Она слепила снежный шарик и запустила им в окно владельца замка. Но ничего не произошло. – Давай еще! – подстегнул ее Чип. Белль слепила снежок побольше и изо всех сил швырнула его в окно. В этот момент оно распахнулась, показался Когсворт... и получил снежным снарядом прямо в голову. – Ой, нет! – вскрикнула Белль, прикрыв ладошкой рот. Чип поспешно спрятался за ее юбку. – Поднять мост! Опустить решетку! – заорал Когсворт, отряхиваясь. – Нас атакуют! Люмьер оттащил Когсворта от окна и выглянул наружу. – Люмьер! – крикнула Белль. – Мы здесь! Люмьер заметил их и помахал рукой. – Скажи Когсворту, я прошу у него прощения! – Ты считаешь, это обязательно? – Да! И позови Чудовище, пожалуйста! Люмьер кивнул и вернулся в комнату. Спустя мгновение в окне появился Чудовище – закутанный в халат и с шерстяным шарфом на шее. Вид у него был хмурый. Но, увидев розовощекую смеющуюся Белль, отчаянно махавшую ему рукой, он улыбнулся. – Посмотри на лужайку! – крикнула она. Чудовище высунулся из окна и приложил лапу к уху. – Он тебя не слышит, –жалобно пропищал Чип. Белль сложила ладони рупором. – ПОСМОТРИ ТУДА! – что было мочи закричала она и показала на рассыпанные крошки. Чудовище повернул голову и рассмеялся. Целая стая птиц – воробьи, кукушки, сороки, дрозды и голуби – слетелась полакомиться угощением Белль. Они расселись на снегу и образовали живые шевелящиеся буквы «ВЫЗДОРАВЛИВАЙ!» – Хозяину понравилось! – ликовал Чип. – Смотри, как он смеется! Белль тоже обрадовалась, услышав его смех. Она вдруг поймала себя на мысли, что скучает по нему. Без него в замке все было по–другому... «Почему? – спросила она себя. – Как можно скучать по этому вспыльчивому, раздражительному и вечно ко всем придирающемуся созданию?» – «Потому что он ко всему прочему веселый, заботливый и добрый», – ответил ее внутренний голос. Увы, смех Чудовища вскоре перешел в сухой надсадный кашель. Когсворт появился рядом с ним и свирепо зыркнул на двоих внизу. Чудовище закатил глаза и притворился, что сейчас укусит Когсворта за маятник. Белль и Чип захихикали, но Когсворт и не думал улыбаться. Он оттащил Чудовище от окна и, едва тот успел в последний раз помахать Белль и Чипу, захлопнул окно. – Ну что ж, Чип, если смех – лучшее лекарство, я уверена, мы его вылечили! – заявила Белль. Они зашли в амбар и набрали в миску пшеничной крупы, затем накормили цыплят и вернулись на кухню. Миссис Поттс тут же усадила Чипа за таблицу умножения, выразив надежду, что «его не будет слышно по меньшей мере в течение часа». Чип тяжело вздохнул, но все–таки уселся за стол. Живая грифельная доска и кусочек мела помогали ему заучивать цифры, записывая его ответы. Белль с сочувствующей улыбкой потрепала его по ручке и вышла, чтобы не отвлекать. В холле Шапо принял у нее пальто. Она поднялась в свою комнату, размышляя о том, что нужно заправить постель, прибраться, а потом найти какой–нибудь материал – бумагу, лоскутки ткани, чтобы сделать декорации к представлению в честь дня рождения Чипа. Она снова осталась одна. Не с кем было сидеть за столом. Не с кем было разговаривать. Но совсем скоро она встретится с графиней, и они будут составлять план их первого совместного путешествия. Ее сердце забилось при этой мысли. Куда они отправятся? В Лондон? Мадрид? Берлин? Афины? Всю свою жизнь она прожила в захолустной провинциальной деревеньке, но совсем скоро, буквально сегодня вечером, весь мир, со всеми его людьми, странами, новыми дворцами и древними развалинами, со всеми его музеями, университетами и библиотеками, будет в ее распоряжении. «Страна Грез» была больше чем просто книгой. Больше чем просто историей. «Страна Грез» олицетворяла собой все то, чего Белль никогда не знала. И то, что она всегда стремилась узнать. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ Белль распахнула окошко легкой кареты и высунулась наружу. Пусть ветер растреплет волосы, а на носу появятся веснушки от жаркого солнца – ей было все равно. Она наслаждалась прекрасным пейзажем, раскинувшимся за окном, когда карета свернула с узкой дорожки и понеслась по зеленеющим холмам. Белль сбежала в Страну Грез полчаса назад. На этот раз она была одета для пикника: желто–голубое летнее платье и широкополая шляпа с лентами и страусиными перьями. Во дворе особняка ее встретил Мушар. – Ее светлость графиня сейчас в летнем домике, в западной части поместья, – сказал он. – Она приглашает вас туда. Экипаж готов, прошу. Белль с радостью приняла приглашение, и легкая карета быстро полетела по пыльной дороге, петлявшей по густому лесу. Прошло не менее получаса, а они все ехали по землям графини. «Здесь, должно быть, тысячи акров», – подумала Белль. Она напомнила себе, что нужно следить за временем, чтобы успеть вернуться в замок и приготовиться к вечернему представлению. Наконец, леса и поля сменились подстриженными лужайками, а дорога нырнула в аллею цветущих каштанов. За аллеей темнел пруд, окаймленный ивняком, белые лебеди плавно рассекали водную гладь. Теплый ветерок принес аромат роз, закружил сорванными лепестками, словно разноцветными конфетти. Белль рассмеялась, глядя на этот цветочный дождь. Едва она подумала, что никогда не видела столь прекрасного места, как показался какой–то дом. Вытаращив глаза, Белль гак сильно высунулась из окна кареты, что ветер чуть не унес ее шляпу. Экипаж остановился во дворе перед лужайкой с цветущими деревьями. За ней высился двухэтажный, построенный из желтого известняка дом с двумя башенками по бокам. – Летний домик? – пробормотала Белль. – Да это настоящий дворец в миниатюре... Она поскорее пригладила выбившиеся из–под шляпы волосы и потуже затянула ленты. Мушар уже открывал дверцу кареты. Белль выбралась наружу и увидела, как по лестнице спускается графиня, как обычно, вся в черном. Четыре великолепных борзых следовали за ней. – Девочка моя! – воскликнула графиня. – Как же я рада тебя видеть! – Ничто не могло помешать мне вернуться, сударыня. – Войдем в дом, – сказала графиня, схватив Белль за руку. – Хочу тебя кое с кем познакомить. Это один мой старинный друг, только что прибывший из Италии. Они поднялись по лестнице. Белль увидела, что летний домик, так же, как и шато, полон нарядных гостей. Мужчины и женщины пили чай в роскошных комнатах, парочки гуляли в саду, юные леди сплетничали на террасе, обмахиваясь веерами. Но графиня не стала знакомить Белль ни с кем из них. Она повела ее прямо в свой кабинет. Все четыре стены огромной комнаты были заставлены книжными шкафами под самый потолок. Белль увидела на полках множество шкатулок своего отца, и сердце ее наполнилось радостью. Забыв о предстоящем знакомстве, она подошла к шкафу и прикоснулась к одной из них. Это была маленькая шкатулка в виде деревенской хижины. Белль никогда не видела ее раньше – видимо, отец смастерил ее еще до рождения дочери. Белль представила, как он аккуратно вставляет стеклышки в окна, склонившись над верстаком, и слезы навернулись у нее на глаза. Как бывало всегда, когда она вспоминала отца. – Белль? Голос графини напомнил ей, где она находится. Белль прогнала слезы, поморгав, и с улыбкой обернулась. – Позволь представить тебе профессора Армандо Труфаторе, – торжественно произнесла графиня. – Профессор, это мадемуазель Белль, моя очаровательная приятельница. Белль присела в реверансе перед профессором, а когда поднялась, он галантно поцеловал ей руку. – Профессор преподает классическую литературу в университете Болоньи, одном из старейших в Италии, – пояснила графиня. – Полагаю, синьор Труфаторе даст нам идеальный совет, как составить маршрут путешествия. – Она сделала паузу. – Конечно, если ты все еще этого хочешь. – Очень хочу! – ответила Белль, пытаясь прогнать мысль о шкатулке. – Присядем, синьорина, – пригласил ее профессор, указывая на диванчик в центре комнаты. Он говорил с очаровательным итальянским акцентом. Графиня села в кресло напротив. – Начать следует, конечно же, с Рима, – приступил к рассказу профессор. – Думаю, вам с белла контесса нужно задержаться в городе по меньшей мере на месяц. Затем я бы предложил нанять экипаж и отправиться на север – в Сиену, Флоренцию, Болонью и затем в Венецию... Пожилой джентльмен перечислял все достопримечательности итальянских городов, музеи и театры, а Белль слушала, затаив дыхание, с трудом веря, что скоро будет стоять перед Колизеем и пройдет по мосту Вздохов. Этого почти хватило, чтобы на время забыть об отце. Почти. За разговором бежали минуты, часы. Мушар принес поднос с канапе. Профессор с удовольствием принялся за угощение, но Белль вежливо отказалась, вся в мыслях о предстоящем путешествии. Увлекшись беседой, девушка не заметила, как графиня помрачнела, услышав ее отказ, и лишь мельком увидела, как та позвала Мушара и что–то прошептала ему на ухо. Спустя мгновение профессору пришлось прервать свой увлекательный рассказ, так как раздался громкий стук в дверь. Мушар открыл дверь, повернулся к графине и объявил имя нового гостя: – Его светлость герцог де Шоз-Пассе! ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ – Месье Анри, дорогой! Какая радость, что ты заехал! – Госпожа графиня! – Широким шагом Анри пересек кабинет и поцеловал ее руку. – И мадемуазель Белль здесь? У меня сегодня удачный день! Он поклонился Белль, и графиня представила его профессору. – Вас может заинтересовать, профессор, тот факт, что наш юный герцог тоже филолог. Он учится в Сорбонне. Белль с удивлением вскинула голову. Она и не знала, что Анри учится в самом престижном университете Франции. – Нравится ли вам учеба, месье Анри? – спросил профессор. Анри кивнул. С гордостью, но в то же время немного смущенно. Белль тронула его скромность. – Месье Анри изучает ко всему прочему и точные науки, – продолжала графиня. – Он мечтает научиться управлять своим имением так, чтобы простой народ на его землях жил в достатке. – Весьма похвально! – сказал профессор. – Мало того, он еще и лучший в своем классе, – многозначительно сказала графиня. – На днях я обедала с одним из его преподавателей. Анри, слегка порозовев, опустил глаза: – Мадам, вы вгоняете меня в краску! – Ну что ты! Тебе очень к лицу скромность, жаль, что совсем немногие из нашего круга следуют твоему примеру. Почти все негодяи и прожигатели жизни! Анри улыбнулся и бросил умоляющий взгляд на Белль, словно говоря: «Помоги мне!» – Присядь с нами, Анри, – сказала графиня. – Ты, должно быть, голоден? Я велела Мушару принести тебе что–нибудь поесть.