Она оглядела себя: чудесное летнее платьице, шелковые туфельки, шляпка... не может же она дать Анри на память туфлю! – Но у меня совсем ничего нет, – обескураженно промолвила она. Взгляд Анри упал на ее шею и сверкающее сердечко на цепочке. – Наши сердца – мое, графини и всех остальных в Стране Грез – принадлежат тебе, Белль. Могу ли я быть столь самонадеянным, чтобы попросить твое? Белль замялась. Это был подарок Чудовища. Оно принадлежало его матери, и Белль не хотела с ним расставаться. Даже будучи обыкновенной стекляшкой, оно было бесценно. – Я сохраню его и верну тебе, когда приеду в следующий раз, – уговаривал ее Анри. – Не могу, – покачала головой она. – Это подарок одного... одного... «Кого? – подумала Белль. – Чудовище – кто он для меня? Я бы хотела, чтобы он был мне другом. Иногда мне казалось, что и он этого хочет. Но я ошибалась». – Того, кто что–то для тебя значит? – подсказал Анри. – Да, – вздохнула Белль. Ей придется довольствоваться таким определением. Отныне и навсегда. – Понимаю, – промолвил Анри, не в силах скрыть разочарование. Он тотчас улыбнулся, чтобы не подать виду, но Белль заметила. – Может быть, у меня найдется что–нибудь другое? Она сунула руки в карманы. В правом обнаружились маленькие ножницы, которые ей дала та сумасшедшая. Она совсем про них забыла и решила было отдать Анри, но подумала, что это будет не очень удачный сувенир. В левом кармане звякнули монеты – те самые, что она пыталась отдать месье Трюке на площади в Пале–Рояль. – У меня есть су. – Она вынула монету. – Немного странно, хотя и для меня эта монетка была сувениром – напоминанием о доме и об отце. – То, что надо! – оживился Анри. – Она такая маленькая, что я всюду смогу носить ее с собой. – Держи, – сказала Белль. И отдала ему монету. – Спасибо тебе большое! Анри взял ее. Положил в карман. И в этот момент что–то треснуло. По красивым, гладким щекам Анри вдруг прошли две глубокие трещины. ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ Глаза Белль расширились от ужаса. – Анри, что с тобой? Твое... твое лицо! Она протянула руку и с опаской прикоснулась к его щеке. Вокруг рта обозначились глубокие надрезы, и челюсть Анри неожиданно отвалилась. – Ха. Ха. Ха, – уставившись в одну точку, произнес он. – Ха. Ха. Ха. Белль вскрикнула и бросилась прочь. Дергаясь и судорожно переставляя ноги, Анри двинулся вслед за ней. – Госпожа графиня! Папа! – кричала она. – Скорее сюда! С Анри беда! Заслышав ее крик, графиня поднялась и, шурша юбками, вышла из беседки. Ее гости застыли на своих местах – среди деревьев, у ручья, на лужайках. Страшный грохот послышался со стороны беседки, и Белль вздрогнула. Высокая развесистая смоковница в терракотовом горшке рухнула на землю. Но когда Белль подбежала ближе, она увидела, что никакой смоковницы нет и в помине, а на земле лежит лишь разрисованный каркас дерева. Белль ошарашенно озиралась вокруг. – Что здесь происходит? – прошептала она, и слезы выступили у нее на глазах. – Девочка моя, что не так? Это графиня. Какое счастье! Белль поспешно утерла слезы. – Не знаю, но что–то явно пошло не так. Взгляните на Анри. – Ее голос дрожал. – Нужно уходить. Прямо сейчас. Страна Грез... она не то, чем кажется! Она рушится. Где мой папа? Нужно позвать его и вернуться в реальность! – Мне так жаль, моя дорогая, мне искренне жаль. Но пути назад нет. Его нет для тебя. – То есть как? – смутилась Белль. – Что вы имеете в виду? – Ты же съела здесь три лакомства, так? – улыбнулась графиня. – Разве? – Белль лихорадочно пыталась вспомнить, что и когда она ела и какое это вообще может иметь значение. – Пирожное «макарони» на балу, – подсказала графиня. – Тарталетка в Пале–Рояль, – прошептала Белль. – Что же было третьим? – Графиня наморщила лоб. – Вспомнила! Груша! Белль охватила паника. Графиня – ее друг, разве нет? Почему же она пытается загнать ее в ловушку? – А еще ты оставила здесь три вещи, – продолжила графиня. – Так что теперь ты навсегда останешься в Стране Грез. Таковы правила. – Постойте, я ничего вам не давала! – решительно заявила Белль. Анри неуклюже качнулся вперед. Белое, как у клоуна, лицо, зубы из мелких кусочков фарфора, яркий сюртук весь в заплатках – теперь Белль увидела, что обаятельный и остроумный молодой человек, который почти вскружил ей голову, на самом деле всего лишь ярмарочная марионетка. Он показывал су, которое она ему дала, ухмыляясь, цокая языком и грозя деревянным пальцем. Дурнота подступила к горлу Белль, в сердце заполз страх. Она собралась с силами – нельзя поддаваться панике, нужно сохранять спокойствие. – Это лишь одна монетка. – Она повернулась к графине. – Вы говорили о трех вещах. – Все правильно. Вот вторая. Она подняла руку. На запястье красовался браслет из прядей волос – каштановых волос. Прядки были сплетены в тонкую косичку и скреплены золотой застежкой. – Это не мое, – покачала головой Белль. – Я не могла вам это отдать, потому что первый раз в жизни вижу эту вещь. – Тем не менее я получила ее именно от тебя. Это твои волосы, запутавшиеся в моем кольце тогда, на балу. Не помнишь? Сердце Белль похолодело. – Пусть так. Все равно это лишь две вещи. – Морис! – позвала графиня. Из беседки вышел отец Белль. – Папа... – с облегчением выдохнула она. Уж отец точно знает, как выбраться отсюда, и спасет их! Морис улыбнулся ей. В нагрудном кармане его сюртука торчал платок. Он достал его и протянул графине. Белль увидела на нем пятна и узнала собственный платок – тот самый, которым она перевязала палец отца, когда он укололся шипом розы. – Вот теперь три, – сказал он. – Папа... что ты делаешь? Я... я не понимаю... Ее предал родной отец? Она отказывалась в это поверить. Морис не ответил. Он замер с вытянутой рукой, опустив голову. Неожиданно его волосы сползли с головы и упали на траву. Белль уставилась на лысый череп. – Мушар! – крикнула графиня. Слуга не замедлил явиться. В его руках был большой бронзовый ключ. Он походил на те, которыми заводят каминные часы, только значительно больше. Мушар вставил ключ в спину Мориса и несколько раз повернул. Морис выпрямился. Белль с ужасом увидела, что ничего общего с ее отцом это создание не имело. – Король Отто! – воскликнула она. – Механический манекен из Пале–Рояль! Манекен сунул платок в карман, поднял парик с травы и нахлобучил обратно на голову. – Он совсем не похож на моего отца! Как я могла поверить, что это он? – Внешность может быть обманчива, – ехидно заметила графиня. – Результат особенно поразителен, если превращать марионетку в благородного герцога или делать камердинера из грифа, а не создавать их из ничего. Это экономит мне магию, знаешь ли. – Так все это магия... то есть иллюзия? – Безусловно! Как любая хорошая книга, – графиня усмехнулась. – Белль, ты же это знаешь и так. – Но мне она казалась настоящей! – Потому что ты этого хотела. А сейчас ты сама уже стала частью истории. Страна Грез держит тебя, и ты не сможешь уйти, как я и говорила. Она кивнула на руки Белль. Та взглянула на свои ладони: сквозь тонкую кожу начали проступать слова, словно она стала книжной страницей.