– В тот день, когда мне придется тебе кланяться, Давид споет голым оперную арию посреди Тенистого Каньона. – Будто я возьму тебя в придворные дамы. – Тебе повезет, если возьмешь. Иди сюда. Не можешь даже ровно надеть головной убор. Я снова взяла кольцо и покрутила на ладони. Надевать его пока не хотелось. Надя легонько пихнула меня плечом. – Есть вещи и похуже, чем принц. – Верно. – Но и получше тоже, – заметила Тамара. Затем вручила Наде кобальтово-синее кружевное платье. – Вот, примерь это. Надя развернула его двумя руками. – Ты с ума сошла? Да у этого корсажа вырез до пупка! Тамара ухмыльнулась. – Именно. – Что ж, тогда Алина не сможет его носить, – покачала головой Зоя. – Иначе она выпадет из него прямо на блюдце с десертом. – Дипломатия! – воскликнула Тамара. Надя согнулась пополам от хохота. – Западная Равка выступит за бюст заклинательницы Солнца! Я попыталась насупиться, но меня саму распирало от смеха. – Надеюсь, вы все собой довольны! Тамара закинула шарф на шею Нади и притянула ее к себе для поцелуя. – О, ради всех святых! – запротестовала Зоя. – Теперь все по парочкам разбиваются? Женя прыснула. – Готовься. Я видела, как Стигг кидал на тебя тоскливые взгляды. – Он фьерданец, – возразила Зоя. – Только так они и смотрят. И я сама могу устроить свою личную жизнь, спасибо за беспокойство. Мы перерыли все сундуки с одеждой, выбирая платья, пальто и украшения, которые больше всего подходили для поездки. Николай, как всегда, подошел к заданию стратегически. Все платья были исполнены в голубых и золотых тонах. Я бы не отказалась от разнообразия, но цель этого путешествия заключалась в представлении, а не в удовольствии. Девочки засиделись допоздна, пока не догорели лампы, и я была им благодарна за компанию. Наконец они отобрали себе понравившиеся платья, остальные наряды сложили и убрали в сундук, пожелали мне спокойной ночи и ушли. Я взяла кольцо со стола, чувствуя его абсурдную тяжесть у себя на ладони. Вскоре «Зимородок» вернется, и мы с Николаем отправимся в Западную Равку. К тому времени Мал со своей командой уже будет на пути в Сикурзой. Так все и должно быть. Мне претила придворная жизнь, но Мал просто ее презирал. Он бы не вынес необходимости стоять на страже на банкетах в Ос Керво. Надо признаться самой себе: я видела, что он расцвел с момента нашего ухода из Малого дворца, даже под землей. Он стал полноправным лидером, нашел новую цель. Я не могла сказать, что Мал выглядел счастливым, но, возможно, это тоже придет со временем, когда наступит покой, когда появятся шансы на будущее. Мы найдем жар-птицу. Сразимся с Дарклингом. Быть может, даже победим. Я надену кольцо Николая, а Мала переведут в другое место. Он получит жизнь, которую заслуживает, которая у него была бы без меня. Так почему же нож между моими ребрами продолжал проворачиваться? Я легла на кровать, зажав в руке изумруд. Через окно лилось звездное сияние. Впоследствии я не могла сказать точно, сделала я это намеренно или случайно, но мое разбитое сердечко потянуло за невидимую нить. Может, я просто была слишком уставшей, чтобы противостоять притяжению. Так или иначе, через секунду я оказалась в расплывающейся комнате и смотрела на Дарклинга. Глава 9 Он сидел на краю стола, рубашка скомкана на коленях, руки подняты над головой. Силуэт целительницы из корпориалов то приобретал четкость, то расплывался, пока она трудилась над кровоточащей раной на боку Дарклинга. Сперва я решила, что мы в лазарете Малого дворца, но помещение было слишком темным и размытым, чтобы сказать наверняка. Я пыталась не обращать внимания на то, как он выглядит – взъерошенные волосы, тени подчеркивают рельеф обнаженной груди. Он казался таким человечным – просто юноша, раненный в битве или же в поединке. «Не юноша, – напомнила я себе, – а монстр, который прожил сотни лет и забрал сотни жизней». Он сжимал челюсти, пока целительница зашивала ему рану. Когда работа была закончена, Дарклинг отпустил девушку взмахом руки. Она на секунду застыла, после чего скользнула в темноту и исчезла. – Меня давно интересовал один вопрос, – сказал он. Никакого приветствия, никакой преамбулы. Я ждала. – В ту ночь, когда Багра рассказала о моих намерениях и ты сбежала из Малого дворца, ты колебалась? – Да. – В последующие дни ты задумывалась о том, чтобы вернуться? – Да, – призналась я. – Но решила этого не делать. Я знала, что нужно уходить, ну или хотя бы помалкивать. Но я устала, а рядом с ним мне становилось так легко… – Дело было не только в том, что рассказала Багра. Ты мне лгал. Манипулировал мной. Ты… завлек меня. Соблазнил, заставил проникнуться к себе чувствами, поставить под сомнение решения собственного сердца. – Я нуждался в твоей преданности, Алина. Чтобы тебя связывало со мной нечто большее, чем долг или страх. – Он осторожно потрогал пальцами кожу на месте раны. Теперь там оставалась только красноватая полоса. – Ходят слухи, что тебя видели с принцем Ланцовым. Я подошла ближе и спросила, пытаясь сохранить беспечность в голосе: – И где же? Дарклинг поднял взгляд, его губы изогнулись в слабой улыбке. – Он тебе нравится? – А это имеет значение? – Когда люди тебе нравятся, это все усложняет. Тогда по ним дольше скорбишь. По скольким скорбел он? Были ли у него друзья? Жена? Позволял ли он кому-либо стать для себя настолько близким? – Скажи мне, Алина, – начал Дарклинг. – Он уже завладел тобой? – Завладел мной? Что, как полуостровом? – Не краснеешь, глаза не отводишь. Ты сильно изменилась. А как же твой верный следопыт? Будет спать калачиком у подножия твоего трона? Он давил на меня, пытался спровоцировать. Вместо того чтобы устыдиться, я подошла еще ближе. – В ту ночь в твоей комнате ты пришел ко мне в обличье Мала. Знал, что тебя я прогоню? Его пальцы впились в край стола, но затем он пожал плечами. – Он тот, кого ты хотела. Это по-прежнему так? – Нет. – Способная ученица, но ужасная врунья. – Почему ты питаешь такую неприязнь к отказникам? – Не неприязнь, а понимание. – Они не все глупцы и слабаки. – Но они все предсказуемы, – ответил он. – Люди будут любить тебя какое-то время. Но что они подумают, когда их славный король состарится и умрет, а жена-ведьма будет оставаться молодой? Когда все, кто помнят твои жертвы, превратятся в прах? Как думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем их дети или внуки восстанут против тебя?