На самом деле просто многолетний опыт работы в библиотеке сказывался. У них в зале добрая половина читательниц – типаж, как и Люсина мама. Одинокие, начитанные, целомудренные, требовательные к себе и к другим. Ясное дело, что Люся для матери сплошное разочарование. Пьянки, гулянки, мотоциклы, ребенок неизвестно от кого. Зато Надю женщина обожала, восклицала бестактно: – Ах, почему ты не моя дочка! – Смотри, подруга, – хохотала Люська, – квартиру у меня не отожми! Митрофанова давно привыкла к ее шуточкам, так что не обижалась. ПДР (то есть предполагаемая дата родов) у Люси стоял 14 февраля. Но сама она была уверена: наследник явится на свет раньше. – А вдруг прямо четырнадцатого? В День всех влюбленных? – спорила Надя. Люся в ответ усмехалась: – Это вам бы с Димой подошло. А я – одинокая волчица. Да и чувствую: он готов. Раньше выберется. Ну и прекрасно. Мне надо в себя прийти до того момента, как снег сойдет. Куплю мотоцикл, буду гонять. Сама Надя планировала заключать на роды контракт, но Люся этим не озаботилась: – Еще чего, многие тыщи на ветер! Я на свой транспорт коплю. Рожу как-нибудь и бесплатно. Но удивительное дело (или то гормоны чудили): всю беременность скакала, веселилась, вела себя, скорее, как парень-подросток. А чем ближе к часу икс, тем более женственным, мягким становилось лицо, исчезали порывистость, бойкость, даже словечек жаргонных поубавилось. Седьмого февраля Надя пришла, как обычно, в десять. – Валяется до сих пор, – сообщила в коридоре Люсина мама. Но подругу Надя застала полностью одетой. Шарфик (чудеса!) обвязала вокруг горла. – Ты куда собралась? – опешила. – Да чувствую, – усмехнулась Люся, – завтра – все, капец. – Схватки, что ли, начались? – испугалась Митрофанова. – Неа. Наоборот, бодрость. Затишье перед бурей. Пойдем пошаримся? Хочу со свободной жизнью проститься. Денек за окном отличный, солнечный, и на дорогах не скользко, но Надя все равно начала возражать: – Куда тебе идти? Вдруг родишь по дороге? – Не буду я сегодня рожать, сказала тебе! Мне сон был вещий, что завтра. Надо последний день в свое удовольствие пожить. Смотри, солнце какое! Хоть проветриться слегка. Не хочу я из одной тюрьмы сразу в другую! – А куда мы пойдем? – На каток. – Спятила? – Блин, да не кататься! Погуляем просто на ВДНХ, позырим. Кофейку напоследок дерябнем. И бастурмы хочу из армянского павильона. Выглядела Люся, что правда, весьма прилично. Да и самой Наде прискучили домашние посиделки. Что такого, если сходят пройтись? А случись что – ВДНХ не Заболотье, «Скорая» мигом примчится. Люсина мама, конечно, начала причитать, но Митрофанова смогла убедить: они недалеко, и пойдут очень медленно. Димкин запрет помнила, но про самодеятельность снова решила ему не докладывать. Вообще смешно: что с ними может случиться в родных краях, на Выставке достижений народного хозяйства? Когда шли от подъезда, вдруг показалось: кто-то смотрит в спину. Обернулась резко – увидела парня. Стоит боком, на них ноль внимания, тыкает увлеченно в телефон. «Какая-то совсем я стала зашуганная», – рассердилась на себя Надя. Взяла Люсю под руку и осторожно повела ее в сторону ВДНХ. * * * Полуянов на Савельева злился. Мог бы старинный друг с бо́льшим вниманием отнестись к нападению в Заболотье! Хотя бы опергруппу отправить на дачу Василия или экспертов поискать зацепки. Но полиция (даже лучшие ее представители) живет по принципу: «Когда убьют, тогда и приходите». Димина идея, что серийный убийца все-таки существует, у Савельева тоже поддержки не нашла. Павел Климентьев (Полуянов звонил его матери) по-прежнему оставался в тюрьме, дело готовились передавать в суд. Да и Юрий оставался под стражей. Про маньяка в Москве не говорили. Убийство в Брянске – дела давно минувших дней. А в столице – обычная «бытовуха». Ксюша Кременская с удовольствием поливала в своей газетке сожителя Марии Рыжкиной. А с неделю назад и недругу своему Полуянову передала привет. Разразилась большим (на разворот) материалом: кто из известных людей ждет пополнения в семействе. И после всех актрис, политических деятельниц, телеведущих и блогерш упомянула библиотекаря Надежду Митрофанову – «известную лишь тем, что оная особа является подружкой известного скандального журналиста Дмитрия Полуянова». Имелась и Надькина фотография – старая, неудачная. На работе (да и вообще нигде) Дима не признавался, что скоро станет отцом. А вот Надюшка не удержалась – в «историчке» своей новость объявила. Когда укорил, начала оправдываться: «Что было делать? Надо ведь как-то объяснять, почему я все время на больничном». Ну, вот и получите! У Кременской много где информаторы, и в историко-архивной точно имеется свой контакт (уже проходили)[4]. И ведь опровержения не потребуешь – действительно правда. За Надьку теперь еще больше боялся. Раньше в голову не приходило звонить подруге среди рабочего дня, а теперь по несколько раз набирал. Сегодня тоже через пару часов после того, как ушла Люську навещать, позвонил. И нарвался на холодное: «Абонент временно недоступен». Люся жила в высотной новостройке, на последнем этаже, и связь там вечно «гуляла». Волноваться пока не стал, но сбросил сообщение: «Как дела? Отзовись, пожалуйста». Даже не прочитала. Очередным сериалом глупым, наверно, увлеклась, в телефон не смотрит. «Что может случиться? Посреди бела дня?» – уговаривал он себя. Но все равно еле удерживался, чтобы немедленно не отправиться к Люсе и на беспечных девчонок не наорать. * * * Вроде и день будний, а на катке не протолкнуться. – Откуда столько народу? – удивилась Люся. – Студенческие каникулы, темнота! – Вот везуки! – почти взвыла. – Я тоже так хочу на каток! – Ну, подожди недельку. Родишь своего принца – и сходим. – Ты тоже пойдешь?! – обрадовалась. Митрофанова и в обычном состоянии на коньках каталась с опаской, а сейчас тем более не тянуло. Но Люську (пребывавшую в непривычной для себе депрессии) надо было подбодрить. Поэтому рассмеялась: – С тобой куда угодно. Пингвинчика возьму, за него буду держаться. Удобное, реально, изобретение. Толкаешь перед собой мультяшную фигурку и вроде не так страшно. Студенты на катке активно дурковали, пытались делать пируэты, устраивали гонки, целовались. Люся ворчала: – А нам, как клушам, только смотреть остается. Надя старалась максимально подбодрить подругу. Сгоняла в армянский павильон, купила в нарезку бастурмы. Принесла кофе. Уговаривала: – Да все хорошо! Солнце, весна скоро. Ты молодая, здоровая! Родишь – и снова будешь жизнью наслаждаться! Новый мотоцикл купишь!