– Нет, не говорила, только все повторяла – боюсь, боюсь… – Стасика? – подал голос Крайнов. – Да нет, другого какого-то… – отмахнулась от него жена. – Не помню уже. Понимаете, ведь это все выглядело как пьяная чушь! Дина много чего говорила – и что было, и чего не было! Я и слушала-то ее вполуха, потому что не раз бывало, что она скажет что-нибудь, а потом выясняется, что не было этого и в помине! – Да, Дина славилась своей любовью к спиртному. А это весьма развивало ее способность приврать и преувеличить, – продолжил свои комментарии Крайнов, на которого это же спиртное уже повлияло – развязало язык и расслабило. Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке и развалился в кресле с довольно непринужденным видом. – Сейчас любые преувеличения Дины могут оказаться правдой, – серьезно возразил Гуров. – Значит, она боялась… Да, и по поводу пистолета… – продолжил полковник и, не окончив фразу, застыл, пораженный догадкой. – Что? Что по поводу пистолета? – нетерпеливо спросила Наталья. – А то, что взяла его у вас, вернее, украла… именно она, Дина! В ту самую субботу, когда я приехал сюда по поводу вашей дочери, был момент, когда она оставалась в этой комнате одна, потому что я осматривал помещения, а вы ходили в комнату Вероники на второй этаж и довольно долгое время отсутствовали. В этот момент все и произошло. А вот почему? – Да, почему? – заинтересованно спросил Эдуард Васильевич. – А потому, что она боялась и хотела иметь какое-то средство защиты, – с чувством убежденности в правоте своих слов ответил Гуров, мысленно прокручивая в голове все возможные доводы. Дина взяла пистолет, по-видимому, чтобы защититься от преследовавшего ее Петухова. И вроде как одна их встреча, на дороге у поселка, закончилась для Дины благополучно, но… Получается, что буквально спустя несколько часов Петухов выследил ее и убил в сельском доме. Может, Петухов и отъехал тогда только потому, что увидел приближающуюся машину Гурова. Этого тоже нельзя было исключать. Лев сделал еще одну попытку побудить Наталью вспомнить что-то из пьяных разговоров Дины, что могло бы навести на Петухова или на что-нибудь, имеющее отношение к ее гибели, но Крайнова только руками развела: – Вот что вспомнила, то вспомнила… Ну, еще она говорила там о всяких тряпках, о том, что у нее постоянно не хватает денег, что мужики все… Ну, типа, козлы… Только вряд ли это имеет отношение к делу. В этом Гуров был вынужден с ней согласиться и поспешил тут же распрощаться. Крайнов вызвался проводить полковника. Он еще раз поблагодарил его и на всякий случай поинтересовался, насколько конфиденциальными будут показания его офисной подружки и не станут ли они каким-либо образом известны другим фигурантам дела – он имел в виду, конечно, свою жену. Лев заверил его, что все останется в тайне, если, конечно, сам Крайнов не расскажет об этом. Следующей целью Гурова был другой коттедж, стоявший в какой-то сотне метров от крайновского. Молодой «мажор» по имени Борис Аронов оказался дома, и не один, а в компании очередной подружки. Гурова он встретил с какой-то странной усмешкой. Впрочем, парень тут же объяснил ее: – Надо отсюда съезжать, а то в последнее время ко мне менты ходят по очереди, причем по возрастающей. Сначала капитан-участковый, потом какой-то недотепа-подполковник, теперь вот до полковника дорос. На очереди – генерал, не ровен час, сам министр пожалует… Гуров внутренне усмехнулся, услышав, что Станислав Крячко волевым решением этого молодого повесы понижен до звания подполковника, да еще признан им «недотепой». Вслух же он сказал: – А ты съезжай или нет – все равно ведь не прекратишь безобразничать на дорогах и в клубах. Поэтому менты к тебе будут приходить где угодно. Но на генералов и министра можешь не рассчитывать – все-таки для этого нужно набезобразничать на другом, более высоком уровне, а ты птица низкого полета – так, мелкота. Чтобы до генеральского внимания дорасти, самому подняться нужно. Только я бы не советовал идти по этому пути – если министр вдруг к тебе пожалует, это будет означать реальный срок. Борис решил никак не комментировать его слова, лишь сухо спросил: – Какие-то вопросы у вас? Опять по Веронике, что ли? Так она вроде как нашлась, я слышал… И вроде как там безо всяких маньяков обошлось. – Нет, на сей раз нас интересует вот этот коттедж. – И Гуров сделал круговое движение рукой, показывая на интерьер дома. – Приобрести хотите? – Нет, меня устраивает имеющаяся у меня недвижимость, – ответил полковник. – Но вот историю приобретения этого коттеджа хотелось бы выяснить. – А, понятно, отжать хотите, – бросил Аронов, вытащил сигареты и закурил. – Нет, это вряд ли у вас получится. Но по-любому нужно обращаться к моим родителям – вернее, к моему отцу, который приобрел этот домик в конце девяностых. И тут, видите ли, какое дело – даже если у вас есть вопросы к нему, то он на них не ответит, поскольку в прошлом году скончался, оставив мне нехилое наследство. А я ни в чем перед вами не виноват, если не считать, как вы выразились, безобразий в клубах и на дорогах. – Ты Петухова Андрея знаешь? – спросил в лоб Гуров. – Петухова? – поднял брови Борис. – Нет. А кто это? – Бывший владелец этого домика, как ты говоришь. – А отец говорил, что купил коттедж довольно выгодно – тому челу деньги были нужны, кинул его кто-то или что-то типа того… Так его фамилия Петухов, что ли? – Ты никогда этого Петухова не видел? – Нет, – покачал головой Борис. – И не имею никакого желания. А что? – А ничего. Этот самый Петухов объявился в Москве, ездит тут, высматривает всех, кто был причастен к тому, что его кинули, – внимательно глядя на Бориса, пояснил Гуров. – Ну а мне-то что? – пожал плечами Аронов. – Пускай высматривает. Если вы меня предупреждаете – то напрасно, я же его не кидал, я вообще тогда в люльке отдыхал и слюни пускал. С меня какой спрос?.. – А с отца твоего? – А отец в могиле лежит. Если претензии какие у Петухова, пускай могилу раскопает и предъявит их, – цинично проговорил Борис. – Мне до этого как-то дела нет. Мое дело молодое. – И он кивнул на дверь комнаты, за которой скрылась в самом начале разговора его подружка. В этот момент зазвонил телефон Гурова. Это был Станислав. Голос напарника звучал как-то сдавленно и весьма раздосадовано, можно сказать, даже раздраженно, будто он превозмогает какую-то физическую боль. – Лева, у меня тут небольшие проблемы!.. Короче, я у Масловой на квартире… Тут кое-кто нарисовался. Но это не главное – сейчас позвонил Петр, сказал, что петуховскую машину нашли. Но я не могу ехать, у меня тут… короче, другие дела. Лева, придется тебе… Я тебе сейчас адрес эсэмэской скину. – Стас, что за проблемы? – недовольно спросил Гуров, уже подозревая, что Крячко решил отмазаться от очередного этапа дела каким-то хитрым образом. – Потом расскажу. Мы вообще на правильном пути… Только с Петуховым сегодня ты уж разберись сам. – Ладно, присылай адрес, – сказал Лев и отключил связь. Крячко в этот день не удалось привести в порядок документацию. Собственно, он терпеть не мог это делать и сказал об этом Гурову в надежде, что какие-нибудь мелкие поручения по делу Масловой, которые наверняка всплывут сегодня по результатам посещения Львом Ивановичем коттеджного поселка, обойдут его стороной. Но получилось так, что Крячко наверняка был бы более рад заняться документацией, нежели попасть в ту ситуацию, которой его угостила судьба несколько часов спустя. Станислав с удовольствием попивал послеобеденный чай, когда вдруг на его телефон поступил звонок с незнакомого номера, и старушечий голос вкрадчиво сообщил: – Товарищ полковник, тут к Динке пришел какой-то хахаль… Так я его, как вы и велели, задержала. Сейчас на кухне у меня сидит, чаи распивает. А я, значитца, сразу вам звоню и сообщаю. – Подождите, а вы кто? – поинтересовался Станислав. – Ну как же, соседка я, Нина Ильинична, вы мне телефон свой дали, два дня назад, когда к Динке обыск приходили делать. – Да, да, – протянул Крячко. – И что это за хахаль? – А вот это уже ваше дело, – отрезала Нина Ильинична. – Я его задержала, еще чай с плюшками на него потратила. Я же не могу его арестовать – так что приезжайте, и как можно быстрее! – Понятно, сейчас буду, – ответил Станислав, с сожалением посмотрев на недопитый чай. Когда он зашел в квартиру соседки Дины Масловой, то его взору предстал крупный мужчина лет пятидесяти, с выдающейся волевой челюстью и глазами навыкате. Перед ним стояли большая чашка и ваза, наполненная бубликами и плюшками. – Вот, я сделала все, как вы сказали, – указывая на гостя, сказала Нина Ильинична, преданно глядя на Станислава. – Ну что, давай, выкладывай, что за отношения у тебя были с Диной? – сразу начал полковник. И это было его ошибкой. Конечно, он должен был предъявить удостоверение, представиться – и почему ему вздумалось сразу перейти на свой излюбленный немного грубоватый тон? Может быть, его сбила простоватая внешность предполагаемого собеседника? Так или иначе, но «хахаль» отреагировал на это весьма брутально – поднявшись со стула, он неожиданно зарядил Крячко со всей силы под дых. И Станислав тут же оценил его бойцовские способности – у полковника потемнело в глазах, и он с христианским смирением был готов к тому, чтобы полностью отключиться. Уже помутненным сознанием Стас услышал: – А деньги вы мне отдадите. Не она, так ты – стопудово! Очухаешься – жду тебя на улице! Мужчина направился в прихожую, быстро обулся и собирался уже открыть дверь, как пришедший в себя Крячко вытащил пистолет, снял его с предохранителя и сдавленным голосом проговорил: – Руки вверх! Если не хочешь загреметь за нападение на сотрудника… Это немного охладило пыл неизвестного мужчины. Он повернулся к Крячко и с некоторым, как показалось еще не совсем пришедшему в норму полковнику, удивлением увидел направленный на него ствол «Макарова». – Ты это… У тебя газовый, что ли? – Противогазовый! – злобно выкрикнул Станислав. – Хочешь проверить своими ногами? – И он опустил оружие на уровень ног неизвестного. – Давай, давай, топай на улицу… Тюрьма за попытку к бегству от полковника МВД, простреленная нога и лазарет на месяц – вот что тебя ждет в этом случае! Услышав словосочетание «полковник МВД», мужчина расхотел покидать квартиру Нины Ильиничны. Но тут вмешалась сама хозяйка квартиры. – Немедленно прекратите безобразие! Я на вас жалобу президенту напишу! – закричала она и встала прямо на линию огня пистолета. – Быстро прошел обратно и сел! – бросил Стас собравшемуся было снова бежать незнакомцу. Продолжая правой рукой держать пистолет, левой он вытащил из кармана удостоверение и через плечо Нины Ильиничны в развернутом виде показал его ретивому гостю: – Я с Петровки, 38, расследую убийство Дины Масловой, и если ты сейчас побежишь, станешь главным подозреваемым, и я тебя закрою! Мужчина осторожно снял ботинки и, подняв руки вверх, сказал: – Все нормально, я уже вернулся, – после чего бочком проследовал на кухню. Нина Ильинична, продолжая пребывать в шоке от происходящего, тяжело вздохнула и схватилась за грудь. Крячко вспомнил о ее присутствии и, как мог, постарался успокоить: – Вы прилягте пока, полежите… Мы сейчас с ним все выясним, не бойтесь. Он тоже прошел на кухню и, настороженно глядя на незнакомца, спросил: – Боксер, что ли? – Бывший, – мрачно ответил тот. – Ты вообще зачем меня ударил? – не переставая тяжело дышать и убирая пистолет в карман, поинтересовался Стас. Мужчина ничего не ответил, едва заметно пожав плечами. – Документы есть?