Иногда приходится заставлять его положить трубку и лечь спать. Потому что я почти физически чувствую, как он измотан. — Лучше я усну, разговаривая с тобой, — всегда отвечает Финн. Не буду врать, меня это согревает. Дни переходят в недели. Не успеваю заметить, как присутствие Финна становится неотъемлемой частью жизни. Однажды, в субботу днём, когда у него редкий выходной, он ведет меня в Океанариум. — Никогда не была здесь раньше, — говорю я, пока он забирает билеты. — Дай угадаю, в зоопарке ты тоже не была. — Последний раз в начальной школе. — Кстати откуда ты, Чесс? Ты никогда не говорила. — Ты тоже. — Ла-Хойя, Калифорния, — с гордостью говорит Финн. — Вау. Мальчик-серфер, да? — А как ты думаешь, я развил свои внушающие благоговение чувство равновесия и быстроту реакции? — Может твое самомнение тебе это внушило. Но, по-моему, это изжога. Он обнимает меня за плечи и крепко прижимает к себе. — Надо дать тебе антацид. Так расскажи мне, где ты выросла. — Бруклин, Нью-Йорк. — Серьезно? — Да, но отец родом отсюда. Он хотел вложиться в недвижимость и купил мой лофт, а когда я окончила школу, подарил мне. Это, пожалуй, единственный сюрприз от родителей, за который я действительно чрезвычайно благодарна. Их подарки всегда от чистого сердца, но обычно включают некую проблему, которую прежде нужно решить. Я взяла займ под залог лофта и купила камеру и оборудование, мне это очень помогло. — Твои родители все еще живут в Нью-Йорке? — спрашивает Финн. — Нет. Думаю, сейчас они в Орегоне. Или в Айдахо. Не помню. Они продали свой таунхаус и купили один из тех крошечных домиков на колесах, которые можно повсюду возить за собой. У него вырывается испуганный смешок. — Правда? Ты когда-нибудь смотрела то шоу про владельцев домов на колесах? Съеживаюсь и отвожу взгляд. — Мама с папой снимались в одной из серий. — Охренеть. В какой? — Нет. Я не скажу. — Ладно. Я просто найду по фамилии, — предупреждает он. — Черт. Хихикая, он еще раз обнимает и смотрит на меня. — Итак, Бруклин, я предполагаю, ты знаешь, как вести себя в шумной толпе. Мы заходим в главное фойе Океанариума, и что-то в его тоне заставляет меня замедлить шаг. — Что ты задумал, Мэннус? Он колеблется, потирая затылок. — Ничего особенного. Только сегодня на экскурсии у нас будет несколько компаньонов. А под несколько он подразумевает тридцать. Мы заворачиваем за угол, и толпа школьников в возрасте от шести до тринадцати лет громко аплодирует и кричит: «Мэнни!» В свою очередь Финн дает каждому «пять», стараясь запомнить их имена. Затем поворачивается, окруженный детьми, самый высокий из которых едва достигает ему до середины груди, и лучезарно улыбается. — Ребята, познакомьтесь с моей подругой, Чесс. Она никогда раньше не была в Океанариуме, поэтому надо за ней приглядывать, чтобы она не потерялась. Давайте устроим ей теплый прием. — Привет, Чесс! — кричат дети с разной степенью энтузиазма. Я слабо машу рукой в ответ. Финн подмигивает мне, прежде чем переключить всё внимание на детей. И я ухмыляюсь, как дурочка, потому что он очарователен, как ребенок-переросток, взволнованный перспективой увидеть акулу или погладить ската. Ко мне подходит блондинка в узких джинсах и футболке с логотипом школы. — Я Элли, руководитель проекта. Спасибо, что присоединились к нам. — Не за что. Правда я ничего не знаю об этом. — Это внеклассная спортивная программа для детей, созданная и финансируемая Мистером Мэннусом... — она слегка откашливается. — То есть Финном. Он все время просит звать его по имени. Так или иначе, эта экскурсия одна из многих, которые Финн устраивает для детей в течение года. Мы болтаем, пока Финн ведет всю компанию на поиски акул. Но как только останавливаемся, я оказываюсь втянутой на его орбиту, большая рука Финна обхватывает мою. Он сообщает детям, что его любимая акула-молот, и это встречается с большим одобрением. — А какая акула вам нравится, мисс Чесс? — спрашивает меня мальчик лет восьми. — Хмм... — делаю вид, что задумалась. — Я голосую за китовую акулу. Парень не выглядит впечатленным, но несколько других ребят галдят, что китовые акулы потрясающие. Они бегут к следующему смотровому окну. Мы следуем за ними. Финн не отпускает мою руку, а я не возражаю. Он большой и теплый, сила его пальцев сейчас смягчается, нежно обхватив мою ладонь. Рука, стоящая около пятидесяти миллионов долларов в глазах профессионального футбола, держится за меня, как будто это я главная ценность. — Извини, что не предупредил, — говорит он на ухо. Игнорирую легкую дрожь, пробежавшую по коже. — Я начинаю думать, что ты любишь сюрпризы. — Так и есть. — Спасибо, что позволил быть частью этого. Ты отлично с ними справляешься. — С детьми легко. Они абсолютно естественны и всегда готовы веселиться. Почти как футболисты. Он легонько сжимает мои пальцы. — Так ты не собираешься удирать с криком? Не уверена, от кого он имеет в виду, в любом случае, ответ один. — Только если ты попытаешься заставить погладить ската. — Так вот в этом Чесс и есть главный вызов. Прежде чем успеваю ответить, нас окружает толпа детей, которые поняли, что их героя больше нет среди них. Финн не выпускает мою руку, поэтому нас вместе подхватывают и увлекают за собой. К тому моменту, как мы заканчиваем, я знаю о рыбах и морской живности больше, чем когда-нибудь понадобится, и сама немного заражена поклонением герою Финна Мэннуса. Как я могу не проникнуться? Он поднимает каждого ребенка, который просит, чтобы ему было лучше видно. Находит время пожать сотрудникам руки и успокоить их, когда они волнуются. Появляются родители, и Финн фотографируется со всеми, кто попросит, широко улыбаясь, будто стоит рядом с хорошим другом. Финн может ненавидеть позировать перед профессиональными камерами, но явно любит эту часть своей жизни. Он заканчивает мероприятие, раздавая джерси со своим номером. — Ты не подарил футболку своей девушке, — мрачно замечает шестилетний мальчик. — Она может обидеться. Пытаюсь понять, стоит ли уточнить, что я не его подружка и совсем не обижаюсь, когда Финн ловит мой взгляд. На губах играет дразнящая улыбка. — Ты прав, Дэвид. Но у меня больше нет футболок. — Он снимает бейсболку с логотипом своей команды, написанным спереди. — Как думаешь, ей это понравится? — Если нет, — говорит ребёнок постарше, растягивая слова, — то я заберу себе! Финн отрицательно качает головой.