– Нет. Его жена умерла в Европе, в Париже. Мистер Макнейр сам шотландец. В Америку он переехал двенадцать лет назад. Вскоре после нас с мамой. – Значит, детство вы провели в Европе? – Да, я родилась в Париже и прожила там восемь лет. Но папа и мама у меня американцы. – Она вздернула подбородок. – Я тоже американка. – Оно и видно. – Фриц принес еще пива, и Вулф налил новый стакан. – Так-так. Прошло уже двадцать лет после смерти супруги мистера Макнейра, а он по-прежнему закрывает ателье второго апреля в знак уважения к ее памяти. Похвальное постоянство. Вдобавок у него умерла дочь – говорите, ей было два года? – и это усугубляет его горе. Значит, завтра вас в ателье не будет. – Я буду у мистера Макнейра. Еще очень давно он попросил меня в этот день быть с ним. Мама не возражала, я тоже. Мы с его дочерью почти одного возраста. Правда, я совсем не помню ее, слишком маленькая была. – Стало быть, в этот печальный день вы заменяете ему дочь? Жутковато, он словно призрака вызывает, не находите? Между прочим, вам, конечно, известно, что ваш кузен, мистер Ллевелин Фрост, не хочет, чтобы вы работали? – Хочет или не хочет – это его проблемы. – Разумеется! Но и моя тоже, поскольку он мой клиент. Он платит мне деньги, не забывайте. – Не беспокойтесь, не забуду. – В ее голосе зазвучало презрение. – Впрочем, я отказываюсь обсуждать с вами моего кузена Лу. Он желает мне только добра, я в этом уверена. – Однако не любите, когда над вами трясутся. – Вулф вздохнул. Пена в стакане осела, он долил еще пива и выпил. Я сидел, постукивая кончиком карандаша по блокноту, и, поглядывая на ножки мисс Фрост, мысленно дорисовывал невидимые мне линии. Не то чтобы было скучно, но я вдруг забеспокоился: а что, если у Вулфа в жизненно важных центрах мозга завелись микробы, вызывающие гастрономическое заболевание? Мало того что он сейчас канителился с этой трудящейся богатой наследницей, казалось, что он даже и не пытается добиться от нее толку. Я вспомнил, какие иногда спектакли он устраивал, например, перед Нюрой Пронн, проходившей по делу Дипломатического клуба, и в душу мне закралось подозрение, что мой шеф просто-напросто убивает время. Иначе он давным-давно загнал бы в угол эту бедную богатую девочку. Мои мысли прервал звонок и шаги Фрица, спешащего к входной двери. Подумалось, может, это разъяренный Дадли Фрост заскочил и у меня появилась возможность сдержать обещание? Я незаметно распрямился. Вулф, конечно, не обрадуется еще одному словесному шторму, да и сам я отнюдь не собирался угощать гостя «Старым Коркораном». По счастью, это был не шторм, а легкий ветерок – всего лишь Фрост-младший. Заглянул Фриц, назвал имя гостя и провел его в кабинет. Ллевелин Фрост прибыл не один. Вперед он пропустил пухлого коротышку примерно того же возраста, с круглым розовым личиком и быстрыми смышлеными глазками. Оба прошли до середины комнаты, и наш клиент обратился к кузине: – Хелен, зачем ты это сделала? – Господи, Лу, тебя-то кто просил приезжать? В конце концов, я здесь именно по твоей милости. И ты тоже, Бенни? – вскипела она. – Может, и револьверы прихватили? Ллевелин повернулся к Вулфу с видом футболиста, готового к прорыву: – Вы что тут, собственно, затеяли, черт возьми? Увезти девушку – это вам так просто с рук не сойдет! Вот сейчас вытащу вас из кресла… Но коротышка взял его за локоть: – Немедленно прекрати, Лу, хватит! Лучше представь меня. Наш клиент с трудом взял себя в руки. – Бен, ведь он… Ну ладно! – Он хмуро глянул на моего шефа. – Это Ниро Вулф. А это мистер Бенджамин Лич, мой адвокат. С ним ваши номера не пройдут. Вулф наклонил голову: – Здравствуйте, мистер Лич. Не понимаю, о каких номерах вы говорите, мистер Фрост. И вообще, вам не кажется, что вы только усложняете обстановку? Приглашаете меня провести расследование и тут же, судя по всему, поручаете мистеру Личу препятствовать моей работе. Учтите, если так будет продолжаться… – Что вы, никаких препятствий, мистер Вулф, – дружелюбно сказал адвокат. – Дело в том, что я старый друг Ллевелина и хорошо знаю его. Это горячая голова, поверьте. Он кое-что рассказал мне об этой необычной ситуации, и я подумал, что нам стоило бы присутствовать при ваших разговорах с мисс Фрост. Более того, очевидно, было бы правильно, если бы вы с самого начала пригласили нас. – Он учтиво улыбнулся. – Разве это не справедливо? Вас двое и нас двое. Вулф состроил гримасу: – Сэр, вы рассуждаете так, словно мы две враждующие армии. Впрочем, это вполне естественно. Для адвоката неудача оппонента такой же источник дохода, как для дантиста больной зуб. Я никого не хочу оскорбить, сыщики тоже живут за счет чужого горя. Но не они разжигают страсти. Мне, во всяком случае, это несвойственно. Я не предлагаю вам сесть, ибо не вижу необходимости в вашем присутствии. Полагаю, что по этому вопросу мы можем проконсультироваться… В чем дело, Фриц? Наш повар и домоправитель возник в дверях и проследовал к Вулфу строевым шагом с серебряным подносом в руке. Он подошел, поклонился и подал визитную карточку. Вулф небрежно глянул на нее: – Еще один незваный гость. Скажите, чтобы… Впрочем, нет, просите. Фриц кивнул и вышел. Адвокат теперь пристально смотрел на дверь. Ллевелин тоже повернул голову, только мисс Фрост не шелохнулась. Вошел новый гость. При виде его тонкого носа, жиденьких волос и темных бегающих глаз я с трудом спрятал ухмылку и пробормотал про себя: «Этот тоже затрясся», а вслух сказал, поднявшись: – Прошу сюда, мистер Жебер. Лу Фрост шагнул вперед и набросился на него: – Вам-то какого дьявола здесь нужно?! – Мистер Фрост! – резко остановил его Вулф. – Вы не у себя дома! Адвокат снова схватил за локоть своего (и нашего) клиента. Перрен Жебер даже не взглянул на них. Он прошествовал мимо, встал перед Вулфом и слегка поклонился: – Мистер Вулф? Добрый день! – Он повернулся к Хелен Фрост и сделал еще один поклон, только менее официальный. – Вот вы где! Что с вами, вы плакали? Ах, прошу прощения, какая бестактность, какая бестактность с моей стороны! У вас все в порядке? – В порядке, в порядке! Вы-то, Перрен, зачем приехали? – Затем, чтобы отвезти вас домой. – Перрен перевел взгляд на Вулфа. – С вашего позволения, сэр, я приехал, чтобы сопровождать мисс Фрост домой. – Вот как? – проговорил Вулф. – Хотите сделать это полюбовно? Или силой, несмотря ни на какие преграды? – Не так и не так, – вежливо улыбнулся Перрен. – Как бы вам объяснить? Мисс Фрост почти моя невеста. – Ничего подобного! Перрен, я запретила вам так говорить. – Я сказал «почти», дорогая Хелен. – Он воздел руки. – Я позволил себе так выразиться единственно в надежде… – Хорошо-хорошо! Чтобы больше я этого не слышала. Зачем вы приехали? – Говоря по правде, – он снова поклонился, – ваша матушка попросила. – Так я и знала. – Мисс Фрост досадливо обвела взглядом всех своих защитников. – Лу, она и тебя, видно, попросила? И вас, Бенни? – На меня-то зачем сердиться, Хелен? – начал убеждать адвокат. – Лу рассказал мне все, вот я и подумал, что лучше будет приехать. Погоди, Лу! Мне кажется, что, если мы спокойно обсудим… В очередной раз зазвонил телефон. Я присел к своему столу, а Лич тем временем продолжал умиротворяющую речь. Узнав голос в трубке, я сразу же принял меры предосторожности: заговорил тише, не называл имен и так далее. Да, именно этот человек был бы желанным гостем для Ниро Вулфа. Я попросил минутку подождать, прикрыл ладонью трубку и, быстро нацарапав на бумаге: «М. хочет заехать», передал листок Вулфу. Тот взглянул, сунул бумагу в карман и сказал негромко: – Спасибо, Арчи. Попроси мистера Брауна позвонить через пятнадцать минут. Это была непростая задача. Макнейр настаивал, чтобы Вулф немедленно подошел к телефону. Присутствующие в комнате перестали разговаривать и начали прислушиваться. Я был учтив, но тверд, и мне наконец удалось убедить собеседника. Повесив трубку, я сказал Вулфу: – Порядок. Вулф между тем приготовился встать. Чуть отодвинул кресло, оперся о подлокотники, и – р-раз! – гора поехала вверх. Поднявшись, он не спеша обвел всех взглядом и произнес ледяным, решительным тоном: – Джентльмены, скоро четыре, я вынужден покинуть вас. Мисс Фрост была столь любезна, что согласилась принять приглашение полюбоваться орхидеями в моей оранжерее. Мы с ней достигли определенной договоренности. Могу добавить, что я не людоед и оскорблен вашим вторжением в мой дом. Прошу вас немедленно удалиться. Мисс Фрост, естественно, если пожелает, вольна присоединиться к вам. Как вы, мисс Фрост? Она встала и процедила сквозь зубы: – Я посмотрю орхидеи. Как они тут заголосили! Я приготовился регулировать движение, чтобы не образовалась пробка. Ллевелин вырвался из рук адвоката и кинулся к кузине, намереваясь, очевидно, перекинуть ее через седло и ускакать прочь. Она мужественно встретила его натиск: – Что я, маленькая? Не могу о себе позаботиться? Тоже мне, разошелся! – И вместе с Вулфом пошла к выходу. Джентльмены явно остались в дураках, и вид у них был дурацкий. Адвокат пощипывал розовый нос. Перрен Жебер, сунув руки в карманы, покачивался с носков на пятки и обратно. Ллевелин поспешил к двери, за которой скрылись любители орхидей, остановился в растерянности, и мы лицезрели его ладную крепкую спину. Из холла послышался шум дверцы лифта и урчание поднимающейся кабины. – Ну, на сегодня хватит, – объявил я. – Не выношу сцен. Они мне на нервы действуют. Лу Фрост повернулся и прошипел: – Катитесь ко всем чертям! – Жаль, что вы наш клиент, – усмехнулся я, – а то врезал бы как следует. Так что выметайтесь, пока целы. У меня работы невпроворот. Коротышка потянул неистового Ллевелина за рукав: – Пошли, Лу, заглянем ко мне в контору. Перрен Жебер тоже направился к двери. Ллевелин на прощание пытался испепелить его взглядом. Лич еще раз подтолкнул приятеля вперед. Я проводил всех троих до парадной двери. По пути Ллевелин еще что-то вякал, но я уже не обращал на него внимания. Они спустились по ступеням на тротуар, и Фрост с адвокатом повернули на восток, а Жебер влез в свою машину с откидным верхом, которую поставил впритык к моему «родстеру», и нажал на стартер. Я затворил дверь и пошел назад. В кабинете я включил внутренний телефон и нажал кнопку «Оранжерея». Через полминуты Вулф отозвался, я доложил: – Внизу все спокойно. Суета закончилась. – Превосходно! – Вулф говорил полушепотом. – Мисс Фрост тоже относительно спокойна. Сейчас она любуется цветами. Когда позвонит Макнейр, назначь ему на шесть. Захочет раньше, пусть приходит – займешь его. Дай мне знать, как только он появится. Дверь в кабинет держи закрытой. Ровно в шесть я отправлю мисс Фрост домой. Да, она оставила сумочку у меня на столе. Пусть Фриц принесет ее сюда. – Вас понял. Я отключил аппарат и в ожидании звонка Макнейра принялся размышлять о притягательной силе красоты, попавшей в переплет, и о не менее притягательной силе двух миллионов долларов, обеспеченных всем достоянием Соединенных Штатов, а также о том, что степень влияния этих сил, наверное, зависит от того, романтическая вы натура или нет.