– Тогда этой ночью вы ошиблись, – сказала Альва и открыла дверь вольера. Запах железа все так же стоял в воздухе, а Умфолози и Намакула были неспокойны и заволновались, когда вошли полицейские. «За последние часы они увидели уже достаточно новых людей», – подумала Агнес. Все утро люди толпились у вольера. Даже маленький трактор оставался неподалеку: с его помощью Зоэллу повернули на живот, чтобы легкие не наполнились кровью. Ветеринары сделали все, что могли. Дали Зоэлле обезболивающее, поставили капельницу и остановили кровотечение из носа. Позвонили зоологам из Двур-Кралове в Чехии и зоопарка Сан-Диего в США, чтобы попросить совета. Самой большой проблемой была пуля. Похоже, она попала в позвоночный столб. Шансы на выживание были минимальными. Может, попытаться достать детеныша прямо сейчас? Пока обсуждали неотложные меры, не в состоянии прийти к общему решению, Зоэлла уснула навсегда. Внутри большого тела перестало биться и сердце ее детеныша… – Ох… – сказала Сесилия, посмотрев в вольер. К ней подошел Йоран Гуннарссон. Зоэлла лежала, опустив голову на передние лапы. Рана в носу была чистой и казалась еще более красной, чем раньше. – Да, черт возьми… – сказал он. – Похоже, кто-то искал увесистый трофей, чтобы повесить на стену. Альва взглянула на него. – Никому не нужен трофей, – ответила она и почувствовала, как внутри снова закипает гнев. – Этот кто-то хотел заработать миллионы. Йоран Гуннарссон насмешливо посмотрел на нее. – Вы подумали не о том, юная леди. Это просто рог – то, о чем мы говорим. Альва повернулась к Сесилии: – Килограмм рога стоит сейчас больше, чем килограмм золота или кокаина во Вьетнаме. Я пыталась убедить полицейских, что они должны предупредить таможенную и пограничную службы, прежде чем он… Йоран Гуннарссон властным жестом остановил ее. – И еще одно. Сначала мы должны ограничить допуск в вольер и найти возможные доказательства, а затем… – А вы не можете сначала позвонить? Пока вы все подготовите здесь, рог будет уже на полпути к Азии. – И что они смогут сделать, можно спросить? Он усмехнулся и повернулся к своей коллеге, надеясь на поддержку. Но Сесилии было не смешно. Она взглянула на Альву и попросила: – Расскажите мне больше. Нью-Йорк, США Вакко залез на стол в VIP-зале ночного клуба, расстегнул широкий ремень и медленно опустил узкие джинсы до икр. – Как думаете, можно напиться быстрее, если получишь шампанское прямо в задницу? – крикнул он и получил в ответ ободряющие возгласы и задорный смех. Костлявый ТТ вытащил изо льда новую бутылку шампанского «Moët & Chandon», встал позади Вакко и принялся яростно ее трясти. Вакко повернулся задом: – Хорошо, я готов! Роб удивился. Как такой больной парень может настолько чертовски хорошо играть на гитаре? Как такой бестолковый, нелогичный и непредсказуемый человек может быть настолько точным и сконцентрированным, едва только вешает на шею свою гитару «Gibson» и зал начинает считать? – Иди сюда! – крикнул Вакко. «Как ему удалось выучить все эти гаммы?» – подумал Роб. Этот парень не может просидеть спокойно и пяти минут. Роб чувствовал, как давит спинка дивана. Вдруг кто-то бросил ему на колени телефон. – Взгляни, Роб, это с вечера! – крикнул на ухо Ахсануллах. – Клип уже посмотрели девять тысяч раз. Роб отодвинул телефон чуть дальше, чтобы лучше видеть видео. Оно снято из зала, рядом со сценой. Все качают головами с поднятыми вверх руками. Роб увидел себя, бегающего по сцене и разогревающего публику, потного и с голым торсом. Слева от него Вакко скользил на коленях и истерично играл гитарное соло. Но вот Роб отбросил микрофон в сторону и бросился к рампе. Он дотянулся до одной из горизонтальных металлических решеток, перевернулся и, подпрыгнув, оказался на ней. Его фирменный трюк. Раздались аплодисменты зрителей. Роб не мог не улыбнуться, глядя на себя, сидящего там и размахивающего ногами. Это и в самом деле выглядит забавно. – Тебе привет от моей матери, – сказал Ахсануллах ему на ухо. – Я только что выходил, чтобы позвонить ей. Она очень гордится своей новой кухней. – И ей привет, – ответил Роб. – Давай сделаем селфи, и я ей отправлю. Он сел поближе к Робу. Роб видел на экране лицо двадцатичетырехлетнего пакистанца с длинными черными волосами и широкой улыбкой и вспоминал, как много произошло с того дня, когда три года назад, сидя дома на диване, он увидел в YouTube видео парня, играющего на бас-гитаре. В грязной тунике, с неаккуратно обстриженными волосами Ахсануллах выглядел пастухом, но играл на бас-гитаре как никто другой. Похоже, он мог очень органично переходить от тяжелых западных риффов к арабскому ритму, брать красивые меланхоличные бас-аккорды даже в сложных многословных песнях и менять низкие тона так, что Роб понял: он будет тосковать по этому парню, если тот не получит разрешение выступать. Две недели спустя Роб сидел в тесной, пропахшей специями квартирке в Исламабаде с чашкой чая в руке и тремя малышами, которые карабкались ему на спину, пока он пытался убедить маму Ахсануллаха Суфьяна Асифа разрешить сыну поехать с ними в Нью-Йорк на прослушивание. Так Ахсануллах оказался в номере Роба. Вежливый и тихий, он пытался всем угодить, но при этом имел собственные принципы, которым следовал всегда. Даже когда Костлявый ТТ и Вакко начали придумывать для него подходящий псевдоним. – Меня зовут Ахсануллах Суфьян Асиф, и я горжусь этим. Я не хочу опозорить семью, отказавшись от своего имени. – Но мы тоже имеем другие крестильные имена. Речь не об этом, – стоял на своем Костлявый ТТ. – О чем же? – спросил Ахсануллах Суфьян Асиф. – Оно должно звучать немного круче. Как Костлявый ТТ и Вакко, например. Изящно и просто. Чтобы фанаты легко могли его запомнить. – Я думаю, что Ахсануллах Суфьян Асиф – это круто. И легко запомнить, – отрезал Ахсануллах Суфьян Асиф. На том обсуждение и закончилось, что стало удачей для группы. Через два года своенравный басист со сложным именем был на обложке каждого второго рок-журнала в США. Когда пробка вылетела, шампанское выплеснулось, и Костлявый ТТ направил содержимое бутылки на ягодицы Вакко. Вокруг засмеялись, а когда Костлявый ТТ повалил Вакко на пол, всем стало еще веселее. Ахсануллах встал с дивана, чтобы лучше видеть, а Роб все сидел, уставившись на свое пиво. Но вот он почувствовал руку на своем плече. – Как ты? – спросил Гас Уилсбери. Роб обернулся. Глаза Гаса блестели, но взгляд не потерял остроты. – Хм… не знаю, – ответил Роб. – Я чувствую себя совершенно разбитым. – Мы были в дороге восемь месяцев. Это утомляет. – Но ты на пятнадцать лет старше меня. И, похоже, мог бы колесить еще полгода. Как минимум. – Но мне это нравится. Не могу думать ни о чем другом. – Вот и я тоже. Гас улыбнулся теплой, отцовской улыбкой. – Нет, это не для тебя. Снова послышался смех, и Роб с Гасом обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. Костлявый ТТ полностью стянул штаны с Вакко и теперь гонялся за голым гитаристом по всему залу. Гас сделал глоток джин-тоника и снова повернулся к Робу.