Остаток дня я придумывала, как обратиться за помощью к Апрату. Послание будет оставлено под алтарем церкви Санкт-Лукина в Верности и, как я надеялась, попадет в Белый собор посредством сети верующих. Мы использовали шифр, который Толя с Тамарой узнали от солнечных солдат, так что, если послание попадет в руки Дарклинга, он не поймет, что всего через две недели мы с Малом будем ждать войска Апрата в Карьеве. Столица скачек пустовала после окончания летнего сезона, и при этом располагалась близко к южной границе. Вне зависимости от того, найдем мы жар-птицу или нет, мы сможем двинуть нашу армию на север под прикрытием Каньона и встретиться с войсками Николая к югу от Крибирска. У меня были два совершенно разных набора багажа. Один – обычный солдатский рюкзак, который отнесут на борт «Выпи». В нем штаны из грубой пряжи, защитного цвета форма, устойчивая к промоканию, тяжелые ботинки, немного монет для взяток или мелких расходов, которые могут понадобиться, чтобы добраться до Двух Столбов, меховая шапка и шарф, чтобы прикрыть ошейник Морозова. Второй набор багажа загрузили на «Зимородок» – набор из трех одинаковых сундуков, украшенных моими золотыми лучами и наполненных шелками и мехом. Когда наступил вечер, я спустилась на этаж с котлами, чтобы попрощаться с Багрой и Мишей. После ее мрачных предупреждений меня ничуть не удивило, что Багра насупилась и просто махнула мне. Но на самом деле я пришла к Мише. Я заверила его, что нашла кое-кого, кто продолжит с ним занятия в наше отсутствие, и вручила одну из брошек с золотым солнцем, которую носили мои личные стражи. Мал не сможет надевать ее на юге, а радость на лице Миши стоила всех насмешек Багры. На обратной дороге я никуда не торопилась, бредя по темным коридорам. Здесь было тихо, а с тех пор, как Багра поведала мне свою историю, у меня совсем не было времени ее обдумать. Понятное дело, история подразумевалась как поучительная, но мои мысли все равно неминуемо возвращались к маленькой девочке, которую кинули в реку с Ильей Морозовым. Багра считала, что сестра умерла, ведь та была отказницей… но что, если ее сила просто не успела проявиться? Все-таки она тоже была ребенком Морозова. Что, если ее дар был таким же уникальным, как у Багры? Если она выжила, отец мог взять ее с собой на охоту за жар-птицей. Возможно, она жила неподалеку от Сикурзоя, и ее сила передавалась из поколения в поколение на протяжении сотен лет. И в конце концов проявилась во мне. Я понимала, что это всего лишь предположение. Жутко самонадеянное. И все же, если я найду жар-птицу неподалеку от Двух Столбов, так близко к месту моего рождения, может ли это быть совпадением? Я резко остановилась. Если Морозов мой предок, это значит, что мы с Дарклингом родственники. А это значит, что я чуть не… от этой мысли меня всю передернуло. Неважно, сколько лет и поколений могло пройти, мне все равно захотелось принять ванну с кипящей водой. Мои размышления прервал Николай, шедший навстречу по коридору. – Ты должна кое-что увидеть, – сказал он. – Все в порядке? – На самом деле все просто превосходно, – он присмотрелся ко мне. – Что с тобой сделала эта карга? Выглядишь так, будто съела особо склизкого жука. Или же поцеловалась и не только со своим возможным кузеном. Я вздрогнула всем телом. Николай предложил мне руку. – Ну, что бы это ни было, предашься отвращению позже. Наверху происходит нечто чудесное, и оно не может ждать. Я взяла его под руку. – А ты не из тех, кто любит приукрашивать, да, Ланцов? – Это не приукрашивание, если оно соответствует действительности. Мы только начали подниматься по лестнице, как сверху сбежал Мал. Его лицо сияло от радости, губы расплывались в широкой улыбке. От нее в моей груди словно взорвалась бомба. Эта улыбка принадлежала Малу, который, как я думала, исчез под шрамами войны. Он заметил меня с Николаем, наши переплетенные руки. Уже через долю секунды его лицо окаменело. Мал поклонился и отошел в сторону, чтобы дать нам пройти. – Не туда бежишь, – сказал Николай. – Ты все пропустишь. – Я приду через минуту, – ответил Мал. Его голос казался таким равнодушно-любезным, что я засомневалась, не привиделась ли мне та улыбка. Тем не менее, мне потребовались все силы, чтобы продолжить подниматься по ступенькам, чтобы и дальше держаться за руку Николая. «Презирай свое сердце», – сказала я себе. Сделай, что нужно. Когда мы достигли вершины лестницы и вышли в Прялку, я лишилась дара речи. Все лампы потушили, комната была погружена во мрак, а повсюду вокруг нас падали звезды. Огненные всполохи расчерчивали окна светящимися линиями, падая каскадом за вершины гор. – Метеоритный дождь, – сказал Николай, осторожно ведя меня по помещению. Люди разложили одеяла и подушки на подогреваемом полу и сидели группками или лежали на спине, наблюдая за ночным небом. И тогда боль в моей груди усилилась до такой степени, что я чуть не согнулась пополам. Потому что это – то, что спешил показать мне Мал. Потому что выражение на его лице – открытое, нетерпеливое, счастливое – предназначалось мне. Потому что я всегда буду первым человеком, к которому он побежит, увидев что-то интересное, и я поступила бы так же. Святая, королева или самый могущественный гриш в мире – я всегда буду бежать к нему. – Как красиво, – выдавила я. – Я же тебе говорил, что у меня полно денег. – Значит, ты теперь организовываешь небесные явления? – В качестве подработки. Мы остановились посреди зала и подняли глаза к стеклянному куполу. – Я мог бы тебе пообещать, что заставлю забыть его, – предложил Николай. – Не уверена, что это возможно. – Ты же осознаешь, что забавляешься с моей гордостью? – Твоя самонадеянность кажется вполне невредимой. – Подумай об этом, – попросил он, ведя меня через толпу в тихий уголок возле западной террасы. – Я привык всегда находиться в центре внимания. Мне говорили, что я могу очаровать даже скаковую лошадь, да так, что она прямо на бегу отдаст мне все свои подковы. Но ты, похоже, невосприимчива к моим чарам. Я рассмеялась. – Николай, ты прекрасно знаешь, что нравишься мне. – Ты так сдержанна в своих чувствах. – Я тоже не слышала от тебя признаний в любви. – А это бы помогло? – Нет. – Лесть? Цветы? Сто голов крупного рогатого скота? Я пихнула его. – Нет! Я знала, что даже его приглашение на метеоритный дождь было не столько романтическим жестом, сколько показательным выступлением. В столовой никого не было, и мы заняли для себя этот небольшой уголок в Прялке, но Николай специально провел меня долгой дорогой через всю толпу. Он хотел, чтобы нас видели вместе: будущего короля и королеву Равки. Принц прочистил горло. – Алина, если мы каким-то чудом переживем следующие пару недель, я попрошу тебя стать моей женой. Во рту пересохло. Я знала, что к этому все идет, но мне все равно было странно слышать от него эти слова. – Даже если Мал захочет остаться, – продолжил Николай, – я переведу его в другой полк. «Пожелай мне спокойной ночи. Вели мне уйти, Алина». – Понимаю, – тихо ответила я. – В самом деле? Я помню, что сам говорил тебе о браке без обязательств, но если… если у нас будет ребенок, я бы не хотел, чтобы ему пришлось выслушивать насмешки и грязные сплетни, – он заложил руки за спину. – Хватит с нас одного королевского бастарда. Дети. От Николая. – Знаешь, ты ведь не обязан этого делать, – ответила я. Не знаю, убеждала ли я его или саму себя. – Я могла бы руководить Второй армией, а ты – заполучить любую красавицу, какую пожелаешь. – Шуханскую принцессу? Дочь керчийского банкира? – Равкианскую дворянку или гриша, такого как Зоя. – Зоя? У меня твердое правило никогда не соблазнять того, кто красивее меня. Я рассмеялась. – А вот сейчас было обидно! – Алина, это союз, которого я хочу: объединенные Первая и Вторая армии. Что же касается всего остального, я всегда знал, что мой брак будет политическим. Я женюсь ради власти, а не по любви. Но нам может повезти. Со временем мы можем получить и то, и другое. – Или же третий усилитель превратит меня в алчного диктатора, и тебе придется меня убить. – Да, медовый месяц выйдет не из лучших. Он взял меня за руку, обхватывая голое запястье своими пальцами. Я напряглась и осознала, что ждала притока уверенности, как от прикосновений Дарклинга, или разряда тока, как в ту ночь у Малого дворца, когда мы с Малом ссорились за баней. Но ничего не произошло. Кожа Николая была теплой, его хватка – нежной. Интересно, почувствую ли я когда-нибудь снова нечто столь же обыденное, или напряжение во мне будет продолжать скакать и потрескивать, ища, к чему подключиться, как молния ищет высокую точку. – Ошейник, – сказал Николай. – Оковы. Зато мне не придется тратить деньги на украшения. – У меня разорительное пристрастие к тиарам. – Но голова-то одна. – Пока что, – я глянула на свои руки. – Мне стоит предупредить тебя по результатам сегодняшней беседы с Багрой, что, если дела с усилителями пойдут наперекосяк, тебе понадобится нечто большее, чем обычное огнестрельное оружие, чтобы избавиться от меня. – Например? – Возможно, другая заклинательница Солнца. «Все довольно просто. Подобное притягивает подобное». – Уверен, у меня где-то завалялась запасная.