— Угу, сейчас. Попал случайно, из дальнего района от тетки домой ехал, в лесу у болот меня дозор остановил. Мужики с винтовками допрос устроили. Мол, почему ты не в армии, тут чего ради болтаешься? Я объяснять начал, а тут их начальник пришел и повел меня на базу. — Где эта база? — Так в том же дальнем лесу, у самых болот. Командир отряда, бывший председатель райисполкома Горбань, опять мне допрос учинил. Обвинил в дезертирстве, сказал, выбирай — в отряде служишь либо висишь на ближайшем дереве. Чего мне делать оставалось? Согласился. Это с неделю назад было. Приставили меня к кухне. А она рядом со штабной палаткой. Я разносил жратву по постам охранения, узнал, где они стоят, решил бежать. В Готлинск вернуться не мог, есть на то причина. Я и от тетки шел, чтобы шмотки быстро собрать и свалить куда-нибудь подальше. Решил бежать, стал момента ждать. Вечером из штабной палатки вышли командир отряда и бывший заместитель военкома района, капитан. И меж собой говорят. Дескать, восемнадцатого числа немцы наших в Германию отправлять будут. Ни хрена не дадим. Все готовимся к маршу к Горошу. Первый взвод на железную дорогу, разобрать пути, остальные к хлебозаводу и западной окраине. Устроим немцам и их холуям, извините, шабаш, как в Минске диверсанты учинили. Всю нечисть перебьем. Начинаем восемнадцатого числа поутру. В ту же ночь я сбежал. День добирался до Гороша, шел через Лозу и Ясино. В деревне страх чего видел, да и в селе тоже. Я еще у партизан удивлялся, чего это недалеко от базы баб с детьми да подростков так много. Повар мне сказал тогда, что это беженцы из Ясино, Карчехи и Павлинки. — Как ты пост охранения поселка прошел? — спросил встревожившийся Калач. — Да не видел я поста, к улице Комсомольской, извините, Северной, вышел и сразу в проулок подался, где продмаг. Оттуда к церкви. А там гляжу, Рогоза от центра идет. К нему подошел, он меня домой к себе привел. — С чего тебе в Готлинск нельзя? Зайцев чуть помялся и ответил: — Да я там девку одну четырнадцатилетнюю подмял на сеновале. А мать ее проведала, пригрозила донести бургомистру и начальнику полиции. А она сама дала, господин Калач, вот те крест. Потому как шалава, не глядя на возраст. Я и подался в Горош, думал в полицию устроиться. А тут Рогоза. Он обещался слово за меня замолвить. — Значит, снасильничал ты девку? — Нет, сама дала. Она же и на сеновал меня заманила, стерва малолетняя. — Ну да, а ты пожалел ее, приголубил. — Так и было. Кто же знал, что она с мамашей своей заодно? Между прочим, затребовала за молчание денег. Да все одно сдала бы меня баба. А новая власть такое не жалует. — А тут, значит, жалует? — Так я же сам пришел, все рассказал, а повинную голову меч не сечет. — Ладно, будьте оба у дежурки, я к коменданту. Калач вышел во двор. Гауптштурмфюрер сегодня не делал пробежку, обмывался водой, увидел начальника полиции и спросил: — Тебе чего, Калач? — Разговор серьезный, господин комендант. Перебежчик от партизан объявился, рассказал мне об их новом замысле. — Иди в приемную. Я сейчас туда подойду. Калач прошел в приемную, где сидела Елена Скорик. Она увидела начальника полиции, побледнела и сказала: — А господина гауптштурмфюрера нет. — Знаю, — заявил полицай. — Ты вот что, сучка, сегодня вечером со мной пойдешь. — Я не пойду. — Куда же ты денешься-то? Или думаешь, что Бонке за тебя заступится? Не защитит, не надейся. К ним подошел исполняющий обязанности коменданта. — В кабинет! — распорядился он. Гауптштурмфюрер и начальник районной полиции зашли в служебное помещение. Калач слово в слово передал немцу то, что рассказал ему Зайцев, и спросил: — Не желаете, герр гауптштурмфюрер, лично переговорить с ним? — К черту! Сейчас не говорить, а действовать надо. Передай секретарше, пусть срочно вызовет ко мне командиров рот охраны и СС. — Слушаюсь! Только один вопрос. — Чего еще? — Фишер отвалил. Теперь о ценностях Годмана знаем только мы двое. Я хочу сегодня же поделить их. — Ты о партизанах думай, а не о золоте. Разделить всегда успеем. — Отобьемся и разделим, да, герр гауптштурмфюрер? Исполняющий обязанности коменданта увидел в глазах Калача зловещий огонек и сказал: — Хорошо, Мирон, отобьемся и разделим. Слово офицера. — Это другое дело. Майор Шелестов на все сто просчитал действия гитлеровцев. Через двадцать минут после прибытия в комендатуру оберштурмфюрера Венцеля и обер-лейтенанта Хермана из Гороша в Ясино пошел первый взвод СС оберштурмфюрера Курца. Второй взвод унтерштурмфюрера Ромберга направился к периметру хлебозавода и частного сектора на северно-западной окраине поселка. Третий взвод унтерштурмфюрера Эбеля с отделением мотоциклистов шарфюрера Каде двинулся к юго-западной части Гороша, к месту перехода улицы Вокзальной в Западную. Взводы лейтенантов Берга и Губера из охранной роты выдвинулись в сторону старого переезда. Взвод лейтенанта Ройдера остался у вокзала, взвод Керделя встал на Западной улице, перекрыл вход на Весеннюю. На охрану и оборону административной зоны Бонке отрядил полицию. Отправление взвода к Ясино удивило и Венцеля, и Хермана, который не удержался и спросил: — Для чего, господин гауптштурмфюрер, вы посылаете взвод за пределы поселка? Эсэсовец взглянул на обер-лейтенанта и осведомился: — Скажи мне, Ганс, кто осуществляет командование всеми вооруженными формированиями в этом районе? — Комендант, на данный момент вы. — Тогда нечего задавать глупых вопросов! — взревел Бонке. — Выполнять приказ! Контролировать обстановку. Обо всем, что будет происходить, немедленный доклад мне. Обер-лейтенант, позаботьтесь о том, чтобы не разбежались мужики и бабы, которые должны быть отправлены в Германию. Вы свободны! Командиры подразделений ушли. Венцель отправился во второй взвод, Херман — на вокзал. На Западную улицу он послал своего заместителя, обер-лейтенанта Функе. Взвод оберштурмбанфюрера Гофрида Курца вошел в село Ясино в 7.30. За полчаса до этого в лесу у сожженной деревни Лоза спешился взвод Станового с разведотделением старшего лейтенанта милиции Борисова. Партизаны быстрым маршем, используя рельеф местности, пошли к восточной стороне Ясино, где встретили наблюдателей, которые доложили, что в село прибыл взвод СС. Шелестов просчитал и эти действия гитлеровцев. Командир взвода распорядился укрыть бронетранспортеры за уцелевшими хатами, солдатам занять позиции на западной окраине. Приказ был выполнен. Сам оберштурмфюрер встал на правом фланге, поднес к глазам бинокль, принялся рассматривать лес. Командир взвода партизан приказал своим людям сблизиться с эсэсовцами. На правый фланг пошло разведывательное отделение старшего лейтенанта милиции Борисова. Вскоре бойцы оказались за спинами у гитлеровцев. Их разделяли какие-то двадцать метров. Оберштурмфюрер дернулся, направился за угол дома и крикнул: — Партизаны числом до взвода идут на двух полуторках вдоль леса. Расстояние — около километра. Механикам бронетранспортеров быть в готовности вывести машины на рубеж ближней балки, в двухстах метрах от теперешней позиции, оттуда расстрелять грузовики. Отделениям пройти этот чертов километр и добить тех, кто уцелеет от огня пулеметов. Действия по моей команде. Второй взвод партизан под командованием лейтенанта милиции Гулько медленно — взводный специально приказал водителям сбросить скорость — ехал по полевой дороге. Оберштурмфюрер наблюдал за ним в бинокль. Он опустил его, повернулся к селению, чтобы отдать приказ. Но тут хлопнул выстрел винтовки, и Гофрид Курц завалился на бок с простреленной головой. Тут же прозвучал приказ на русском языке: — Бей их, ребята! Одного оставить, дать уйти. Так как основная опасность для второго взвода крылась в пулеметах, установленных на бронетранспортерах, то в них в первую очередь и полетели мощные гранаты «Ф‐1». Двигатели «Ханомагов» замолчали. Раздались истошные вопли. Один солдат бросился в поле, к оврагу. Партизаны видели его, но не стреляли. Они ударили из автоматов и винтовок по эсэсовцам, оставшимся в живых. С фланга их поддержало разведывательное отделение. В течение десяти минут взвод оберштурмфюрера Курца был полностью уничтожен. Пленных партизаны не брали, раненых фашистов добили. Только один молодой солдат во всю прыть летел по дну оврага к Горошу, моля бога дать ему уйти из этого ада. Партизаны его не тронули. Так и было задумано. Когда прекратилась стрельба, второго взвода партизан на дороге уже не было. Бойцы третьего взвода Станового и отделения разведки Борисова загрузились в подошедшие «ЗиС‐5», и трехтонные машины двинулись в северо-западном направлении. Здесь пока все шло по плану. Насмерть перепуганный солдат Пауль Шефер наконец-то добрался до поселка. Случайно или нет, но он вышел на улицу Северную, когда по ней проходили два мотоцикла разведывательного отделения роты СС. Шефер едва не попал под колеса переднего мотоцикла.