- Мне ещё есть что сказать. - Восполнил где оружие? - тут же заинтересовался капитан. - Да нет, выкинул и выкинул. Я одну гильзу сохранил, на память, внуком бы показывал. В сидоре. Тут же капитан связался с дежурным и приказ мои вещи принести, они с ромбовидным сами перетряхнули весь сидор и нашли в платке три гильзы. А я как раз и хранил на этот случай, всё равно бы до наших спецслужб дошла информация, и легенду заготовил, что уже выложил. - Одна значит? - покосился капитан на меня. - Внукам показать, - вздохнул я. - Память. Хватит вам и одной. - Куркуль, трофейщик хренов, - буркнул ромб, и они с капитаном снова всё повторно обыскали, каждый шов прощупали, а потом и меня. Только после этого приложили гильзы к опросу, и отпустили. Держать не стали. Я вышел из здания, и осмотрелся. Блин, вечер, темнеет уже. Помотал нервы этот капитан, даже не заметил как время пролетело. И что теперь делать? Доложиться нужно. Придётся повторять наглость с прямым докладом в Генштаб, так что поймав машину, это не таксомотор был, местный водила, начальника какого-то возил. Слежки вроде нет, я поглядывал, так меня и высадили у нужного здания, как раз стемнело, и я прошёл в здание Генштаба, где дежурный внёс мои данные в журнал учёта и поинтересовался причиной появления. Пришлось объяснить: - Меня отсюда направили охранять мост стратегического значения, как немцы подошли, я его взорвал. Устный доклад маршалу Шапошникову по телефону был, а куда письменные сдавать? Да ещё имущество в виде трёх подрывных машинок. Бойцы по моему приказу три моста перед немцами взорвали, один, когда там шла попытка захвата с рукопашной, погибли и немцы, и мои бойцы. Это сдать надо. Наградные написаны, многим посмертно. Капитан выяснил всё быстро, позвонил одному, второму, и выдал направление. Посыльный боец, что был при том, сопроводил меня до нужного кабинета, куда постучавшись, я вошёл. При мне был сидор, но другой, не с вещами, которые изучали на Лубянке, в этом все три подрывные машинки, и рапорты с наградными. Полковник, что тут сидел, принял рапорты, наградные, внимательно читая, пока я выкладывал на стол машинки. Они номерные, тот сверил каждую, вызвав какого-то лейтенанта, тот принял машинки и унёс, и продолжил читать. Получаса хватило, я вполне разборчиво писал, так что тот сказал, что я молодец, вроде даже меня к награде представили, а пока выдал мне направление в управление по кадрам РККА, там и получу новое назначение. Всё это время я стоял, сесть мне не предложили, так что убирая направление в нагрудный карман, с удостоверением, уточнил: - Товарищ полковник, мне самому искать жильё, или есть где переночевать? Тот задумался, потом позвонил куда-то, и сообщил адрес, там будут ждать. Вот так покинув здание Генштаба, я направился по адресу, знакомому, это всё те же казармы столичного гарнизона. Правда, в общую не заселили, дежурный в командирское общежитие определил, тут в комнате четыре койки, две заняты, я на третьей устроился. Форму и шинель отдал в стирку и глажку, такая услуга была, сапоги высушить и начистить, сам в душ, и спать. Умотал меня этот день изрядно, а сон лучшее лекарство. Утром получив форму, как новая, шинель тоже в порядке, только на одной стороне рыжая подпалина от костра, вот так сидор за спину, пустой, от машинок подрывных, и после завтрака, двинул на рынок. В управление успею ещё. Честно говоря, думал, надеялся, что меня снова куда мост или другой важный объект охранять направят, но нет, по общему распределению. Ладно, пусть так будет. А так я метров на тридцать отошёл от входа в здания казарм столичного гарнизона, как меня окликнули, помдежурного нагонял, попросил вернулся. Я вернулся, а там как закрутилось, в машину посадили, и в какое-то управление привезли, кажется инженерное, именно они и отвечают за подрыв мостов. Там проверили меня, форма в идеале была, ну для её состояния, и повезли в Кремль. Оказалось, я уже три дня как был награждён. По личному распоряжению маршала Шапошникова, рапорты мои дополнительно завизировали. А так как включили меня в сегодняшнее награждение, там списки перепутали, это мне так сказали, поди проверь, то сегодня и нужно награждать. Хорошо знали где я и быстро нашли. Вот так среди других фронтовиков, я и был награждён орденом «Ленина». Третьего типа, без колодки, крепится на болт с гайкой. Я с медалями был, теперь вот и орден на своём положенном месте утвердился. Калинин награждал. Причём, вызвали меня как лейтенанта Одинцова, а в таком деле не ошибаются, вот и подтвердили, что повысили в звании. Орден дали, а вот документальное доказательство, нет, но оказалось всё оформляется тут же, так что когда выходил, меня отозвали, вручили наградную книжицу, и приказ на повышение в звании. Стоит зайти в отдел кадров, там изменят данные в командирском удостоверении, так что из Кремля, а время было пять часов дня, да уж, промурыжили меня, но я не в претензии, бонусы неплохие получил, так что добрался до управления по кадрам, и там за полчаса все изменения внесли, и даже тут же выдали направление с новым назначением. Вот блин. В формирующийся стрелковый полк Московского ополчения. Уже в какой по счёту. Вернувшись в казармы, прибыть в часть я могу и завтра, после посещения рынка. С парнями знакомыми, успели вчера и сегодня, познакомились, обмыли орден и звание. А знаки различия быстро установил в комнате, что там по второму кубарю прикрепить, за пять минут и на форме, и на шинели сделал. Кубари запасные у меня были, запас имелся. Вечером немного погулял, но столица застыла в тревожном ожидании, враг рвётся к Москве. Темно, затемнение в городе, не полюбуешься старой Москвой, просто воздухом свежим дышал, да и тело требовало движения, алкоголь из крови уходил. Да и патрули достали, пять раз проверили документы, так что вернулся, и после ужина вскоре уснул на койке. В этот раз покинул казармы без проблем, сразу на Колхозный рынок. Ещё только светло, хотя столовая уже работал, завтрак получил, продаттестат я имел. Добрался на трамвае, утро, а уже забит, там и нырнул в торговые ряды. Долго искал пока не нашёл вполне неплохой, почти новый керогаз, даже проверил, работает отлично. Два десятилитровых бачка керосина купил, ещё в один пустой мне налили до полного, этот мой, старым керогазом часто пользовался, который пропал, и вот пополнил бачок. Все покупки убирал в вещмешок, этот крестьянский, он побольше, даже бачки уходили, а там в хранилище. Пробежался по молочным рядам, закупая сметану, кефир, любимой простокваши мало было, сыр, масло сливочного, довольно много, тратил деньги, хотя цены велики, не смотря на них. В мясные ряды, колбасы и сосиски, немного урвать смог, но смог. Чай у меня почти к концу подошёл, однако поискав, купил два кило, отличный чай, кто-то продавал запас пока высокая цена. Было бы больше, купил бы больше, но и этому рад. Одному мне тут на пару лет точно будет. А то пока искал, какие только смеси покрашенные не видел. Пироги и хлеб покупал, сало солёное и копчёное, зимой такой высококалорийный продукт очень востребован и высоко ценится, немного самогона купил, две бутыли. Два мешка сушёной рыбы, малосолёной. Пробовал, да и эти два мешка вручную перебирал, откидывая неликвид, а то такие пересолы попадались, отвратные, что передёргивало. Да и сам кое-что продал, те же два немецких солдатский ранца, хорошо ушли. Точнее я их обменял на медвежью шкуру, на такой на снегу можно спать. У меня почти четыреста килограмм было свободного в хранилище, всё припасами и пополнил. Нашёл медикаменты, перевязочные, тоже выкупил. Потом приметил патефон с рядом пластинок, проверил как работает и купил. А то иногда скучно вечерами. Колоды карт взял, шахматы, играть умею, хотя и не любитель. Хорошо закупился, я доволен. Слежки, сколько не проверялся разными способами, так и не обнаружил. Время уже десять часов было, я покинул рынок, и двинул прочь, как засёк всё же слежку. Молодой парень, под блатного косил. Вот ведь гадство. Может показалось? Решил проверить и свернул в подворотню, одну, вторую, а там навстречу из арки в глухой дворик вышли навстречу трое. Двое «Наганами» поигрывали, третий ножом, и со спины двое, включая того блатного. Чёрт, у меня камень с души свалился, думал это спецслужбы, а это ворье. Хм, а мой «ППШ» на Лубянке остался, мне его не отдали, мол, записи о нём нет в удостоверении, чем докажешь, что твой? Ах трофей? Иди отсюда. Крысы васильковые. Надо сказать, интерес воров я понимал, не раз засвечивал крупную сумму при покупках. Наверняка у тех стукачи среди торговцев были. Чёрт, да я потратил, особо не торгуясь, мне выигранное время дороже, около двадцати пяти тысяч. Например, купил коробку дефицитной туалетной бумаги. Чёрт, я задолбался резать газету на квадраты. Да ещё бойцы прочухали, что у меня газета есть, и на самокрутки клянчили. Впрочем, интерес ко мне ворья, меня как раз мало беспокоил, опасными я их не считал, так, неприятности, не более, поэтому даже слова никому не дал сказать, как в руках появился «ППШ», тот самый, с рожковым магазином, он был полностью готов к бою. Вчера вечером перед сном я почистил часть оружия, пользуясь тем, что один был в комнате, соседи где-то гуляли, вот и его тоже. Так что от живота снёс с ног тех троих спереди длинной очередью, на пол магазина, и резко развернувшись, расстрелял тех, что со спины подходили. Один успел развернутся и побежал, пули разорвав куртку на спине, сбили и его с ног. После этого пройдясь, на ходу сменив опустошённый магазин на полный, спокойно прошёлся и делая короткие очереди в головы, добивал. Да всем в голову стрелял, подранок или труп, не важно. А вот свалить не успел, осторожными перебежками, готовый вот-вот бросится в укрытие, прибежал сотрудник милиции. Милиционер, петлицы пустые. - Товарищ лейтенант? - с множеством чувств в тоне тот спросил. - Что случилось? - Бандиты от рынка за мной шли, окружили, перерезав дорогу, и вот. Я первым успел открыть огонь. Они нет. - А тут вы что делали? - Дорогу срезал, - пожал я плечами, и повесив автомат на плечо, доставая патроны из кармана шинели, стал снаряжать оба магазина. - Вот чёрт, - сбил тот фуражку на затылок. - А почему у них пулевые отверстия обожжены порохом? От голов мало что осталось. Добивали? - Привычка с фронта, всегда в голову добиваю. Меня так учили. Тут и зеваки появились, ещё патруль милицейский прибыл, отчего милиционер явно приободрился. Старший, в звании сержанта, это лейтенант, если на армейские звания переводить, как в НКВД, опросил меня, и попросил пройти к ним в отделение. Тут недалеко. Пришлось идти, мурыжили долго, я намекнул что у меня направление в часть, опоздать могу. Те его видели, документы мои тоже у них были, звонили куда-то, проверяли меня. А когда награду засветил, сообщив, что вчера получил в Кремле, так вскоре и отпустили. А вот так, ворьё поганое красному командиру неровня, убил, ну и ладно, заслужили, тем более опознали их, те ещё субчики. Вооружены были, что тоже против них было. Жалеть никто не будет. Но три часа потерял в отделении, это из-за того, что добивал. Полвторого было, когда выпустили на волю. Молоды милиционеры, автомат так при мне и оставили, не отобрали. Я сразу пролётку поймал, повезло встретить и велел везти на Главпочтамт. Где достав из-за ворота шинели конверты, у меня всё готово, конверты имел в запасе, а скучно на службе было, вот и дал дежурному задание на ночь, тот и наделал их из обёрточной бумаги. Письма уже внутри, адреса написаны, так что простояв в очереди, стал выдавать сотруднице, та смотрела адрес, клеила марки, говорила цену. Оплатил, так что всё принято. Уф-ф, тяжелое дело, но надо было сделать. Похоронки - это похоронки, а вот письмо от командира у которого погиб их муж, отец или брат, это другое дело. Обязательно писал, что отправил наградные на них, на какие награды написал. Как погибли, где именно, нарисовав схему с окраиной Мценска, где похоронены. Это семьям тех трёх зенитчиков. Вот так с тяжестью на душе покинув здание почты, я вернулся в пролётку, возница ждал меня, и мы покатили на вокзал. А полк Московского ополчения, что сейчас формировался, находился в Подольске. Туда и стягивалось всё. А с хозяином пролётки я договорился, что тот довезёт меня до Киевского вокзала, а там уже поездом, ближайшим эшелоном. Тем более через Подольск я несколько раз проезжал. Почему там формируют полк, и почему он называется Московского ополчения, без понятия. А вообще вокруг Москвы сейчас немало частей, битых, или новых, куда спешно шло пополнение, оружие, остатки из складов выгребали, бывало настоящее раритеты попадались, но всё шло в дело. А Подольск мне напомнил о курсантах из двух училищ, что там были, фильм смотрел, помню сюжет, но похоже я опоздал к тем боям, что они вели. А так, меня посадили на эшелон, к сожалению, был с боеприпасами, и вот так добрался до Подольска. Эшелон куда-то дальше, а я сошёл в городе. От военного коменданта вокзала узнал куда идти, не так и далеко казармы были, и вот уже через полчаса в штабе полка меня оформляли, направление я передал, удостоверение и другие бумаги, продаттестат, всё что положено, тоже. Меня опрашивал начальник штаба полка, пожилой капитан со свежим шрамом на щеке, и сединой в волосах. Явно из госпиталя, ходит прихрамывая, не особо уверенно. А вообще похоже меня приняли за недавнего выпускника училища, причём общевойскового, где два года учёба и звание лейтенанта дают. Его смутило моё удостоверение, совершенно новое, это да, старое забрали и новое выдали, там не было зачёркнуто прошлое звание. Ну и мой возраст, с какой стороны не смотри, восемнадцать мне ещё. Вот и морщился, поглядывая на меня, мол, прислали салабона. Однако выпуск был вначале лета, где я мог вандалится? Потому тот и спросил: - Последнее место службы? - Командовал охраной железнодорожного моста. Получил новое назначение к вам. - Ясно. Ха, похоже тот решил, что я сам напросился, воевать захотел. Хм, правду говорить о себе не хотелось, у меня шкурный интерес, тот мог из принципа в какие тылы отправить меня, что мне и нужно. А в удостоверении ничего о наградах нет, может позже и будут вписывать, а сейчас такого нет. Тут дверь открылась и в кабинет зашёл командир в звании майора, я тут же повернулся к нему, вытянувшись по стойке смирно, мне и тут не дали присесть, и капитан сообщил, видимо комполка, я его ещё не видел: - Вот, товарищ майор, молодой лейтенант, недавно из училища, был командиром охраны железнодорожного моста, напросился в боевую часть. Прошлая должность равна заместителю командира роты. Как и предполагал, капитан сам себе всё это придумал, и сам себе поверил. Хотя поправлять его я и не думал, ещё и крайним сделают, пусть придумывает что хочет. Впрочем, тот солгал, моя прошлая должность вполне на ротного тянула. Сам комполка явно недавно форму надел, может раньше тот и воевал, какой опыт имел, в Гражданскую, например, но сейчас это сугубо гражданский человек, что ещё не перешёл на военные рельсы. Я таких сразу распознаю, с первого взгляда. Тот передал документы майору, который при свете из окна, видимо подслеповат был, изучил, и бросив на меня быстрый взгляд, также поморщившись, сказал: - Направим его командовать охраной санроты полка. Как раз должен уметь и разбираться, какой-то опыт за лето набрать. Так, лейтенант, наверняка слышали, что немцы с нашими санитарными подразделениями творят, поэтому было приказано выделить охрану не только зенитную. Был сформирован взвод, сам понимаешь хороших бойцов туда не пошлёшь, пожилые, не такие резвые, но подразделение формируется, уже командиры отделений есть. Также две зенитки для защиты с воздуха выделили, это тоже под твоё командование. Оформляйтесь, заканчивайте формировать подразделение и прикупайте к службе. - Есть, - спокойно козырнул я. Я старался не выдавать своей радости, да я в шоколаде. Понятно, что совсем плохо станет, последние резервы будут кидать в бой, и мой взвод в том числе, но пока меня всё устраивало. Более чем. Поэтому я дождался, когда меня оформят на новую должность, введут в штат полка, выдадут все положенные бумаги, и начштаба сам прогулялся, явно проветрится хотел, и представил меня бойцам. Их там едва тридцать человек было, ещё около десяти получать, и по штату будет взвод. Они не так и далеко расположись, в соседнем квартале было выделено здание больницы. Тут санрота временно пребывала, больница работал штатно, и в соседнем здании, а это кинотеатр, временно закрытый, уже мой взвод комплектовался. Здесь же и зенитный взвод, расчёты есть, практически полный состав, даже командир, младший лейтенант Гарбуз, а орудий пока нет. Начштаба уходить не спешил, снаружи не дождь, ледяной ливень стеной, под который тот явно выходить не хотел, он нас застал в здании больницы, где я после знакомства с бойцами был приставлен своему уже непосредственному командиру, военврачу третьего ранга Шепелеву. Он и командовал санротой. Я познакомился с ним, с другими врачами, хоть буду знать кто это, никого знакомого, а ливень не прекращался. Капитан начал спрашивать что нужно медикам, а у тех запросы о-го-го, начштаба явно пожалел, что свои вопросы задал, так что оставил его в окружении военных медиков, всё что надо те вытрясут, накинув непромокаемый плащ, и иногда оскальзываясь, дождь реально ледяной, застывал коркой на земле, дошёл до кинотеатра и зашёл внутрь. Так, на довольствие я встал, а это мой взвод, зенитчики и я лично будем питаться с кухни санроты. Как раз полевую кухню и выбивают, её пока не было в наличии. Вообще в состав взвода из транспорта входит одна повозка, зенитчикам три, в санроту два десятка, плюс санитарные двуколки. Часть те получили, остальное пока нет, и штаты личным составом до конца не заполнены, нужны люди, врачи. Я же, устроившись в комнате, шинель скинул, разложил вещи, и покинул комнату. Кстати, бойцы занимали не зал, где фильмы крутят, нет, подсобные нам помещения выдали, заняли шесть комнат, одна выделена мне с Гарбузом. Бойцы спят на полу, расстелив шинели. А что? Тепло, отопление работает, так что неплохо, а вот нам с зенитчиком койки занесли, вполне неплохо. Питаться пока будем ходить в больничную столовую, мы там числимся. Бойцы присвистнули, когда увидели меня при всём параде. До этого они меня видели в наглухо застёгнутой шинели, где им награды увидеть, а теперь с любопытством рассматривали, но я не обращал внимания, так что начал работу. Боевую тренировку, чтобы сбить взвод, никто не отменял. Составил расписание тренировок и караульной службы. Что делать я знал, выдали всё по работе, по моим обязанностям и взвода, так что часовые у больницы уже стоят, сержанты их меняют, к вечеру ещё трое бойцов пополнения прибыло, в третье отделение их. Форму выдать, оружие выбить, оснастить, всем этим занимался. На весь взвод всего один ручной пулемёт, но я выбью ещё два, до штата, так и шла служба. А вечером бойцы уговорили рассказать где награды заработал, вот и описал от начала войны, до этого момента, были серьёзно так впечатлены. А утром меня срочно вызвали в штаб, посыльный прибежал, так что прихватил шинель, и быстрым шагом направился к штабу полка. Козырнув командирам на входе, дежурный сразу пропустил к комполка, вот так войдя, начал было доклад, как тот перервал: - Скажи, Одинцов, это правду слухи ходят что ты награды имеешь? К немцам в тыл часто ходил, пленных офицеров брал? - Награды имею, - чувствуя подвох, с осторожностью сказал я. - В тылу у немцев раз пять был. В плен немецкого майора-связиста брал. - Вот чёрт, мне некого ставить командиром разведывательного взвода, а тут готовый разведчик. - Извините товарищ майор, но я никогда в разведке не служил и разведчиком не был. - А награды? А пленный майор? А частые посещении тыла противника? - Давайте разберёмся, - остановил я комполка. - Для начала, я четыре раза оказывался в окружении, поэтому и бывал в тылах немцев, но не один, хотя и один бывало, но выходили к своим. Из плена бежал, восемь часов в плену пробыл. Пятый раз да, сам вызвался отправится. Только командир дивизии соблазнил меня тем, что даст орден, «Красную Звезду» обещал. Майора я добыл, но тот меня обманул, дал медаль «За отвагу». Да и то с трудом, пока я про обещание не помянул. Предложил в разведчики к нему пойти. Я послал генерала. Я из другой дивизии, соседней, и потом, идти в разведчики не собирался, хреновая служба, маетная. Простым стрелком проще. - Ясно, - задумчиво протянул тот. - Погоди, как стрелком? А лейтенанта где получил? - Два месяца проучился в школе младших лейтенантов в Киеве, комдив мой решил так, выпустили раньше, в сентябре, как узнали, что город окружён. Вышел со своим курсом из окружения, в Москве получил назначение на охрану моста. К сожалению, тот был в полосе прорыва немецкий армии, и пришлось его взорвать, уничтожив сотню диверсантов в нашей форме. При выходе освободил из плена сто пятьдесят наших парней и девчат, включая командование одной из стрелковых дивизий. За это дали звание и орден. - Вот оно как? А откуда рапорт перевестись в боевые части? - Мне неизвестно откуда начальник штаба это взял, но лично мне об этом ничего не известно, новое назначение я получил в кадрах Армии. - На разведвзвод пойдёшь? - Нет. - Боишься? - Я не трус, мне это просто не интересно. - Вот как? А как же долг Родине? Желание помочь, освободив страну от противника? Патриотизм, в конце концов? - Я это итак делаю, и поверьте со всей отдачей. Что по долгу Родине, коим вы так манипулируете, я лично уничтожил около семидесяти солдат и офицеров противника, если бы каждый красноармеец убил по одному солдату противника, война бы давно закончилась, им бы воевать было некем. Так что я считаю, что долг исполнил. Встретятся мне немцы, буду дальше бить, легко, но сам искать встречи не желаю. А в должности командира разведвзвода это неизбежно, да работа на ногах, а у меня было колено травмировано, до сих пор даёт о себе знать. - Приказ подписан, сдадите взвод пока Гарбузу, и принимайте подразделение разведчиков. - Служба добровольная, - напомнил я тому. - Не в этот раз. И наш разговор останется тут. Не хочу чтобы все узнали, что лейтенант Одинцов - трус. - Мне на это наплевать, пусть что угодно говорят. Но на полную отдачу по службе, не рассчитывайте. - По трибунал отдам. - Не пугает. Тот положил подбородок на сложенные ладони, и с каким-то анатомическим интересом изучая меня, протянул: - Да-а-а, лейтенант, удивил ты меня. Даже и сказать нечего, только мат на языке вертится. - Ты выскажитесь, поверьте, легче станет. - Я интеллигент. Я вот не понимаю, ты себя бессмертным ощущаешь, ведёшь себя как будто ничего нет, обычный разговор. - Так и есть, ничего в нашем разговоре опасного не вижу. Если вам это так важно, я даже в обычную стрелковую роту согласен перевестись, но не в разведчики. Терпеть не могу эту специальность и эту работу. Я служу по такому принципу, если заслужил награду, что-то сделал геройское, то вынь и положь. А если будет работа и не будет отдачи в виде наград, с какого мне за это браться? Я даже генерала немецкого могу уволочь, легко, только мне кукиш покажут, и ничего не дадут. Опыт с тем немецким майором на глазах. Не верю я старшим командирам РККА, совсем не верю. Обещать можно много что, а вот выполнять… Так ради чего стараться? Впрочем, моё мнение майора совершено не волновало, приказ был подписан, иди служи. Всё же мат у этого интеллигента действительно слабоват. Выходя из кабинета, я мысленно матерился куда круче. Хотя, чего я удивляюсь? Сегодня с утра тринадцатое октября. Вот и не верь в приметы. Тут какому-то хмырю захотелось испортить мне жизнь, и эта сволочь своего добилась. Как же хочется его просто прибить. Хм, а может?.. Да нет, уже всё подписано, сам сказал, ничего не изменить. По его мнению, я должен был обрадоваться и бросится лобызать ему сапоги за такое щедрое предложение и комполка явно был неприятно удивлён моим категорическим отказом. Я как уж крутился на раскалённой сковородке, даже в невыгодном свете себя выставил, отношения с майором испорчены безвозвратно, но тот ничего не изменил… скотина. Что есть то есть, я даже трибунала не боялся. Конечно до расстрела доводить не хочется, придётся бежать тогда, но если петлицы чистыми станут, так это даже лучше. На мне до сих пор тяжким грузом лежали те бойцы, погибшие у Мценска. Может кому это не проблема, погоревал и забыл, я долго всё это перевариваю, и этот груз на душе до сих пор тяготит меня. Вон письма отправил, снова всё переосмысливал. Тяжко было. А вот как служить даже не знаю. Нет, если уж я берусь за дело, то работают от и до, вкладывая в это все силы, но к разведке душа у меня действительно не лежала. От слова совсем. Жизнь там реально маетная, настолько, что ресурсы организма идут год за десять лет жизни. Нет, отдачи не будет, я уже решил. Не привальный приказ с моим переводом. Начальник штаб действительно всё подготовил, я к нему зашёл после комполка, так что как я мысленно не матерился, всё подготовили, и начштаба, майор из своего кабинета носа не казал, сам капитан и проводил к разведчикам, а они тут рядом стояли. В соседнем корпусе два большие комнаты были выделаны. А вот для командира квартирмейстер смог добыть комнату в жилом доме, в одной из квартир. Там панцирная кровать стояла. В общем, начштаба познакомил меня с бойцами, представил, как нового командира, и ушёл. Я же, осмотрев строй, парни молодые, выносливые, в новый форме, оружие в полном порядке, явно разведчики снабжаются по первому разряду, и вздохнув, сказал: - Товарищи бойцы, хотелось бы чтобы между нами не было непонимания. Назначение на эту должность стало для меня неприятным сюрпризом. Как известно, это неписанное правило, у командира, что направляют в разведку, интересуются, согласен он или нет. Я был категорически против. Причина банальна, я одиночный игрок, и не умею работать команде, что важно в разведке. Да, у меня в истории, есть такое, что я ходил в тыл к немцам, и взял немецкого майора-связиста, причём имел травмированное колено и с трудом ходил, но меня соблазнили наградой, обещали орден. Это было в первые дни войны, у границы, я был простым стрелком тогда. Майского призыва. Майора я добыл, нашёл крупный штаб, выкрал, и на угнанной машине, уходя от погони, прорвался к своим. Меня обманули, советский генерал меня обманул, если бы я не напомнил, так бы и уехал, а тут кривя лицо, с трудом всё же согласился выдать медаль. Как вы понимаете, после такого, доверия к командованию, любому, у меня нет совершенно. И оно уже никогда не вернётся, я запомнил тот случай. А разведчиков как раз и соблазняют наградами, сделай то, получишь то-то. Со мной это не сработает, я такого соблазнителя, не смотря на чины, не постесняюсь послать. Как понимаете, работать в связке я не могу, а учится уже поздно. Например, сейчас, я легко могу уйти в тыл к немцам, в одиночку, и добыть хоть генерала, да легко, но это если мне надо. Когда работаешь один, заботишься только о себе. Не нужно прорабатывать всё с учётом напарников или подчинённых бойцов, что усложняет поставленные задачи. Если мне приказ отдадут сделать работу, я костьми лягу, но сделаю. Один. Для выполнения задания пойду на многое. Например, если немцы меня обнаружат, окружат, и вырваться не будет никакой возможности, я не вижу ничего плохого чтобы сдаться, поднять руки. Знаю, что некоторые немногие командиры носят с собой ручные гранаты, подорваться, чтобы в плен не попасть. Для меня в этом ничего страшного нет. Спокойно сдамся, немцы расслабятся, а в пути убить конвоира и утечь, ничего сложного нет. Потом можно и выполнить задание, на которое меня направили. Это война, тут любые уловки хороши. Если для правдоподобности струсившего советского командира мне придётся обмочится, я это сделаю не смущаясь, главное, чтобы не пристрелили, взяли в плен. Правда, я не особо хороший актёр, могут и не поверить, но если даже двух конвоиров выделят, будет сложно, но думаю справлюсь с ними. Я уже терял своих бойцов, ровно четырнадцать. Они до сих пор лежат тяжким грузом у меня на душе. Я не хочу больше терять бойцов, писать их родным покаянные письма, как погибли их мужья, отцы и братья, где погибли, где захоронены. Знаю, что к ним придут похоронки, но считаю, что это мой крест. Поэтому полной отдачи в службе, от меня ожидать не стоит, я желаю вернуться во взвод охраны санроты, где меньше суток командовал, и продолжать. Поверьте, я даже на обычную линейную стрелковую роту согласен, но не в разведчики. Сгублю. Знаете, есть такие люди, один идеальный баянист, но отвратительно водит машину, хотя заканчивал курсы. Ну не его это. Другой просто отлично бегает, быстрее всех, но не умеет плавать, тонет. Ну не его это. Вот и у меня так, не моё разведка и всё тут. Комполка приказным порядком направил меня к вам, мне это сильно не понравилось, но как человек военный, пришлось выполнять приказ. Поэтому по сути, я буду заниматься бюрократией, взводом будет командовать мой зам. Поэтому обращаться со всеми вопросами к нему, я тут временно и ненадолго. Это всё. Разойдись. Старшина, прогуляемся. Слушали меня очень даже внимательно, хотя и с хмурыми видом, у многих желваки играли, не понравились мои некоторые слова, которые не достойны советского командира, да ещё орденоносца. Вот честно говоря, наплевать. Меня силком сюда воткнули, и если думают, что я буду с полной отдачей работать, то ошиблись. Старшина что-то сказал бойцам, я отошёл, с независимым видом в стороне стоял, и подойдя, внимательно глянул на меня.