Николай с Малом переглянулись. – Они знают, что заклинательница Солнца у нас, – сказал Николай. Мал кивнул, подхватил пистолет и быстро подал знак Толе с Тамарой. – Что ты делаешь? – вдруг запаниковала я. – Нельзя оставлять свидетелей, – ответил Мал. А затем спрыгнул с края платформы. Я закричала, но он сгруппировался, кувыркнулся и начал обстрел. Близнецы последовали за ним, сокращая оставшиеся ряды ополченцев, пока Николай и его команда пытались прикрыть их сверху. Я увидела, как один ополченец отделился и побежал к лесу. Толя выстрелил врагу в спину, и не успело тело упасть на землю, как великан уже повернулся и сжал кулак, разрывая сердце другого вооруженного солдата, маячившего у него за спиной. Тамара сразу накинулась на Екатерину. Топоры дважды сверкнули, и женщина упала, ее пучок приземлился рядом с безжизненным телом вместе с куском скальпа. Другой мужчина поднял пистолет, прицеливаясь в Тамару, но Мал опередил его, беспощадно перерезая ополченцу глотку. «Я стану клинком». И тогда никого не осталось – только трупы на поле. – Быстрее! – крикнул Николай, когда платформа начала подниматься выше. Скинул вниз трос. Мал уперся ногами в землю, сильно натянув веревку, чтобы Тамара и Толя могли забраться наверх. Как только близнецы оказались на платформе, Мал закрутил веревку вокруг щиколотки и запястья, и они принялись тащить его на корабль. Тогда-то я и заметила какое-то движение позади него. Мужчина поднялся с земли, покрытый грязью и кровью, и вытянул перед собой саблю. – Мал! – крикнула я. Но было слишком поздно, его рука и нога были обвязаны веревкой. Солдат издал рев и замахнулся. Мал выставил свободную руку в тщетной попытке защитить себя. На лезвии клинка солдата отразился свет. Его рука замерла в движении, сабля выпала из пальцев. А затем тело ополченца распалось пополам, словно кто-то провел идеальную линию от макушки и до самого паха. Линию, которая ярко светилась, пока мужчина разваливался на части. Мал взглянул вверх. Я стояла на краю платформы, мои руки все еще сияли от силы разреза. Внезапно меня повело. Николай дернул меня обратно, чтобы я не перевалилась за борт. Я вырвалась из его рук и побежала в дальний конец платформы. Меня стошнило за край. Я держалась за прохладный металл, чувствуя себя трусихой. Мал и близнецы ввязались в битву, чтобы удостовериться, что Дарклинг не узнает о нашем местонахождении. Они не колебались. Убивали с безжалостной результативностью. Я же забрала одну жизнь и теперь свернулась калачиком, как ребенок, вытирая рвоту с губ. Стигг направил огонь вниз, чтобы сжечь тела на поле. Я даже не задумалась, что располовиненное тело сработает как надежный информатор, выдав мое присутствие. Спустя несколько секунд платформу затащили в грузовой трюм «Пеликана», и мы двинулись в путь. Когда все вышли на палубу, солнце сияло по левому борту, а корабль рассекал облака. Николай раздавал приказы. Одна группа шквальных управляла гигантским воздушным шаром, пока остальные наполняли паруса ветром. Проливные окутывали корпус корабля дымкой, чтобы никто не заметил нас с земли. Я узнала некоторых гришей-отшельников, знакомых мне с того времени, когда Николай выдавал себя за Штурмхонда, а мы с Малом были пленниками на его корабле. Судно было крупнее и менее изящным, чем «Колибри» или «Зимородок». Вскоре я узнала, что его построили специально для перевозки груза – партий земенского оружия, которое Николай провозил через северную и южную границы, а еще иногда через Каньон. Его построили не из дерева, а из какого-то легкого фабрикаторского материала, который буквально вскружил голову Давиду. Он даже лег на палубу, чтобы лучше его рассмотреть, и постукивал в разных местах. – Это какая-то затвердевшая смола, но ее укрепили… углеродными волокнами? – Стеклом, – ответил Николай, явно очень польщенный энтузиазмом Давида. – Больше гибкости! – чуть не впал в экстаз тот. – Что я могу сказать? – сухо произнесла Женя. – Он увлекающийся мужчина. Присутствие Жени немного меня волновало, но Николай никогда не видел ее со шрамами и, похоже, вообще не узнавал. Я обошла корабль вместе с Надей, шепча предупреждения нашим гришам, чтобы те не использовали ее настоящее имя. Один из членов экипажа предложил мне кружку холодной воды, чтобы я могла прополоскать рот и умыть лицо и руки. Я приняла ее с горящими щеками, устыдившись своей истерики на платформе. Закончив и облокотившись на перила, я всмотрелась сквозь туман в пейзаж внизу – пространства, окрашенные в красно-золотые оттенки осени, серо-голубое мерцание речных городов и их шумных портов. Сумасшедшая энергия Николая так отвлекала, что я едва успела задуматься о том, что мы, вообще-то, летим. Мне уже доводилось находиться на борту его миниатюрных кораблей, но «Пеликан» мне однозначно нравился больше. В нем чувствовалось что-то величественное. Может, в скорости он чуть уступает, но и опрокидываться по своей прихоти не станет. Из глубины земли в глубины небес. Я боялась в это поверить: что Николай нашел нас, что он цел, что мы все здесь. Меня захлестнула волна облегчения, на глазах выступили слезы. – Сначала рвота, теперь слезы, – сказал Николай, подходя ко мне. – Только не говори, что я потерял хватку. – Я просто очень рада, что ты жив, – я часто заморгала, чтобы прояснить взор. – Хотя уверена, что ты еще сумеешь испортить мне настроение. – Я тоже рад тебя видеть. Поговаривали, что ты ушла под землю, но больше походило на то, что ты совсем исчезла. – Что ж, это действительно было похоже на то, будто меня похоронили живьем. – Все остальные твои люди остались там? – Нет, все здесь. – Ты же не хочешь сказать… – Это все, что осталось от Второй армии. У Дарклинга свои гриши, а у тебя свои, но… – я замолчала. Николай осмотрел палубу. Мал и Толя увлеченно беседовали с одним из матросов Николая, помогая ему привязывать веревки и управлять парусом. Кто-то нашел Малу куртку, но ему по-прежнему не хватало обуви. Давид поглаживал палубу, словно пытался в ней раствориться. Остальные разделились на маленькие группки: Женя присоединилась к Наде и другим эфиреалам. Стигг сидел с Сергеем – тот сполз на палубу и спрятал голову в ладонях. Тамара занималась ранами Хэршоу, а Накошка вцепилась когтями в его ногу, вздыбив шерсть. Кошка явно не получала удовольствия от полета. – Все, что осталось, – повторил Николай. – Один целитель захотел остаться под землей. – Выдержав небольшою паузу, я осведомилась: – Как ты нас нашел? – Я не искал, если честно. Ополченцы грабят на наших контрабандистских маршрутах. Мы не могли позволить себе потерять еще одну партию, так что я решил разобраться с Лученко. Потом мы заметили Тамару на площади, а когда догадались, что лагерь, на который они напали, твой, я подумал, почему бы не заполучить и девушку… – И пушки? Принц лучезарно улыбнулся. – Именно так. – Слава святым, нам хватило прозорливости попасть в плен. – Очень дальновидно с твоей стороны. Я в восхищении. – Как король с королевой? Николай фыркнул. – Хорошо. Скучают. Им почти нечем заняться, – он поправил рукава мундира. – Смерть Василия далась им нелегко. – Мне жаль, – сказала я. Откровенно говоря, я не особо задумывалась о старшем брате Николая. – Он сам виноват, но, как ни странно, приходится признать, что мне тоже жаль. – Я должна знать… ты вывел Багру? – С большими трудностями и безо всякой благодарности. Тебе стоило предупредить меня насчет нее. – Она просто сокровище, не так ли? – Да, примерно как чума. – Он дотронулся рукой до пряди моих белых волос. – Смелое решение. Я смущенно заправила выбившиеся волосы за ухо. – Под землей так модно. – Неужели? – Это случилось во время битвы. Я надеялась, что цвет вернется со временем, но, похоже, они останутся такими навсегда. – Мой кузен Людовик проснулся с седой прядью после того, как чуть не погиб в горящем доме. Утверждал, что дамы находят это очень привлекательным. Правда, он также заявлял, что пожар учинили призраки, так что кто знает. – Бедный кузен Людовик. Николай прислонился спиной к перилам и взглянул на воздушный шар, закрепленный над нами. Поначалу я предположила, что он из брезента, но теперь подумала, что это может быть шелк, покрытый резиной. – Алина… – начал он. Мне было так непривычно видеть Николая смущенным, что ушло несколько секунд, пока я поняла, что он пытается подобрать слова. – Алина, в ту ночь, когда напали на дворец, я возвращался за вами. Вот что его беспокоило? Мысль, что я считаю, будто он меня бросил? – Я никогда в тебе не сомневалась. Что ты тогда увидел? – Когда я прилетел, большая часть территории была окутана тьмой. В нескольких местах начался пожар. Я увидел разбитые тарелки Давида на крыше и на газоне Малого дворца. Часовню в руинах. Среди камней ползали ничегои. Я думал, что у нас будут проблемы, но они не обратили на «Зимородок» никакого внимания. Неудивительно, ведь их хозяин был погребен и умирал под грудой каменных обломков. – Я надеялся, что каким-то образом нам удастся достать тело Василия, – продолжил принц. – Но тщетно. Весь дворец был захвачен. Что произошло? – Ничегои напали на Малый дворец. К тому времени, как я пришла туда, одна из тарелок была уже сброшена, – я впилась ногтями в перила корабля, оставляя отметины в виде полумесяцев. – У нас не было ни единого шанса. – Мне не хотелось вспоминать главный зал, залитый кровью, тела, распластанные на крыше, полу, лестнице – искалеченные груды синего, красного и фиолетового. – А Дарклинг? – Я пыталась его убить. – А кто не пытался. – Убив себя. – Ясно. – И обрушила часовню.