— Да, но только адвокат, причем конкретный, появился рядом с нами под дебильным предлогом, когда в деле появился прорыв и мы нашли труп Юлии Курченко. Пока он лишь примерно представлял, как все произошло, но версия получалась убедительной. Маленькая Тоня Нефедова понадобилась какой-то преступной группировке. Это не похищение в стиле маньяка, который хватает всех подряд, это бизнес. Мотив еще предстояло установить, однако Ян подозревал, что это напрямую связано с редкой группой крови девочки. Она была не человеком, а товаром, который можно продать очень дорого. Преступники решили воспользоваться отработанной, не раз проверенной схемой: к Тоне приставили няньку с чужим именем. Эта женщина много месяцев вплотную работала с семьей Нефедовых, изучала их, готовила похищение, которое не оставит улик и надежды на спасение ребенка. Ведь Мишу Хрусталева так и не нашли! Но каким-то образом в это дело оказался втянут Виталий Воронин. Он был связан с нянькой, как — еще предстоит установить. Сейчас важнее то, что он догадался, какая судьба ждет маленькую Тоню. Он решил вмешаться, убил няньку и увел девочку с собой. Такого преступники не ожидали. Они не только потеряли вышколенную сотрудницу, которую сложно будет заменить, они еще и лишились добычи, которая окупила бы их расходы. Раз они сразу не добрались до Воронина, значит, просто не знали, кто он такой. Им только и оставалось, что наблюдать за полицией. Сначала казалось, что надежды нет и здесь. Но потом Ян и Александра показали, что взяли верный след, они нашли тело Юлии Курченко, стали интересоваться Марией Априоновой. Преступники насторожились. В этот момент на сцене и появился адвокат Косаков — очень удачно и своевременно! Скорее всего, он сам навязал свои услуги Нефедовым, согласившись работать чуть ли не за гроши — или за процент от той суммы, которую он якобы отсудит у полиции. Нефедовы согласились, они-то ничего не теряли… или думали, что не теряют. А у Косакова наверняка было две цели. Первая — убрать не в меру усердных и удачливых следователей, пока они не вышли на группировку. Для этого он принялся строчить жалобы, пытаясь отстранить Яна и Александру от дела. Вторая — воспользоваться их талантами и все-таки найти девочку. Ян уже не сомневался, что за их машиной следили, каждое их действие тут же фиксировалось. Они не были уверены, связаны ли сестры Елена и Дарья с этим преступлением. А вот адвокат знал куда больше, не мог не знать. Поэтому он увидел, что следователи близко подобрались к чему-то важному. Сложно сказать, чем именно близнецы подставили несчастного Виталия, но это все же произошло. Преступники вычислили, что девочка находится у него. Они дождались подходящего времени — и напали. Теперь, когда они точно знали, кто им противостоит, им несложно было решить проблему. Воронина тяжело ранили, но он оказал сопротивление, и преступникам пришлось поспешить, минимум один из них срочно нуждался в медицинской помощи. Тоню они забрали с собой и не забыли запереть дверь квартиры, чтобы Виталия нашли как можно позже. Но они не учли, что близнецы сообразят, что к чему. — Да, все складывается, — кивнула Александра, дослушав его версию. — Мне тоже показалось, что этот Косаков вывалился из темного угла очень вовремя. Думаю, он — это что-то вроде ресурса на крайний случай. Это настоящий человек, работающий на настоящую адвокатскую контору. Таких сотрудников стараются понапрасну не светить, а тут у них просто не осталось выбора. — Получается, жизнь Тони оценили очень дорого, иначе они бы не заморочились. — Но куда мы едем теперь? Мы же не знаем, где они! — Не знаем, — подтвердил Ян. — Сейчас Косакова будут искать по всему городу. Но у нас с тобой фора, мы уже в дороге. Раз уж мы вынуждены действовать наугад, начнем с того места, которое кажется мне наиболее вероятным. Он, как и Александра, просматривал материалы, собранные на Дмитрия Косакова. Еще тогда он обратил внимание на то, что адвокатская контора Косакова и партнеров располагается в не самом престижном районе. Такая фирма могла позволить себе гораздо больше! Зато рядом с ними, буквально в сотне метров, находился многоуровневый паркинг, который много лет не могли достроить и сдать. Тогда Ян отметил это просто как странную, но не очень важную деталь. Теперь же он догадывался, что здание, возможно, не открывают вовсе не из-за проблем со строительством. Это ведь очень удобно: иметь такой перевалочный пункт с несколькими выездами. Похищенную жертву привозят на одной машине, перегружают в другую — и везут дальше, сбивая следствие с толку. Да и места для операционных там хватает… Нет, об этом лучше не думать. Улицы мегаполиса все больше наполнялись машинами, словно просыпаясь, однако до настоящих пробок было еще далеко. Близнецы добрались до нужного здания быстро, и все же в небе появилась первая проседь рассвета. Это вроде как ничего не значило, не должно было значить, но Яна не покидало чувство, что обратный отсчет уже начался. Только теперь он получил возможность по достоинству оценить, насколько права была Александра, когда взяла с собой Гайю. Именно пес избавил их от необходимости тратить драгоценные минуты на осмотр адвокатской конторы. Он несколько секунд покружил по парковке перед ней, а потом уверенно рванул к паркингу, темным исполином поднимавшемуся над забором. — Кровь чует, — коротко пояснила Александра. Очень скоро Гайя растворился во тьме, он двигался беззвучно, как призрак, и от этого даже Яну становилось не по себе. Он в жизни не видел, как охотятся дикие псы! Но сейчас у него не было права отвлекаться на это. Он уже заметил, что на втором этаже мелькает свет. — Многое зависит от того, насколько сильно Воронин ранил кого-то из них, — шепнула сестра. — И какое место этот человек занимает в иерархии. Если это просто пешка, его тут же в бетон и закатают. Если это Косаков собственной персоной, его будут спасать. Ян отправил сообщение полиции, но дожидаться он никого не собирался. Они с Александрой вошли в здание одновременно, однако внутри, не сговариваясь, разделились. Они не собирались расходиться по этажам, им нужна была возможность добраться до преступников с разных сторон — так, чтобы те не знали, сколько именно человек им противостоит. На первом этаже было тихо, а вот на втором эхо, созданное пустым пространством, далеко разносило взволнованные и злые голоса. — Селезенка задета!.. — Чертов даун! — Мы ведь его точно прибили? Не хватало еще, чтобы эта мразь выжила! — Уймись, нужно решать, что делать дальше! — Надо в больницу… — Не дотянет! Судя по голосам, их тут не меньше четырех. Еще один стонет — раненый, он не опасен, ему досталось от Виталия Воронина. Но это не Косаков, его голос как раз звучит ровно. Они все собрались в закрытом служебном помещении, там и горит свет. Рядом с помещением — фургон. Из фургона слышится детский плач. Это уже можно было считать наградой, лучшим доказательством того, что они приняли правильное решение. Теперь Ян точно знал: либо он покинет паркинг с этим ребенком, либо не покинет вообще. Но расслабляться было рано. Это в квартире Воронина нападавшие не стреляли — чтобы не поднимать лишнего шума. Они наверняка были уверены, что «жалкий инвалид» не окажет никакого сопротивления. Теперь же они на своей территории, и сдерживаться они не будут. Он видел, как неподалеку, на границе света, мелькнул силуэт Александры. Вряд ли это было случайностью, сестра хотела показать ему, что она близко. Представление Яна о том, что она умеет, было весьма условным. Она упоминала, что прошла полицейскую подготовку, да еще и в двух странах. Вопрос в том, что включает в себя эта подготовка. Он указал на фургон, зная, что сестра наблюдает за ним. Он хотел, чтобы она забрала девочку. Сам он не спускал глаз со служебного помещения, ожидая, что будет дальше. В такие моменты время меняет ход. Оно кажется то слишком быстрым, то слишком медленным и почти ощущается кожей, как влажный туман. Яну показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он услышал мягкий щелчок дверцы, хотя на самом деле вряд ли вскрытие такого примитивного замка могло отнять больше пяти минут. Девочка в фургоне удивленно вскрикнула, а потом затихла. Интересно, как Александра этого добилась? Что она будет делать дальше? Ян не отказался бы узнать, но сейчас он не мог позволить себе такую роскошь, как посмотреть в их сторону. Он ждал… И ждал не зря. Да, преступники были отвлечены собственной проблемой, но они все равно оставались профессионалами. Теперь Ян наконец понял, почему они не усыпили девочку и даже не заклеили ей рот. Они хотели, чтобы она плакала! Здесь, в этом здании, посторонние все равно не могли услышать ее и прийти на помощь. Зато ее похитители были убеждены, что она рядом и никуда не сбежала. Теперь же плач утих. Это не осталось незамеченным. Они появились из подсобки быстро — но не просто выбежали, а вышли, прикрывая друг друга. Их все-таки оказалось пятеро, просто один помалкивал. Все были вооружены, Ян видел пистолеты, ножи они использовать не собирались, да и понятно, почему. Двое были наскоро перебинтованы, значит, Воронин успел их задеть. Но эти раны — ничто, они их даже не замедлят, так что можно считать, что против него сейчас пять противников. Александру он не учитывал не потому, что не доверял сестре. Он надеялся, что она уже на лестнице — занимается девочкой. Тоню нужно унести отсюда как можно скорее, она и так натерпелась! А он обязан был защитить их обеих во что бы то ни стало. — Стоять на месте! — крикнул он. Его сейчас прикрывала колонна, однако защита эта была не лучшей, она ограничивала ему обзор, мешая как следует прицелиться. — Легли на пол, живо, руки за голову! Дмитрий Косаков тоже был здесь, скрывался за спинами своих спутников, поэтому Ян не сразу его заметил. Он, конечно же, узнал голос следователя. — Ян Михайлович, какая встреча! Признаюсь, не ожидал вас увидеть. Мне было бы интересно послушать, как вы здесь оказались. — Послушать это можно и лежа на полу! Но Косаков будто не слышал его. — Где же ваша прекрасная сестрица? Не думаю, что вы появились бы без нее. Он никому на работе не говорил, что Александра — его сестра. Понятно, что догадаться об этом было несложно, слишком уж очевидно сходство между ними. И все же Ян подозревал, что осведомленность Косакова основана не только на этом. Скорее всего, на полицейских, за которыми собирались следить, собрали все возможные данные. — Она должна беспокоить вас меньше всего, — отозвался Ян. — Подкрепление я уже вызвал. — Не сомневаюсь в этом. Но если бы они были достаточно близко, вы бы не рисковали, не обнаружили себя, дождались бы их. Когда прибудет ваше подкрепление, Ян Михайлович? Думаю, минут десять у нас есть! Он был удручающе прав. Это обывателю может показаться, что десять минут — ничто. Да это целая вечность, когда противников так много, а от тебя зависит жизнь маленького ребенка! Ян не сомневался, что никаких переговоров на самом деле не будет. Возможно, в иных обстоятельствах Косаков попытался бы соблазнить его взяткой, но не здесь и не сейчас. Он подал знак рукой своим спутникам, и группа разделилась — одним плавным движением, как танцоры, много лет выступавшие вместе. Три человека остались у подсобки, но укрылись от выстрелов, два направились в сторону лестницы. Понятно, почему! Косаков — не дурак, он понял, что Александра не станет метаться по паркингу с ребенком на руках. Она захочет вынести девочку отсюда как можно скорее, и тут нужна лестница. А от лестницы до машины — открытое пространство… Одного хорошего стрелка будет достаточно, чтобы убить полицейскую, не навредив ребенку. За Александрой побежали двое. Он запретил себе думать об этом. Если сосредоточиться на том, какая опасность грозит его сестре, он просто сорвется, попытается прикрыть ее — и погибнет. Не та ситуация, чтобы терять хладнокровие. Поэтому Ян убедил себя, что никакой Александры просто нет, как нет и Тони Нефедовой. Они не существуют! Есть только он и три человека, которые хотят его убить. — Что дальше, Ян Михайлович? — поинтересовался Косаков. — Ждем подкрепления? Раз болтает, значит, хочет звуком своего голоса отвлечь Яна от другого шума. Ян прикинул, как бы он сам попытался от служебного помещения добраться до этой колонны, выглянул на другую сторону — и вовремя. К нему двигались сразу двое, быстро, бесшумно, стремительно сокращая расстояние. Это был рискованный шаг со стороны Косакова: послать двоих, остаться без прикрытия. Но, похоже, господину адвокату не чужда игра в покер и рисковать он умеет. У Яна не осталось времени на задержание по всем правилам. Да и знал он, что не будет никакого задержания — только время зря потратит. Поэтому он выстрелил сразу — два раза подряд, потом, после паузы, третий. Ему показалось, что со стороны лестницы тоже донесся звук выстрелов, но он не имел права отвлекаться на это. В одного из нападавших он попал, второму удалось уклониться, воспользоваться темнотой. Теперь их с Яном ничто не закрывало друг от друга, и все решали скорость и меткость. «Как гребаный ковбойский поединок», — раздраженно подумал Ян. Он подозревал, что у людей, отправлявшихся на миссию по захвату, должны быть с собой бронежилеты, и не хотел рисковать. Стреляя, он надеялся попасть в голову, и угрызения совести его не мучали. Он слишком хорошо помнил, что произошло с Виталием Ворониным и могло произойти с Тоней. Пуля противника попала в колонну рядом с ним, выбила несколько острых бетонных осколков, один даже задел Яна — но это ничего не значило. Так, мелочь по сравнению с тем, что случилось бы, если бы пуля пролетела на двадцать сантиметров левее. А вот его противнику не повезло. Когда Ян в следующий раз посмотрел в его сторону после выстрела, он лежал на полу и не шевелился. У Яна не было времени проверять, что с ним, он почувствовал резкий удар в плечо. Кому-то показалось бы, что нападавший ошибся: зачем бить в плечо, если можно выстрелить или ударить в голову? Однако Косаков прекрасно знал, что делает. Он ударил так, чтобы Ян выронил пистолет, его движение было умелым, наверняка отработанным. Только после этого Ян почувствовал удар под колени, поваливший его на пол. Он поспешно обернулся и увидел то, что и ожидал увидеть: адвоката, направляющего на него пистолет. Косаков оставался спокоен, словно то, что здесь произошло, вообще его не касалось. Ян прекрасно знал, почему его оставили в живых. Убить его проще только на первый взгляд, от живого заложника толку больше! Девочка все еще у Александры, и неизвестно, поймали ли их. Да и полиция прибудет с минуты на минуту, адвокату нужно было хоть какое-то прикрытие. И Ян таким прикрытием быть не хотел. Страха он не чувствовал, только гнев — обжигающий, ломающий все на своем пути. Он думал о том, чтобы броситься вперед, спровоцировать выстрел, пережить его или умереть, но не позволить использовать себя.