— Хорошо, — сказал Бэрон. — Значит, мы преследуем Госса и Сабби, а также разыскиваем кого-то еще — того, кто своих врагов маринует. — Он покачал головой. — Господи, что угодно отдал бы за честные, без выкрутасов, Тяжкие Телесные. Леди и джентльмены, давайте займемся этим клиентом. Надо как можно скорее установить личность нашего бедолаги. И ответить на кучу других проклятых вопросов. Глава 19 Идти в новый Лондон? Город проявляет к вам огромное и отнюдь не сочувственное внимание, сказал тевтекс. За вами охотятся. Билли представил, как он с выпученными по-рыбьи глазами появляется на поверхности, а Лондон — где его ждут Тату, Госс, Сабби, мастерская — тут же его замечает. А, вот ты где. Под городом он расхаживал почти свободно. Мимо не раз проходили кракенисты, пристально его разглядывая, и он отвечал им тем же, но никто его не останавливал. Местами серые барельефы с изображениями цефалоподов обвалились, обнажив старинную кладку. Билли нашел дверь в ярко освещенную комнату. У него перехватило дыхание. По размерам помещение соответствовало небольшой гостиной, но пол располагался очень глубоко. Глубоко до нелепости. Вниз уходили ступеньки. Комната-шахта, сплошь увешанная книжными полками. Со стеллажей свисали стремянки. По мере того как владения церкви разрастались, подумал Билли, многие поколения почитателей Кракена распространяли библиотеку вглубь, из-за невозможности делать это вширь. Спускаясь, Билли читал заглавия. Тибетская книга мертвых рядом с Бхагавадгитой, два или три Корана, Заветы — Ветхий и Новый, эзотерические сочинения и теономиконы ацтеков. Книги о Кракене. Предания о головоногих; биология; юмор; искусство и океанография; дешевки в бумажных обложках и антикварные редкости. «Моби Дик» с вытисненным на обложке силуэтом кита. «20 тысяч лье под водой» Жюля Верна. Гербовый щит медали Пулитцера, прикрепленный к единственной странице некоей книги, где из-под краски оставалась видна лишь строка: «Гигантский спрут, поднимающийся со дна моря в холодной темноте». «Высочайший прилив» Джима Линча, пригвожденный вверх тормашками, как что-то богохульное. Книги Теннисона и Хью Кука смотрели друг на друга, раскрытые на стихотворениях, посвященных кракену. Билли прочел поэтический ответ Кука лорду Альфреду: КРАКЕН ПРОБУЖДАЕТСЯ Мелкая серебряная рыбешка Разлетается в стороны, как шрапнель, Когда я ныряю кверху Из черноты преисподней, Зеленые волны вздымаются по бокам: Устремляюсь наверх, подгоняем своею порой; Не успев сосчитать до десяти, Я почувствую собственный жар — Никакой ветер не студит, как океан. Еще до полудня Смертным потом я весь пропитался. В кишечнике буря Вздувает мне кожу. Так тошно, что сил нет бороться, — Вишу, охваченный пламенем боли, Лишь воплями противостоя тягучему Подъему навстречу паденью. И безумие боли моей Все вокруг заражает — Города изрубают друг друга, Корабли тонут в огненных смерчах, Армии молотят палками и костылями, Тучность бредет к сердечному приступу По улицам истощения. — Господи, — прошептал Билли. Самиздат, роскошные издания в твердых обложках, рукописные тексты, сомнительного вида продукция мелких издательств. «Apocrypha Tentacula»[22], «О поклонении Кракену», «Евангелие от Стенструпа». «Мы не можем видеть вселенную», — прочел Билли во взятом наугад тексте. Мы не можем видеть вселенную. Мы пребываем во тьме котлована, глубокой впадины, в темной воде, которая тяжелее Земли, — видимости, освещаемые нашей собственной кровью, маленькие биолумы, героические и жалкие Прометеи, слишком пугливые или слабые, чтобы украсть огонь, но все же способные мерцать. Боги среди нас, и они совсем на нас не похожи, и нет им до нас никакого дела. Вот в чем наша храбрость: мы поклоняемся им, несмотря ни на что. На старинных фолиантах, вспученных дополнениями, было вытиснено: «Катехизисы». Альбомы с вклеенными вырезками. Примечания, снабженные опять-таки примечаниями, и так далее, интерпретации интерпретаций, — безжалостная тевтическая герменевтика. На одной из книг, озаглавленной «Шахматы Алисы», значились имена «Дикинс» и «Джеллисс». В ней пространно описывалась разновидность этой игры с загадочными правилами, где слонам и пешкам придавалась странная сила, преобразованные фигуры звались ящерами, торами и антикоролями, а одна — кракеном. Ферзь, «свободно ходящий», обычно считается самой сильной фигурой, читал он, поскольку может ходить оттуда, где стоит, на любую клетку на доске. Но это не так. Самая сильная фигура — кракен. Кракен = свободно ходящий + ноль, читал он, = свободно ходящий. Он может перемещаться на любую клетку, включая ту, на которой уже стоит. Свободно ходящий куда угодно, хоть никуда. На доске и в жизни для Кракена, внутри пустоты, ничто не есть ничто. Неподвижность Кракена не есть отсутствие. Его ноль — это повсеместность. Это движение, которое выглядит как неподвижность, и это самое могучее движение из всех возможных. Скачки цен проистекают из нейтральной плавучести, прочел Билли. Ар-нуво — зависть к спиральности. Войны — тусклые отблески предполагаемой политики кракена. Спустя бессчетные часы Билли поднял взгляд и в дверном проеме, далеко вверху, увидел молодую женщину. Он помнил ее по какому-то мигу просветления среди своих видений. Стоя в неприметной лондонской форме — флисовка с капюшоном и джинсы, — она закусила губу. — Здравствуйте, — застенчиво сказала женщина. — Такая честь… Говорят, что вас, э-э-э, ищут все, кто снаружи. Ангел памяти и все такое, по словам Дейна, — (Билли моргнул.) — Тевтекс спрашивает, не желаете ли вы прийти, если да, они будут рады… если хотите, то следуйте за мной, потому что они ждут. Билли прошел вслед за ней в комнату поменьше, с одним большим столом и множеством людей, среди них — Мур с Дейном. Несколько пожилых мужчин и женщин были в таких же мантиях, что и у Мура; большинство же — в обычной одежде. Все выглядели обозленными. На столе стоял цифровой диктофон. При входе Билли бурный спор сразу стих. — Билли, — сказал Мур через пару секунд. — Пожалуйста, присоединяйтесь. — Протестую, — возразил кто-то. Раздались шепотки. — Присоединяйтесь, Билли, прошу вас, — повторил Мур. — А что это такое? — спросил Билли. — Такого времени, как сейчас, никогда не было, — сказал Мур. — Вас интересует будущее? — (Билли ничего не ответил.) — Вы когда-нибудь читали свой гороскоп? — Нет. — Разумно. Видеть конкретное будущее нельзя: его не существует. Все это только ставки. От двух ясновидцев никогда не получишь одинакового ответа. Но это не означает, что кто-то из них не прав. — Может, оба не правы, — заметил Дейн. — Может, — согласился Мур. — Но разница в степени вероятности. Хочется, чтобы предсказатели твоего будущего спорили между собой. Вы так и не сказали, Билли, что вам снилось. Что-то поднимается? Все чувствуют: что-то поднимается. С тех пор, как исчез кракен. И ни у кого нет возражений. — Он свел ладони, изобразив нечто обратное взрыву. — А это неправильно. Вот запись консультаций с лондонмантами… — С кем?.. — Ну, тебе-то спрашивать позволительно, — заметил Дейн. — Голоса города, — пояснил Мур. — Как им хочется думать. — Дейн, пожалуйста. Старейшие оракулы из М-двадцать пять. — Прошу прощения, — извинился Дейн. — Но Фитч давно уже никуда не годится. Говорит то, что от него хотят услышать. Все только следуют традиции… — Кое-кто проницательнее остальных, — вставил один из присутствующих.