Конечно, будь световой столб пуст, Макс просто прошёл бы мимо, не обратив внимания на странность поведения людей. Он просто посчитал бы это некоей разновидностью сигнализации. Но в ярких лучах, призывно выгибая спину и выпячивая отнюдь немаленькую грудь, стояла полуодетая (или полураздетая?) красотка! Голубая кожа мерцала и переливалась, длинные изумрудные волосы распущены по плечам и слегка развевались от слабого ветерка, изящные руки двигались, рисуя сложные узоры, отчего одетые на запястья драгоценные браслеты позвякивали. Взгляд девушки смотрел сквозь проходящих мимо людей. Он пуст и не выражал ничего. Ровно до того мига, как встретился с глазами Макса. Это походило на удар током. Если в голове гопа до этого момента ещё трепыхались какие-то мысли, то они в одну секунду покинули её, оставив лишь звенящую пустоту. Медовые глаза красотки вспыхнули огнём, пухлые губы чуть раздвинулись в улыбке, обнажая ровные жемчужины зубов. Влажный язычок скользнул по верхней губе и… Мощный подзатыльник едва не отправил Макса в полёт, который закончился бы целованием со стеной. Ему с трудом удалось устоять. Хотя это не было целиком его заслугой. Сильная рука Аята поймала его за шиворот. Макс замотал головой, приходя в себя. И сразу же услышал довольный голос Прайла: — Какой же ты зелёный! Что, никогда проституток не видел? Проститутка?!? Эта красотка зарабатывает тем, что… В лицо словно плеснули кипятком, уши загорелись так, что от них наверняка пошёл дым. Весельчак же продолжил говорить, перемежая слова громким хохотом. — Вижу, что не видел! Ничего, это мы исправим. А на будущее запомни — к тем, кто стоит на улице, подходить нельзя. Если, конечно, у тебя нет за душой миллиона-другого кредитов! Видишь этот свет? Стоит тебе ступить внутрь или хоть руку протянуть — считай, ты заказал эту девчонку. А услуги её стоят ой как недёшево. Как и номер, где всё будет происходить. Смекаешь? Макс кивнул. Они как раз проходили мимо. Медовый взгляд продолжал цепко следить за ним, но очарование уже сползало, юноша мог соображать и послушно шагал, куда его тянули приятели. — По законам станции, оплата услуг таких девиц является обязательной. Если денег нет — тебя забирают на обязательные работы. Считай, в рабство. Будешь горбатиться на станции, пока не отработаешь долг или не сдохнешь. — А если сбежать? — Дурак ты, Мэд! Думаешь, девица одна здесь стоит? Тут вокруг полно крепких ребят, готовых любого нарушителя схватить. Не, если тебе нужна девица на часок, лучше взять какую попроще. Не переживай, подберём мы тебе красавицу! Сделает из тебя мужчину в лучшем виде! Макс только промычал в ответ. Ничего остроумного в голову не приходило. В ней вообще сейчас творилась форменная вакханалия. Образы один другого непристойнее мелькали, словно в сошедшем с ума калейдоскопе. Потому как Прайл был прав. Прав на все сто процентов. Макс был полным и абсолютным девственником. И от осознания этого факта ему почему-то стало безумно стыдно. Целью их путешествия по царству пьянства и разврата стал бар «Вдохновение». Внешне это заведение ничем не выделялось среди своих соседей, но Джам уверенно и целеустремлённо направился ко входу. Лубасири совершенно точно знал, куда ему было нужно. Скрывшись в дверном проходе, он не оставил подчинённым ни одного шанса оспорить его решение. Впрочем, никто и не собирался. Они дружной гурьбой ввалились внутрь, на несколько секунд полностью перекрыв проход. Зал бара был уставлен круглыми столиками со светящимися молочно-голубыми столешницами. Стулья больше походили на пуфики, низкие и мягкие. Впрочем, многие из присутствующих и вовсе предпочитали предаваться возлиянием не сидя, а лёжа, чему такой дизайн мебели только способствовал. Зал делился на две части длинным «языком» сцены, которая в данный момент пустовала. В голове Макса мелькнула мысль о стриптизёршах, но взгляд не обнаружил ни одного шеста. Впрочем, может инопланетные раздевающиеся под музыку девицы используют какие-нибудь другие приспособления? Так или иначе, никого на сцене сейчас не наблюдалось. Надо сказать, что народу во «Вдохновении» было прилично. Макс даже решил, что они сейчас пойдут искать другой бар, но Джам уверенно махнул рукой, быстро шагая через зал к свободному столику. — Похоже, наш босс заказал место заранее, — глубокомысленным тоном изрёк Прайл. — С чего бы это? — Посмотри на стену справа от входа и поймёшь, — грубовато ответил ему Уйлисс. Оторванный от любимой игрушки, вынужденный целую прорву времени шагать по улицам, геймер стремился как можно быстрее добраться до стула и приземлиться на него. После чего опрокинуть в рот пару-тройку бокалов крепкого напитка. Поэтому, бросив свою загадочно звучащую фразу, шахтёр поспешил следом за начальником. Мэд же, как и остальные шахтёры повернули головы, выискивая, о чём же сказал им их товарищ. Первым догадался всё тот же Прайл. — Ободранный хвост малбона, здесь же выступает сама Диа Канти! То-то наш босс так сюда бежал! Макс нахмурился, разглядывая крутящуюся голубую голограмму, которая изображала лицо вполне себе обычной лубасири. Молодая особа, без яркого макияжа или вычурной причёски. Самая обычная внешность. С чего такой кипиш? Отчётливо понимая, что лучше спросить сразу, чем потом попасть впросак, Макс спросил: — А кто она такая? — У, парень! Не вздумай задавать такого вопроса при боссе! — тут же ответил ему Прайл, покровительственно похлопав по плечу. — Она известная певица. Не настолько, чтобы выступать перед жителями Золотого Диска, но для местных ребят — очень даже звезда. Давай поспешим. Если я правильно понимаю, концерт начнётся скоро, а смотреть его на трезвую голову… Прайл с прищуром посмотрел на молодого гопа. Макс нахмурился, слушая товарища. — Ты ведь никогда не слышал амо-кана? — Чего? — Музыка такая. Про любовь. Не слышал? Тогда точно стоит выпить. Она, знаешь ли, на больших любителей. Давай-давай, не тормози. Ты мне ещё спасибо потом скажешь! Столик, заказанный Джамом, размещался рядом со сценой. Размахивая руками и причитая, начальник быстро рассадил их по стульям. Максу досталось место, где он мог смотреть прямо на сцену. Илли умостился рядом. Судя по довольной улыбке лубасири, он уже вовсю предвкушал предстоящее представление. Макс же, изрядно напуганный словами Прайла, настраивал себя на серьёзное испытание. Вряд ли начальнику понравится выражение отвращения на его лице. А напитки всё никак не несли. Что, если концерт начнётся раньше, чем он успеет «принять на грудь»? Слава всем звёздным богам, официантка в коротком платьишке появилась уже спустя секунд двадцать. Макс с надеждой посмотрел на Прайла, который явно знал, что именно нужно заказывать. Однако, Джам и тут проявил свой авторитарный характер. — Принеси нам пару бутылочек кандской серизы, дорогуша. Ну, и закуски лёгкой на твой выбор. — Это всё? — протянула девушка, подняв бровь и осмотрев их компанию. Весь её вид говорил, что таким количеством подобную ораву даже разогреть не получится. Не то, что привести в состояние приличного опьянения. — Пока да. После выступления божественной Дии мы закажем ещё, — устало, будто разговаривал с надоедливым ребёнком, произнёс Джам. — Поскорее, пожалуйста! Я бы не хотел отвлекаться на вас, когда начнётся представление. Официантка прищурилась, но ничего не ответила. Резко повернувшись, так, что юбка взметнулась вверх, обнажая на мгновение аппетитную филейную часть, она быстро зашагала к стойке, чтобы передать заказ. Джам же осмотрел своих работников и с широченной улыбкой на лице произнёс: — Что такие кислые? Разве я не хорошо придумал с местом? Максим перевёл взгляд на Прайла, который, находясь вне зоны видимости босса, скривил лицо, будто его вот-вот вырвет. Гоп поспешно улыбнулся, чувствуя, как в животе нарастает холодный ком, предвещающий суровое испытание. Очень хотелось верить, что ему хватит выдержки, чтобы преодолеть его успешно… Часть 6 15 января 1 года Макс поднял узкий стакан, где колыхалась необычная розовая вязкая жидкость. Ближе всего из земных аналогов подходил кисель, какой иногда подавали в школьной столовой. Юноша с подозрением посмотрел на товарищей. Но те уже вовсю пили свои порции, одновременно хватая с принесённых шустрой официанткой тарелок закуску, похожую на чипсы, но непривычного фиолетового цвета. В своей прошлой, «земной» жизни Максим пробовал алкоголь всего пару раз. Первый — когда, будучи ещё совсем мальцом, лет четырёх, стащил со взрослого стола рюмку с водкой, оставленную без присмотра. Ядрёная жидкость так сильно обожгла горло, что даже отцовский ремень, которым его «приласкали», не затмил собой это жжение. Такой неудачный опыт настолько сильно отпечатался в сознании юного Максима, что он даже не пытался повторить опыт с алкоголем вплоть до выпускного. Известно, что именно выпускной в девятом классе становится тем моментом, который является «водоразделом» между уходящим детством и настоящей взрослой жизнью. А любой мужик должен уметь выпивать. Так говорили одноклассники. И пусть все предыдущие годы эти прыщавые пареньки больше потешались и всячески подкалывали пухлого Макса, он решил поверить им в этот вечер. Ведь выпускной — это время, когда все прежние невзгоды остаются в прошлом. Дешёвый портвейн показался Максиму противным, но он, подзуживаемый улыбающимися приятелями, выпил один стакан, потом второй. Что было после, юноша не помнил. Зато пробуждение с жутчайшим похмельем, случившееся на следующий день, осталось в памяти ещё крепче, чем та детская попытка. В общем, не было ничего удивительного в том, что Мэд медлил, прежде чем выпить инопланетного алкоголя. Нет, у него теперь имелось вполне себе взрослое и весьма выносливое тело, во всех смыслах превосходящее то, что осталось на Земле, но… Вдруг история снова повторится? Вдруг он опозорится в глазах теперь уже новых товарищей? Однако, прослыть трезвенником было намного страшнее. Макс поднёс стакан к губам и, задержав дыхание, сделал большой глоток. Мэд уже давно жил в Империи и начал привыкать к тому, что вся еда и напитки здесь отличаются от тех, что остались на Земле. Пусть даже первые месяцы он питался безвкусными таблетками, но затем, попав на службу Джаму, молодой гоп оторвался по-полной. И сразу убедился, что внешний вид еды чаще всего не соотносится с её вкусом. Поэтому, если напиток выглядел, как кисель, то вряд ли он будет сладким. Так и оказалось. Вкус серизы оказался горьковатым, похожим на пиво. Так ему рассказывали, сам Макс попробовать земное пиво не успел. «Что ж, вполне неплохо. Пожалуй, я смогу выпить несколько бокалов такого, и меня не стошнит.» Впрочем, сюрпризы на этом не закончились. Стоило напитку скатиться по пищеводу в желудок, как горькая нотка на языке истаяла. Истаяла, оставив после себя холодок, какой бывает после мятного леденца. Но обдумать эту перемену Мэд не успел. Потому как добравшаяся до желудка жидкость начала поступать в кровь, немедленно меняя всю его биохимию. Такого эффекта у пива совершенно точно не имелось. Больше всего это напоминало холодный взрыв. Из области живота по всему организму, от макушки до пяток, прокатилась ледяная волна, от которой каждый волосок на коже и голове встал дыбом. Но всего на мгновение. После этого Максим ощутил, как его начинает буквально распирать изнутри от беспричинной радости и веселья. Он весь наполнился энергией, чувства обострились, а мир вокруг стал добрым и прекрасным. Видя, как «остекленел» взгляд молодого гопа, остальная компания громко расхохоталась. — Похоже, нашему другу понравилась сериза! — весело крикнул Прайл. — Ты закусывай, закусывай! А то с непривычки может и вырубить быстро. — Да-да, угощайся, Мэд, — поддержал его Джам. — Нельзя пропустить выступление Дии. Выглядел Илли крайне необычно. Сдержанный, даже медлительный лубасири сейчас не мог спокойно сидеть на месте. Его переполняло возбуждение, которое он стремился выплеснуть любыми доступными способами. Макс даже подумал, что эта затея с «корпоративом» была лишь предлогом, позволившим Джаму попасть на выступление любимой певицы и не испытывать угрызений совести за то, что тратит кредиты впустую. Мэд послушно закинул в рот несколько «чипсов» и принялся их жевать. К его удивлению, их вкус оказался очень похож на жареный картофель. Расплывшись в улыбке, молодой гоп повёл взглядом по залу. Эйфория постепенно уходила, но благодушное настроение оставалось. Макс решил выпить ещё глоток серизы, но тут заметил, что на сцену начинают выходить музыканты. Именно ими были трое голубокожих мужчин в ярких костюмах, появившиеся в области зрения. Шум, прокатившийся по залу, подтвердил догадку гопа. Максим внимательнее пригляделся к мужчинам, пытаясь угадать, кем именно является каждый из них. Первый был высоким лубасири в ярком фиолетовом одеянии. Обтягивающие брюки, блестящие в искусственном свете бара, наводили ассоциации с латексом. Рубаха, наоборот, была свободного кроя, с широкими рукавами, расшитыми длинной золотой бахромой, наподобие той, что была знакома Мэду по вестернам. Что-то похожее носили коренные обитатели американского континента. Большой крючковатый нос, чёрные глаза под густыми бровями и длинные белые волосы, ниспадающие на плечи, ещё сильнее делали мужчину похожим на гордого инопланетного индейца. В руках у лубасири была подвешенная на ремне «гитара». Именно так обозвал инструмент Макс за внешнее сходство. Гриф, пусть не прямой, а слегка выгнутый, корпус угловатой формы, делающий его похожим на электрогитару. И пусть сделана «гитара» была из полупрозрачного материала, что давало возможность увидеть внутри какие-то пучки проводов, перемигивающиеся огоньки, это не снижало сходства. Так могла бы выглядеть гитара Земли века эдак двадцать третьего. По крайней мере, так казалось Мэду. Второй «музыкант» был ниже ростом и щеголял округлым пузиком. Это было неудивительно, потому как он относился к расе чонкигешитов. Этот был одет поскромнее своего коллеги, в почти официальный тёмный костюмчик. Разве что рубаху забыл одеть, ограничившись короткой курткой, которая не была застёгнута и позволяла всем желающим видеть накачанную волосатую грудь. Клыки тоже блестели золотом, что делало «музыканта» весьма колоритным персонажем. А вот по поводу инструментов у Макса появились закономерные вопросы. В руках чонкигешита были две короткие палочки. Он мог бы быть барабанщиком, но где сами барабаны? Не считать же за них небольшой диск, летящий рядом с идущим чонкигешитом на уровне колена? Пузатик остановился. Парящий диск замер на месте. Смешно поведя пятачком, чонкигешит взял и просто уселся на него! Это был не инструмент, а простое сиденье! Увидевший это Мэд открыл рот, тут же возжелав себе подобный предмет мебели. Летающий стул — что может быть удобнее? Где захотел, там и сел. Прямо мечта любого лентяя! Между тем «музыкант» крутанул в руках палочки, пару раз стукнул ими друг о друга, как обычно делают барабанщики и… Прямо перед ним, и справа, и слева начали из воздуха появляться разноцветные диски, состоящие из одного света. Через несколько секунд сидящий чонкигешит оказался за подобием барабанной установки. Максим покачал головой, его удивлению не было предела. А на сцену уже выходил третий участник группы. Этот щеголял короткими, но всё же рогами! Нисомниец, это был представитель именно этой расы. До этого момента Максиму не приходилось видеть их вживую, поэтому он пригляделся внимательнее. Кучерявые чёрные волосы блестели, длинные клыки сияли, а большие тёмно-синие глаза смотрели на окружающих с весельем. Нисомниец поднял руку, приветствуя зрителей. Второй рукой он крепко держал нечто, похожее на грушу высотой в полметра, из которой в разные стороны торчала дюжина трубок разного диаметра и длины. Больше всего инструмент походил на волынку. «Классика. Гитара, духовые и барабаны. Да уж, я ожидал чего-то более впечатляющего от цивилизации, которая покорила космос. Интересно, музыка тоже окажется лишь немного отличной от той, что я слышал дома?» Радость молодого гопа несколько поблёкла. Предупреждение Прайла, эти футуристично выглядящие, но всё же столь знакомые инструменты — всё это складывалось вместе, опуская планку ожиданий всё ниже и ниже. Пожалуй, стоило выпить ещё немного, чтобы хоть немного скрасить предстоящее испытание. Глоток серизы вызвал новую вспышку радости, отчего Макс уже не так хмуро следил за «гитаристом», который активировал свой инструмент. Тот сразу засиял радугой, а через гриф к корпусу протянулись светящиеся струны. Именно так, струны были созданы не из металла, а представляли собой толстые, диаметром в полсантиметра шнуры света разных оттенков. Музыкант тряхнул головой, положил пальцы на струны. И полилась музыка. Никаких колонок не было видно. Максиму показалось, что звук лился ему в уши со всех сторон. А некоторые и вовсе будто бы рождались внутри его, выходя наружу, заставляя кожу вибрировать. «Гитара», как оказалось, по своему диапазону больше походила на синтезатор. Ловкие пальцы касались струн, отчего те немедленно меняли свой цвет. Другими становились и звуки. Мелодия, творимая «гитаристом», не походила ни на что из услышанного Максимом ранее. Привыкший к тому, что всякая современная песня на Земле основана на крайне простой мелодии, которую можно сыграть двумя-тремя аккордами, первые минуты Мэд вообще не понимал, что именно слышит. Самые разные звуки смешивались в причудливом, постоянно меняющемся ритме. Громкость звука тоже менялась, накатывая на него, словно океанские волны, накрывая с головой, а затем затихая, лишь отдаваясь в памяти памятью об услышанном. Несмотря на всю чуждость, необычность, юноша в какой-то момент поймал себя на мысли, что начинает покачиваться в такт мелодии. Она явно обладала каким-то неосознаваемым шармом, заставляющим реагировать на уровне инстинктов, а не понимания. И в этот момент, когда Максим почти целиком отдался музыке, в дело вступил «барабанщик». Он поднял руки вверх, стукнул палочками три раза. Мэд ждал, что сейчас начнётся барабанная партия, хотя смысла в ней он не видел. «Гитарист» извлекал похожие звуки с помощью своего инструмента, нисколько не беспокоясь о том, что отбирает хлеб у коллеги. «Барабанщик» опустил палочки к сверкающим дискам и… свет во всём зале погас. Лишь свечение столиков, да светящиеся диски вокруг музыканта разгоняли мрак. Это было странно, необычно. Максим насторожился, но тут палочки коснулись «барабанов». Не звук, но свет породило это касание. Диски вспыхнули, посылая во все стороны световые волны. Это походило на круги на воде, но свет не просто расходился в стороны, он оставлял после себя висящие в воздухе «следы», которые сохранялись несколько секунд, а после постепенно истаивали. «Барабанщик» выдал серию ударов по своим инструментам в бешеном ритме. Разноцветные световые волны разлетелись, перекрещиваясь друг с другом, сливаясь, дополняя, изменяя мир. Обычный зал со столиками исчез. Максим ощутил себя парящим в какой-то невероятно прекрасной газовой туманности, переливающейся всеми цветами радуги. Радуга менялась, порождая неуловимо сменяющиеся образы. Они были неопределёнными, почти бесформенными. Сознание тщилось уловить в них хоть какой-то порядок, но всякий раз образ исчезал раньше, чем это удавалось сделать. Музыка и свет слились воедино, творя настоящее волшебство. Максим уже совсем забыл о том, что хотел выпить. Забыл о своей тоске по дому, по сожалениям о собственной жизни. У него не осталось совсем никаких мыслей. Максу казалось, что он уже достиг предела в своей способности удивляться. Хотя последний, третий «музыкант» ещё не вступил в общую игру. Нисомниец же, дождавшись какого-то одному ему известного момента, сдавил свою «грушу». Трубки вспыхнули и из них начали извергаться клубы разноцветного дыма. И это был не простой туман, который используют на дискотеках. Клубы дыма из «волынки» не расползались по полу, куда желали. Нет, они струились, повинуясь воле нисомнийца, охватывая столики длинными щупальцами, поднимаясь к потолку грибовидными столбами. Как и в случае лазерного шоу на Земле, этот туман вступил во взаимодействие со световым шоу «барабанщика», ещё сильнее усилив его эффект. Сознание Максима окончательно сошло с привычных рельс восприятия, погрузившись в странный, выводящий за пределы привычного транс. Когда в слаженный ансамбль музыки, света и тумана добавился высокий женский голос, поющий слова о любви, Максим не заметил. Только увидев в мерцающей дымке силуэт в длинном платье, он краем сознания отметил для себя, что та самая божественная Диа Канти соблаговолила появиться. Этот факт несколько нарушил глубину погружения, Макс прислушался, вычленяя женский голос, пытаясь понять смысл слов. Получалось с трудом, основное внимание уходило на музыку и свет. Тем не менее, общий смысл Мэд уловил. Диа пела о несчастной любви. Голос её, с характерной хрипотцой, идеально ложился на музыку, сплетаясь в ней в единое целое. Это настолько завораживало, что Максим плюнул на попытки осознать смысл песни. Он просто позволил своим чувствам впитывать творящееся вокруг волшебство. Мелодии сменяли друг друга, Диа пела и пела, не останавливаясь. Грусть сменялась радостью, тоска — надеждой, а завершилось всё триумфальным гимном великой любви, покоряющей вселенную. Когда затих последний аккорд, и певица, с улыбкой на устах, склонилась в вежливом поклоне, Максим не сразу понял, что всё закончилось. Он вообще выпал из реальности, забыв, где находится. Да что там место пребывания, он даже собственное имя бы не вспомнил сейчас! Со всех сторон послышались громкие аплодисменты. Диа кланялась, улыбалась, поворачиваясь и глядя на всех присутствующих в зале. Даже скептично настроенный до начала выступления Прайл хлопал в ладоши, отдавая дань уважения таланту певицы. Что же касается Джама, тот и вовсе аплодировал стоя, ударяя ладошами с такой силой, что, казалось, он сейчас разобьёт их в кровь. Ошеломлённый, едва осознающий себя Макс остался сидеть, не способный ни встать со стула, ни заставить себя хотя бы просто шевельнуться. — Неплохо, неплохо, — заметил Прайл, делая глоток из своего стакана. — Похоже, новый мультима действительно к месту. Он, по крайней мере, хорошо стыкуется с остальными. Прежний был совсем безрукий! — Да ладно! Не гони на Хрисла! — возразил ему Уйлисс. — Всё дело в голосе Дии. Она делает такие резкие переходы, да и импровизировать любит. А Хрисло — мастер, когда разговор идёт о заранее отрепетированном материале! Спор продолжался, но Максим не вслушивался в него. Ему вообще было удивительно, что у остальных в головах были какие-то мысли, кроме простого восхищения. Он всё никак не мог опомниться. Блуждающий взгляд гопа натолкнулся на улыбающееся лицо начальника. — Как тебе выступление? — спросил Илли. — Волшебно! — выдохнул-сказал Макс. — Это было просто невероятно! — Вот и я о том же! Диа — настоящая богиня! Поверь, она способна и на большее! Пройдёт немного времени — и она станет настоящей галактической звездой! Помяни моё слово, так и будет!