Довольная собой, она вышла из магазина и собралась уже повернуть в сторону дома, как вдруг ее глазам предстала дивная картина, достойная французского кинематографа. Из дверей Пассажа вышли Кирилл с Маришей и остановились, рассматривая что-то в телефоне. Их головы склонились друг к другу с такой очаровательной грацией, Шарманова так мило морщила губки, а бывший муж так снисходительно улыбался, поддерживая ее под локоток, что Софья не смогла удержаться. Она быстро выхватила телефон и незаметно сфотографировала сладкую парочку. Вот мама посмеется! Чтобы не быть замеченной, она быстренько шмыгнула в проулок и стала дворами продвигаться к дому. Ну что ж, пристроила Бриля в хорошие руки. Впрочем, не известно, хорошие ли, но ждущие. Или, вернее сказать, – загребущие. Аминь. От увиденного у нее сделалось хорошее настроение. Она даже решила больше не испытывать перед Шармановой чувства вины за то, что манипулировала ею. Зато какой подарок сделала бывшей подруге! Открывая дверь в квартиру, Софья машинально кинула взгляд на соседские запасы и застыла на месте. Ну это уже ни в какие рамки не лезет! Трех банок не хватает! Соседи ее убьют! Она кинула сумку и стала решительно забираться по лестнице. Единственное место в доме, где может прятаться злоумышленник, – чердак. Вот его и надо проверить в первую очередь. Уж если там никаких следов обнаружить не удастся, она заявление в полицию напишет. И как этот паразит в их коридор попадает? Так и до квартир скоро доберется, сволочь! Совершенно не думая об опасности задуманного ею предприятия, она взлетела по чердачной лестнице и подергала дверцу люка. Так и есть, открыта! Теперь следует двигаться как можно тише, чтобы не спугнуть. Софья оперлась коленкой о край и залезла в пыльное нутро чердака. Странно, но тут было теплее, чем на улице. И вообще – тепло, но пыльно. Она встала и прислушалась. Кажется, за той балкой кто-то есть. Точнее, ест – с удовольствием, громко чавкает. Патиссоны жрет, гад! Софья двинулась вдоль стены, обошла балку и увидела перед собой сногсшибательный по инновационности арт-объект. Под тряпочным, со свисающей бахромой, куполом торшера стоял унитаз. Сверху лежало кожаное сиденье от стула, а на нем горкой патиссоны, кучкой сосиски, стопкой хлеб и пучком зеленый лук. Венчала инсталляцию бутылка водки, размещенная на почетном месте – крышке бачка. Перед всей этой красотой в позе лотоса сидел, – нет, сидело что-то невообразимое. То ли дедушка, то ли бабушка, то ли неведомая зверушка в красном женском пальто, лыжных ботинках, с цветастым капором на седой шевелюре. Пока Софья соображала, что сказать, существо сняло с головы капор и ощерило беззубый рот. – Здрасьте, мадам. Бон суар, гуд ивнинг, буона сэра. – А буона сэра – это на каком? – уточнила Софья. – Это, мадам, на итальянском, – вежливо пояснило существо и добавило: – Пьячерэ. Очень приятно. Ай эм соу глэд ту си ю. Софья переступила с ноги на ногу. Существо тут же предложило: – Присоединяйтесь, прошу, – и широким жестом обозначило места для гостей. Софья подошла, но садиться на заляпанную краской табуретку не стала. – Вас как зовут? – откусывая от сосиски, продолжило светское знакомство существо. – Меня – Рудольф. Отчество, естественно, тоже имеется, однако в данный момент поминать батюшку всуе не считаю возможным. – Софья. Софья Павловна. А как вы в наш коридор попадаете? Он же на ключ закрывается. – Это который? На третьем или на пятом? – На четвертом. Рудольф стрельнул глазами в патиссоны. – Так это… ключ… у вас, не в обиду будет сказано, довольно шлехт. Еще и по-немецки! С такими талантами и на чердаке? По-видимому, лицо отразило бушевавшие в ней чувства, потому что Рудольф, закончив чавкать, охотно пояснил: – К сожалению, в данный момент не имею стабильного дохода, поэтому приходится пробавляться чем попало. Временами, знаете ли, даже дамп посещаю. – А дамп – это… – Помойка. Простите, не хотел загрязнять ваш слух неприятным словом, потому использовал английский аналог. Софья почувствовала, что совершенно потерялась. Ну что тут скажешь? Выживает человек как умеет. Не линчевать же его за это! – Патиссоны хоть вкусные? – Немного пересолены, – с достоинством ответил Рудольф. – Если настаиваете, я могу вернуть банки. Софья уверила, что банки ей не нужны и, порывшись в карманах, достала несколько сотенных купюр. – Возьмите. – Гран мерси. Конечно, это не в моих правилах… – Но все же лучше, чем воровать. – Как сказать, – возразил Рудольф и почесал за ухом. – Беру, что плохо лежит. Иными словами, учу владельцев продуктов питания бдительности. – Так если все станут бдительными, вам есть нечего будет. – На Руси простофиль всегда хватало. Один из них перед вами. Обобран, оболган и выброшен. Вздохнув, Рудольф снял бутылку с пьедестала и отхлебнул. – Но я не жалуюсь, нет. Се ля ви. В тепле, в сухости, а пропитание всегда найдется. – А вам не скучно тут одному? – Ничуть, мадам. К зиме в мою обитель прилетят постояльцы. Пока тепло, все промышляют. А с холодами косяками пойдут. Косяками? Это уже сложнее! Одного Рудольфа они худо-бедно прокормят, а вот стаю… Впрочем, говорить об этом сейчас бессмысленно. – Народ в основном содержательный, есть о чем потолковать, – продолжал светскую беседу Рудольф. – Имеются, правда, и вздорные. Зоя Модестовна из соседнего подъезда слишком близко к сердцу принимает некоторые перипетии нашего бренного существования. Ну и пара дам с проспекта – те тоже, знаете ли, чересчур эмоциональны. Через край, я бы сказал. – А чего же этим дамам у себя не сидится, раз они такие вздорные? – Так общества нет! Перед кем выкаблучиваться? – А… – понимающе кивнула Софья. – С чердака, кстати, исключительный вид открывается. Я люблю за людьми наблюдать. Движение, шевеление, беготня. Это так развлекает! Встану у окна и смотрю. То на эту сторону, то на ту. Интересно. Поучительно. Софья помялась еще немного и предложила: – Если вы не против, я могу покупать что-то из еды. Или одежду. – Благодарю, мадам, но я ни в чем не нуждаюсь. Привык сам решать свои проблемы. Мне много не надо. Омниа мэа мэкум порто! Все свое ношу с собой, на латыни, осмелюсь пояснить. Софья закатила глаза. Этот Рудольф ее доконает своей образованностью. – Тогда я пойду. Замок менять не стану. Если что, звоните в семьдесят четвертую квартиру. – Это очень любезно с вашей стороны. Рудольф церемонно поклонился и встал, чтобы проводить гостью до люка. Софья вернулась домой под впечатлением от удивительного знакомства и застала Протасова в кухне. По всей квартире разносился упоительный запах жареной картошки. А наутро выяснилось, что соседские запасы покинула банка с маринованной капустой. Значит, скидку на знакомство ей не дали. Опасный жилец старого дома