Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 34 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Шарр вздрогнул от раздавшегося голоса. Он обернулся и обнаружил, что к нему приближается Те Кахуранги. Хотя верховный библиарий и был облачен в полный доспех, Шарр только теперь услышал глухой стук шагов и жужжание сервоприводов с шумопоглощением. Будь это кто-то другой, он бы встревожился собственной нехватке бдительности. Однако Те Кахуранги уже давно приобрел обыкновение перемещаться незамеченным. — Чего он бы не одобрил, почтенный верховный библиарий? — спросил Шарр, когда Те Кахуранги остановился перед ним. Умудренный псайкер не смотрел на него, подняв взгляд на старый доспех Акиа. Оба космических десантника говорили на архаичном высоком готике — наречии, которое использовалось их орденом с момента основания многие тысячи лет назад. — Прежний магистр роты не одобрил бы, что ты стоишь, уставившись на его боевую броню, во время мертвых часов, будто какой-нибудь инициат, еще не обагренный кровью. Если тебе не подходит медитация или крио-сон, нужно заниматься делом. Шарр почувствовал укол раздражения. Он подавил его. — Я пришел воздать дань уважения. — На это было довольно времени. Как сказал бы Акиа: что прошло, то прошло. Теперь ты — наш магистр роты. Ты должен принять на себя все обязанности. Шарр посмотрел на Те Кахуранги — Бледного Кочевника, верховного библиария ордена. Его силовой доспех впечатлял даже сильнее, чем броня магистра роты. Его основная поверхность имела глубокую синюю расцветку, и каждый ее дюйм — от сапог до усаженного кабелями психического капюшона — покрывала плотная вязь вихрящихся меток изгнания. На вороте висел массивный комплект покрытых резьбой акульих зубов, а поверх наручей болтались и другие старые амулеты. В правой перчатке он держал силовой посох из резной кости, навершие которого было выполнено в виде пасти, сомкнутой на осколке камня цвета морской волны. Камень поблескивал в тусклом свете. — Близится Сбор, — продолжил Те Кахуранги, поворачиваясь к Шарру. — Сбор с планеты, которую ты когда-то очень хорошо знал. Ты готов, Первый Жнец? — Я готов, — с нажимом ответил Шарр, встретившись взглядом с черной пустотой глаз Те Кахуранги. Лицо вокруг этих противоестественных глаз вызывало беспокойство своими разными цветами. Большая его часть была белой, словно плоть трупа, но фрагменты кожи вокруг глаз, на подбородке и шее покрывали грубые темно-серые бугорчатые наросты, придававшие коже текстуру чешуи. Шарр недавно стал замечать на собственном теле первые признаки генетического отклонения: струпья на локтях и плечах. Это было всего лишь одно из множества заболеваний, который поражали старших членов ордена, и со временем вырождению предстояло только усиливаться. На данный момент Те Кахуранги являлся старейшим в ордене, если не считать дремлющих Великих в их белых комплектах брони дредноута. Шарру доводилось слышать, что он был всего на три поколения моложе Странствующих Предков — первых, кто в одиночестве отправился в пустоту по воле Забытого. — Сейчас рота нуждается в руководстве, — произнес Те Кахуранги. — В твоем руководстве, Шарр. Это будет не обычный Сбор. — Вы говорили. — Необходимо отыскать мальчика, — продолжил Те Кахуранги. Его сухой мертвенный шепот эхом разносился по арсеналу. — Ночные Убийцы чуют его запах. Если тот, кого называют Кири Мате, запустит в него свои когти, всех ждут великие страдания. Недостаточно просто завершить Сбор. Мы должны добраться до мальчика раньше, чем еретики. — Мы отыщем его, — сказал Шарр. — И завершим Сбор, ради ордена. — Это будет твое первое испытание в качестве магистра роты. — Значит, я рад ему, брат-в-пустоте. Те Кахуранги бросил взгляд назад, на арсенал. — С Войны в Глубинах возвращено восемьдесят шесть рабочих комплектов боевой брони. Заполнить их могут семьдесят девять братьев-в-пустоте. А тебя терзают сомнения при столь мрачном возвращении домой. Достаточно ли нас для Сбора, если учесть, что нас ожидает? — На наших плечах лежит будущее ордена, — произнес Бейл Шарр, снова обращая взгляд на силовой доспех Акиа. На его доспех. Он вновь положил руку на навершие цепного топора. — Мы — Кархародон Астра, верховный библиарий. Из Внешней Тьмы мы приходим, и, когда Красная Подать завершается, оставляем за собой только тьму. И больше ничего. + + + Генетическое сканирование завершено + + + + + + Доступ разрешен + + + + + + Начало записи в мнемохранилище + + + + + + Временная отметка, 3555875.M41 + + + День 46, локальное время Келистана. По поручению Гидеоса я проверил станционные журналы субсектора. Он убежден, что происходит что-то очень важное, и это длится уже несколько дней. Из-за его кошмаров половина слуг лорда Розенкранца не спала всю ночь. Я этого больше не мог выносить. Похоже, его варп-грезы не совсем ошибочны. Тюремный корабль, идущий с Феллорейна, отметился на станции в спиральном рукаве с недельным опережением графика. Гидеос считает, что именно его ему являли знамения. Мне потребуется провести дополнительные проверки, прежде чем идти к лорду Розенкранцу и запрашивать разрешения покинуть это несчастное место. Дело здесь, на Келистане, до сих пор не вяжется. Щелкоперы из местного Администратума по своему обыкновению затягивают процедуры. Погоня за беглым тюремным кораблем к границам имперского пустотного пространства может оказаться как раз тем поводом, который мне нужен, чтобы бросить это тупиковое расследование. Подписано, Дознаватель Аугим Нзогву + + + Окончание записи в мнемохранилище + + + + + + Мысль дня: Трудом заслуживается спасение + + + Глава II Стояла ночь перед жатвой. Время отчаянного томления, от которого перехватывало дыхание. Время подготовки и предвкушения. Время, которым Принц Терний научился наслаждаться.
Амон Кулл смотрел наружу через главный наблюдательный портал «Последнего вздоха». Оттуда на него глядел Принц Терний — обнаженный, с лежащими на плечах прямыми волосами цвета черного гагата. Его мертвенно-бледное тело было испещрено нейропортами и шрамами от ритуальных подсчетов убийств. Кулл поднял руку, наблюдая, как принц в кристалфлексе повторил движение, ни на миг не нарушив контакта взглядов. Уголок его рта дернулся в намеке на улыбку, обнажив острия стальных зубов. Оживший мертвец в пустоте улыбнулся в ответ. Он уронил руку и поглядел мимо кошмарной фигуры, переведя свои черные глаза на темную сферу, которая обрамляла его отражение. Зартак. Зрелище не впечатляло: небольшой планетоид, зеленый шар из грубого камня на окраине звездной системы на окраине Галактики. Место, о котором легко забыть. Место, хорошо подходившее для нужд Амона Кулла. Жатва запаздывала. Они задержались: сперва на Немизаре, а затем в системе Талифа. Это можно было понять, учитывая, как группировка изголодалась по свежим жертвам. Кулл вспомнил вопли, и по его позвоночнику прошла легкая дрожь. Он сам тогда тянул, равно как и его братья затягивали то, что планировалось как обычный рейд за припасами, обильно одаривая пленников всей болью, какую те только могли помыслить. Они выбились из графика на неделю, да и то лишь потому, что потом авгуры засекли, как в систему входит мощная эскадра Флота, тщетно пытающаяся перехватить их. Немизар и Талиф были приятным развлечением, но тем не менее — лишь развлечением. Им нужно было быть на Зартаке. Обитель заблудших и заточенных душ, плотно сосредоточенных в дюжине рудничных сооружений, пробуренных среди недружелюбных джунглей, которыми была покрыта влажная сфера. За исключением арбитраторов и тюремных надзирателей, все люди внизу являлись заключенными рабочими. Все они созрели для жатвы. У Кулла зудела кожа на загривке. Он побаловал себя этим ощущением, представляя, как зазубренное лезвие боевого ножа вонзается в цель. Ему в спину глядела по меньшей мере дюжина глаз, желавших заколоть его здесь и сейчас, и это считая только генетически улучшенные. Знание об этом доставляло Куллу удовольствие. Удовольствие от того, что их сдерживал страх перед его мастерством владения клинком. Жутковатую тишину на мостике ”Последнего вздоха» нарушил звук: скрежет изношенных временем тревожных ревунов. Сгорбленные слуги заторопились отключить их. Куллу не требовалось спрашивать, что они знаменовали. Авгуры корабля засекли «Имперскую истину», входящую в систему после прыжка в варпе. Еще через восемь часов тюремный корабль окажется на верхней стоянке над Зартаком, присоединившись к замаскированному флоту Кулла на орбите обреченной шахтерской колонии. И тогда ожидание, наконец, завершится. — Броню, — произнес Принц Терний. Его голос звучал молодо, он был холодным, чистым и резал, словно только что выправленная бритва. Облаченные в черное слуги из его личной свиты поспешили исполнить его приказание. Каждый из них тяжело двигался, борясь с весом своего элемента боевого доспеха. Тот был старинной конструкции, Mk IV, окрашенный в полуночно-синий цвет и отделанный бронзовыми полосами. Иззубренное сочетание фигурной пластали, адамантия и керамита переносило тяготы Долгой Войны тысячи лет, когда Кулла еще и в проекте не было. Несмотря на почтенный возраст доспеха, принц распорядился внести в него изменения, когда забрал у прежнего повелителя группировки. Теперь наплечники, поножи и нагрудник щетинились зубчатыми остриями, а знак VIII Легиона в виде скалящегося крылатого черепа дополняла его личная геральдика, герб дома Куллов — черная ядовитая роза с ее страшными отравленными шипами. Слой за слоем, слуги облачали Кулла для убийства. Первыми были каналы авточувств, которые с привычными слабыми уколами боли входили в нейропорты и гнезда в плоти, пронизывавшие черный панцирь. За ними последовали пластины сервоприводов и волоконные пучки: машинные мускулы, которым предстояло увеличить и без того трансчеловеческую силу принца. Затем сама броня — темная, словно кошмар, и древняя, словно грехи убитого генетического отца, которого Куллу уже не суждено было узнать. Слуги пристегивали все элементы к полосам электроидного герметизатора, не произнося ни слова. За исключением пощелкивания и скрежета холодного металла, на мостике царила тишина. Последними были наплечники. Чтобы поднять и закрепить каждый из них на месте, потребовалось двое слуг, мозолистые руки которых были окровавлены из-за шипов, торчавших из темной стали. Сервоприводы силового доспеха застрекотали и загудели, включаясь полностью. Кулл снова улыбнулся. Вперед выступил Сентаф — его старший раб и единственный из человеческих отбросов, к которому он удосуживался обращаться по имени. Его дряхлые руки сжимали огромный боевой шлем. Визор был выполнен в форме вопящего черепа, и его костяная белизна резко выделялась на темном фоне доспеха Кулла. По бокам возвышались откинутые назад красные крылья, изготовленные в подражание изодранным крыльям летучей мыши. Это было само воплощение геральдики VIII Легиона. Верхушку черепа покрывал гребень костеподобных роговых выростов, которые копировали шипы, торчащие из остальной брони Кулла. Отключенные красные линзы, встроенные в глазницы черепа, поблескивали темным, мертвенным оттенком рубинового. Кулл одной рукой забрал шлем у едва удерживавшего его слуги и без церемоний надел его на голову. Шейный замок зашипел, смыкаясь с воротом, а решетка вокса издала дребезжание и хрип, словно умирающий человек. Какую-то секунду он пребывал во мраке. Какую-то секунду вновь прятался в тенях дворца, который когда-то называл своим домом, и хныкал, крепко зажмурив глаза, пока по залам шагали облаченные в молнии убийцы. Затем включилось охотничье зрение, и вернулся мостик, теперь окрашенный в кровавый багрянец. Поверх зрения один за другим накладывались белые значки, которые вспыхивали по мере того, как запускались его авточувства — сетки целеуказателя, жизненные показатели, метки отделения, счетчики боезапаса, планы местности. Он последовательно отключал их все, моргая. В них не было нужды, пока что. Его взгляд вновь вернулся к собственному отражению в кристалфлексе — к Принцу Терний, Юному Убийце, Чемпиону Страха. К Повелителю Ночи, ныне облаченному в полночь и готовому убивать. Будь прокляты так называемые «ветераны Долгой Войны», утверждавшие, будто их молодой принц не готов. — Шензар, — произнес он. Его голос преобразился в низкий мертвенный шепот, хрипло исходящий из решетки вокса на маске смерти. — Когти готовы? — Да, мой принц, — отозвался чемпион терминаторов. Усилием мысли Кулл активировал силовые катушки древнего доспеха. Вспыхнули дуговые молнии, которые искрили и трещали среди страшных шипов и жадно бросались на его кошмарное отражение. Удовлетворившись, Кулл кивнул. — Тогда начнем. Клинок Шадрайта рассекал мясо. Он молча наблюдал за этим, восхищаясь тем, как лоскуты плоти с мягкой неохотностью расходятся под легким нажимом скальпеля. А еще восхищаясь криками человека — чем-то напоминавшими звуки, которые издает искалеченная самка грокса: усталое мычание изнурения от боли, накопившейся за время ее бессмысленного существования. Порой Шадрайт задавался вопросом, не был ли он в прошлой жизни мясником или работником скотобойни. Или же просто психопатом. Их на Нострамо было в избытке. Шадрайт вынул клинок и выпрямился, на миг удовлетворившись. По итогу, последние двести одиннадцать жертв в какой-то мере облегчили ему связь с Бар`Гулом. Последнее время древний демон игнорировал Шадрайта, и его послания становились все более далекими и оторванными от реальности. Однако теперь колдун вновь ощущал на себе внимание порождения варпа, привлеченное сквозь имматериум той болью, которую Шадрайт изливал в бездны варпа. — Еще одного, — приказал он. Мертвенное шипение его голоса с дребезжанием исходило из вокса рогатого шлема. Две сутулых твари-прислужницы стащили со стола кричащего человека, который корчился и сопротивлялся. Еще двое взгромоздили на стойку очередного пленника. Тот был практически без сознания, все еще находясь под действием газа «фобос», которым Шадрайт заполнил корабль перед абордажем. На нем была белая форма оператора вокса мостика. Шадрайт срезал ее короткими и аккуратными движениями хирургических ножниц. Чтобы было проще работать, он снял перчатки, и его длинные когтистые пальцы приобрели ярко-красный цвет. Повелитель Ночи реквизировал для своего жуткого труда медицинский блок «Имперской истины». Естественный выбор — там уже были все необходимые ему инструменты: от резаков и пил по кости до секционных столов и сдерживающих захватов. Он развесил на трубах охладителя и вентиляционных каналах над головой содранную кожу двух дюжин членов экипажа мостика корабля, задрапировав весь отсек обнаженным окровавленным мясом. А также заставил прислужников заткнуть стоки в полу, так что теперь, после нескольких дней трудов, вокруг подошв его сапог плескалась кровь. Кафельные стены, когда-то обладавшие нетронутой хирургической белизной, раскрасили багряным. Все это было для Шадрайта как хобби, так и способом связаться со своим демоническим союзником. Тот говорил с ним о доме, о далеком, давно сгинувшем Нострамо, и о славных днях в обществе боевых братьев, которые понимали, в чем истинные таланты Повелителей Ночи. Когда-то нести боль и страх было целью само по себе. Теперь же стало всего лишь чем-то второстепенным для Кулла и группы неопытных воинов, с которыми Шадрайт был вынужден объединиться. Практически никого из них еще не было на свете в великие и славные дни освобождения VIII Легиона, когда они сорвались с привязи Ложного Императора и расписали звезды красным. Выскочки позорили собой Долгую Войну и демонстрировали, сколь низко пали идеалы Ночного Призрака. Они — средство достичь цели, напомнил себе колдун Хаоса, извлекая глазное яблоко. Вскоре, с благословения Бар`Гула, он найдет то, что искал. Тогда капризы самозваного Принца Терний ему более не понадобятся. Он почувствовал, что в отсеке появился Ворфекс. Присутствие того ощущалось холодом, словно от давно мертвого покойника. Шадрайт не поднял глаз от работы. — Мы вышли из пояса астероидов, — произнес вожак Когтя рапторов. Его голос прорезался среди воплей последнего из пленников колдуна. — Щиты? — поинтересовался Шадрайт, подавшись чуть ближе к бьющемуся и задыхающемуся человеку. — Повреждены, но еще работают. Их хватит. — А вокс-система? — Цела. У нас полная и бесперебойная связь с Зартаком. Никаких вестей от принца и остального флота. Они до сих пор скрыты на темной стороне планеты. — Превосходно, — сказал Шадрайт, наконец подняв взгляд на другого Повелителя Ночи. Ворфекс был одним из немногих членов группировки, кого он считал обладающим хотя бы чем-то близким к опыту. Если уж на то пошло, Шадрайт поспособствовал бы, чтобы Ворфекс стал лидером вместо Кулла, если бы был уверен, что сможет манипулировать старшим Повелителем Ночи так, как уже манипулировал так называемым Принцом Терний. — Продолжай передавать все, что поймали вокс-перехваты, — велел Шадрайт. — И готовь свой Коготь к прибытию новых гостей. — Как пожелаете, Бескожий Отец. Жатве вот-вот предстояло начаться.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!