Я очнулся в сиано-костюме. Дернул петли, снял шлем. Шанталь сидела на кровати, сонно глядя по сторонам. Из складок ее пижамы торчала коленка, светящаяся в лунном свете, бьющем через окно. – Извини, был в игре неподалеку, не сразу услышал тебя, – протараторил я. – Что-то случилось? – Я хочу пить. Выдернув шланги, я прошел на кухню и вернулся с чашкой воды. Шанталь выпила ее, чуть поперхнулась. – Все, все, – ласково сказал я, гладя по спине. – Ложись спать. До утра еще долго. – Я не могу спать, – призналась Шанталь. – Хочу – и не получается. – Тогда просто полежи. Я буду рядом. – Да, знаю, что будешь. Сев рядом, я уткнулся кулаком в подушку, думая, говорить ли то, что из меня рвалось. Эта девушка оказала мне небывалое доверие. Я был обязан продемонстрировать не меньшее участие. – Только что в игре разговаривал с Меркуцио, – решился я. – Шанталь, он мне все рассказал. Девушка чуть всхлипнула, вытерла глаза одеялом. – Есть еще выход, – предложил я. – Ты можешь навсегда покинуть Москву. Версиана за ее пределами мир не охватывает. Там ты не будешь видна. – Уехать? – горько спросила Шанталь. – Куда? Москва – мой дом. Я родилась здесь. Если сейчас убежать – не прощу себе этого. И что делать потом, если такие же игры охватят всю планету? Лететь на Венеру? Я не нашел что на это сказать. О перспективах развития подобных технологий девушка должна была знать больше меня. – Прости, я запуталась, – сказала она. – Я сама во всем виновата! – Никто не виноват, – заверил я. – Надо продолжать оставаться людьми. Если этот мир и убежит далеко вперед, чтобы рухнуть в пропасть, – нам не стоит падать с ним. – Денис… – Что, Шанталь? – Мне больше нельзя в Версиану. Положив руку в костюме ей на коленку, я печально улыбнулся и произнес: – Может, ты не так уж и много потеряла? – Остальные теряют, – вымолвила девушка, не отстраняясь от меня. – Если все так, как ты сказал, – никто тут за нулевой уровень не перешагнет. – Шанталь, это неважно. Я сам сейчас был в Версиане только потому, что тебе так нужно. На этой игре свет клином не сошелся. – Денис, я представляла эту игру с первого момента, – сказала девушка. – Я знаю, как мыслят те, кто осознанно выбирает для себя Версиану. Когда они поймут, что вожделенная свобода так и не наступила, что им даже игрового магазина не откроют, – они озвереют. Вся их грязь поглотит Версиану, а затем они притащат ее в живой мир. Денис, если ничего не сделать, если не остановить Тимура – мы с тобой завтрашний мир не узнаем. Шанталь потерла нос. Мне не имело смысла спорить с ней. Она была во всем права. – Я бы помогла тебе, если бы могла, но я не знаю как, – говорила она. – Играть мне больше нельзя, прости. Костюм меня убьет, тромбы появятся. И с головой у меня теперь плохо… Я потянулся к ней, обнял, чувствуя, как ее тело сжимается в моих объятиях и постепенно расслабляется. Не знаю, хорошо ли, что в этот миг между нами был костюм. – Может, выход есть, – произнес я, хватаясь за внезапное озарение. – Какой выход? – спросила девушка. Я отпустил ее, встал с кровати и ответил: – Краш-синдром. – О чем ты? Я подскочил к столу, принялся ковыряться в ящике, пока не вытащил старенький цифровой фотоаппарат. – Что ты хочешь делать? – спросила Шанталь. Я не без удовлетворения заметил, как она при виде камеры поправляет волосы. Все-таки модельные навыки так просто не отменишь. И сейчас они нам всем должны были весьма пригодиться. – Тот видеоряд на Новом Арбате, – произнес я, – который не внутри игры, а в самой Москве транслируется на дом-книжку. Кто его ставит, у кого доступ к настройкам контента? – Я сама и ставлю, – ответила Шанталь. – Ты можешь удаленно заменить ролик на новый, в случае чего? – Да, могу, но зачем? Я подбросил камеру в руке и ответил: – Хочу записать с тобой домашнее видео. Предупреждаю, его увидят все. – Денис, о чем ты? – Шанталь инстинктивно закрылась подушкой. – Что ты хочешь сделать? – Не я, а ты, – ответил я с вызовом и принялся монтировать камеру на штатив. – Ты спасешь всех игроков, Шанталь. И в Версиану тебе для этого заходить не нужно. Текст тебе написать? Или достаточно изложить идею? Глава 24 Заговор Я стоял на одной из тропинок, ведущих к Александрийскому дворцу, глядя, как версианское солнце готовится лениво показаться из-за горизонта. Не самое удобное место для встречи заговорщиков. Однако концентрация игроков сейчас минимальная. Встретить кого-то в Нескучном саду в пять утра – вероятность невысокая. А значит, меньше случайных свидетелей придется убить. Заметить нас здесь не должны. Зашелестели кусты, из которых медленно выбрался Бурелом. Своим восприятием я почувствовал его гораздо раньше – и помнил, что медведь способен передвигаться бесшумно. Конкретный медведь – в особенности. Он благоразумно решил таким образом предупредить о своем приходе. С его морды свисали травинки, цепляясь за сбрую и костяные украшения. Финтифлюшек на Буреломе явно стало больше. Наверняка за каждой крылась любопытная история. – Привет, – сказал он угрюмо. – Я вообще спать собирался. Увидел твое сообщение, решил прийти. – Это хорошо, – сказал я. – Тебе может быть интересно. – У нас тут заговор? – Медведь повернулся. – Место хорошее, тихое, хоть расстрелы проводи. Только это ненадолго. – Ты прав, – согласился я. – Если мы ничего не изменим – в Версиане начнется бойня. – А если изменим? – Тоже начнется, но уже по нашему сценарию. Бурелом осклабился. – Вот это мне нравится, – одобрительно рыкнул он. – Так о чем речь? – Подожди минутку, – попросил я. – Мы ждем кое-кого. – Уже не ждете, – произнес Меркуцио, выходя из-за дерева. – А он тут зачем? – воскликнул Бурелом, выдвигая когти. – Спокойно, – произнес я, глядя на Мерка. – Это дело касается нас троих. – Троих? Лайм не придет? – Нет. Лайм не придет, потому что он не тридцатый, а Джек не придет, потому что он не играет. – Шанталь? – Полагаю, то, что хочет сказать наш друг Лимитчик, напрямую касается ее, – пожал плечами Меркуцио. – Бурелом, я предлагаю послушать. – Так, все успокоились! – жестко сказал я. – Дело серьезное, а задача непростая. Придется работать вместе, в несколько этапов. – Так что за повестка дня? – с нетерпением спросил Бурелом. – Я знаю, как расправиться с Тимуром.