Я не отвечаю, но достаточно будет сказать, что чувствую я себя дерьмово. – Маркус все это увидел. Он снова вытащил меня настоящую. – Это здорово. На самом деле здорово. Я пытаюсь говорить так, словно именно это и имею в виду. Пытаюсь заставить себя радоваться за них. Мне было трудно наблюдать за тем, как внимание Маркуса переключалось на Серену. Я чувствовала себя так, будто грелась под теплыми лучами, а теперь они светят на нее. Я нехороший человек. Вините в этом мое детство. – Мне на самом деле показалось, что Маркус пытается тебя контролировать, когда он говорил тебе, что надеть, – замечаю я. – И вот только что он пытался заставить тебя вернуться домой. – На самом деле он не такой. Я на него наговариваю. Это несправедливо. Он хороший человек. Он хочет, чтобы я вернулась домой только из-за моей безопасности. Я задумываюсь, не начинает ли она сомневаться в своей помолвке с Маркусом из-за того, как проводит время с товарищем-геймером Нейтом. – Ты нравишься Нейту, – говорю я. Она делает жест рукой, словно отмахиваясь от этого предположения, но ей не удается скрыть легкую улыбку. Скрипит дверь, и появляется Нейт. Он полностью одет и выглядит очень воодушевленным и полным энергии. – О, отлично, что вы уже встали! – восклицает он. – Думаю, что мне удалось найти еще одну локацию на скрытом уровне. Я почти туда попал. Осталось только взломать код. Но я думаю, что могу это сделать – только блокнот нужен. – Почему бы тебе не поработать над этим, пока мы съездим к Лиз? – предлагает Серена. – Или тебе нужна Ева? Она же справилась с теми мужчинами. – Я только следовала стратегии Нейта. Сама я никогда бы не додумалась, – признаюсь я. Нейт опускается на стул, фибергласовая нога вытянута вперед. – Если вы оставите меня с блокнотом Джозефа, то я уверен, что смогу продвинуться вперед. Вы знаете, где живет эта Лиз? Я достаю телефон. – Я вспомнила, что она художница. У нее есть мастерская. Я поворачиваю телефон к ним и показываю сайт Лиз. – Очень мило, – высказывает свое мнение Серена. – А адрес там указан? Я киваю. – Недалеко отсюда. Но разве тебе не нужно домой? Серена медлит. – Нет, – говорит она. – Маркус все поймет. Но лучше нам поехать вместе. Глава 42 Карты Гугл предлагают нам ехать по узкой дороге, которая петляет по вересковой пустоши, удаляясь от Маршпула, пока мы не оказываемся у старого каменного домика, построенного рядом с другим зданием – отдельно стоящей мастерской с большими окнами. За ней виднеется брошенный карьер. Не думаю, что здесь бывает много посетителей, но, похоже, работы Лиз пользуются спросом, так что, возможно, люди и добираются сюда. У себя на сайте она рассказывает, что каждый день, в шесть утра, даже зимой, отправляется на прогулку к карьеру, поэтому мы надеемся, что она уже встала и готова принимать гостей. Дорога не показалась мне крутой, но, оказавшись здесь, я понимаю, что мы забрались достаточно высоко. Воздух кажется более разреженным и холодным. – Странное место, чтобы жить одной в ее возрасте, – высказывает свое мнение Серена. – А мне здесь нравится. – Я всегда любила дикую местность. Мы останавливаемся перед домиком. Он симпатичный, несмотря на унылую обстановку вокруг. Окна окрашены в серый цвет, перед домом стоят горшки с вечнозелеными растениями. Мастерская находится с другой стороны выложенного плитками двора, и ее огромные окна выходят на холмы. Тропа ведет от дома к карьеру, границы которого отмечены фонарями. – Она говорит, что каждый день выходит на прогулку в шесть утра? – уточняет Серена. – Потому что если нет, то мы заявились неприлично рано. – Да. Вероятно, это и есть та тропинка, которая упоминается на ее сайте. Лиз идет пешком к старому карьеру. Сейчас в нем озеро с голубой водой. Я подумала, что идти туда в темноте не очень-то весело, но эти фонари, вероятно, освещают путь. – Странная привычка, – замечает Серена. – Но что возьмешь с этих творческих личностей? Художница. В мастерской никого нет, и мы не видим, чтобы в доме горел свет, несмотря на пасмурную погоду, но желтая машина Лиз, на которой она приезжала на похороны Пегги, выглядывает из-за дерева. Я смотрю на экран телефона. – Еще только половина седьмого. Вероятно, она пока не вернулась с прогулки. – Надеюсь, что с ней все в порядке, – говорит Серена. Я меня нехорошее предчувствие, но дело может быть в том, что я никак не могу выкинуть из головы сцену убийства моей семьи. – Можно прогуляться по освещенной фонарями тропинке и взглянуть. Как думаешь? – Я еще раз проверю дом, – отвечает Серена. – Если пойдешь по тропинке, я тебя догоню. – Хорошо. – Я направляюсь к карьеру. Начинает моросить дождь. Создается впечатление, что он окружает тебя, а не льется с неба. Когда я приближаюсь к карьеру, мне кажется, что дождь выходит мне навстречу. Я за что-то цепляюсь ногой, это заставляет меня резко остановиться, и я падаю вперед, на руку. Я матерюсь и сажусь, и тут понимаю, что шнурок одного ботинка зацепился за крючок второго – поэтому я и свалилась. А теперь он так прочно завязался, что мне его не развязать. Я схожу с тропы и присаживаюсь за большим камнем, где нет ветра, чтобы разобраться со своими ботинками. У меня уходит несколько минут на развязывание шнурка, потом я снова его завязываю, но так, что теперь он больше не сможет попытаться меня убить. Наконец я встаю и практически нос к носу сталкиваюсь с мужчиной, который идет по тропе в противоположном направлении. На нем шляпа, шарф и толстый пуховик. Он отпрыгивает назад при виде меня, затем бросается бежать по отходящей в сторону тропинке в направлении болота. Мне эта реакция кажется странной и усиливает мое нехорошее предчувствие. Что-то тут не так. Я слышу звук позади меня, поворачиваюсь и вижу, как ко мне трусцой бежит Серена. – В доме ее нет, – сообщает она. – Что это за мужик? – Не знаю. Думаю, что он явно не ожидал меня увидеть. – Мое дурное предчувствие становится все сильнее. Мы приближаемся к краю карьера. Никого не видно. – Мне это не нравится, – говорит Серена. – Не подходи близко к краю. – Не волнуйся. Со мной все в порядке. – Я смотрю вниз. – Осторожно! Серена подходит ко мне, опускается на корточки и очень осторожно подбирается к месту, где земля осыпается вниз. Нам не рассмотреть, где точно находится край, из-за дрока и папоротника, которые растут вокруг карьера. Я опускаюсь на колени, джинсы промокают на траве, впитавшей воду как губка, и на коленях продвигаюсь к краю. Я опускаюсь на живот, не обращая внимания на холод и сырость, и ползу вперед, пока мне не удается заглянуть вниз. Я резко вдыхаю воздух. Внизу на камнях лежит женщина, наполовину в воде. – Боже праведный! Серена, она здесь! Звони в службу 999[45]. Я не могу определить, жива ли женщина. Я вижу ее ноги под странным углом – одна вытянута назад, а вторая смотрит вверх на нас. Половина ее волос цвета серебристый блонд лежит у нее на спине, а половина свисает вперед на камень, который ее поддерживает. Край ее желтого пальто промок в воде. – Лиз! Лиз, вы меня слышите? – кричу я вниз. Ответа нет, я смотрю очень внимательно, и в какой-то момент мне кажется, что она дышит. Я встаю и, пошатываясь, отхожу от края. Серена прижимает телефон к уху и описывает кому-то наше местоположение. – Да, она упала в карьер, – говорит Серена. – Пришлите сюда кого-нибудь побыстрее. – Мне кажется, что она дышит, – сообщаю я, сама при этом задыхаясь. – Ты уверена? Иногда это сложно определить из-за собственного дыхания. Мы обе лежим на животах и осторожно ползем вперед. Я чувствую, как холод забирается мне под куртку. – Через сколько они приедут? – спрашиваю я. – Он не мог сказать. Это удаленное место. – Вероятно, она очень замерзла. – Я рассматриваю стену карьера, ведущую вниз. – Я немножко занималась скалолазанием. – Не думаю, что это хорошая мысль, – высказывает свое мнение Серена.