– Злата, когда все останется позади, сходим куда-нибудь вот так же вдвоем? Ты где любишь бывать? Он не услышал ответа. А когда решился посмотреть, с ужасом осознал, что девушка беззвучно плачет, и замер посреди улицы. – Ты что? – Володя, – Злата едва владела собой, ее трясло, – ты правда думаешь, что это закончится быстро и хорошо? Она стояла напротив него, но так низко опустила голову, что он видел только ее макушку. И голос звучал искаженно. – Так Кинебомба же четко сказал, что это дело нескольких дней. Они всё подготовят, устроят шумиху. Да о таком во всем мире напишут и покажут! Вас больше нельзя будет использовать. Что? Он заметил, что девушка дернула головой. – Ничего. Антон все верно придумал, надо сыграть на опережение, иначе никак. Может, в такое мало кто поверит, но засветиться необходимо. – И что не так? – Все так. Просто жаль. Вот если бы «Комитет» принял решение до того, как Платон и малыши оказались у Прайда. Володя помертвел: – Ты думаешь, чертов Прайд может что-то сделать, когда начнется шумиха? – Малышей он точно не отпустит. С нами не так все явно, наши способности не такие яркие, их легко списать на самовнушение, гипноз. Но если все же… для полной зачистки ему нужно убить только двоих. – Я понял, – медленно произнес Милич. – Значит, нельзя все это начинать, пока Платон и дети у него. И Вику надо выцарапывать из Института. – Перестань, это надо начинать! Мы не хотим быть его рабами. И не позволим использовать малышей как диких животных, как монстров-убийц. Я просто не хочу, ну, чтобы ты особенно привязывался ко мне. – Поздно спохватилась! – взорвался парень. – Может, мне еще и от Таньки в темпе отвыкнуть? Я не позволю Антону рисковать вами, мы придумаем такой план, чтобы ни малейшей опасности. Пойдем скорее, провожу тебя и свяжусь с ним! Он взял Злату за руку, потянул за собой. Она выглядела ничуть не успокоенной, наоборот, удрученной тем, что не смогла сдержать при себе свои страхи. * * * Оставшись на чужой кухне в одиночестве, Маго от расстройства заглянул в холодильник, обнаружил тарелку с нарезкой из колбас и сыра, соорудил себе гигантский бутерброд. Но ел его медленно, что свидетельствовало о внутренней тревоге: он никак не мог смириться с тем, что оказался не у дел. Повздыхал и отправился в комнату. Таня на полу возилась с Сонечкой, учила ее играть в ладушки. Получалось пока неважно, но девочка была довольна, ухала, посвистывала, иногда коротко рычала. Заметив входящего мальчика, малышка начала задом на корточках пятиться в угол, не забыв прихватить теперь уже горячо любимую игрушку – старенького и драного тигренка по имени Шерхан. Маго, увлекшись, плюхнулся на живот, по-пластунски прополз за ней следом и ухватил тигра за хвост, потянул на себя. Жалобный вой заполнил комнату, заглушив треск ветхой материи. Отвоевав уже бесхвостую игрушку, Сонечка легла на нее, а глазами так и зыркала на Маго. – Ты убит уже десятикратно, – мрачно объявила Таня, отнимая у мальчика хвост и одновременно поглаживая по спине горестно скулящую сестренку. – Ну вот как ее отучить от этого? – Начнет понимать русский язык, запретишь ей так смотреть на людей, и все дела! – Да ведь на это может целый год уйти. Неужели столько времени ее прятать? Вот ты, Маго, язык понимаешь, а все равно делаешь что хочешь, – не удержалась от подколки Таня. – А если и Соня не будет особо послушной? – Да, проблема, – согласился Угушев, но по тону было ясно, что сейчас его другое волнует. Он бродил по комнате, пинал ковер и тоскливо поглядывал в сторону затянутого покрывалом окна. Девочка, чтобы отвлечь друга, рассказала ему о звонке Паше и о том, как его пытались в темноте спихнуть с лестницы, только Маго это событие особо не заинтересовало. – Ты чего такой? – спросила Таня. – Из-за матери? – А что с ней? – не понял Маго. – Ну, сейчас Элла рассказывает твоей маме всю правду о тебе. Наверное, это правильно, наши родители должны знать и понимать, с чем имеют дело. Но я бы жутко боялась! – Да чего? – Того, что испугаются, разлюбят, перестанут видеть во мне человека! Умом понимаю, что такого не может быть, но все равно бы переживала! – Тань, ну я же не могу бояться, – напомнил мальчик. – Хотя переживаю за мать, конечно. А еще больше за бабушку. Таня поскорее отвернулась, чтобы по ее лицу он не догадался о плохих новостях. – А ты про Вику знаешь что-то? – нарочито равнодушным голосом обратился к ее спине Магомет. – Почему ей не дозвониться никак? Милич совсем расстроилась – она и сама не понимала, что происходит с подругой. – Она не отвечает. Элла сказала, что вроде в детском отделении нельзя пользоваться телефонами, но это неточно. Я звонила ее папе, он тоже волнуется, хотя и скрывает это. Говорил, что созванивался с тамошним врачом, тот сказал, что все в порядке, Вику вылечат. Но пока ей, видно, не очень хорошо. Она быстро смахнула подступившие слезы и строго спросила себя: переживает ли она за подругу – или больше трясется за собственную шкуру? – Не переживай, там ее точно поставят на ноги, – утешил Маго. Таня горько усмехнулась. – Ты чего? – Ничего. Просто странно получается: ведь это Институт сделал нас такими… неправильными, странными, извратил нашу природу. Но мы все равно надеемся на него, как только прижмет. Угушев обдумал ее слова. – Если бы не Институт, мы бы даже не родились. Странно, да? Прикинь, не было бы нашей пятерки. Таня только убито кивнула и пошла за одеялом – накрыть задремавшую в углу Сонечку. Маго в очередной раз огляделся так тоскливо, словно стены давили на него. – Слушай, Таньк, ты не против, если я по делам смотаюсь? Ты не бойся, тебя же тут «Комитет» охраняет. – Куда намылился? – встрепенулась Милич. – Ну, надо узнать, как там мать, и вообще, – туманно сообщил Угушев. – Ладно, иди, – сказала девочка. Она всегда чутко чувствовала настроение окружающих и видела, как мается друг. К тому же ее мучило то, что она знает про бабушку Маго, а он нет. Потом еще разозлится, что она молчала. – Супер! – Маго ожил на глазах, подскочил на радостях пару раз в воздух. – Дверь запри за мной. Через мгновение его и след простыл. Таня отыскала в ящике письменного стола шкатулку для шитья и села пришивать тигру хвост. Глава 11 Загнанный На самом деле Маго приложил все усилия, чтобы в маленьком городе случайно не натолкнуться на мать с Эллой или на кого-то из них поодиночке. В его голове уже сформировался четкий план: проникнуть в Институт и повидать Вику, а заодно глянуть, что да как, все же родился там. Если бы кто-то сказал ему сейчас, что это невозможно, Угушев просто расхохотался бы такому наглецу и глупцу в лицо. Ведь дядя Эдик там все облазил, и маленькие первенцы запросто смылись в обход охраны. Конечно, у них способности, но и он не лыком шит. Может, с первого раза попасть в нужные места не получится – Маго вспомнил про браслеты и замаскированные минусовые этажи, – но ничего, сегодня он проведет разведку. А на дело пойдет ночью или на следующий день. Он шел по городу, уже прежнему, оживленному, настороженно поглядывая по сторонам: не хотелось нарваться еще и на Володю, что-то тот сегодня не в духе, наверняка привяжется. Поэтому центр города пересек дворами, пробежал мимо собора и уперся в высокие ворота вещевого рынка. Это место мальчик отлично знал еще с тех пор, как тут трудились продавщицами мама и бабушка, он дошкольником часто к ним прибегал, просачивался на территорию рынка прямо сквозь прутья решетки. Вот и сейчас, хотя ворота были заперты и висела табличка «Санитарный день», Маго привычно пролез сквозь прутья. Порадовался – так он в безопасном режиме срежет часть пути, а там уж рванет на окраину города, которую неплохо знал по прежним своим похождениям. Рынок выглядел как-то необычно. Маго не сразу понял, что не так, потом сообразил: когда в городе началась тревога, некоторые продавцы покинули свои прилавки в спешке, просто прикрыв разложенные шмотки кусками полиэтилена, а кто-то и этого не сделал. Но за надежными воротами имуществу ничего не грозило, разве что снежок уже успел растаять на некоторых вещах. Странно, что хозяева прилавков не поспешили сюда, едва стало поспокойнее. Но думать об этом было некогда. От избытка энергии мальчик передвигался длинными прыжками, однако успел краем глаза заметить какое-то шевеление в рядах, где на кронштейнах была развешана зимняя одежда. На его глазах куртка с меховым капюшоном соскользнула с вешалки и медленно уползла под прилавок. Маго замер на месте Он сразу смекнул, что на рынке промышляет мародер, может, и не один. С одной стороны, это было не его дело, да и время поджимало. С другой – мальчик сразу вспомнил, как переживала и даже плакала его мама Танзиля, когда вот такие же гады стянули с прилавка несколько футболок. Он развернулся и побежал между рядами. Его заметили. Прилавок качнулся, кто-то выскочил из-под него, метнулся в сторону одного из магазинов в длинном одноэтажном здании. Маго помчался следом, поднажал на дверь и не дал мародеру запереться изнутри. Влетел, огляделся, никого не увидел. Понятно, гад успел заскочить за прилавок, но соваться туда Маго не спешил, сторожил выход, изучал обстановку. В магазине продавали пластиковую посуду и разную хозяйственную мелочовку. Всё вроде было в порядке, но тут мальчик заметил у батареи кучу накиданных вещей, в основном теплых свитеров. На полу распласталась, как большое животное, та сама меховая куртка огромного размера. На прилавке были раскиданы хлебные корки и пластиковые стаканы. – Давай выходи уже! – сердито приказал Маго. – Некогда мне тут с тобой! Ничего не произошло, только за прилавком что-то прошуршало. – Не выходишь? Ладно, тогда звоню ментам, пусть приезжают и пакуют тебя. Он без промедления вытащил телефон и уже набрал сто двенадцать, когда из-за прилавка вдруг прозвучало жалобное: