- Товарищ капитан! Товарищ Одинцов! Обернувшись, когда сообразил, что это уже ко мне, я сразу опознал знакомое лицо. У того, как и у меня шапка-ушанка с опущенными ушками была, а ветер сильный, пронизывающий. Но он смог меня опознать сходу, вот и я его тоже. Это был мой взводный, из разведывательной мотоциклетной роты, где я в гвардейской танковой бригаде служил. Мой боец, хоть и бывший. Тогда ещё молодой лейтенант делал первые шаги в войне, я немало ему дал знаний из своего опыта. Тоже гвардеец. Вот и встретились, обнялись, хлопая друг друга по спине. - Товарищ капитан, откуда вы тут? - отстранившись, тот осмотрел меня, говоря. - Читал в «Комсомолке», что вы погибли. А тут смотрю, живой. Даже глазам не поверил. - Представьтесь, - подошёл к нам мой комдив, тут же был начштаба и кто-то из Политуправления дивизии, самого комиссара не было. Чуть в стороне стояли несколько офицеров и бойцов из комендантского взвода. - Гвардии старший лейтенант Столяров, Шестая общевойсковая армия, - козырнув, представился теперь уже офицер. - Возвращаюсь из госпиталя в свою бригаду. - Вы его знаете? - кивнул на меня комдив. - Конечно, товарищ полковник. Это мой бывший командир, капитан Одинцов. Дважды награждён Золотыми медалями Героя. Мы вместе под Харьковом воевали. Выходили из окружения. Потом он пропал. - И куда пропал, товарищ… капитан? - последнее слово тот выделил с ядовитой интонацией, обращаясь уже ко мне. - После выхода из окружения, попал в руки особистов. Молодая и свежая дивизия. Начали избивать, не поверили, что я командир и дважды высшей наградой награждён. Мол, молод слишком. Даже запрос в мою армию не отправляли, посчитали что это излишне. Я контужен, убил обоих особистов и двух бойцов. Наглухо. Потом начальника разведки дивизии и ещё одного бойца, тоже руки распустили. Очнулся в землянке избитый. Да, когда бежал из дивизии, ножом часового снял. В другом месте к своим вышел, а там суд, лишение всего и колония. Вины своей не признал, жизнь защищал, и сейчас не признаю. Впрочем, мне и доказали только убийство часового, по остальным свидетелей не было, а я не признавался. Потом штрафбат, не доброволец, силой взяли, и вот уже у вас воюю. А некролог, тот тут просто, Дважды Герои непогрешимы и в штрафбаты не попадают. - Понятно. Грузитесь, - приказал тот и развернувшись направился к купейным вагонам. Я же повернулся к Столярову. - Спасибо тебе, старлей, не за всё правда, но ты своё ещё получишь от особистов, как в часть вернёшься. Научат языком не мести. Тот начал бормотать извинения, но я отмахнулся, мы ещё раз обнялись, пожелали друг другу удачи, и разбежались. Того машина ждала, а я в вагон. Уже дали сигнал к отправлению. А так как свидетелей разговора хватало, общались у открытых створок моего вагона, то информация быстро стала расходится. Что радовало, между собой говорили, обсуждали, но ко мне не подходили. Вот лежал и размышлял. Крепко меня Столяров с этим подставил. И угораздило же знакомца встретить перед отправкой. То, что Шестая армия участвовала в штурме Сталинграда, я знал, но с другого фланга, мы с ними мало контактировали. Не думаю, что это подстава от Особого отдела. Им это тупо не нужно, воюю, те присматривают и ладно. Это действительно была случайность. А вот до чего додумается комдив, даже представить страшно, уж больно тот задумчивый уходил. Хотя может и забудут, я на это очень надеялся. А так я общался с командиром другой пары моего отделения, лежали рядом на нарах, тот войну начал авиационным техником, но там и закончил, побывал даже кавалеристом, теперь вот снайпер, семнадцать подтверждённых имеет. Средний надо сказать стрелок. А служил тот в части, где были связные самолёты «Аист», их выпускали наши до начала войны, это копии немецкого «Шторьха». Да я тут заинтересовался его рассказами и начал выпытывать подробности. Дело в том, что полторы тонны свободного, а припасов, что осталось, мне хватит надолго, вот и решил транспорт посерьёзнее добыть. Автомобиль банально, я думаю самолет тут самое-то. Оказалось, «Шторьх» вполне неплох, и весит чуть меньше тонны. Правда, наш «У-2» ещё меньше, кило на сто, но у немца была закрытая кабина с большим остеклением, даже потолок стеклянный, что было комфортнее. А что, сам самолёт, пару бочек с запасами бензина и имею транспорт на все случаи жизни. Было два минуса. Я не умею управлять такой техникой, да как-то авиацией не интересовался никогда, ну и дальность. Даже четырехсот километров не было. Хотя нет, ошибся, техник мне пояснил. Это триста восемьдесят в одну сторону, и с возвращением. А если только в одну, с двумя полными баками на сто пятьдесят литров в общем объёме, то семьсот пятьдесят километров где-то выходит. Для такого маленького самолёта вполне прилично. Да и скорость выше чем по земле. Где бы научится летать? А самолёт я добуду. «У-2» меня тут особо не интересовал. Да, стоит отметить что удостоверения шофёра у меня было, сделал себе, когда в танковой бригаде замом по разведке был. Да легко. А вот насчёт самолёта, то подумал и понял, это всё лажа. Да на черта он нужен, если я управлять не умею? Мёртвый груз. Хотя идея стоящая. Перед окончанием войны подосвобожу хранилище и приберу новый аппарат с запасом топлива. После войны в аэроклубе научусь и будет своя лётная техника. Топлива смогу доставать. Пока же буду пополнять тем, что пригодится во время войны, не припасами. Хотя если что попадётся что интересное, то подберу, но в основном наземная техника. Там поля на Юге, степи, мотоцикл какой или авто, самое то. Сам я хранилище не освобождаю десятками килограмм каждый день, не думайте. Нас вполне неплохо кормят, я добавляю из своего что сладкое или солёное. Та же рыбка сушёная хорошо идёт. Поэтому, если за день полкило уйдёт, то это был насыщенный день. А так обычно куда меньше. Нас везли в неизвестность, и я не знал чего ожидать. Судя по направлению, двигаемся куда-то на Кубань, где идут бои, наши постепенно освобождали земли, уже Ростов взят, и немцы на нашем берегу, те что частично Новороссийск взяли, оказались в кольце, отрезанными от снабжения. Пусть у них Азовское море, считай внутреннее море, а лоханок разных те захватили изрядно, могут водой доставлять необходимое, но наша авиация активно их выискивала и уничтожала. Так что, как и все я делился со всеми своим мнением. Однако никто не угадал. Нас в Грузию доставили, в порт Поти. Где-то железная дорога была перерезана врагом, нас там выгружали, и мы совершали обходной марш-бросок, потом снова железной дорогой, и так до Грузии. А тут куда теплее, снега вообще не было, в нашей форме, в валенках, полушубках, потом истекали. Хорошо нашлось шинели, сапоги, переодели. Не всех правда, запасы закончились, но большую часть точно. И вот двенадцатого февраля нагруженный бойцами Восемнадцатой Гвардейской стрелковой дивизии, большое транспортное судно, двинуло в Крым. Наша задача брать Крым в составе десанта. То есть, мы первые в высадке участвуем. Я устроился на палубе, повезло, место свободное найти, и поглядывая вокруг, день был, к Крыму в темноте должны подойти, так что поглядывая на боевые корабли сопровождения, на другие транспорты с десантом, там тоже части нашей дивизии были, и вот размышлял. Комдив, да и никто из командиров, меня так и не вызвал, видать особист дивизии подсуетился. Хотя это не точно, предположение. Это радует, внимания я не хотел. А размышлял я о судне. Плаваю я неплохо, большой опыт, как дайвер отлично состоялся. Немцы наверняка о десанте знают, разведчиков своих воздушных часто гоняют, подготовятся. Они не знают место высадки, а побережье протяжённое, чтобы крупные силы держать. Будут держать опорные пункты и манёвренные моторизованные группы, что подойдут на помощь, с задачей скинуть нас в море, пока не закрепились. Это всё не важно, рабочие моменты, наша дивизия в высадках и создании плацдармов собаку съела, это по Сталинграду ещё. Видимо об этом начальство и подумало, вспомнив о нас. Нет, я про авиацию. Люфтваффе до сих пор сильно и налёт на наш морской караван вполне возможен. Тут на судне несколько тысяч бойцов нашей дивизии, да ещё несколько рот морских пехотинцев. Если пробоина и транспорт будет тонуть, как спасаться? Я не каркаю, мне это просто интересно. То-то и оно, об этом я и размышлял. Места у шлюпок не хватит, да и вода ледяная чтобы долго в ней продержатся. А вот насчёт себя я особо не сомневался. А у меня был водный транспорт. Ещё в сорок втором под Харьков повезло найти машину, разбитую, не нашу, немецкую. Внутри тюк среди хлама. Это оказалась надувная лодка. Тут же и ножной насос. Я накачал лодку, вполне такая, целая, четверо свободно сядут. Лодка не военная, где каждая секция имеет свой наддув, пробьёшь, всё равно доползёт на оставшихся секциях. Нет, это гражданская лодка. Там в машине и рыболовные принуждённости были, удилища. Видимо немец-офицер был рыболовом-фанатом. Всё прибрал, самому пригодится, всё высокого качества было. Так вот, лодка, с двумя вёслами, у меня была наготове, заберусь и погребу к берегу. Вот только в воде будет несколько тысяч наших, и как с ними поступить? Не будешь же грести прочь, слыша крики о помощи? Муки выбора. У нас тут медсанбат, девчат буду спасть, а остальные… М-да. Вот об этом морщась и подумывал, однако дошли мы благополучно, пока корабли сопровождения вели огонь по берегу, видимо кто-то наводил, о тихой высадке и разговора не шло, началась погрузка в лодки, я согласно спискам, в первой волне с напарником шёл, задача выбивать огневые точки, поддерживать высадку, офицеры дивизий уже давно определились как высокоэффективно использовать снайперов, что и делали, и вот так высадился. Правда, сапоги замочил, но не страшно, незаметно переоделся, натянул свои, из запасов. Вот так дальше и работали. Плацдарм быстро удалось расширить, подкрепление немцам, это были румыны, целый батальон, что подошёл на технике, накрыли из тяжёлых орудий крейсера. Разметали, а мы потом прошлись, добили. Пленных не было, не брали. После того как местные рассказали, что эти твари творили, никакой жалости не было. А высадились мы у Алушты, высадка продолжалась, часть подразделения разбегались, выполняя свои задачи, тут прямая автодорога на Симферополь была. Я так понял, наша задача отрезать тех, что в Севастополе были, ну и уничтожив тех что в котле, гнать остальных к Перешейку. Войск у противника тут на самом деле не так и много, справимся. Так и было, наша дивизия на третий день после высадки, первой вошла в Симферополь, где начались городские бои. Ох не повезло немчуре и мамалыжникам, у нас огромный опыт городских боёв, так что двигаясь как таран мы за два дня вышибли противника их города, как тот не цеплялся за каждую постройку. Да румыны первыми бежали, а немцы отступали, выравнивали линию обороны. Неделя пролетела мигом, Севастополь окружили, когда меня вызвал командир взвода, тот хоть и ранен в руку, она на привязи, но строй не покинул. - Одинцов. У нас в тылах кто-то безобразничает, обстрелы, две машины пропало. Приказали выделить группу, усилив её снайперами. Пойдёшь со своим напарником. Машины ждут. Там два «ЗИСа» у здания бывшей школы, увидишь. - Есть, - козырнул я. Прихватив своего напарника, молодого бойца на полгода старше меня, я с вещами и имуществом добежал до машин. К слову, это наши трофеи, отбили у румын, а те до этого у нас. Парни в машинах знакомые, из разведроты. Вот так и покатили, к месту последнего нападения. Будем выслеживать. Есть подозрение, что это местные, из татар бандитствуют. Между собой мы уже договорились, в плен брать не будем. Кстати, парни сообщили, что от Алушты другая группа идёт на встречу. Чтобы в курсе были. А так мы нагнали ту группу, татары врассыпную, ну и мы тех гонять. Мой официальный счёт уже был двести двенадцать единиц противника уничтоженными, хотя набил больше. Но вот не все подтверждают, сволочи. Разведчики разделились, напарник ушёл с другой группой, а я с парнями из первого отделения, их пять при сержанте. Татар подстегивали мои редкие и точные выстрелы, шустро те убегали, но выстрелы были точно в цель. Из их группы выпадал то один, то другой. Тут видимо целая рота в засаде на дороге засела и обстреляла наших. Обозников побили, да лошадей не мало. Вот и гоняли. Те изначально разделились на три группы уходя в разные стороны. Вот и мы на три разделились. А эти, обнаружив преследование, снова разделились, ну и нам пришлось. Отпускать кого-либо не хотелось, поэтому и оказались всемером против десятка татар. Впрочем, когда нагнали двоих ставшихся, один ранен, брёл шатаясь, те скрылись в ауле. Вот так оказавшись на окарине аула, я тут же забрался повыше, на скалы, скалолазное снаряжение было, трофейное, заняв позицию, пулемётчик наш чуть пониже. А остальные стали осматривать первые дома с краю, можно сказать, зачищая, прикрывая друг друга. А мы с пулемётчиком их прикрывали. Ну не в первый раз, опыт большой. Старики да старухи, ну и дети, особо пока серьёзного не нашли. Тут я приметил как перебегают у дальних мазанок, вооружённые люди, пулемётчик тоже засёк, и открыл огонь. Ну и я двоих свалил, потом дальше давил огнём, перемещаясь, мою позицию обнаружили, пытались задавить огнём. По моим прикидкам в ауле было до пяти десятков вооружённых мужчин, по мимо тех, что мы сюда загнали. Некоторое до сих пор были в форме помощников немцев. Сейчас от этого отряда самообороны уже половины нет. Я видел, как тех двоих, которых мы сюда загнали, пытаются вывести через тропку, свалил обоих, как и троих из сопровождения. Один из них был старик с длинной седой бородой. Тут приметил, что в аул забегают ещё татары, с другой стороны, а за ними наши, преследуют. Из другой группы. Я успел ополовинить этих татар, пока те в домах не скрылись. Так что аул был окружён, и началась планомерная зачистка. Это привычная работа и бойцы действовали легко и непринуждённо. Правда, обнаружив места пыток наших бойцов, да яму где сидели трое сильно изувеченных, разъярились, и вообще валить начали всех. Ну взрослых точно, не делая различий в поле. Гранаты закидывали в дома, потом уже сами заходили. Когда зачистка закончилась, я спустился и направился в аул. Меня заинтересовал самый большой дом. Там, а бойцы уже всё осмотрели, я зашёл в открытую дверь сарая, переступив через тело убитого старика в дорогих одеяниях. Не показалось, часть колеса и крыла автомобиля видны были. Машина и стояла. Это был кабриолет. Ну или фаэтон. Причём машина наша, я нашёл шильдик, сорок первого года выпуска, это был двухдверный «КИМ-10-51» бежевого цвета. Редкое авто. Похоже машина фетиш местного старосты, дом его, потому как блестела что новая, ей явно часто красоту наводили. А вот бак пуст, и запасов бензина не обнаружил. Похоже автомобиль, у которого даже тысячи километров пробега не было, был для местного старосты красивой и дорогой игрушкой, которую он холил и лелеял. Я убрал машину в хранилище, восемьсот сорок килограмм. Трофеи были за время боёв в Крыму, сухофрукты, вино красное, хранилище пополнялось, а с автомобилем полторы сотни кило осталось свободного. Можно бензин добыть, использовать. Да и машину стоит в порядок привести, похоже давно стоит, может год, а может и больше. Надо у местных спросить. Я решил поджечь сарай, а чтобы скрыть пропажу автомобиля. Чем нашлось, краски и разный керосин, да масла в избытке. Толпа местных под охраной на улице сидела, туда и пошёл. Вот так и поинтересовался откуда авто. С сорок первого, угнали у какого-то советского чиновника. Тот хвастался, что машину сам Сталин видел. Их всего несколько штук и выпустили. Подарок старосте был от сыновей. Вообще «Кюбельваген» был даже меньше весом, на сотню кило, но с этой машиной был плюс, что запчасти всегда достать смогу. Так что пока оставлю. А вот сообщение, что машина не на ходу, не понравилось. Вернулся в сарай и достав машину, начал проверять. Даже крышку цилиндров снял. Парни заглядывали, но не мешали, только сказали, что сообщат, когда выходить будем. - Что с машиной? - спросил заходя, взводный разведчиков. Удивил. Во время боя за аул его не было, видимо только, что прибыл. Впрочем, на скалах наблюдатель у нас, предупредил бы, если бы опасность была. - Хана движку. Стуканул. Видать без моторного масла ездили. В общем, хлам. - А если мотор сменить? - Будет ездить. - Тогда берём, - решил тот. - Нам тут лошади достались, будем буксировать. Сдадим в наш автобат. Сам знаешь, автомашин крайне мало. - Угу. Помнишь ту пропасть, где Садыков погиб? - Ну да. - Там внизу машина лежала на боку. Вроде не горела. Там движок такой же стоит. Если цел, можно будет перекинуть. - Хм, нормально. Тут за руль сядешь. - Хорошо, - согласился я, и всё что снял, стал возвращать на место, а потом загружать вещами машину. Ко мне раненого из наших сюда же положили, убитыми потерь мы не понесли. Так перевозить лучше будет. А вообще я задумался что стоит брать машину-амфибию, авто и лодка, два в одном, самое-то. Тут или немцев ограбить, у них такие машины появились, вроде хвалят, уже захватили несколько трофеев, или у американцев, что по ленд-лизу их поставляют. В общем, выбор есть. По весу смотреть буду, что меньше весит, то и возьму. И что-то мне подсказывает, выбор будет не в пользу американца. А так вернулись благополучно, сдали шесть раненых бандитов, больше в плен взято не было. Корми и лечи их ещё. И меня сразу затребовали к комдиву. Наша дивизия готовилась к штурму Севастополя, уже на окраинах стояла. Туда я и прибыл. А там посыльный, да ещё офицер, меня ждёт самолёт. Я существо подневольное, приказали собраться, сделал, вот и вылетели. Уже через семь часов был в курсе дел. Генерал-лейтенант Михайлов, командующий Шестой общевойсковой армией, он сам чудом не сгинул в котле летом сорок второго, успел вырваться с несколькими подразделениями и штабом армии. Собственно, наша Пятая гвардейская танковая бригада коридор и пробила, почти все танки потеряла, но дала возможность выйти частям и подразделениям армии. Сам Михайлов участвовал в боях за Сталинград, а тут нашёл меня, случайно, Столяров проболтался, и затребовал к себе. Не просто так, а с переводом в его армию. Даже своего офицера направил, чтобы я не заблудился в пути. Документы все мои забрали, даже мою учётную карточку снайпера. Это он мне сам объяснил, обнимая, когда встретились. Понять в чём его интерес ко мне, было несложно, да и генерал прямо сказал, что с ностальгией вспоминает то недолгое время, пока я был старшим по разведке в его бригаде. Прям всё тот знал, всю информацию получал и в курсе, что, где и когда происходило или вот-вот произойдёт. Сейчас у того тоже неплохие спецы, но со мной и рядом их не поставишь. Сам Михайлов армию принял ещё летом, в июле, после гибели прошлого командующего, Бабкина кажется, с тех пор бессменно и командует. Судя по новому ордену «Боевого Красного Знамени», вполне неплохо. Да и в звании подрос. Генерал ранее со мной немало общался, и знал, как со мной говорить, отправил всех командиров прочь, тот частично перетащил штабных из бригады в штаб армии, меня хорошо встретили, и вот когда мы устроились за столом, выпили, закусили, стол хорошо сервирован был, тот и объяснил ситуацию. В общем, плохо идёт армия. Немцы за каждую пядь земли цепляются. Потери бесят. Разведка у него есть, работает в принципе неплохо, но если со мной сравнить, небо и земля. Сейчас армия наступает от Сталинграда на Донбасс. Поэтому узнав, что я жив, тот тут же придумал комбинацию, чтобы сманить меня к себе, договорился с командующим Крымского фронта, они хорошими приятелями были, и вот я уже с ним пью и закусываю. Халява. - Предлагаю место в моём разведотделе, во втором отделении. - Товарищ генерал… - начал было я, вздохнув, но тот меня перебил. - Знаю, что просить будешь, возвращение звания капитана и восстановления лишённых наград. Не получится. Я лично к товарищу Сталину обращался, вчера, тот сказал, что если суд так решил, он ничего изменить не может. Каждый своим делом должен заниматься. - Понимаю, товарищ генерал, но я не об этом. О потерях по вине суда, пусть это и судебная ошибка, невиновного осудили, я уже смирился. Тем более нагрыды при мне, я их не сдавал и сдавать не собираюсь, как не требовали, они честно заработаны. Я о другом. Не хотелось бы давать повод снова попасть в такую ситуацию. - Я не понял, ты не убивал тех семерых? Да, я ознакомился с постановлением суда. - Убил, но я защищался. Для меня, это всё равно что я убил семерых немцев, а там всё без разницы, наши они или немцы, они пытались меня убить, я защищался, и меня за это наш родной военный суд отправил в колонию. Эта подлость советской правовой системы ввергала меня в шок. Я бы не хотел повторения подобного. Поэтому предлагаю так, я работаю не на штаб армии, или ещё кого, я работаю на вас лично. Устройте меня куда-нибудь, да вон снайпером при штабе, а так будете давать задания, выдавая командировочные, и я буду добывать всю ту информацию, что вам нужна. Что немцы, что наши будут искать этот источник информации. Нужно постараться скрыть его. То есть, меня. Впрочем, убедить Михайлова не смог, тот отмахнулся, мол, всё будет в порядке. Так что меня официально ввели в штаб второго разведывательного отделения, оно информационное, причём в звании младшего лейтенанта, Михайлов своей властью дал. Имел право, до старшего лейтенанта включительно. Дальше уже уровень штаба фронта требовался. Впрочем, я всё также в старой командирской форме ходил, что мне выдали на складе, новой пока не было. Малыми партиями поступала, но часть офицеров, из модников и франтов, уже переоделись. Михайлов тоже. Армия наступала, и довольно активно, не понимаю, чего командарм жаловался? Уже брали Сталино, окружив, и шли дальше, к Днепру. Тут нас правда притормозили в марте, так что встали в оборону, тыла подтягивали, соседи тоже встали, занимаясь немцами в своих тылах. Их там из окруженцев довольно много шастало. Сам я летал на самолёте по передовой, проводил воздушный осмотр, садились в тылу разных частей, незаметно дрона поднимая по ночам, составлял карты разных участков и в штаб армии те поступали, довольно оперативно. Немцы от обнаруженных мной жирных целей, несли большие потери в артиллерии и складах, да и штабы их подвергались артналётам. Их методично выбивали. Самое главное, что я смог выбить у Михайлова и свой интерес. Лётчики связной авиаэскадрильи, что приписана к штабу армии, там шесть самолётов, обучали меня полётам на их «По-2». Месяц уже обучали, часть февраля и марта. Причём, на захваченном немецком аэродроме, среди разного побитого и подавленного танковыми гусеницами хлама, был и «Шторьх», слегка повреждён, но механики вернули того в строй, и меня также на нём учили летать. Но это быстро научили, на машине сложнее было, самое главное это ночные полёты и ночное ориентирование, плюс посадка и взлёт с любых площадок и разного размера. Иногда нужна ювелирная точность. Тут я пока лажал, но обучали. Горючее из трофеев им на это выделили. У каждой дивизии или бригады нашей армии была своя подготовленная полоса для связных самолётов, там садились. Вот так я держал слово, армии действительно стало куда легче с оперативно добытой информации, потери в людях и технике резко снизились, и сам получал то что хотел. В середине марта дали орден «Красной Звезды». На груди только медали, а я тоже получил форму офицера, с погонами, парадную и полевую, и вот теперь первый орден. Правда, представили меня к ордену «Ленина», но сверху спустили до «Звезды». Михайлов был зол, это было его личное представление. Хотя тот отыгрался в звании, я получил лейтенанта. А так, благодаря добытой мной информации, удалось окружить две немецких дивизии, пехотную и моторизованную. За восемь дней, отбив три попытки деблокировать своих, склонили к сдаче, пятнадцать тысяч офицеров и солдат сдалось тогда. Куча техники и вооружения взяли, тыловики до сих пор собирают и подсчитывают, а мы укрепили и расширили наши позиции, почти на тридцать километров вглубь территорий противника. Выступ такой. За это и получил всё вышеперечисленное, звание и орден. В принципе, я доволен. На передовой бываю пусть и часто, но по ночам, отчего опыт пилотирования самолётов в ночное время, быстро поднимался. Тут как раз и «Шторьх» восстановленный в руки попал, на нём и летал, его на меня записали, хотя числился пассажиром, лётчик пилотировал, но на сам деле я, под его присмотром, также лично доставляя в штаб армии информацию. Вообще для экономии времени можно было бы использовать два самолёта. На одном я бы облётывал передовую, собирая статистку и нанося на карту, потом передавая её посыльному-командиру, и тот на втором самолёте оперативно доставлял бы в штаб армии, пока я даже информацию собираю. Впрочем, как двинем дальше, так и будем поступать, но пока я летал сам и куда быстрее нарабатывал опыт ночных полётов. Вся эта идиллия длилась до середины апреля, я два месяца уже в Шестой армии, мы Днепропетровск взяли, и встали на берегу Днепра, а развезло всё, грязь, так что ждали окончания весенней распутицы. Хотя один плацдарм на вражеском берегу создали и усиливали его. А я показал, где можно и удачно его создать и где сил у немцев мало. А те что они могут оперативно использовать, указал где находятся и как перехватить. Там авиация поработала. Да, Днепропетровск не мы брали, мы севернее наступали, там Тридцать Седьмая армия его брала. Так что даже расширили плацдарм на глубину двадцати двух километров и на ширину пятнадцати. Туда две дивизии переправили, пока шли бои позиционные. Да к нам резервную армию перебросили, больно плацдарм удачен для летнего наступления, все ждали как всё подсохнет, да и немцы тоже понимали, что мы двинем дальше и усиленно окапывались. Армия резервная на подходе, сразу её на плацдарм, у нас похоже и начнётся дальнейшее летнее наступление. Те две дивизии, их усилили танковой бригадой, не углубляли плацдарм, а окапывались, чтобы удержать захваченное, танки по самые башни закапывали. Понтонный мост действовал, немцы в курсе, что утром мы его разбираем и прячем, маскируя, а ночью собираем и тот действует. Вот и подразделения резервной армии так перекинем в ночь. У нас на плацдарме уже и «тридцатьчетвёрки» есть, даже несколько редких тяжёлых «ИС», плюс «КВ» из отдельного тяжёлого танкового батальона, бои тут серьёзные предстоят, но я похоже этого не увижу. Причина банальна, меня выкрали. Самое смешное, хотя может и страшное, с какой стороны посмотреть, меня выкрали наши. Не немцы, а разведка Тридцать Седьмой общевойсковой советской армии. Дело в том, что летая, я прихватывал также дроном и позиции соседей по флангам, Тридцать Седьмой и Двадцать Шестой советских армий, и естественно наши отправляли информацию соседям. Особенно обсуждали укрепление стыков армий. Те конечно удивлялись, от соседей по их позициям информация поступает раньше, чем от своей разведки или подразделений на передовой, и стали выяснять. Ещё и командарм Тридцать Седьмой часто помощи просил по разведке передовой на его участке. Пару раз я помог, так тот быстро на этот подсел и уже требовать начал, мол, у него самый важный участок. Тот ещё тип, любитель поорать и потребовать. Даже сам прилетал, с Михайловым вусмерть разругались. Послали его, и вот результат. И ведь как-то вычислили. Хотя, на самом деле это не сложно было. Самое фиговое мне дали крепко по голове, я за кобуру схватился, те брали меня и лётчика у самолёта, сняв пост и часовых, вырубили капитально, и вот так выкрали. Я им травму головы, а как не крути, это травма, никогда не прощу. Впрочем, и прощать некого. А очнулся я в кузове движущейся на разбитой дороге грузовой трофейной машине. Слишком мотало сильно, точно разбитая. Что случилось понять было не сложно. Поэтому сработал быстро. Ну вы сами представьте себя на моём месте. Вас похитили, первая версия - немцы. Что бы вы сделали? Ну вот и я тоже сначала стреляю, а потом спрашиваю. Мешок на голове, руки связаны спереди, о чём ещё можно подумать? Это всё тут же исчезло, убрал в хранилище, и в руках у меня забился «ППД». Перечеркнул двумя длинными очередями пять бойцов, что сидели на боковых лавках грузовиков. Причём наш двухцветный камуфляж, пилотки, наше оружие, но меня это не смущало, немцы под наших маскировались только вперёд. Это были волкодавы, натуральные, четырёх я завалил, испятнал пулями, а пятый прыжком ушёл за борт. Похоже не зацепил. Только тент хлестнул, машина крытой был. А я, резко развернувшись на спине, до этого лежал головой к кабине, теперь после разворота ногами, и стал бить по кабине, в досках пулевые отверстия появились, щепа отлетела. По видиле и пассажиру стрелял. Машина уже экстренно тормозила, но думаю достал обоих. Несколько раз дёрнувшись, грузовик заглох, я тут же вскочил и выкатился наружу, обнаружив, что нахожусь на лесной дороге, а вокруг высокие сосны. Это откуда у нас такие лесные массивы? Не припомню. Быстро сменив расстрелянный диск на запасной, убрав первый, потом снаряжу, и держа на прицеле кабину «Опеля», стал аккуратно подходить. Шёл со стороны пассажира. Сама машина похоже трофейная, ещё не покрашена, но имела большие красные звёзды на дверцах. Одной рукой распахнув дверь, отпрыгнул назад, а наружу вывалился командир, по погонам - капитан, и я его сразу узнал, представитель разведки штаба Тридцать Седьмой общевойсковой советской армии. Из первого отделения. Не раз крутился неподалёку от меня, уж запомнил. Тут я метнулся кувырком за передок машину и по двигателю хлестнула короткая очередь, в три-четыре патрона. А это тот пятый, что из кузова выпрыгнул. Я его ждал, дорога пуста была, явно укрылся в лесу, и как движение засёк, дёрнулся, отчего и ушли пули в сторону. А бил на поражение, стоит отметить. Дав из-под машины длинную очередь с сильным рассеиванием в сторону стрелка, глядишь какая зацепит, рванул вглубь леса. Зигзагами, сбивая прицел. Тут сосны, ветви наверху, голые стволы, метров на сто видно всё хорошо. А дорога перестала быть пустой, появилась автоколонна, причём не пустая, кузова покидали бойцы, и раздавались команды. Пристрелят ещё, поди докажи, что не верблюд. Документов-то у при мне не было, удостоверения нет, предписания штаба моей армии о ведении разведки на передовой тоже, нагрудный карман гимнастёрки пустой. Сам я в лётном костюме был, а в чём ещё летать мне? Под ним моя офицерская форма. Пилотка пропала. Ремень на месте, но кобура пустая. Если поначалу я считал, что меня похитили немцы, то сейчас сомневался. Это явно наши, да и та колонна на дороге, тоже с нашими бойцами. Хм, и похитили меня на стыке флангов обеих армий, моей Шестой и Тридцать Седьмой соседней. Неужели командарм Тридцать Седьмой пошёл на такое, чтобы меня похитить? Он конечно мудак и резкий на слово, но у него совсем ку-ку? Всегда получает то что хочет? Последствия же будут. А вот тут меня на сто процентов виноватым сделают. Документов нет, надо бы пошарить было в планшетке того капитана из кабины «Опеля», но пятый диверсант не дал бы, я итак чудом от него ушёл. А теперь и не вернёшься. В общем, серьёзное дело будет. Опять на меня всех собак повесят. Это ещё неизвестно что с лётчиком, с которым я общался перед захватом, да и охраной взлётной полосы. А сейчас нужно как можно быстрее в штаб своей армии вернутся, чтобы описать свою версию этих событий, может Михайлов и прикроет. Там уже видно будет. Бежалось легко, судя по положению солнца, куда-то в сторону передовой направлялся. Чуть отдавало в голову при беге, но это понятно почему. Километров шесть отмахал, и похоже от меня не отставали, да и фигуры среди деревьев мелькали. Шустрые там бегуны. Похоже даже нагоняли. Тут я скатился в овраг, полный людей, там были и в нашей форме, ещё старой, с петлицами, она ещё в ходу, и в немецкой. Похоже немцы. Но времени нет, пробежавшись и потоптавшись по некоторым телам, отчего те начали просыпаться, кому-то кажется даже на лицо наступил, я взлетел на противоположный склон и рванул дальше, а сзади началась стрельба, и чем дальше, тем сильнее. Интересно, как часовые немцев пропустили меня? Да ну нафиг, валить нужно, валить. Ещё километра три, как я заметил сбоку палатки, дымок, запах готовки. Автомат я уже убрал, без него бегать легче, и дальше ступал осторожно, прикрываясь стволами деревьев, а в бинокль заметив пулемётное гнездо, ствол как раз в мою сторону направлен, понял, что тут есть охрана тыла. Это наши, советская часть. Похоже преследователи заняты немцами, поэтому подняв дрона, я за десять минут разобрался в обстановке. Дальше, в трёх километрах, блестели воды Днепра, тут были тылв какой-то части, что занимала позиции на берегу. Сзади бой заканчивался. Часть немцев побили и пленили, другая отходила, их не преследовали, потери большие были. На дороге у расстрелянной мной машины немало народа в нашей форме, доставали тела из кабины и кузова. В общем, задница. А подняв дрона повыше, определился с местностью. Я находился на территориях действия Тридцать Седьмой общевойсковой армии. До наших тут километров сорок будет. В такие моменты жалеешь, что нормального транспорта нет, хотя бы самолета. Однако время я не тратил, лес густой, хвойный всё же, по сути единственная зелёнка вокруг. Не смешанный, но подобрать пути отхода, я смог. Однако и те что меня брали, отлично понимали куда я двину, и шансы перехватить меня вполне были высокими. Я прижат к берегу, тыл тут охраняют неплохо, сам без документов, найти меня, если поднять части и начать широкополосные поиски, вполне возможно. Так что ноги, бедные ноги, выносите поскорее… голову. Вот так спустив дрона, тут просвет был, не цеплял ветки, и убрав его, рванул дальше. Побегать пришлось, вечер уже наступил, темнеть начало, но мои предположения о крупных поисковых работах, вполне оправдались, не раз видел цепочки бойцов, что прочёсывали разные места. А лес вскоре закончился, дальше уже в открытую не выйдешь. Пришлось ждать темноты. Тут пригодились «когти» связистов, и ремень монтёра. Поднялся с помощью них по стволу на верх сосны и там затаился. А как стемнело, рванул дальше. Уже на велике катил, иногда вставая и поднимая дрона, чтобы глянуть что вокруг происходит. Так пару раз удачно избежал места засад. К утру на попутной машине, шофёр знакомый, меня знал, добрался до штаба нашей армии. Там маякнул знакомому офицеру штаба, тот уже и сообщил генералу. Оказалось, правильно я скрытничал, прибыли особисты Тридцать Седьмой, меня искали, арестовать хотят. Есть свидетели, что я убил бойцов и офицеров разведки Тридцать Седьмой. Вот и описал всё как со своей стороны видел, был связан и с мешком на голове. Что я ещё мог подумать? Генерал кивнул, сообщая: - Знаю. По их показаниям, те стали свидетелями как тебя немцы взяли, хотя летчика и охрану вырубили, что на немцев не похоже. А они потом тебя у немцев отбили. - Инсценировка. И тупая ещё. - Да понятно, что врут, - мотнул шеей генерал. - Сейчас напишешь показания, документы тебе восстановят, я распоряжусь, но пока нужно тебя где-то спрятать. Как всё успокоится, продолжим работать. Время до того, как всё подсохнет, есть… О, на нас партизаны вышли, с того берега, в ста километрах от Днепра их база, помогаем чем можем. На пару недель отправляю в отряд, командировочные сейчас оформят. Поможешь там партизанам. Хм, на месте решите где нужна помощь. А пока свободен. Дальше меня к особистам, но это наши, тут и прокурорские были, написал заявление о похищении, как всё дело было, мол, автомат вырвал у одного из солдат противника, как ушёл, и добрался до своих. Мой заявление завизировали, хотя понимали, что это дружественный огонь, неприятно что свои погибли, но тут ситуация сложилась так не по моей вине. И этой же ночью, как стемнело, меня на связном «У-2», с грузом для партизан, и отправили с глаз долой, теперь наши прокурорские будут бодаться со следователями Тридцать Седьмой, и вот кто кого, будет видно в скором времени, а меня пока спрятали. Документы пока не выдали, сделать их не сложно, но есть шанс вернуть те, что у меня забрали. Не получится, тогда и сделают новые. А пока выдали бумагу от штаба армии командиру партизанского отряда «За Родину», что я поступаю в его распоряжение на две недели, по направлению разведки и диверсий. Такая формулировка была. Самолёт летел, я сидел на месте пассажира, на ногах мой вещмешок, винтовка снайперская стоит, приклад в пол, на голове лётный шлемофон с очками, пилотку новую получил. Да и вообще неплохо снарядили. Лететь недолго, так что спать не стал, тут час и на месте, поэтому размышлял, поглядывая на редкие огоньки вокруг, мы уже летали над вражеской территорией. Высота метров триста была. Ситуация с похищением крайне неприятной и нелепой была. Зачем и почему?! Думали мне байку с спасением от немцев расскажут и я воспылав к ним любовью и благодарностью на них работать буду? Да ни черта, сразу вернусь в свою армию. Не отпустят, так сбегу. Однако, они это сделали. И вот к чему всё привело. Да уж, Россия всегда была богата на дураков, и почему-то чаще всего я именно с ними имею дело. Ладно, что было то было, пусть следователи разбираются, тут вообще непонятно кто винтован, но то что крайнего найдут быстро, я уверен. Всегда кто-то должен быть виноват. И кто из командармов и их команд сильнее, тот и передавит. Если наши возьмут, я выйду из ситуации чистым, если Тридцать Седьмой, то я и стану крайним и на меня все шишки повесят. Даже самому стало интересно, чья возьмёт, по крайней мере все награды в хранилище. Теперь не ношу, отобрать не смогут. Также я размышлял о партизанах. А тут тоже есть о чём подумать. Сейчас какой месяц? Правильно, апрель. А это значит все запасы подъели, сидят на подножном корму. Какие диверсии и операции? Тут жратвы бы достать и поесть досыта наконец. Я где-то читал, что все партизаны в этой войне были больше озабочены добычей припасов и складированием для ближайшей зимы, а боевые действия против немцев, это так, от силы двадцать процентов их действий. Получится побить немцев, хорошо, если нет, ну и чёрт с ними, главное налететь на какое село, пограбить склады и свалить. Так что, что примерно меня ожидает, я знал. Голод. Что ж, буду вести разведку и наводить на запасы немцев партизан, выметем вчистую всё. Да и догнать и отобрать не дам, засады устроим. Что ещё радовало, так это возможность побывать во вражеском тылу. У меня полторы тонны свободно, а напомню, самолётом теперь управлять умею. Так что буду брать «Шторьх». Поищу связной. В отличии от санитарных, у связных на задней полусфере кабины установлено защитное оружие, пулемёт «МГ». Пусть будет. Также есть шанс найти «Кюбельваген», ту самую плавающую модель. Что первым попадётся, и я ставлю на самолёт. К нему и бензин. Тут самолёт пошёл на посадку, внизу треугольником три костра горело, и вскоре, подпрыгивая на кочках, мы покатились по земле, где и остановились. Тут нас вытащили из кабин, меня и лётчика, и начали под крики «ура», подкидывать в воздух. Интересно они так всех гостей встречают? Ну а дальше ко мне вышел командир, такой представительный, в кубанке с красной полосой, нашитой наискосок, ну и обнял меня. Я ему передал приказ из штаба армии, несколько пакетов и свои документы, так что мы после разгрузки двинули к базе отряда, а самолёт направился обратно. *** Перекатившись в промоину, ручная граната взорвались наверху, слегка оглушив меня. Срезав короткой очередью из «ППД» гранатомётчика, это последние патроны в диске, меня гоняли по этим оврагам уже девять минут, достал из хранилища «МГ», поставив на сошки сверху склона, и стал длинными очередями бить по партизанам, что наседали на меня. При этом матерясь как сапожник. Всего два дня как я к партизанам прилетел, и вот результат. А стреляю я хорошо, с десяток точно завалил, так что добив ленту по тем, кто раненых хотел вытащить, убрав пулемёт следом за «ППД», по берегу реки рванул дальше, и успел забежать в развалины мельницы. Каменное строение, из диких камней стены сложены на высоту метров восемь, дальше те обвалились. Меня тут долго будут выковыривать. Перезарядив пулемёт, рядом поставил готовый к бою «ДТ», я стал бить по противнику. Понеся потери, те откатились, ну и пока шла перегруппировка сил, окружали мельницу, впрочем, я итак был блокирован, перебегал от одного окна к другому, и прицельно стрелял. В общем, минута затишья и я решил ею воспользоваться, по трухлявой лестнице поднялся наверх, и достав рацию, это тот «Телефунгер», что мне подарили, когда за Клюге направили, и поставив волну штаба Шестой, стал вызывать наших. Ответили быстро, знакомый радист, дежурный видать, узнал его работу, это наши, ну и стал передавать открытым текстом: - Это Тунгус, Берёза, подтверди приём. Приём. «Тунгус» - мой позывной уже шесть дней, об этом в штабе армии знают. - Это Берёза, Тунгус, слышим тебя. Приём. - Берёза, сообщаю. Партизанский отряд «За Родину», это немцы. Повторяю, партизанский отряд «За Родину», это немцы. Все, кого вы отправили к ним, были завербованы и передавали дезинформацию. Меня окружили в развалинах мельницы, веду бой с ними. Треть отряда уже положил. Построюсь вырваться, так что надеюсь это не последний радиосеанс. Отбой, а то на меня снова в атаку пошли. - Вас понял, Тунгус, - подтвердил радист. - Удачи. Отбой. Уф, своим передал, а теперь можно сваливать. Главное колечко сломать. Так что достав «СВТ» с оптикой, ту что без глушителя, и стал из глубины здания выискивать цели и быстро отстреливать их. Оказалось, бой в здании с каменными стенами это не есть хорошо, пули залетая, долго рикошетили по каменным стенам с дикими визгом, чудом меня не задели, а так, то винтовкой, то пулемётом, я изрядно с высоты проредил немцев. Поднять бы дрон в небо, но там зарядки в ноль, да и опасался повреждений, так что погодим пока. До темноты часа два, мне бы их продержатся, а подобраться к стенам я не давал. Была группа, так гранатами её закидал. Немцы уже не стеснялись, пришло усиление, рота полицаев и отряд егерей СС с бронетехникой, все вместе и блокировали мельницу, и в атаки уже не шли, видели, что стрелять умею. У них потери уже близки к сотне. Вот так ведя бой я размышлял. А неплохо немцы придумали. Поддельный партизанский отряд, правда, всего месяц как действуют, но уже успели натворить дел. Два настоящих партизанских отряда уничтожили. Хотя всё, лавочка закрыта, мне бы теперь самому отбиться. Вон под прикрытием бронетехники идут. Хорошо пушечного ничего нет, только пулемётное, так что достав «ПТР», я стал целится в бронемашины. Ближе ста метров подпускать нельзя, хорошим укрытиями станут врагу, как подобью. Выстрел, есть попадание в топливный бак. Полыхнул. Второй выстрел, и ещё два за ним, чтобы подбить третью машину. Ближе ста пятидесяти метров ни одна не подъехала. Ну вот и всё, бронетехники у немцев уже нет. Тех это изрядно ошарашило. Наверное решили, что тут целый арсенал спрятан был и я его нашёл. Те под прикрытием чёрного дыма, он хорошо их маскировал, отошли. А тут захлопали мины, из ротных лупят. Фигово, против них у меня ничего нет. Чёрт, надо бы и мне такое оружие, в использовании совместно с дроном вещь отличная. Ротного хватит, да полсотни мин в запас. Самое то. Противник был в мёртвой зоне, так что прибрав всё, и раздевшись донага, я выбежал из мельницы и нырнул в бассейн, тут проточная вода, раньше колесо было, но давно сгнило и разрушилось, и вот так загребая, стал спускаться ниже по течению под водой. В сторону села. Мельницы далеко от людских поселения не строят. А немцы азартно лупили по мельнице. Они думали, что я ещё там. Нет, я всех наблюдателей снял из снайперки, так что те кто мог меня видеть, как я мельницу покинул, уже были мертвы. А всё же мне повезло. Нет, не сейчас, я ещё плыву, всплывая у берега чтобы воздуха глотнуть. А в том, что в штабе армии меня записали по фамилии Тихий. Я так и представился тому гауптману, что играл командира партизанского отряда – лейтенант Тихий. Не Одинцов, иначе бы мне сразу руки скрутили. Впрочем, через четыре часа и скрутили, когда я начал подозревать что тут всё не так просто, да и дрона погонял, там до нуля батареи и просадил, но уйти не смог, взяли, и держали под прицелом, допросы шли. Да те и не скрывались, прямо в лоб вербовали. От штаба армии нашей сюда уже было два командира для связи отправлено, для взаимодействия их вот так, смогли заставить работать на себя, дезу гнали. После допроса в яму посадили, настоящий зиндан, как на Кавказе. Один там сидел. Я проверял, рация из ямы не брала. Пришлось выдержать дневные допросы с вербовкой, пережидал световой день, а потом ночью сбежал. Да и то не сразу. Сам выбраться не мог, а охранник отказывался звать командира, я так и хотел сбежать, убив его тихим оружием, мол, те спят. А вот под утро вывел, пристрелил и бежать. Ох и гоняли меня. То уходил от преследования, то вновь находили, это меня наблюдатели с возвышенностей сдавали, эти места у немцев под полным контролем, вот к вечеру и блокировали на мельнице, пока и тут не вырвался. Вторые сутки не сплю, и ночь в зиндане в полглаза. В общем, устал и вымотался, нужна передышка. Да где там, если постоянно противник на хвосте. Поначалу всё живым взять хотели, а сейчас уже всё, на поражение лупят. А я ушёл, укрылся в баньке, что у берега речки стояла, говорю же целое село ниже по течению. Под крышей, на чердаке. Тесно, и пыльно, но хоть вытерся полотенцем и форму красноармейскую чистую надел. Шинель ещё. Спать хочется, но нельзя, темноты жду. Немцы не дураки, могут прочесать берега, да и само село. Угадал, так и было, но темнеть начало, так что я снова разделся, уже отогрелся от ледяной воды, снова в реку скользнул, на полкилометра спустился, больше не смог, рук и ног не чуял, выбрался на берег, снова оделся и пробежался. Хоть согрелся. Потом на велосипед, тут дорога полевая, укатанная и наваливаясь на педали всем весом, погнал прочь. Блин, да тут грязь и слякоть, колёса вязли. Весна во всю гуляет, где на велосипеде, где пешком, но километров на десять умотал от села. Потом ушёл в поле, найдя низину. В кустарнике поставил палатку, маскировочную накидку сверху накинул, а пока ел, генератор заряжал батареи дрона и планшета. Дождался окончания зарядки, что сделал с большим трудом, заодно проверив что вокруг происходит, хватило поднять дрона на четыреста метров, выше густые облака. В семи километрах движение засёк, но тут тихо. Спустил коптер, и в палатку полез, сытый, но сильно уставший. Ещё слышал, как забарабанил дождь по тенту, там настоящий ливень начался, но я уже спал. Палатка чуть выше дна низины, не затопит. Проснулся сам, выспался отлично, правда ночью пришлось утепляться, как-то замёрз, лёгкое одеяло, я в одних трусах спал, но просто достал шинель, накинув сверху, и нормально. А снаружи дождь, не ливень, но тоже неплохой. Маскировочная накидка пропиталась водой, да и стенки палатки тоже влагой полны, но внутри сухо. Тут жаловаться грех, пока всё в порядке. Правда влезать всё равно пришлось. Я и проснулся от позывов своего организма. Так что развязав шнурок, откинув полу, и ёжась от холода, выбрался наружу, по открытой коже забарабанили капли, но я накинул непромокаемый плащ и отбежал в сторону. После этого вернулся в тёплую нагретую палатку, убрав плащ и сапоги, ну и покушал тут. Горячего. Каши пшённой, молочной. Отдохнул уже, прилив сил имею, а раз природа даёт мне время, то я занялся оружием. Стрелял немало, вот и достав керосиновую лампу, а темнота в палатке, слушая музыку с ноута, стал чистить, а потом снаряжать обоймы, магазины, диски и ленты. Тут же дозарядил батареи дрона и ноута. Кстати, по ноуту. Он у меня был, это да, но с аксессуарами. Да там всего два и было, дорогие и качественные наушники, большие такие, и динамики, дорогие, но небольшие для ноута, но звук куда чище и лучше, чем от встроенных динамиков. Для того и брал, люблю музыку послушать. Вот и сейчас с динамиками ноут работал. На полную громкость не включал, а те мощные, даже оглушали, но так вот негромко, вполне неплохо. Часа два убил, но с оружием закончил, всё что использовал недавно, почистил и заново снарядил. По весу кило на тридцать пять хранилище освободил за вчерашний день, тут и гранаты использованные и патроны. Много стрелял. Дождь продолжался, вылезать наружу никакого желания у меня нет. Итак вон дважды заплыв устраивал по реке, благо обошлось, не простудился, что вполне возможно. Будем ждать окончания ненастья. У меня накидка маскировочная больше по размеру самой палатки и над входом как полог висела, вот там поставил керогаз и стал готовить блюда. А надо же чем-то себя занять. Мало у меня готовых блюд было, всё как-то времени нет, один раз нанял хозяйку дома, где проживал, но мы там задержались только на сутки, та и успела сготовить борщ, она в нём признанной мастерицей была, и вот пшённую кашу. Целое ведро из печи. Уже четверть съел за три недели. Понравилась та. Да и борщ тоже постепенно убывал. Его вот меньше, два котла сварила, вместе полведра выходило. Да готовил я простейшее и наваристое блюдо, тоже вполне охотно его ем. А именно, лапша по-домашнему с курицей. Да, варил куриный бульон. Хороший суп, простой, мне нравится. Как блюдо готово, выливаю в эмалированное ведро, чистое и пустое. Четыре раза сготовил и ведро полное. А тут снаружи темень, дождь уже закончился, но воздух вокруг полон влагой, так что сниматься я не стал, по грязюке такой далеко всё равно не уйду. Поэтому завершил готовку сварив три котла риса, до краёв заполнил ведро. Это блюдо во второе ведро ушло. Почти полное было. Думал сварить гуляша, а потом просто три банки тушёнки вскрыл, вывалил в ведро и перемешал. Вот и второе блюдо готово. А также целое ведро воды вскипятил, чая сделал. Банку сгущёнки вскрыл, отлично пошла с чаем. Надо бы лепёшек напечь, а то хлеб тёмный, немцы такой пекли, белый нужен, но пока времени не было, поэтому отправился на боковую.