— Сэр, непохоже, чтобы они были с тюремного корабля, — ответил Якен. — Они выглядят как какие-то штурмовики, очень старой модели. — У нас есть визуальный контакт? — Да, сэр. Ранник вышла на грязный плац, устроенный перед цитаделью участка. Гарнизон разместился на стенах рокритовых бастионов, окружавших центральный блок. Многоствольные зенитные пушки «Гидра», венчавшие крышу цитадели, бездействовали — сервиторы прицельных систем не наводились на дружественный сигнал, транслируемый приближающимися машины. Ранник взяла магнокуляры, которые протянул ей Якен. Чем бы ни были эти летающие аппараты, дружелюбно они точно не выглядели. Усиленная оптика видоискателя нивелировала расстояние и покров облаков, и показались два мчащихся к участку массивных тупоносых десантно-штурмовых корабля. Бледный свет солнца блестел на серой обшивке коротких крыльев и щетинящихся стволах орудий. На глазах у Ранник один пошел вниз, начиная маневр, который мог быть только заходом на посадку, в то время как второй остался на удалении, находясь в режиме ожидания. — Навести «Гидры», — сказала Ранник Якену. — Но не стрелять, если они не откроют огонь первыми или если я не дам приказ. Это ясно? — Да, сэр. Вой далеких двигателей достиг болезненного уровня. Ранник сжала магнокуляры и постаралась не обращать внимания на муторность в желудке. Когда десантно-штурмовой корабль приблизился, она осознала, как он чудовищно велик. Бронированный и тяжеловооруженный — чем бы он ни являлся, но Якен был прав — он прибыл не с «Имперской истины» Огневые точки автопушек на внешних бастионах стрекотали, отслеживая летающую машину, выдвигавшую из-под днища посадочные опоры. Она опускалась на парадную площадку, и Ранник попятилась к защитным дверям цитадели, подальше от нисходящего потока воздуха, который обрушивали на нее воющие двигатели. Арбитраторы на стенах вокруг стояли наготове, вскинув дробовики и автоматические винтовки. Ранник натянула шлем, мрачно скривив губы. Десантно-штурмовой корабль опустился с медлительным изяществом и с глухим стуком коснулся земли. Шум двигателей снизился до визга холостого хода, а затем разом с лязгом затих. Ранник показалось, что внезапная тишина давит на нее. По коже поползли мурашки. Тяжелая фронтальная аппарель корабля находилась прямо перед ней, равно как и кабина с черным фонарем, а еще — зияющая пасть пушки, тянувшейся вдоль верхнего ребра жесткости. Арбитраторы ждали. Наконец, послышался гул размыкающихся магнитных замков, и фронтальная аппарель начала опускаться, урча гидравликой. Выбросы пара под давлением мешали Ранник увидеть, что таится внутри. До нее вдруг дошло, что она, вероятно, вот-вот умрет. По площади разнеслось эхо гулких ударов тяжелых шагов. Из недр десантно-штурмового корабля возникла тень. Ранник застыла, ужас парализовал ее руку на затыльнике автопистолета. Это было такое же создание, как на «Имперской истине» — гигант, закованный в огромные пластины брони. Он шагал к Ранник, словно колосс, окутанный паром. Бездушные черные линзы приковывали ее к рокриту крепости. И все же что-то отличалось. На сей раз воитель-титан был облачен не в темно-синее, а в серое. Исчезли скалящиеся черепа и эмблемы с багряными крыльями, их место занял свернувшийся кольцом белый океанский хищник. В своих чудовищных кулаках воин держал громадный цепной топор, отключенный мотор которого молчал. Он остановился у основания аппарели. Позади появились другие огромные воины, расходившиеся полукругом с обеих сторон. Они также были облачены в серо-белые доспехи, частично расписанные странными закручивающимися узорами. У нескольких на визорах шлемов были красные диагональные линии. На кожаных лентах, обмотанных вокруг наручей и горжетов, стучали резные костяные амулеты и старинные неровные зубы хищников. Большинство несло громадные болтеры, хотя один нес на шесте изодранное полотнище, на котором выцвело до неузнаваемости все, кроме центральной белой эмблемы, повторявшей рисунок на правом наплечнике каждого из воинов. Никто из арбитраторов не шевелился. Ранник просто смотрела. Она знала, что стоит не так дернуться — и ее размажет по стене крепости шквал массореактивных болтов. Первый появившийся из корабля гигант — тот, что был вооружен цепным топором — шагнул вперед. — Привет тебе, имперский гражданин. Его сухой и низкий скрежещущий голос с треском исходил из вокс-решетки шлема, словно доносясь с огромной глубины. Только через секунду Ранник поняла, что гигант говорит на высоком готике. Она начала подыскивать, что ответить, силясь вспомнить дни обучения в прогениуме, в страшно холодной лингва-келье аббата Тарвелла. — Кто вы есть? — спросила она, зная, что кошмарно коверкает слова при переводе с низкого на высокий. — Мы — Кархародон Астра, служители Отца Пустоты и Империума. Мы явились на ваш мир за Красной Податью, что наша по праву, дарованному Забытым в День Изгнания. Из слов гиганта Ранник уловила только одну значимую вещь. Они служили Империуму. Эта информация не особо ослабила ее страх. В последнее время все оказывалось не тем, чем казалось. — Мы получили ваш сигнал бедствия, — продолжил гигант, не получив ответа от Ранник. — Банда мерзостных предателей и еретиков осадила ваш мир и уже убила многих ваших братьев. Мы поможем вам уничтожить их перед тем, как заберем нашу Подать. — Вы здесь, чтобы помочь нам? — запинаясь, спросила Ранник. Гигант помедлил с ответом, словно обдумывал ее слова. — Да, — наконец, произнес он. — Нам нужен полный доступ к этому месту, дабы использовать его как перевалочный пункт. — Вас больше? — Периметр безопасен? — спросил гигант, оставив вопрос без внимания. — Да. Но были контакты. — Мы начнем развертывание. Славь Отца Пустоты, гражданин, ибо Красная Подать началась. Шарр успел позабыть, насколько жалки люди. Стоявшая перед ним женщина явно пребывала в ошеломлении от вида двух отделений Адептус Астартес. Полузакрытый шлем не мог скрыть того, что у нее отвисала челюсть. Магистр роты моргнул, активируя символ вокс-связи на своем визоре. — Брат Аттика, сажай «Копье пустоты», — произнес он. — Принято, магистр роты, — отозвался пилот «Громового ястреба». — Наши сканеры фиксируют контакты снаружи периметра сооружения. — Я знаю, — сказал Шарр. — И все же продолжайте. Мы не можем терять времени. Женщина что-то говорила. Большую часть ее фраз на высоком готике было не разобрать. Шарр оборвал ее: — В этом здании есть заключенные-рабочие? Женщине удалось кивнуть. Шарр продолжил: — Вы покажете их мне и моему верховному библиарию, когда он прибудет. Последний раз Шарр говорил с человеком, не являвшимся рабом ордена, почти половину десятилетия тому назад. Женщина перед ним выглядела не старше ребенка. С первого же взгляда ему стало ясно, что остальные члены гарнизона старше, однако они едва ли выглядели более компетентными. Они никак не смогли бы самостоятельно продержаться против изменников до настоящего момента. Захватчики попросту оставили их в живых из милости, не дав об этом знать. Это означало, что предатели хотели, чтобы Кархародоны высадились здесь. «Копье пустоты» приземлилось возле «Острого зуба». Два десантно-штурмовых «Громовых ястреба» заняли весь маленький плац. Наружу вслед за Те Кахуранги вышел ударный командир Ари, и они присоединились к Первому и Второму отделениям, собравшимся вокруг Шарра. Исходящий от стоявшей перед ними женщины ужас стал еще более осязаем, когда она увидела облаченного в броню верховного библиария. — Рад встрече, младший смотритель Ранник, — произнес Те Кахуранги. Женщина побледнела. — Вам известно мое имя? — Моему брату известно многое, — сказал Шарр, устав от глупости женщины. — Лучше об этом не расспрашивать. А теперь вы покажете нам ваше тюремное заведение. Я должен осмотреть заключенных. Женщина, которую Те Кахуранги назвал Ранник, заколебалась, однако ненадолго. Она отперла противовзрывные двери центральной башни и повела их вглубь катакомб. На ходу Шарр велел остальным из собравшихся отделений присоединиться к гарнизону на бастионах, а «Копью пустоты» и «Острому зубу» — снова подняться в воздух. Если их темные братья замышляют в ближайшее время нанести удар, то их не застанут неподготовленными. Гравилифт спускал их в тюремные подземелья. Сооружения высекли в самом скальном основании Зартака: коридоры были из неровного сырого камня, низкий потолок щетинился сталактитами. Камеры для заключенных были выгрызены в скале и отделены массивными прутьями и решетками из пластали. Шарр и Те Кахуранги шли по сводчатым коридорам. Ранник следовала за ними, будто ребенок, идущий по пятам за родителями. Какое-то время они молчали, а затем Шарр обратился к своему верховному библиарию: — Они годятся? Те Кахуранги издал сухое ворчание, не глядя на магистра роты. — Они напуганы. На этот мир опустилась пелена страха. На всем лежит печать Мертвой Кожи. — А когда мы убьем его и изгоним его тьму? — Сложно сказать. Они истощены, переутомлены. Многие уже искалечены. Мало кто подойдет для рабских палуб, не говоря уже об индоктринации. — Заберем, что сможем, — сказал Шарр. — Выбирайте в этом месте все, что сможет пойти на пользу ордену. — Я здесь только ради мальчика, — произнес Те Кахуранги. — Он для вас настолько ценен? — Ты не хуже меня знаешь, как трудно отыскать новых инициатов для библиариума. Во Внешней Тьме, где нет обычных средств набора, довольно тяжело обнаружить подходящего юного псайкера. Найти же такого, кто в основном не затронут порчей, практически невозможно. Мои братья-библиарии десятилетиями ждали этого дня. Вот почему я здесь. — И я вам помогу, — заверил его Шарр. — Насколько позволят мои обязанности. — Поглядим, насколько это много на самом деле, — сказал Те Кахуранги. Пока они шли, он временами останавливался и вперивал взгляд в какую-нибудь из камер. При виде громадного воина заключенные внутри судорожно хватали воздух или кричали. Все они были созданиями замызганного вида, их серые комбинезоны покрывали наслоения пятен от пота и грязи, а на открытых участках тела застыла сажа. Шарр задался вопросом, выглядел ли он в чем-то похожим на них до своего приема в орден. Находился ли в тех же самых камерах, что и они. Воспоминания об этом были уже давно им утрачены. — Какова средняя выживаемость у этих негодяев? — спросил он у Ранник, указывая сквозь прутья решеток одной из камер. Заключенные внутри застонали от страха. — С момента их прибытия? — отозвалась Ранник на своем ломаном высоком готике. — От девяти до десяти месяцев по стандарту Терры. Так быстро не умирают даже на рабских койках в Кочевом Хищническом Флоте, — подумалось Шарру. И все же лучше это, чем ничего. — Вы знаете, где находится мальчик? — спросил он у Те Кахуранги по внутреннему воксу. — Приблизительно, — сказал верховный библиарий. — Он до определенного предела впустил меня в свой разум, хотя напряжение и велико. Проследил его варп-присутствие до подсекции в основной тюремной шахте. Это на другом конце полушария. На поверхности в джунглях есть несколько точек входа, которые я мог бы использовать. — Предатели позволили нам сюда добраться, — произнес Шарр. — От всего этого места просто разит западней. — И все же у вас нет времени, магистр роты, — ответил Те Кахуранги. — Каху не потерпит никаких задержек Сбора, а я должен добраться до мальчика. С каждым мигом Мертвая Кожа все ближе к нему. Пока что мне удавалось заставлять его продолжать двигаться, но это все, что я в силах сделать на расстоянии. Я должен отправиться лично и забрать его. — Тогда так и поступайте, — сказал Шарр. — Берите Ари и инициатов из Десятой роты на борт «Копья пустоты» и отправляйтесь со всей поспешностью. Да направит ваш путь Отец Пустоты. Те Кахуранги склонил голову. — А что в это время будете делать вы? — Мы начнем с зачистки еретиков, — произнес магистр роты. — Когда искореним их, сможем забирать заключенных тюрьмы и отправлять их на орбиту. Те Кахуранги остановился, оглядывая шероховатый коридор с камерами и массивные тюремные двери. Его шлем качнулся, развернувшись к Шарру. Покрытые тонкими надписями синие пластины и черные линзы были непроницаемы. — Магистр роты, вы помните это место?