Главной проблемой для нее стала темнота. Говоря простым языком: Юля ни черта не видела дальше, чем в трех шагах от себя. «Прежде, чем идти по темноте, надо закрыть глаза, дав возможность адаптироваться к новым условиям», — рассудила она, вспомнив рекомендации из книг по физиологии зрительного анализатора. Сделав над собой неимоверное усилие, она закрыла глаза и крепко зажмурилась. «Вот, видишь, ничего не произошло. Никто на тебя не напал. Зря только боялась», — подбадривала она себя. Звуком дребезжащего металла позади нее лязгнули двери и, отразившись гулким эхом в пустой раковине остановки, растворились в ночной тиши. Ярко-зеленый автобус затарахтел, издал рык, и, дернувшись, как паралитик, медленно тронулся с места. Не выдержав очередной волны страха, Юля открыла глаза и огляделась еще раз. На сей раз она уже немного различала окружающее пространство, да и сама темнота не казалась уже настолько непроглядной. «Маньяка, вроде бы, не видно, — первая мысль показалась успокоительной, но последующая вновь напугала. — Но где же тогда дядя Василий и Герда? Может, их окликнуть?» Однако понимание нелепости подобной мысли ее быстро отрезвило, заставив еще раз внимательно осмотреться по сторонам. И тут ее ждало пугающее открытие. На противоположной стороне дороги, буквально в шестидесяти-семидесяти метрах от нее, она разглядела темный контур легкового автомобиля. Испуганно ойкнув, Юля напрягла близорукие глаза, пытаясь разобрать марку машины. Через секунду все сомнения отпали — это был тот самый «Форд-Фокус», преследовавший автобус. Словно в подтверждение ее мыслей мотор взревел, а вспыхнувшие фары, выстрелили в темноту двумя двум мощными лучами. Вспышка света больно ударила ей по глазам, на мгновение полностью ослепив. В отличие от «ночной» слепоты, теперь перед глазами мелькали разноцветные кляксы и точки, так и норовящие слиться в большое световое пятно. Юля опять зажмурилась и закрыла лицо руками. Водитель авто, словно этого и ждал. Взвизгнув шинами, машина сорвалась с места. Ускоряясь с каждой секундой, она понеслась прямо на замершую в растерянности девушку. «Это он! — уже не сомневалась Петрова. — Он приехал меня убивать!» Практически ничего не видя перед собой, она кинулась наугад в сторону, где по ее представлениям росли ближайшие деревья. Только там, среди толстых стволов, она надеялась получить хоть какую-то защиту от летящей на всех парах неминуемой красной погибели. Юля мчалась изо всех сил, но «Форд» был явно быстрее. Она всем нутром ощущала несущийся позади стальной болид. Ближе, ещё ближе… И вдруг что-то острое с силой впилось ей в правую щеку, лоб и грудь. Хлестнуло по рукам и ногам, заставив на мгновение притормозить. Раны защипали, а из глаз девушки сами собой брызнули слёзы. И хотя это все длилось какие-то мгновения, но даже этого ей хватило, чтобы понять, что она ошиблась с направлением. В темноте она налетела на куст сирени, один из тех, что росли вдоль асфальтовой дорожки. «Значит, я бегу не туда! Деревья в противоположной стороне! О боже, что же делать?!» — мешались в голове мысли, пока она, сменив направления бега, уже мчалась вдоль кустов. Однако «Форд» ее уже почти догнал. Казалось, еще пару секунд и железная махина неминуемо сметет хрупкую девушку, превратив молодое красивое тело в бесформенное кровавое месиво. Картины собственной погибели замелькали в сознании Петровой, заставляя во весь голос визжать на бегу от осознания неизбежности смерти. «Боже, мне конец!!!» — стучало в ее висках. Но все поменялось в доли секунды. Словно из-под земли на ее пути вырос низенький старый пень. Она его даже не увидела, а скорее почувствовала в самый последний момент. А потому, не останавливая бега и действуя исключительно на инстинктах, Юля высоко подпрыгнула и, перелетев через него, помчалась дальше. Зато у водителя «Форда» шансов заметить препятствие не было никаких, а потому среагировать он не успел. Машина со всего маху налетела на пень правым передним колесом. Удар, треск, и… «Фокус» резко повело в сторону, на ходу разворачивая и заваливая набок. Колеса оторвались от земли и, пролетев несколько метров, машина с силой ударилась кузовом об землю. Закувыркавшись через крышу, она врезалась в ближайшую березку и застыла в неподвижности. Услышав страшные звуки за спиной, Юля поняла, что с преследованием покончено. Больше за ней никто не гнался. Она замедлила, а затем и вовсе прекратила бег. С опаской всматриваясь в темноту, девушка пыталась понять, что же произошло. В метрах пятидесяти от нее виднелся силуэт искореженного авто. Удивительно, но внутри салона горел свет. С того места, где она находилась, ей было хорошо видно, что на водительском месте белеет какое-то большое бесформенное пятно. «Сработала подушка безопасности», — предположила она. Подумать о большем она не успела, поскольку в этот момент щелкнул замок водительской дверцы, а вслед за этим раздался шум от падения на землю человеческого тела. «Он еще живой и ему наверняка требуется медицинская помощь, — полетели мысли у неё в голове. — Я же врач… я обязана оказывать помощь любому человеку… даже, если это… маньяк». Юля колебалась, не зная, как поступить. «Что же мне делать? Как правильно быть в такой ситуации?» — терзалась она, и все же врачебный долг оказался сильнее. Переборов себя, Юля с опаской приблизилась к лежащему на земле человеку. Тот лежал на животе, не подавая признаков жизни. «Неужели умер?» — забеспокоилась она, уже позабыв, как буквально пару минут назад он гнался за ней, чтобы раздавить автомобилем. Она достала сотовый телефон и включила фонарик. Подсвечивая им, молодая врач принялась осторожно ощупывать конечности и спину пострадавшего: посмотреть в лицо она откровенно побаивалась. Неожиданно мужчина часто и быстро задышал, затрясся всем телом и чуть слышно застонал. Полностью войдя в роль врача и позабыв о всякой осторожности, она набралась смелости и решила перевернуть пострадавшего набок, чтобы продолжить осмотр. Телефон она положила рядом на землю, а сама осторожно подсунула руки под живот пострадавшего… Все дальнейшее происходило очень быстро. Ей даже показалось, что это происходит не с ней, а она лишь сторонний наблюдатель. Едва оказавшись на боку, мужчина внезапно ожил. Он шустро перевернулся на спину, ухватил Юлю за руки и притянул к себе. Секунда, и лицо Петровой оказалось перед его лицом. Из темноты, подсвеченные рассеянным светом телефонного фонарика, на нее смотрели два горящих безумных глаза. Сомнений не оставалось, это был тот самый человек, напавший на нее в парке. Только теперь Александр выглядел несколько иначе. Заросший сантиметровой щетиной, со странными усиками-сосульками и козлиной бородкой, трясясь всем телом и широко раскрывая рот, он издавал какие-то хлюпающие звуки и постанывания. До нее медленно доходило, что никакие это были не стоны. Таким образом он беззвучно смеялся. «Значит, все это время он притворялся!.. Какая же я глупая, что пошла на поводу у врачебного долга! Можно было просто вызвать скорую…» — от осознания этого факта, она ощутила, как ее покидают последние силы. — Дура… — словно в подтверждении ее мыслей, прошипел сквозь зубы Колкин. Он крепко схватил девушку за горло. Юля сдавленно вскрикнула и захрипела, ощущая, как у нее перехватывает дыхание. Тем временем маньяк уже подмял ее под себя. Восседая на жертве верхом, Колкин злорадно смеялся. — Юлечка, ты — д-у-р-о-ч-к-а… — по буквам прошепелявил, капая ей на лицо окровавленной слюной. Только теперь она рассмотрела, что обе губы Александра были рассечены пополам, превратив его улыбку в жуткое подобие оскала пришельца из известного фантастического фильма. — Я же говорил тебе, что от меня нельзя скрыться. Я тебя пометил, а значит, ты навсегда принадлежишь только мне. Но ты не захотела, как другие… по-хорошему, — он мерзко засмеялся-захлюпал изуродованными губами. — За это, лисичка, я тебя убью. Сверкнув холодной сталью, в его руке появился нож. Повинуясь ему одному известному ритуалу, Колкин поднес кончик лезвия сначала к мочке уха, затем по очереди к каждому глазу молодой женщины. Завершив это странное действо, он закатил глаза и, часто задышав, упер острие ножа ей в левую грудь. И почти сразу Юля ощутила, как ставшая каменной мужская плоть с силой уперлась ей в живот. Она была на грани обморока. Ей хотелось кричать, но вместо этого у нее получался лишь невнятный писк: маньяк заметно усилил хватку на ее шее. В глазах у Юли стало темнеть. С широко раскрытым ртом, как выброшенная на берег рыба, она жадно хватала воздух. Петрова извивалась, брыкалась, била кулаками, даже предприняла попытку вцепиться ногтями в лицо нападавшего, но все оказалось тщетным. Как удав, сжимающий кольца вокруг жертвы, так и осатаневший маньяк все сильнее и сильнее сводил пальцы на горле девушки. — Кххр, кхррр… — захрипела она. «Мне конец…» — словно через сто слоев ваты пробивалась в ее сознание угасающая мысль. Однако это был не конец. В то самое мгновение, когда Юля попрощалась с жизнью, в ночной тишине раздались чьи-то быстрые тяжелые шаги и треск ломающихся веток. А еще секунду спустя мощный луч фонаря, пошарив по земле, осветил лицо нападавшего. — Герда, фас! — раздалась короткая команда, и большое светлое пятно практически бесшумно помчалось по лесной подстилке. Ощерившись звериным оскалом и бормоча слова проклятия в адрес невесть откуда взявшегося случайного свидетеля, Колкин поднес руку с ножом к лицу, чтобы хоть как-то защитить глаза от яркого света. Помогло это мало, зато хватку на шее жертвы он заметно ослабил. Сделать что-то ещё он не успел. Мгновение спустя откуда-то сбоку метнулась огромная тень, раздалось клацанье зубов, и две мощные собачьи челюсти с силой сомкнулась на руке с зажатым ножом. Тысячи искр разом вспыхнули в сознании маньяка. Не в силах сдержаться, он заорал во весь голос. Вмиг позабыв про Юлю, Колкин стал обороняться, нанося удары освободившейся рукой по безжалостному лохматому врагу. Но все оказалось без толку, собака лишь глубже и глубже вонзала острые крупные зубы в его кисть. Вскоре раздался хруст дробящихся костей, и теперь мужчина даже не кричал, а выл на все лады от нестерпимой боли. Он визжал, хрипел, матерился. На его разорванных губах пузырились кровавые пузыри, из глаз текли слезы, а из ноздрей тягучими красными сталактитами свисали сопли. Это был уже не тот образчик превосходства над жалкими людскими жизнями, который мог по щелчку пальцев решить: жить человеку или умереть. Это было испуганное, беспомощное существо в человечьем обличье, которое мечтало только об одном: чтобы собака хоть на немного ослабила мертвую хватку. Зато Юля мешкать не стала. Едва ощутив свободу, она перекатилась через бок, и шустрой ящеркой уползла подальше от ревущего на всю округу монстра. Оказавшись на безопасном расстоянии, она не утерпела и оглянулась. В пляшущем свете фонаря бегущего в их сторону человека ей был хорошо виден финал борьбы человека и огромной собаки. Она видела, что ножа в руке нападавшего больше нет. Зато его неестественно искривленная кисть, торчащая из пасти огромного алабая, безвольно болталась при каждом движении шеи могучей Герды. А собака словно обезумела. Яростно рыча и войдя во вкус сражения, она с остервенением мотала головой с прижатыми ушами-обрубками во все стороны. Маньяк больше не сопротивлялся. Срываясь на визг, он истошно молил, чтобы Юля приказала собаке его отпустить. — Герда, фу! — раздался из темноты запыхавшийся мужской голос. — Дочка, держи фонарь! Подбежавший Кутепов, тяжело дыша, быстро вложил ей в руку фонарь, а сам, заломив за спину здоровую руку Колкина, одним движением придавил его к земле. — Все, милая, дело сделано. Вызывай милицию и… скорую, — строго распорядился он. — Попался, урод. А ты молодец, что не струсила. Вся в брата…