При мысли об этом я стиснула зубы. Я не знала, что мною движет: жажда отмщения или что-то более возвышенное, потребность в жар-птице или дружба с Николаем. Но, по сути, это не имело значения. – Это и моя война, – сказала я. – Я не стану прятаться, как ящерица под камнем. – Умоляю, прислушайся к моим словам. Я всегда служил тебе только верой и правдой. – Так же как королю? И Дарклингу? – Я – голос народа. Он не выбирал королями ни Ланцовых, ни Дарклинга. Но он выбрал тебя своей святой и полюбит в качестве королевы. Эти слова не вызывали во мне ничего, кроме усталости. Я оглянулась через плечо на Мала с Толей, ожидающих в почтительном отдалении. – Вы в это верите? – спросила я священника. Вопрос преследовал меня с тех пор, как я впервые услышала, что он основал культ. – Вы действительно считаете меня святой? – Не важно, во что я верю, – ответил он. – Этого-то ты никогда и не понимала. Ты знаешь, что во Фьерде начали строить для тебя алтари? Во Фьерде, где гришей сжигают на кострах! Между страхом и почитанием существует очень тонкая грань, Алина Старкова. Я могу ее передвинуть. Этот дар я тебе и предлагаю. – Он мне не нужен. – Но ты его получишь. Люди сражаются за Равку, потому что король им приказывает, потому что их жалованье не дает умереть с голоду их семьям, потому что у них нет выбора. За тебя же будут сражаться потому, что для них ты – спасение. Ради тебя будут голодать, отдадут свою жизнь и жизни своих детей. Они бесстрашно пойдут на войну и умрут с радостью. Нет более великой силы, чем вера, и не будет более великой армии, чем та, которой она движет. – Вера не защитила ваших солдат от ничегой. Фанатизм тут не поможет. – Ты видишь только войну, а я вижу будущий мир. Вера не знает границ или национальностей. Любовь к тебе пустила корни во Фьерде. За ней последуют Шухан и Керчия. Наши люди пойдут дальше и будут проповедовать слово твое, не только в Равке, но и во всем мире. Это – наш путь к умиротворению, Санкта-Алина. Через тебя. – Цена слишком высока. – Война – плата за перемены. – И платят ее обычные люди, такие же простолюдины, как я. Но не такие, как вы. – Мы… Я подняла руку, чтобы он замолчал. Подумала о том, как Дарклинг уничтожил целый город, о том, как брат Николая, Василий, приказал снизить призывной возраст. Апрат утверждал, что говорит от имени народа, но он ничем не отличался от остальных. – Берегите их, священник, – эту паству, эту армию. Кормите их. Не уродуйте лица детям и не давайте им оружия. Об остальном позабочусь я. – Санкта-Алина… Я открыла дверь в его комнату. – Скоро мы вместе помолимся. Но мне кажется, что вам не помешает начать пораньше. * * * Мы с Малом заперли Апрата в комнате и приставили Толю охранять его – с четкими указаниями проследить, чтобы дверь не открывали и никто не прерывал молитвы священника. Я подозревала, что скоро Апрат вернет святую стражу и, возможно, даже Владима под свой контроль. Но мы нуждались всего лишь в небольшой форе. Ему повезло, что я не посадила его во влажный угол в архиве. Когда мы наконец дошли до моей комнаты, я обнаружила, что тесное белое помещение заполнено гришами, а Владим ждет у двери. Моя спальня была чуть ли не самой большой в Белом соборе, но двенадцать человек все равно помещались в ней с трудом. Все выглядели не так уж и плохо. Губа Нади опухла, а Максим обрабатывал порез над глазом Стигга. Мы впервые смогли собраться под землей, и было что-то утешающее в созерцании гришей, столпившихся вместе и разместившихся на скудной мебели. Но Мал, похоже, был не согласен. – С тем же успехом мы можем путешествовать с бродячими артистами, – проворчал он себе под нос. – Что, черт возьми, происходит? – спросил Сергей, как только я отпустила Владима. – Я спокойно сидел в лазарете с Максимом, как вдруг меня затолкали в клетку! – Он шагал взад-вперед. Его кожа блестела от пота, под глазами пролегли темные круги. – Успокойся, – сказала Тамара. – Ты уже не за решеткой. – Велика разница. Мы все равно заперты. А этот ублюдок просто ищет возможность избавиться от нас. – Если хочешь выйти из пещер, то у тебя появился такой шанс, – сказала я. – Мы уходим. Сегодня. – Как? – спросил Стигг. Вместо того чтобы ответить, я позволила яркому солнечному свету на секунду вспыхнуть на моей ладони – в доказательство, что во мне снова загорелась сила, – даже несмотря на то, что этот небольшой жест требовал больше усилий, чем могло показаться. Комната наполнилась свистом и ликующими криками. – Да-да, – сказала Зоя. – Заклинательница Солнца снова может заклинать. Всего-то потребовалась пара смертей и небольшой взрыв. – Вы что-то подорвали? – жалобно протянул Хэршоу. – Без меня? Он стоял у стены рядом со Стиггом. Двое инфернов были удивительно разными: более не похожих друг на друга людей трудно найти. Стигг был низеньким, коренастым и с почти белыми волосами. Выглядел он таким же плотным и твердым, как молитвенная свеча. Хэршоу же был высоким и долговязым, с волосами рыжее, чем у Жени, почти кроваво-красного цвета. Каким-то образом в недра Белого собора пробралась костлявая рыжая кошка и прониклась к Хэршоу симпатией. Она следовала за ним повсюду, мелькала между его ног или сидела у него на плече. – И все-таки, откуда вы взяли взрывчатый порошок? – спросила я, садясь рядом с Надей и ее братом на край кровати. – Я изготовил его, пока якобы делал мазь, – объяснил Давид. – Как и сказал Апрат. – Прямо под носом у святой стражи? – Не то чтобы они разбираются в Малой науке. – Ну, раз тебя поймали, значит, кто-то да разбирается. – Не совсем, – встрял Мал. Он встал у двери вместе с Тамарой, и каждый из них присматривал за коридором. – Давид знал о нашей встрече в котельной, – сказала Женя, – и угадал насчет дымохода. Юноша нахмурился. – Я не гадаю. – Но порошок было невозможно вынести из архива, когда стражи постоянно нас обыскивают. Тамара ухмыльнулась. – Поэтому мы сделали так, что Апрат лично его принес. Я изумленно уставилась на них. – Вы специально попались? – Как оказалось, самый быстрый способ назначить встречу – быть арестованными, – сказала Зоя. – Вы хоть понимаете, как вы рисковали? – Вини Оретцева, – Зоя шмыгнула носом. – Это его представление о гениальном плане. – Но он же сработал, – возразила Женя. Мал пожал плечом. – Как Сергей и сказал, Апрат ждал возможности вывести нас из игры. Я решил ее предоставить. – Единственное, чего мы не знали, это когда ты появишься в котельной, – сказала Надя. – Когда ты ушла из архива, Давид сделал вид, что забыл что-то у себя в комнате, и прошел мимо тренировочного зала, чтобы подать нам сигнал. Мы знали, что Апрат поверит Толе с Тамарой, так что они слегка нас помяли… – Не слегка, – вставил Мал. – А потом заявили, будто раскрыли коварный план с участием нескольких злокозненных гришей и одного очень легковерного следопыта. Мал с насмешкой отсалютовал. – Я боялась, что он настоит на том, чтобы отправить всех в камеры, – сказала Тамара. – Поэтому мы сказали, что ты в большой опасности, и нам нужно немедля бежать в котельную. Надя улыбнулась. – А потом просто надеялись, что кухня на нас не обрушится. Давид нахмурился пуще прежнего. – Это был контролируемый взрыв. Вероятность того, что структура пещеры выдержит, была значительно выше среднего. – Ах, выше среднего, – протянула Женя. – Что ж ты сразу не сказал?