Крайнов порывался что-то сказать – по-видимому, он хотел как-то обойтись без привлечения к делу своей любовницы, но сам понимал, что это вряд ли у него получится, поэтому смирился со своей участью. Единственное, что ему удалось сделать – это настоять на вызове такси для Натальи и Вероники, чтобы приехавшая на Петровку сотрудница Крайнова не столкнулась с его домочадцами. Когда жена и дочь уехали, Эдуард Васильевич вздохнул с облегчением, не меньшим, как показалось Гурову, чем если бы подтвердилось его алиби. Он сидел на стуле перед полковником, а тот, осматривая Крайнова как бы со стороны, размышлял про себя. Ну да, нервничает человек. А кто бы не нервничал в его положении? Однако все же волнение его не выглядело столь сильным, как бывает перед неизбежным разоблачением. Напротив, он как будто сидел в нетерпении, ожидая, что скоро его алиби подтвердится. Но это отнюдь не означало, что Крайнов невиновен в убийстве. Ведь он мог заранее запастись алиби через свою Кристину Костыко. И это, кстати, могло стать причиной того, что он оставил пистолет в багажнике – дескать, смотрите, очевидно же, что его подбросили! Разве я стал бы оставлять орудие преступления на видном месте? Да у меня и алиби есть – вот, Кристина Костыко! Кто она вообще такая? Нет, понятно, что сотрудница, но что за отношения? Обычная интрижка? Или что-то большее? Личные дела Эдуарда Васильевича, по большому счету, были Гурову неинтересны, если бы не два момента: висевшее над ним обвинение в убийстве, а также неожиданное признание Натальи Крайновой, сделанное сегодня утром. «Он хочет со мной развестись» – вот что она сказала. В суете допроса Вероники и Вовы, обыска машины, нахождения пистолета и дальнейшем переполохе эти слова потонули как малозначительные. А ведь это не так. Крайнов хочет развестись с женой? Почему? Просто эмоции? Минутный импульс, возникший из-за разногласий Натальи с дочерью, приведших к побегу последней? Возможно, возможно… Но вот фигура Кристины Костыко неожиданно обретала дополнительную нагрузку. Не просто любовница и свидетельница. Она могла быть человеком, с которым Крайнов собирался связать свою судьбу. Ведь просто так, под влиянием эмоций, не разводятся с женой, с которой живут почти двадцать лет. Играет тут роль Кристина Костыко или она просто была, что называется, под рукой у Крайнова, чем он и воспользовался? А теперь, подтвердив – или не подтвердив! – алиби своего шефа и отыграв свою роль, навсегда сойдет со сцены? И если у них все серьезно, то каким образом меняются роли остальных участников, в первую очередь Натальи Крайновой, которая остается в крайне невыгодном положении? Так рассуждал Гуров, с непроницаемым видом сидя за столом напротив Крайнова и заполняя документы. Ответов на эти вопросы у него не было, и он решил получить их у самого Эдуарда Васильевича, поскольку лучше него никто не мог знать о его планах и намерениях. – А почему вы разводитесь с женой? – закончив писать, неожиданно спросил Лев, подняв глаза на Крайнова. Вопрос этот прозвучал для Эдуарда Васильевича как гром среди ясного неба. Ситуация усугубилась тем, что в этот самый момент в кабинет вошел Крячко и, услышав последнюю фразу, сразу почувствовал к ней огромный интерес, который и не замедлил продемонстрировать: – О-паньки! Вон оно что! Крайнов покраснел от досады и заерзал на стуле. Станислав тем временем подошел к нему вплотную, заглянул в глаза и повторил: – Вон оно что! Вот вам и скрытый мотив! – Да какой скрытый мотив, что вы несете! – недовольно запротестовал Крайнов, но не слишком уверенно. – Черт бы подрал этих баб за болтливость! – отвернувшись в сторону, выругался он сквозь зубы. Потом снова повернулся к Гурову и продолжил: – Послушайте, товарищ полковник, это все ерунда! Не слушайте Наталью… Вернее, я действительно собираюсь с ней разводиться. Она в последнее время какая-то неадекватная, все пытается амбиции свои дурацкие реализовать, дочь чморит, навязывает ей всякие ненужные вещи… Сама ничем толком не занимается, только «распальцовки» вечно свои разбрасывает – в обществе уже стыдно за нее. На моем дне рождения тоже всякую ерунду болтала насчет того, какие мы крутые. Да все знают об этом! Более того, к нам приехали люди и покруче нас… В общем, надоело мне все. И никаких скрытых мотивов здесь нет. Можно подумать, для того чтобы развестись, мне нужно убить Дину Маслову. Ну смешно же, елки-палки!.. Да и потом, это я в запале сказал. А если хорошенько подумать, так, может, и не разведусь. Это же такой геморрой! Коттедж этот надо будет делить, ну и всякое такое… Короче, к делу это не имеет никакого отношения. Гуров слегка кивнул Крайнову в знак того, что принимает его аргументы. А спустя полчаса выяснилось, что у Эдуарда Васильевича есть алиби на момент убийства Масловой. Оно было успешно подтверждено Кристиной Костыко. И это означало, что перед сыщиками снова вставала задача поиска убийцы. И не только – теперь уже предстояло выяснить, кто же подкинул пистолет в багажник машины Крайнова. А эксперты уверенно сказали – выстрел в голову Дины Масловой был произведен именно из этого оружия. И если Крайнов в этом невиновен, напрашивается, само собой, вывод, что настоящий убийца хотел, чтобы обвинили в преступлении Эдуарда Васильевича… Глава седьмая Шел уже четвертый день после убийства Дины Масловой. И ничего приближавшего сыщиков к разгадке не происходило. А генерал Орлов начал очередной рабочий день изречением: – Вот, орлы, видите, во что превращаются дела, которые я вам, бездельникам, подкидываю. Он откровенно «троллил бездельников», то бишь полковников Гурова и Крячко – благодаря этому делу они вторую неделю продолжали работать без выходных. И конца этому рабочему марафону видно не было. – Куда направить свои следственные стопы, не знаете? – продолжал Орлов, с усмешкой глядя на покрасневшие лица обоих полковников. – А я вам скажу. Хотя Лев, скорее всего, догадывается. Помнишь, ты говорил о таинственном «Инфинити», который тебе встретился два раза за время всей этой суеты по поимке девчонки? И говорил о неком Петухове, о котором тебе поведал участковый коттеджного поселка? А данные по владельцу «Инфинити» указывают на некоего Андриса Петухова из не совсем дружественной нам Латвии. Не находишь, что весьма интересное совпадение? Гуров покачал головой. У него тоже что-то щелкнуло в мозгу, когда они вместе с Крячко шутили над лингвистическими особенностями латвийских фамилий. Но связать это с весьма поверхностным замечанием сельского участкового ему не пришло в голову. Зато генералу Орлову можно смело было выставлять «пятерку» за внимательность к докладам своих подчиненных. – Лева, вот дело конца девяностых, которое имеет отношение к этому самому Петухову, – сказал генерал, доставая из ящика стола папку. – Так что знакомьтесь и ищите зацепки. Прилагаются также документы о том, когда Петухов получил латвийское гражданство, когда продал свою недвижимость в России, и много еще чего интересного. – Может быть, Петр, ты еще знаешь, где сейчас припаркован его «Инфинити»? – неожиданно съязвил Крячко. – Ты в последнее время славишься интуицией по автомобилям и по тому, что находится в их багажниках. Так что вот тебе новый плацдарм для того, чтобы проявить свои экстрасенсорные способности, – остроумно парировал Орлов. – Я таковыми не обладаю, поэтому место парковки автомобиля не знаю. Но я верю в тебя, Стас! Крячко не нашелся, что ответить, а Гуров тем временем взял папку в руки. Он тоже вспомнил про рассказ участкового Суворова о каком-то серьезном преступлении или несчастном случае, произошедшем в селе примерно двадцать лет назад. Короче, была какая-то темная история, про которую он забыл, а вот его прозорливый начальник Орлов задержал в мозгу и даже подсуетился на эту тему. Лев углубился в изучение дела уже в своем кабинете, попросив Крячко не мешать ему, хотя напарник постоянно лез с какими-то отвлекающими разговорами. Суть дела состояла в том, что, прихватив немалую сумму наличными, бесследно исчезла некая Анастасия Велесова, доводившаяся гражданину Петухову Андрею Григорьевичу гражданской женой. Больше Велесову никто не видел, деньги найдены не были, а Петухов продал свой дом и уехал из Москвы, как потом оказалось, и из России, осев в Латвии. Гуров на всякий случай запросил данные о том, кто владеет в настоящий момент коттеджем, из которого исчезла тогда молодая женщина с большой суммой денег. И результаты оказались достаточно интересными… Когда после обеда Крячко, вернувшийся из технического отдела, где он занимался поисками автомобиля Петухова, заглянул в справку, принесенную Гурову по коттеджу, он удивленно присвистнул, прочитав фамилию нынешнего владельца: – Аронов? – Да, Аронов, – ответил Гуров. – А что? – А то, что это фамилия того самого молодого «мажора», с которым я разговаривал по поводу пропавшей девочки, – сказал Станислав. – Такой противный тип на «Гелендвагене». – Который практически сосед Крайновых? – уточнил Гуров. – Ну да. – Похоже, придется снова ехать в этот богом проклятый поселок, – после паузы протянул полковник. – Без меня, Лева! – поднял руки Крячко. – У меня и так, помимо нашего убийства Масловой, есть дела – надо документацию в порядок привести. – Да ты мне и не нужен, – пожал плечами Гуров. – В смысле сегодня, – усмехнувшись, добавил он. Первым делом Гуров нанес визит семье Крайновых. Встретила его с недовольным видом Наталья Николаевна, одетая в пафосное платье, в котором обычно женщины ее уровня надевают в рестораны. Она уже готова была произнести что-то типа «вы немного не вовремя» – по крайней мере, полковник явно прочитал эти слова на ее лице, – однако за ее спиной возник оптимистично выглядящий Эдуард Васильевич. Увидев Гурова, он расплылся в улыбке и пригласил его зайти. По тому, что его глаза немного блестели, а сам он что-то дожевывал, полковник сделал вывод, что в семье Крайновых происходит какой-то званый обед. И не ошибся, поскольку, зайдя в гостиную, увидел обильно накрытый стол, за которым сидели Вероника и Вова Ольшанский. – У нас сегодня, так сказать, день открытых дверей, – ответил на удивленный взгляд Гурова глава семьи. – Поэтому вы как нельзя вовремя, поскольку именно благодаря вам наша дочь вернулась домой, а я счастливо избежал обвинения в убийстве, которое не совершал. При этих словах Наталья Николаевна как-то обиженно поджала губы. Эдуард Васильевич пригласил полковника к столу и, разумеется, тут же предложил выпить. Гуров, следуя своему железному правилу, от выпивки во время исполнения должностных обязанностей отказался. Крайнов ни капельки по этому поводу не расстроился и с удовольствием чокнулся рюмками с Вовой. – Мы тут думаем, как жить дальше, – продолжил он вещать с набитым ртом. – Вот серьезный разговор состоялся с молодым человеком. Ну и с Никой, само собой. Решили, что она все-таки сдаст последний экзамен, а там посмотрим. Наталья Николаевна снова хотела что-то сказать, но под взглядом супруга решила промолчать. – Ну а вам мы все благодарны, – развел руками Крайнов. – Ваши грамотные действия позволили вернуть ситуацию в нормальное русло. Хотя ваш помощник или… напарник, не знаю… ну Станислав, что ли… Он порой перегибает, я бы сказал. Кстати, так и непонятно, почему мой пистолет оказался в моем багажнике. – Мы работаем в этом направлении, – тут же ответил Гуров. – И я здесь, в общем-то, не для того, чтобы принимать от вас благодарности, хотя, не скрою, мне это приятно. У нас ведь сейчас гораздо более важная задача – найти убийцу подруги Натальи Николаевны. – Да, да, – тут же закивал Крайнов, но было видно, что для него эта задача отнюдь не главная и даже не второстепенная, а скорее, третьестепенная. Он был рад, что счастливо избежал обвинения в убийстве, и сейчас его занимала только дальнейшая судьба дочери. Но у Гурова была своя, профессиональная иерархия ценностей, и в ней раскрытие убийства Масловой стояло на первом месте. – И чтобы кое-что прояснить, нам надо побеседовать с вами обоими, но желательно без молодежи. – Лев кивнул в сторону Вероники и Вовы, которые сидели молча и чувствовали себя, как и полагается в таких ситуациях, несколько неловко. – Молодежь, марш на второй этаж! – скомандовал Крайнов. Вероника и Вова поднялись со своих мест и с чувством явного облегчения покинули место званого обеда. – Эдуард Васильевич, Наталья Николаевна! – обратился к супругам Гуров. – Скорее, конечно, вопрос этот будет к вам, Наталья… Но не исключено, что вы тоже можете что-то знать, – кивнул он в сторону Крайнова. – Итак, главный вопрос дня – знаете ли вы что-нибудь о человеке по фамилии Петухов? Крайновы после некоторых раздумий отрицательно покачали головами. – Тем не менее есть основания полагать, что он каким-то образом связан с погибшей Диной Масловой. Но не только… Когда-то этот человек жил здесь, в вашем коттеджном поселке. Насколько я понимаю, – заглянул Лев в свои документы, – буквально через два дома от вас. – Но мы не знаем никакого Петухова, – решительно произнес Крайнов. – Ну в связи с поселком – неудивительно, потому что вы стали жить здесь гораздо позднее. А вот вы, Наталья, слышали когда-нибудь эту фамилию в разговорах с Диной? Вспомните, пожалуйста! Вообще припоминайте все, что она говорила, особенно в последнее время. – Да она много чего говорила! – махнула рукой Наталья. – Она же… Ну, вы знаете, это самое… – Крайнова щелкнула пальцем по горлу, а Эдуард Васильевич озвучил то, чего не решалась сказать жена: – Дина по пьянке болтала порой черт знает что! – Вот это самое «черт знает что» меня сейчас и интересует, – сказал Гуров. – Ну а что? – растерянно развела руками Наталья. – Никакого Петухова она не упоминала… – А ее таинственный покровитель? – неожиданно встрял Крайнов. – Может, это и есть Петухов? – Да нет… Хотя кто ее знает? Но я никогда его не видела. Да и говорила она о нем всегда как-то очень неопределенно. Я даже не особо ей верила. – Слушай, а ты вот… где-то две недели назад говорила, что она напилась, достала тебя и несла всякий бред. – Любой бред может быть сейчас полезен, – подхватил Гуров. – Ну я не знаю… – совсем растерялась Наталья. – Хотя… – Ты вспоминай, вспоминай, – подбодрил ее муж, наливая себе еще рюмку коньяка. – Твоя же подруга! Так, глядишь, Лев Иванович с твоей помощью убийство и раскроет. Должны же мы быть чем-то полезными, а не только проблемы создавать полиции… Он и дальше бы продолжил говорить, стыдя свою жену, но Гуров сделал ему знак, и Эдуард Васильевич замолчал, сосредоточившись на коньяке. А Наталья наморщила лоб и начала вспоминать. – Да, да. Она говорила – правда, совсем пьяная уже была. Она пришла ко мне с бутылкой коньяка, но по ее виду я сразу поняла, что бутылка эта не первая. Тут же открыла ее и начала пить одну рюмку за другой. Я закуску ей поставила – ну, нарезку колбаски там, сыр, салатик… Но она практически не закусывала, только рюмки в себя опрокидывала. Я ее спросила: «Ты чего такая убитая-то сегодня и пьешь как безумная». А она на меня так посмотрела: «Наташка, ты ведь права… Я плохая, совсем, совсем плохая. Ты кое-чего обо мне не знаешь. И получается, что я заслуживаю смерти. Поэтому и пью вот – думаю, может, как-нибудь до смерти напьюсь». А у самой глаза на пол-лица, как будто перепугана насмерть. – Так, так, а почему заслуживает смерти? – тихо спросил Гуров, чувствуя, что находится на правильном пути. – Ну она сказала, мол, из-за нее погиб человек. Какой-то… Стасик, что ли? Еще причитала, когда улеглась на диване: «Ой, Стасик, Стасик! Как же плохо умирать молодым!» Долго плакала, пока не уснула. И вот еще, это совсем недавно было, может быть, даже в субботу! – оживилась Наталья. – Она сказала, что ее могут убить! – Почему вы не сообщили мне об этом раньше? – взволнованно проговорил Лев. – Так я и не вспомнила, – развела руками Крайнова. – Да и вообще, у нас мысли тогда совсем о другом были. Вы же помните – Вероника пропала! Дина-то при чем была? А потом ее убили там же, где она пряталась. Ой, господи, господи, да за что же ее, в конце концов, убили-то?! Кому она чего плохого сделать могла?! Дуреха просто непутевая… – Она всхлипнула и стала искать носовой платок. На помощь пришел муж, протянув ей бумажную салфетку. – А что-нибудь еще про этого Стасика она говорила? – дождавшись, когда у Натальи пройдет очередной приступ жалости к погибшей подруге, спросил Гуров.