиков – я точно не знаю. Но факт – мужики мне сейчас сказали, что нет его дома. Гуров с Крячко переглянулись, и оба подумали об одном и том же. Болдырев укатил в какой-нибудь Нефтеюганск или Ноябрьск и взял Веронику с собой – скорее всего, по ее полному согласию. По крайней мере, Гуров думал именно так. И как ее искать дальше – непонятно. Вернее, понятно – надо сообщать в этот самый Нефте-юганск или Ноябрьск, а дальнейшее – уже дело тамошних полицейских. Можно было бы, конечно, слетать и в командировку, но только если бы Болдырев смотался не в Тюменскую область, а в Крым, на север же полковнику совсем не хотелось – из московского мая. Впрочем, может быть, Болдырев придумал эту версию для отвода глаз, а сам рванул с Вероникой неизвестно куда. Совершенно в противоположном направлении. И тогда его роль не совсем понятна – похититель, исполнитель заказа или просто влюбленный джигит? Все эти мысли пронеслись у Гурова в голове в течение двух минут, пока они ехали от опорного пункта участкового до дома, где проживал Витя Болдырев. Первое, что увидели сыщики, приблизившись к нему, – это ярко-красный мотоцикл, стоявший за палисадником. Он не так сильно бросался в глаза, заслоненный деревянным заборчиком и деревьями, но его яркий цвет все равно пробивался сквозь них. Полицейские переглянулись, и участковый повернул ручку на калитке. Она легко поддалась, и все трое вошли во двор. Дверь в дом была открыта, и участковый удивленно обернулся к Гурову с Крячко. Гуров этому обстоятельству поначалу даже обрадовался. Бросив взгляд на Крячко, он понял, что его приятель подумал о том же самом: вся версия с Нефтеюганском и вахтой – чистый вымысел, а парочка преспокойно прячется за этими дверями, считая, что тут их точно никто не станет искать. Сыщики двинулись к крыльцу. Гуров первым отодвинул рукой кусты и увидел на крыльце… ноги. Обнаженные женские ноги, обутые в туфли на шпильках. Крячко тоже их увидел, лицо его мгновенно помрачнело, и он тяжело вздохнул. Гуров и сам ощутил досаду и злился на себя за опоздание, хотя вины его в этом никакой не было. Никто не решался пройти дальше, а участковый за их спинами так и вовсе замер. Сыщики прошли вперед. Девушка лежала лицом вниз. Гуров видел только темные, ровно постриженные волосы. Станислав взял девушку за запястье, пытаясь нащупать пульс и одновременно понимая, что это бесполезно. Едва коснувшись руки, он сразу ощутил холод, но убедиться в факте смерти все равно был обязан. Гуров же осторожно склонился над телом, пытаясь рассмотреть лицо. То же самое сделал и Суворов. – Я ее не знаю, – вымолвил участковый. – Зато знаю я, – проговорил Гуров и в ответ на молчаливый вопрос Крячко, застывший в его глазах, добавил: – Это Дина Маслова, подруга Натальи Крайновой. «Прощайте, господин полковник. Может быть, мы и встретимся еще где-нибудь…» – вдруг зазвучали в голове полковника вчерашние слова Дины, произнесенные на дороге. Вот и встретились… А ведь если бы он более настойчиво стал упрашивать Дину подвезти ее в Москву, ничего такого с ней не случилось бы! Крячко тем временем вынул телефон и набрал номер Главка, вызывая криминалистов, которые должны будут провести необходимые следственные действия, как это и положено при любой насильственной смерти. – А вот и гильза, – показал глазами участковый на маленький металлический предмет, валявшийся неподалеку от входа. – А вот и следы, – выходя на крыльцо, добавил он. Сыщики, заходя в дом, не заметили, что на крыльце отпечаталась нога, испачканная в крови. Вернее, это был след, и, скорее всего, от кроссовки. Криминалисты прибыли на удивление быстро – из ближайшего отдела. И на удивление быстро собралась толпа сельчан, которые каким-то образом уже успели узнать, что произошло, и зловещее слово «убийство» переходило из уст в уста. Гуров вышел и осмотрел толпу. Как обычно, здесь присутствовали женщины старшего возраста – они в любое время и в любом месте составляют основную часть подобных сборищ. Были, впрочем, и мужчины, и среди них Гуров заметил алкоголика Генку Шабалина – он разговаривал с каким-то таким же по внешнему виду субъектом. В общем, это были обыкновенные зеваки… Но среди них стоял совсем молодой парень, показавшийся полковнику наиболее годящимся хоть в какие-то свидетели. – Вы не расходитесь, пожалуйста, – обратился он к собравшимся. – И вы, молодой человек, тоже. – Да, хорошо, – кивнул парень. – Сейчас только продукты на дачу отнесу и вернусь. Он помахал полиэтиленовым пакетом, в котором виднелись консервы и пачка пельменей, и указал куда-то в сторону видневшихся вдалеке коттеджей. Гуров кивнул, и парень удалился. А в доме продолжались следственные действия, проводимые криминалистами, Станислав Крячко помогал им. Он же первым делом обратил внимание на валявшийся в комнате ученический рюкзак – по наклейкам на нем можно было сделать безошибочный вывод, что принадлежит рюкзак девочке, а не мальчику. Разумеется, к такому же выводу пришел и Станислав. Осторожно заглянув внутрь, он увидел учебники для выпускного класса школы и косметичку. Крячко тут же вышел из дома и подошел к Гурову, который пытался выудить хоть что-нибудь полезного из зевак. – Лева, она была тут. Почти сто процентов, – коротко и вполголоса сообщил Станислав. – Вероника? – отойдя от толпы, переспросил Гуров. – Да. Пойдем, сам посмотришь, рюкзак наверняка ее. Полковники снова прошли в дом, и Гуров, осмотрев валявшиеся в комнате вещи, кивнул в знак согласия. Кроме того, он внимательно осмотрел и обстановку дома – тут были и компьютер, и плейер, армейские фотографии и многое другое, соответствовавшее тому, что хозяином дома был молодой парень по имени Виктор Болдырев. Оценил полковник и внешность Виктора – вполне симпатичный парень, особенно выигрышно смотревшийся в военной форме. Теперь уже можно сказать, что половина дела об исчезновении Вероники Крайновой решена – она была здесь вместе с этим Виктором и с ним же исчезла в неизвестном пока направлении. Оставалось решить загадку появления здесь Дины Масловой – хотя, впрочем, как раз ее появление объясняется присутствием здесь Вероники. Дина узнала, где скрывается девочка, и пришла сюда. Вот только зачем? Или она заранее была в курсе ее исчезновения? Но все карты путает убийство – огнестрел. А это уже очень серьезно. Гуров решил не возвращаться в Москву, а переждать ситуацию в компании с участковым Суворовым в его опорном пункте. Там же остался и Крячко, который, впрочем, в отличие от коллеги, совершенно не хотел проводить остаток дня в селе и все рвался обратно в Главк. Примерно через полтора часа поступили оперативные данные. Запросили билеты на рейсы, и поисковик довольно быстро дал ответ по аэропорту Домодедово: рейсом «S7 Airlines» пассажир по имени Виктор Болдырев улетел вечером в субботу из Москвы в Тюмень. Но пассажирка по имени Вероника Крайнова на том рейсе не значилась. Впрочем, и в этом не было ничего особо удивительного – Вероника уже была объявлена в розыск, и если бы ее имя и фамилия засветились в каких-либо билетах на какой угодно вид транспорта из Москвы, тут же было бы сообщено на Петровку. Это могло означать все что угодно. Но перво-наперво нужно было разыскать этого Болдырева, в какой бы отдаленной нефтегазоносной глуши он сейчас ни находился. Мысли у полковника Гурова заходили ходуном. Итак, на след пропавшей девочки они вышли. Правда, где сама Вероника, совершенно непонятно, как непонятно и убийство Дины Масловой, которая была, можно сказать, близким другом семьи Крайновых. Кстати… Алкоголик Генка Шабалин видел девочку вроде бы как в субботу вечером, когда Болдырев уже отбыл на свои нефтяные прииски. И еще – какого черта здесь, уже после похищения Вероники Виктором и отбытия обоих из Москвы, появляется Дина Маслова? И кто ее убивает в таком случае? Предположить, что Виктор улетел, а Вероника осталась? Или будет добираться до нефтепромыслов автостопом, чтобы не «светиться»? Вопрос на вопросе, абсурд на абсурде. – Лева, а этому Болдыреву не худо было бы позвонить, – нарушил молчание Крячко. Он разжился уже в сельском магазине пивом и лениво отхлебывал его, поглядывая на Гурова с каким-то упреком. Поначалу Лев не понял причину, а потом до него неожиданно дошло – Станислав по-прежнему скорбит по пропавшему жереху. – Ну а смысл? – подал голос участковый Суворов. – Если он смылся таким образом, почему он у него должен работать? Там на месте разживется новой «симкой». – А все же – почему не набрать? – несколько рассеянно возразил Гуров и достал свой телефон. – Стас, диктуй номер! Крячко, отхлебнув очередной глоток, продиктовал и Лев набрал нужные цифры. К всеобщему удивлению, после нескольких гудков в трубке раздался молодой, довольно задорный голос. – Виктор? – почти радостно воскликнул Гуров. – Да, – охотно подтвердила трубка. – Болдырев? – уточнил полковник. – Ну да, – все так же охотно ответили ему. – Витя, это полковник МВД Лев Иванович Гуров тебя беспокоит, с Петровки. Где-то там, на нефтяных западносибирских просторах, произошла некоторая заминка, а потом из трубки сквозь невразумительное мычание прорвалась уже совсем другая интонация: – Слушаю вас. – Витя, у тебя большие проблемы, – продолжил Гуров. – Догадываешься, почему? – Догадываюсь, – неожиданно легко согласился Болдырев. – Но когда вы разберетесь в этом деле, то поймете, что я, возможно, был прав. – Если ты про твои мотоциклетные подвиги с Вероникой Крайновой – то их мы разберем отдельно. Гораздо более проблемно для тебя то, что в твоем доме прошлой ночью произошло убийство. – Вы надо мной смеетесь, что ли? Разыгрываете меня, да? – после продолжительной паузы отреагировал Болдырев. – Моя должность к розыгрышам не очень располагает, – отрезал Гуров. – Короче, необходимо, чтобы ты немедленно вернулся в Москву. А пока ответь мне на вопрос – где Вероника? – Не знаю, – тут же ответил Болдырев. – Это же не моя девушка. – Вот как? А чья же? Болдырев снова замялся. Возможно, он бы и не сказал ничего путного, но слово «убийство», произнесенное полковником Гуровым, настроило его на серьезный лад. – Друга моего, Вовки, – выдавил из себя Виктор. – Какого Вовки? Где он живет? – В соседнем коттеджном поселке. Вовка Ольшанский, отличный парень. Друг мой. – Это они с Вероникой были здесь, после того как ты улетел? – догадался Гуров. – Ну да… А кого убили-то? Вы правда меня не разыгрываете? У меня же контракт, я должен месяц отработать! Как я могу вернуться? – Реплики Виктора начали срываться на истерику. – Возвращайся, – настойчиво произнес полковник. – И чем скорее, тем лучше. Закончив разговор с Болдыревым, Лев обратился к коллегам: – Ну вот, кое-что проясняется, но отнюдь не все. Владимир Иванович, знаешь некоего Вовку Ольшанского? Суворов чуть подумал, а потом отрицательно покачал головой. – Тем не менее это именно он был инициатором похищения Вероники. Собственно, это ее молодой человек. Живет, как мне только что поведал твой подопечный Витя Болдырев, в коттеджном поселке через дорогу. – А, это на той стороне трассы, – тут же сообразил Суворов. – Там дачи в основном. – Ну вот, значит, он с какой-то из тех дач. И нам нужно его как можно быстрее найти. Через пятнадцать минут на планшете Гурова появилось сообщение из Главка – в нем указывалось несколько адресов подходящих по возрасту Владимиров Ольшанских, проживающих в Москве. Но это были московские адреса, и ни одного территориально подходящего под коттеджный поселок за трассой. Собственно, ничего удивительного, Суворов сразу сказал, что это поселок дачный, и, следовательно, люди проживают там только летом. Оставалось разыскивать его на месте. Крячко к тому времени покончил со своим пивом и сидел в достаточно благодушном настроении. – Стас, советую купить жвачку и отправиться в гости к знакомой тебе армянской семье Андроникян, – сказал Гуров, выходя в сопровождении участкового из опорного пункта. – Мы поедем разыскивать Ольшанского, а ты поговори с Идой, все же она лучшая подруга Вероники и, вполне возможно, этого Ольшанского знает. Возможно, знает и еще что-то, что нам может помочь в поисках. Крячко, надеявшийся на скорое завершение следственных мероприятий в селе и стремившийся в Главк, не очень охотно воспринял это предложение, но, понятное дело, Гурову на эту его неохоту было решительно наплевать. Найти дачу Ольшанских оказалось достаточно просто – первый же попавшийся дачник кивнул, что знает эту семью, и показал, как пройти к даче. Вскоре Гуров с Суворовым остановились у добротного двухэтажного домика в обрамлении декоративного цветника и кое-где увитого плющом. Прямо у забора была припаркована машина, а из дома вышла симпатичная рыжеволосая женщина лет сорока пяти. – Здравствуйте, это дача Ольшанских? – начал Гуров.