– Если кто и мог оттуда сбежать, то это Николай. Слишком умный лис. С тех пор, как он скинул свое обличье Штурмхонда, именно таким я его и видела – всегда что-то замышляет, всегда затевает интриги. Но Николай не предугадал предательства своего брата. Не предвидел прихода Дарклинга. – Ладно, – сказала я, стыдясь дрожи в голосе. – Ты не спросил меня о тенях. – А должен? Я не могла устоять. Может, мне хотелось увидеть его реакцию. Я сжала кулаки, и из углов полились тени. Мал проследил за их передвижением. Чего я от него ожидала? Страха? Злости? – А что-то большее ты можешь делать с их помощью? – поинтересовался он. – Нет. Это просто остатки того, что я сделала в часовне. – Имеешь в виду то, как ты спасла наши жизни? Я отпустила тени и сжала переносицу пальцами, пытаясь бороться с приступом головокружения. – Имею в виду скверну. Это ненастоящая сила. Просто карнавальный фокус. – Это то, что ты взяла от него, – ответил Мал. Вряд ли мне послышалось неудовольствие в его голосе. – Я никому не расскажу, но не стоит скрывать эту силу от остальных. Об этом можно побеспокоиться позже. – Что, если Николай и его люди не в Раевости? – Думаешь, я могу выследить огромную мифическую птицу, но не смогу найти горластого принца? – Принца, которому удавалось месяцами скрываться от Дарклинга. Мал окинул меня изучающим взглядом. – Алина, ты знаешь, как мне удался тот выстрел? В котельной? – Если ты сейчас скажешь, что ты просто очень хорош, я сниму ботинок и побью тебя. – Что ж, я действительно очень хорош, – он слабо улыбнулся. – Но я попросил Давида спрятать жука в мешочек. – Зачем? – Чтобы было легче прицелиться. Мне всего-то понадобилось выследить его. Мои брови подскочили вверх. – Вот это и вправду впечатляющий фокус. Мал пожал плечами. – Единственный в моем арсенале. Если Николай жив, мы его найдем. – Он замолчал, а потом добавил: – Я больше не подведу тебя. – Мал повернулся к двери, но прежде чем ее закрыть, сказал: – Попытайся отдохнуть. Если понадоблюсь, я буду снаружи. Я стояла, не двигаясь, какое-то время. Хотелось сказать, что он не подвел меня, но это не совсем правда. Я врала ему о видениях, которые меня преследовали. Он оттолкнул меня, когда я нуждалась в нем больше всего. Может, мы оба требовали друг от друга слишком многого. Справедливо или нет, но я чувствовала, будто Мал повернулся ко мне спиной, и часть меня злилась на него за это. Я осмотрела опустевшую комнату. Я смутилась, когда обнаружила в ней так много людей разом. Что я знала о каждом из них? Хэршоу и Стигг на пару лет старше остальных – гриши, которые прибыли в Малый дворец после того, как услышали о возвращении заклинательницы Солнца. Мне они почти незнакомы. Близнецы верили, что я одарена божественной силой. Зоя следовала за мной без особого желания. Сергей был сам не свой, и я знала, что он наверняка винит меня в смерти Марии. Надя, вероятно, тоже. Она скорбит тихо, но они были лучшими подругами. И Мал. Полагаю, можно сказать, что мы пришли к согласию, но далось оно нелегко. Или же мы просто смирились с моим будущим, в котором наши дороги неминуемо разойдутся. «Однажды ты станешь королевой, Алина». Я понимала, что нужно хотя бы попытаться подремать пару минут, но моя голова отказывалась отключаться. Тело пульсировало от силы и требовало продолжения. Я глянула на дверь, жалея, что она не запирается. Хотелось кое-что испробовать. Я уже предпринимала такие попытки несколько раз, но все заканчивалось только головной болью. Это опасно, даже глупо, но теперь, когда моя сила вернулась, я хотела попробовать еще раз. Я сняла обувь и улеглась на узкой кровати. Закрыла глаза, почувствовала ошейник на горле, чешую на запястье, присутствие могущества внутри себя, четкое, как биение сердца. Ощутила рану на плече, темные бугры шрамов, оставленных ничегоями Дарклинга. Они усилили связь между нами, подарили ему доступ к моему разуму, как ошейник – к моей силе. В часовне я воспользовалась этой связью против него и чуть не уничтожила нас обоих в процессе. Испытывать ее сейчас было бы глупо. И все же я чувствовала искушение. Если Дарклинг владел такой силой, почему я не могу? Это даст возможность выведать кое-что, понять, как работает связь между нами. «Ничего не выйдет, – заверила я себя. – Попробуй, потерпи неудачу и вздремни наконец». Я успокоила дыхание, позволила силе курсировать по мне. Подумала о Дарклинге, о тенях, которыми теперь повелевала мановением пальца, об ошейнике, который он на меня надел, об окове, которая окончательно отдалила меня от любого другого гриша и направила на этот путь. Ничего не произошло. Я лежала на спине на кровати в Белом соборе. И никуда не переместилась. Кроме меня, в комнате больше никого не было. Я уставилась во влажный потолок. Тем лучше. В Малом дворце изоляция чуть меня не уничтожила, но все потому, что я жаждала чего-то другого, чувства принадлежности, за которым гналась всю жизнь. Это желание похоронено в руинах часовни. Теперь я мыслю категориями союзничества, а не симпатии – кто и что сделает меня достаточно сильной для этой битвы. Сегодня я подумывала об убийстве Апрата; выжгла свое клеймо на плоти Владима. Я убеждала себя, что это было необходимостью, но девушка, которой я была, никогда бы не задумалась о подобном. Я ненавидела Дарклинга за то, что он сделал с Багрой и Женей, но так ли уж мы различаемся? Останется ли разница между нами, когда на моем запястье окажется третий усилитель? «Может, и нет», – признала я, и с этим осознанием пришел легчайший трепет – вибрация связи между нами, ответное эхо с другого конца невидимых уз. Она взывала ко мне через ошейник на горле и укус на плече, усиленная оковой на руке – связь, налаженная скверной и темной отравой в моей крови. «Ты взывала ко мне, и я ответил». Я почувствовала, как меня тянет вверх, прочь из тела, быстрее к нему. Возможно, то же чувствовал Мал, когда выслеживал свою цель – отдаленное притяжение к кому-то другому, присутствие, которое требовало внимания, даже если его не увидишь и не коснешься. Секунду назад я парила во мраке с закрытыми глазами, а теперь стояла в ярко освещенной комнате. Все вокруг меня было нечетким, но я все равно мгновенно узнала место: тронный зал в Большом дворце. Люди разговаривали. Казалось, будто они находятся под водой. Я слышала шум, но не слова. Я сразу поняла, когда Дарклинг увидел меня. Он приобрел резкость, хотя комната вокруг него оставалась мутным, размытым пятном. Его самообладание было настолько велико, что никто рядом и не заметил бы мимолетного изумления на его идеальном лице. Но я увидела, как округлились серые глаза, как напряглась грудь от замершего вдоха. Его пальцы впились в подлокотники кресла… нет, трона. Затем он расслабился, кивая человеку перед собой, который что-то говорил. Я ждала и наблюдала. Дарклинг сражался за этот трон, вынес сотни лет битвы и подневольной жизни, чтобы завладеть им. Нужно признать, они хорошо смотрелись вместе. Какая-то жалкая часть меня надеялась, что я обнаружу его ослабшим, что его волосы цвета воронова крыла поседеют, как мои. Но какой бы урон я ни нанесла ему в ту ночь в часовне, он оправился быстрее меня. Когда бормотание просителя затихло, Дарклинг встал. Трон поблек на заднем фоне, и я поняла, что четче всего видно то, что рядом с Дарклингом, словно он призма, через которую я смотрела на мир. – Я приму это к сведению, – ответил он таким знакомым, холодным, как граненое стекло, голосом. – А теперь оставьте меня. – Бесцеремонно взмахнул рукой. – Вы все. Обменялись ли недоуменными взглядами его подхалимы или просто удалились с поклоном? Я не знала. Дарклинг уже спускался по ступенькам, нацелив взгляд на меня. Мое сердце сжалось, а в голове раздалось одно ясное слово: «беги». С моей стороны было безумием пойти на такое, пытаться найти его. Но я стояла на месте и нашу связь не нарушала. Кто-то подошел к нему, и, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от Дарклинга, стал более четким – красный кафтан гришей, незнакомое лицо. Я даже могла расслышать его слова: – … вопрос подписей для… Но Дарклинг его прервал. – Позже, – резко сказал он, и корпориал спешно ретировался. Зал обезлюдел и наступила тишина, и все это время Дарклинг не сводил с меня глаз. Он зашагал по паркетному полу. С каждым его шагом полированные половицы становились четкими, а затем снова размывались. У меня появилось странное ощущение – вот я лежу в кровати в Белом соборе, а вот стою в тронном зале, в теплом квадрате солнечного света. Он остановился передо мной, изучил мое лицо. Что он там увидел? В видениях Дарклинг являлся мне без шрамов. Видел ли он меня здоровой и невредимой, с каштановыми волосами и блестящими глазами? Или же видел маленькую серую мышку, бледную и потрепанную после битвы в часовне, ослабевшую от жизни под землей? – Кто бы мог подумать, что ты окажешься такой способной ученицей. – В его голосе слышалось искреннее восхищение, он казался чуть ли не удивленным. К своему ужасу, я осознала, что жалкая сиротская часть меня радуется его похвале. – Почему ты вдруг пришла ко мне сейчас? – поинтересовался он. – Тебе потребовалось так много времени, чтобы прийти в себя после нашей небольшой стычки? Если это была небольшая стычка, то нам действительно конец. «Нет», – сказала я себе. Он намеренно выбрал это слово, чтобы запугать меня. Я проигнорировала вопрос и ответила: – Я не ожидала комплиментов. – Нет? – Я похоронила тебя под грудой щебня. – А если скажу, что уважаю твою безжалостность? – Вряд ли я тебе поверю. Его губ коснулась легчайшая улыбка. – Способная ученица, – повторил он. – Зачем тратить на тебя мою злость, если вся вина лежит на мне? Нужно было предвидеть очередное твое предательство, очередную безумную попытку ухватиться за свой детский идеал. Но, похоже, когда дело касается тебя, я становлюсь жертвой собственных желаний. – Его лицо ожесточилось. – Зачем ты пришла, Алина? Я честно ответила: – Хотела тебя увидеть. На его лице мельком отразилось удивление, но затем оно вновь лишилось эмоций. – На этом помосте два трона. Ты могла бы видеть меня в любой момент, когда пожелаешь. – Предлагаешь мне корону? После того, как я пыталась тебя убить? Он пожал плечами. – Скорее всего я бы поступил так же. – Сомневаюсь.