– Белль, дорогая! Где ты? – кричала графиня. – Я здесь, госпожа! – Белль сделала шаг назад, не спуская глаз с сумасшедшей и ее ножниц. – Она рядом. Они все рядом. Если я закричу, они сразу прибегут. Сумасшедшая приложила палец к губам. Белль шумно втянула воздух. Что ей делать? Бежать? Остаться на месте? Если она побежит, ей придется повернуться спиной к этой чокнутой с ножницами в руках, а это не самая лучшая идея... Сумасшедшая поставила корзинку на землю. – Посмотри сюда! – велела она. Белль заглянула в корзинку, ожидая увидеть сорванные груши. – Но... это не груши... это гранаты! С трепетом Белль вспомнила, что гранат считается плодом смерти. С его помощью Аид обманул Персефону – та съела несколько зерен и осталась навечно в его подземном царстве. – Белль, ты уже попробовала грушу? – Голос графини слышался ближе. Сумасшедшая бросила тревожный взгляд в ту сторону. Она все еще сжимала маленькие ножницы в руке. Вдруг она резко подалась вперед, Белль не успела даже вскрикнуть. Но вместо того чтобы поранить ее, сумасшедшая схватила руку девушки, вложила ножницы и сжала пальцы. – Спрячь их и сохрани! – прошептала она, глядя на Белль безумными глазами. Белль застыла. – Ты меня слышишь? Спрячь их в карман! Сейчас же! Опешив, Белль исполнила просьбу. Сумасшедшая отошла, вновь приложив палец к губам. Глубокая печаль внезапно заволокла ее взор. В последний раз она взглянула на Белль и метнулась за деревья. Она скрылась из вида, как утренний туман, и Белль с облегчением выдохнула. ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ – Вот ты где! Графиня подошла к Белль. Анри шел следом. – Девочка моя, ты вся раскраснелась! Что случилось? – Ничего, – выдавила Белль. – Все в порядке. Я... я бежала и слегка запыхалась, вот и все. Белль сама удивилась, что утаила правду. Она хотела было рассказать графине о встрече с безумной женщиной, но вспомнила безысходную грусть в ее глазах – и остановилась. Женщина явно не хотела, чтобы графиня узнала об их встрече. Почему? Почему она дала Белль ножницы и велела их сохранить? Почему она украла шапку того мальчугана на площади Пале–Рояль? – Месье Анри, что за бега вы тут устроили! – пожурила графиня герцога. – Белль – юная леди, а не скаковая лошадь! Но Анри не ответил. Он осматривал дерево прямо перед собой. Профессор тоже любовался ветками, сгибающимися под тяжестью спелых ароматных плодов. Сотни золотистых груш подставляли солнцу румяные бока. Одуряющий аромат с нотками ванили и меда разливался в воздухе. – Вот я и нашел тебе самую лучшую, Белль! – сказал Анри. Корзина, которую оставила сумасшедшая, стояла на том же месте. Белль заглянула в нее еще раз – никаких гранатов в ней не было, а лежали такие же груши, что росли на деревьях. «Может быть, я тоже схожу с ума?» – подумала Белль. – Вот, держи! Анри протянул ей крупный фрукт с гладкой кожурой без единого пятнышка. Белль взглянула на нее. Люцианос заклинал ее ничего не есть в Стране Грез. Но она уже съела пирожное на балу и еще одно в кафе Пале–Рояль. Ничего плохого с ней не случилось. Еще он что–то говорил о том, что нельзя ничего оставлять здесь – она ничего и не оставила. – Ну же, попробуй, Белль, – вкрадчиво произнесла графиня. – Я сама сажала эти деревья и ухаживала за ними с тех самых пор, когда они были еще побегами. Белль взглянула на грушу в руке, такую тяжелую, ароматную и такую соблазнительную. – Ты должна ее попробовать! – подхватил профессор. – В жизни не ел ничего вкуснее! Хочу вторую! – И он сорвал с ветки еще одну. – Вообще–то, синьор Труфаторе, это уже четвертая! – засмеялась графиня, глядя, как сок стекает по подбородку профессора. Белль взглянула на Анри. – Я тоже съем, если хочешь, – с вызовом сказал он. «Он же мой друг, – подумала Белль. – Он не стал бы мне предлагать что-то опасное». Они откусили одновременно. Груша была мягкая и сладкая, и ее вкус сначала понравился Белль, но вскоре показался слишком приторным, а от аромата в саду закружилась голова. – Ну что, я права? Они превосходны. Скажи, ты такие пробовала раньше? – Никогда, мадам, – ответила Белль, не желая показаться грубой. С трудом она заставила себя доесть грушу и выбросила огрызок в траву. Анри сорвал еще одну, но Белль не смогла. Она смотрела, как графиня, профессор и Анри уминают сочные плоды, и необъяснимая слабость начала медленно разливаться по ее телу. Ноги отяжелели, сознание затуманилось. Ей захотелось лечь под дерево и заснуть навсегда. Неужели ей стало так дурно из–за груши? Она пыталась вспомнить слова жука. В них было предупреждение, но его смысл ускользал от нее. Что–то съесть, что–то разбить... Так? Или наоборот – не есть и не бить? Это на самом деле так важно? Как же трудно думать! Это так утомительно... пусть лучше другие подумают за нее... – Дорогая, ты выглядишь уставшей. Хочешь немного отдохнуть? – спросила графиня. Белль кивнула. Профессор заявил, что он ничуть не устал и желает осмотреть яблоневый сад графини. Было решено, что Анри пойдет с ним, а графиня отведет Белль в летний домик. – Я бы тоже прилегла, – сказала графиня, когда они вышли из сада. – Вздремнуть перед ужином как раз то, что нужно. Ужин! Сердце Белль екнуло. Она моментально очнулась. День рождения Чипа! И представление – оно должно состояться сразу после ужина. А она обо всем забыла! ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ – Простите меня, госпожа, – взволнованно сказала Белль, – но мне нужно уйти прямо сейчас. Она обещала быть на представлении в честь Чипа. Декорации сделаны, но нужно помочь их развесить. Успеет ли она вернуться или уже поздно? Сколько вообще она пробыла в Стране Грез? – Уйти? Но зачем? Белль объяснила. – Понятно, – удрученно произнесла графиня, услышав причину. – Ты собираешься на званый вечер. К куску фарфора. А могла бы остаться здесь, со своими друзьями. Настоящими друзьями. – Но Чип – тоже мой друг. И его мама. Они расстроятся, если я не приду. Пожалуйста, мадам, поймите. Я обещала. – Какая глупость! – возмущенно бросила графиня. – Ты никому ничем не обязана в том замке! Злость в ее голосе поразила Белль – раньше она ничего подобного не замечала. Но раздражение исчезло так же быстро, как: появилось. – Прости меня, дорогая, – голос графини смягчился. – Я просто не могу сдерживаться, когда вижу, в каких невыносимых условиях вынуждена пребывать юная леди и ее любимый... и один старый друг... Графиня внезапно замолчала, словно поняла, что сказала что-то лишнее. – Мушар! – рявкнула она. – Карету мадемуазель Белль! Слова графини встревожили Белль. – Простите, госпожа, но что значит «старый друг»? – Ничего, – ответила та, отводя взгляд. Но Белль не отступила. Она поняла, что под «юной леди» графиня имеет в виду ее, а кто же тогда «любимый» и «старый друг»? Есть только один человек, который был любимым для Белль и старым другом графини. – Мадам, вы говорили о моем отце? – спросила девушка, и в ее сердце закрался страх. – Если с ним что–то случилось, вы обязаны мне рассказать. Прошу вас. Графиня тяжело вздохнула: – Ну хорошо. Мы с твоим отцом были когда-то знакомы, но не виделись очень давно. Вчера я навестила его. И очень расстроилась. – Вы видели моего отца? – еле слышно спросила Белль. – Как он? – Он очень постарел, – графиня взяла ее за руку. – Медлителен, иногда рассеян. Это все от горя, я думаю. И от вины. Он чувствует вину за то, что ты осталась в замке Чудовища вместо него, и эта мысль грызет его. Белль была не из тех, кого легко довести до слез, но слова графини сделали свое дело. – Если бы я могла хоть что–то сделать, – с отчаянием произнесла она. – Успокойся, дитя, не надо слез, – сказала графиня. – Я бы не стала тебе все это рассказывать, если бы не знала способ, как помочь твоему отцу.