— Сволочь, — не удержался я и тут же получил удар в скулу. Неожиданно зазвенел телефон. Череп видимо собирался проигнорировать это, но я предупредил: — Я всем рассказал, что буду дома. Так что, лучше ответить. Череп кивнул; Кабан поднял трубку аппарата и поднес к одному виску, а к другому — пистолет. — Алло, — послышалось на той стороне провода. — Это Шутов говорит. Володя, это ты? — Да. — Ты просил позвонить. Что случилось? И тут в потрепанной голове что-то щелкнуло. Я железно сказал: — Все в порядке. — А зачем ты тогда просил позвонить? — Все в порядке. ВСЕ В ПОРЯДКЕ! — Ладно, не кричи. — ВСЕ В ПОРЯДКЕ! — Ты что в опасности? — Все в порядке. — Я выезжаю, Володя. Держись. — Все в порядке. До свидания. Кабан положил трубку на место. — Маловато у тебя слов в лексиконе. Только «все в порядке» и знаешь, — сказал Череп. Я замолчал. Сейчас нужно тянуть время. Раньше чем через десять минут, Шутов не подъедет. — Это ты убил Митько! — сказал я с ненавистью. — Не я. Да и приказа я не давал. Просто он оказал сопротивление, и ребяткам пришлось его усмирить. — Что это за чертежи? — Зачем это тебе? Главное, что они у тебя, и ужасно нам нужны. — Ты выкрал их из Кулинского НИИ? — Да, ты очень догадлив. Мы их украли и продали Барону. Потом, он нас обидел, и мы его убили. А теперь хотим получить чертежи обратно, понятно? — он рассказывал по-детски и очень кратко. Я опустил голову и замолчал. Продержавшись с полминуты, Череп, наконец, не выдержал и рявкнул: — Ну что? Будем говорить? — Я думаю. — Ребятки, помогите ему. Кабан с Витьком начали наносить удары, от которых я чуть не потерял сознание. Рука, ушибленная при падении с моста, невыносимо заныла. Я услышал, как Наташа тихо заплакала. — Хватит, — приказал Череп и добавил, глядя на меня сверху вниз: — Ну как, надумал? — Да, — я сплюнул кровью на ковер. — Они не в квартире. — А где? — В дупле дуба, который растет во дворе. — Там же их могут найти, — Череп недоверчиво скривил губы. — Не могут, — я покачал головой. Дуб действительно существовал, дупло тоже, однако папки там, конечно, не было. Она находилась в квартире под грудой одежды, в шкафу. — Олег, иди проверь, — обратился Череп к Кабану. — Если ты врешь!.. — он зло сузил глаза. — Не будет тебе пощады. Кабан ушел. Теперь рядом со мной были только Витек с «пушкой». Сейчас, я молил Бога, чтобы Шутов уже был здесь, и желательно не один. Тогда они должны взять Кабана и заодно начать операцию по моему освобождению. Ужасная угроза в виде пистолета Макарова продолжала висеть надо мной, заставляя сердце стучать быстрее в сотню раз. Я посмотрел на Наташу: она была смертельно бледна и тихо всхлипывала, глядя в потолок. Она еще не знала, что есть надежда… Прошло две минуты, а Кабана все еще не было. Череп начал с волнением посматривать в окно, бормоча под нос ругательства. Я заметил, как он увидел что-то необычное и вдруг произнес: — Его взяли. Менты! Черт! — Как взяли? — удивился Витек. — Ну, сука, ты у меня за это ответишь, — сказал Череп, злобно сверкая глазами. — Надо уходить. — Кончать этих? — спросил Витек. — Погоди, я сам, — он достал из моего шкафа пистолет. — Убью тебя, падла, твоим же оружием. Каким оружием? Мой пистолет на журнальном столике! Пистолет в руке Черепа, злобно глядел на меня своим черным дулом. Я не успел даже шелохнуться, когда он уже нажал на курок. Из дула с приятным щелчком выхватилось ярко голубое пламя. Зажигалка! Та которую я нашел в столе своего кабинета! Череп недоуменно вздрогнул. Дальше, я действовал молниеносно. Толкнув Витька, я прямиком кинулся к журнальному столику, схватил пистолет и всадил в обидчика две пули. Кровь бурлила, грудь тяжело, но сильно вздымалась вверх; руки, ноги, челюсть — все тряслось в неистовой дрожи. Я повернулся к Черепу, тот стоял, глупо разинув рот, совершенно безоружный и беспомощный. Я поднял руку с пистолетом и прицелился ему в ногу. Но больная рука предательски дрогнулась, палец рефлекторно нажал на курок, а на лбу Черепа появилось ярко-красное пятно. Он падал, пытаясь схватиться за подоконник, а я продолжал стрелять. На его груди появлялись все новые раны, некоторые пули попадали в стекло окна, разбивая его на тысячи мелких осколков. Но я продолжал стрелять, пока кто-то не схватил меня сзади и не отобрал оружие. Я упал на колени, а неизвестные люди подхватили на меня и силком усадили на диван. В голове не было ни одной мысли. Рядом суетился Крылов, засовывая мне под нос нашатырный спирт. Я повернул голову, прячась от неприятного запаха. Волны боли наплывали одна за одной, потом появилась одна, невыносимая боль. Почувствовав тошноту, я мгновенно очутился в темноте… Эпилог Титов разбежался и мягко ударил по мячу. «Стенка» подпрыгнула, но мяч пролетел выше и, преодолев еще несколько метров, влетел под перекладину. Это был четвертый сухой гол в ворота швейцарцев. До конца игры остается совсем чуть-чуть.