Я не могла сдержать улыбки. – Видишь? – просиял он. – Если мы не умрем через месяц, то можем стать вполне счастливой парой. – Прекрати, – осадила его я, по-прежнему улыбаясь. – Что прекратить? – Говорить нужные слова. – Я попытаюсь отучить себя от этой привычки. Его улыбка дрогнула. Николай осторожно убрал волосы с моего лица. Я замерла. Он опустил руку на то место, где ошейник соприкасался с изгибом шеи, и когда я не отпрянула, поднял ладонь к моей щеке. Я не была уверена, что хотела этого. – Ты говорил… ты говорил, что не будешь целовать меня, пока… – Пока ты не начнешь думать обо мне, вместо того чтобы пытаться забыть его? – он придвинулся, свет от падающих звезд заиграл на его лице. Николай наклонился, давая мне время, чтобы отвернуться. Я чувствовала его дыхание, когда он произнес: – Обожаю, когда ты меня цитируешь. Он мимолетно задел мои губы, затем еще раз. Это был не столько поцелуй, сколько обещание оного. – Когда ты будешь готова, – сказал Николай. Затем крепко сжал мою руку, и мы продолжили вместе наблюдать за звездным ливнем, пронзающим небеса. Со временем мы можем стать счастливыми. Люди влюбляются каждый день. Женя с Давидом. Тамара с Надей. Но счастливы ли они? Останутся ли таковыми? Быть может, любовь – это суеверие, молитва, которой мы откупаемся от правды о нашем одиночестве. Я запрокинула голову. Звезды казались такими близкими друг к другу, но на самом деле между ними пролегали миллионы миль. Возможно, в конечном счете любовь – это просто стремление к чему-то невероятно яркому и бесконечно недостижимому. Глава 11 На следующее утро я обнаружила Николая на восточной террасе, он снимал показания о погоде. Команда Мала должна была улететь в течение часа и ждала только отмашки, что все в порядке. Я натянула капюшон. Снегопада не было, но пара снежинок опустились на мои волосы и щеки. – Ну что, какие прогнозы? – полюбопытствовала я, вручая Николаю чашку чая. – Неплохие, – ответил он. – Ветер умеренный, давление стабильное. В горах может потрясти, но ничего такого, чего не выдержала бы «Выпь». Я услышала, как за нами открылась дверь, и на террасу вышли Мал с Тамарой. Они были одеты в крестьянскую одежду, меховые шапки и шерстяные пальто. – Ну что, мы отчаливаем? – спросила Тамара. Она пыталась выглядеть спокойной, но я слышала едва сдерживаемое возбуждение в ее голосе. Позади нее маячило лицо Нади, прижатое к стеклу в ожидании вердикта. Николай кивнул. – Вперед. Шуханка ослепительно улыбнулась. Ей удалось сдержанно поклониться, после чего она повернулась к Наде и подала сигнал. Та заулюлюкала и ударилась в нечто среднее между танцем и припадком. Николай рассмеялся. – А что так мало энтузиазма? – Береги себя, – сказала я, обнимая Тамару. – Позаботься о Толе за меня, – ответила она. Затем прошептала: – Мы оставили кобальтовое кружевное платье в твоем сундуке. Надень его сегодня. Я закатила глаза и подтолкнула ее к выходу. Знала, что увижу их всего через неделю, но с удивлением поняла, что буду очень скучать. Когда я повернулась к Малу, наступила неловкая пауза. Его голубые глаза ярко сияли в сером утреннем свете. Шрам на моем плече внезапно кольнуло. – Доброго пути, моя правительница, – поклонился он. Я знала, как положено ответить, но все равно обняла его. На мгновение он застыл как истукан, но затем крепко обвил меня руками. – Доброго пути, Алина, – прошептал Мал мне в волосы и быстро отступил. – Мы полетим, как только вернется «Зимородок». Я ожидаю увидеть вас всех целыми и невредимыми ровно через неделю, – сказал Николай, – а еще с кучкой всемогущих птичьих косточек. Мал поклонился. – Да хранят вас святые, мой царевич. Николай пожал ему руку. – Удачи, Оретцев. Найди жар-птицу, и когда все это закончится, я тебя щедро вознагражу. Ферма в Удове. Дача неподалеку от города. Все, что пожелаешь. – Мне ничего не нужно. Просто… – он отпустил руку Николая и отвернулся. – Заслужи ее. Он не мешкая вернулся в Прялку, Тамара последовала за ним. Через стекло я увидела, как они общаются с Надей и Хэршоу. – Что ж, – начал Николай, – по крайней мере, он научился уходить красиво. Я проигнорировала боль в груди. – Сколько нам потребуется времени, чтобы добраться до Кеттердама? – Два или три дня, в зависимости от погоды и наших шквальных. Мы полетим на север, затем через Истиноморе. Так безопаснее, чем путешествовать через Равку. – Какой он? – Кеттердам? Это… Закончить предложение он не успел. Перед моими глазами возникло темное размытое пятно, и в следующую секунду Николай исчез. Я ошалело уставилась на то место, где он стоял, а затем закричала, почувствовав, как в плечи впиваются когти и отрывают меня от пола. Мельком заметила, как на террасу стремительно выбегает Мал с Тамарой по пятам. Он рывком преодолел расстояние между нами и, обхватив меня за талию, потянул вниз. Я извернулась и, широко разведя руки, пронзила огненным потоком света ничегою, которая меня тащила. Та пошла рябью и взорвалась. Я мешком рухнула на террасу, придавив собой Мала. Кожа кровоточила в тех местах, где ее ранили когти чудища. Уже через секунду я вскочила на ноги и ужаснулась тому, что увидела. Воздух наполнился летающими черными силуэтами, крылатыми монстрами, которые двигались совсем не так, как любое нормальное существо. В зале позади меня воцарился хаос, раздался грохот бьющегося стекла – ничегои врывались в помещение через окна. – Уведи остальных, – крикнула я Тамаре. – Вытащи их отсюда! – Мы не можем бросить тебя… – Я не хочу потерять и их! – Иди! – рыкнул на нее Мал. Потом приставил ружье к плечу и прицелился в подлетающего монстра. Я метнула разрез, но они двигались слишком быстро, чтобы попасть по кому-то конкретному. Я вытянула шею, высматривая в небе Николая. Сердце бешено колотилось. Где же Дарклинг? Раз его чудища здесь, он должен быть где-то рядом. Он спустился сверху. Существа перемещались вокруг него как оживший плащ, их крылья мельтешили в воздухе черной рябью. Они формировались и растворялись, поддерживая своего хозяина, их тела разделялись и соединялись, поглощая пули из ружья Мала. – Святые! – выругался он. – Как он нас нашел? Ответ пришел быстро. Я увидела фигуру в красном в лапах двух ничегой, их черные когти глубоко погрузились в тело пленника. Лицо Сергея было белее снега, глаза выпучились от ужаса, губы беззвучно шептали молитву. – Мне пощадить его, Алина? – спросил Дарклинг. – Оставь его в покое! – Он сдал тебя первому же попавшемуся опричнику. Мне интересно, что ты ему предложишь: милосердие или правосудие? – Я не желаю ему зла! Мой разум вскипел. Неужели Сергей действительно нас предал? Он был на пределе после битвы в Малом дворце, но что, если он планировал это с самого начала? Быть может, он просто пытался ускользнуть во время сражения с ополченцами, может, намеренно упомянул имя Жени. Он так хотел побыстрее покинуть Прялку… И тут я поняла, что шептал Сергей – не молитву, а всего одно слово, повторяемое снова и снова: «безопасность, безопасность, безопасность». – Отдай его мне! – крикнула я. – Меня он предал первым, Алина. Он остался в Ос Альте, когда должен был перейти на мою сторону. Сидел на твоих собраниях и участвовал в заговоре против меня. Он все мне рассказал. Слава святым, что мы ни с кем не поделились местонахождением жар-птицы. – Так что, – продолжил Дарклинг, – решение за мной. И, боюсь, я выбираю правосудие. Ничегои в момент оторвали конечности Сергея от туловища и голову с плеч. На кратчайшее мгновение я заметила шок на его лице, рот открылся в безмолвном крике, но затем останки его тела исчезли под облаками. – Ради всех святых! – выругался Мал.