— Я все время говорю, что он должен поехать со мной, и попробовать вкус Нью-Йоркской жизни, — слегка поддразнивает Джейми. — А я все время отвечаю, что мне надо работать, — с фальшивой игривостью парирует Джеймс. В его голосе слышится боль, которую он не может скрыть. Наступает неловкое молчание. Мой рот набит воздушным тестом, и слой сахарной пудры превращается в клей на языке. Джеймс — мой лучший друг. Но я еще и его босс. Временами пропасть между другом и боссом кажется такой же огромной, как расстояние отсюда до Нью-Йорка. Я с трудом проглатываю кусок. — После сегодняшней, у нас останется только еще одна съемка для календаря. Потом Мэв может помогать мне с мелкой работой. Тебе стоит там побывать. Потрать немного времени на себя. Бледно-голубые глаза Джеймса встречаются с моими. И это похоже на объятие. Слабо улыбаюсь в ответ. Неужели он боялся отказа? Я никогда не встану на пути его счастья. Но пока Джеймс провожает Джейми, я смотрю с балкона на проезжающие мимо автомобили, вдалеке широкой коричневой лентой вьется Миссисипи, и чувствую себя опустошенной. Достав телефон из кармана джинсов, пишу Финну. Во вторник будет хорошо. Он отвечает через несколько секунд, словно ждал ответа. GQ: это не свидание ;—) Я все еще не знаю, чего хочу от него, но не могу отрицать, что от вида глупого подмигивающего смайлика внутри становится немного теплее. Глава 5 ЧЕСС Я БЫСТРО ВЫЯСНЯЮ, что Финн любит морепродукты, и с удовольствием посещает придорожные ресторанчики пригорода, чтобы наесться вдоволь. Он везет меня в «Миддендорф» с видом на озеро, обещая настоящее пиршество. Мы сидим в патио, легкий бриз играет моими локонами. Сегодня один из тех идеальных осенних дней Луизианы, когда температура находится в пределах двадцати градусов, и ярко светит солнце. Я расслабляюсь, удовлетворенно вздыхая. Финн же, напротив, почти трясется от предвкушения. — Причина, почему мы здесь — тонкие кусочки жареного сома, которые они готовят, — Он пристально смотрит на меня. — Тебе нравится сом? — Не могу сказать ни да, ни нет, — отвечаю я. — Уже и не помню, когда в последний раз его ела. — Ну что ж, приготовься наслаждаться. — Он потирает руки, как маленький мальчик. — Хочешь белого вина? — Только не говори, что ты один из тех парней, которые считают, что все, у кого есть вагина, должны пить белое вино. — Забавно его дразнить. Парень никогда не сдается. — Это называется киска, Чесс. Прибереги слово вагина для своих тампонов, — он сверкает быстрой улыбкой. — И нет, я не такой. Просто почему-то все киски заказывают белое вино. Или клубную содовую с лаймом. — Он озадаченно хмурится. — Кстати, что это вообще такое? — Понятия не имею, — просматриваю меню. — Я возьму пиво. — Отлично. — Его радость по поводу предстоящей трапезы заразительна. В этот момент появляется официантка и почти спотыкается, заметив Мэннуса. Улыбающийся Финн то еще зрелище, так что я ее не виню. К нему лучше привыкать постепенно, взять себя в руки и рассматривать не спеша и поэтапно. Не обращая внимания на наши жадные взгляды, Финн заказывает пиво и сома. — Да, и еще устриц и раков. Не могли бы вы принести все сразу, пожалуйста? — Ненавижу устриц и раков, — говорю я, когда официантка уходит. Он задыхается и оседает в кресле, словно сдавшись. — Это кощунство, Честер. — Жареные устрицы хороши, — поясняю я, слегка пожимая плечами. — Но сырые? Ни за что. Соленые сопливые комочки. Финн поднимает глаза к небу. — Господи, она не знает, что говорит. — А раки кажутся грязными на вкус. — Это хорошая грязь, — возражает он. — Грязь не бывает хорошей. — Бывает, когда две девчонки друг на друге борются в грязи. — Судя по выражению лица, он подзадоривает меня поспорить. — Два парня друг на друге борются в грязи, — поправляю я. Он салютует мне. — Вполне справедливо. Вскоре возвращается официантка и ставит на стол две ледяные бутылки пива и нашу еду. Насыщенный запах жареных морепродуктов поднимается от тарелок, и мой рот наполняется слюной. Я откусываю кусочек тонкого, как бумага, золотистого сома и стону. — Ну как? — спрашивает Финн с одобрительным кивком. Хрустящая и легкая, это жареная съедобная магия. — Я влюбилась. В уголках его глаз появляются морщинки, и мы сидим, поглядывая друг на друга, как счастливые воры. — Знаешь, что странно, — говорю я тихим голосом, будто шепот поможет продлить этот момент. Возможно, он это чувствует, потому что отвечает тоже тихо. — Что? — Я получаю больше удовольствия от этого несвидания, чем от всех свиданий за прошлый год. — А может и дольше. Взгляд Финна смягчается. — И я тоже. Где-то в области сердца становится тепло. Чувствую, что падаю, голова кружится, я сбита с толку. Пальцы сжимают край стола, просто чтобы удержаться. Финн прочищает горло и откусывает большой кусок рыбы. — Итак, — произносит он с набитым ртом. — Твои свидания отстой? — Ты же видел весь ужас последнего. — Да, это было отвратно, — хихикая, он впивается зубами в рыбу. — Кстати, как поживает Эдвард? — Его зовут не Эдвард. Он… — черт возьми. Финн ухмыляется. — Эван, — вскрикиваю, вспомнив, — его зовут Эван. И с тех пор я с ним не разговаривала. Слава Богу. Он сказал, что живет ради кожи. — Это довольно жутко, Чесс. — Тоже так подумала. — Откусываю кусочек рыбы и запиваю холодным пивом. Блаженство. — Печально, что это было далеко не самое худшее мое свидание. Финн хватает табаско и брызгает немного на устрицу. — Тогда ладно. Расскажи о самом худшем. — Только если расскажешь о своем.