– В смысле? – Они оба за стенами торгпредства находились, когда у нас самая война началась. Есть надежда что выжили, не волнуйтесь. Когда мы эвакуировались, тела точно не обнаружили. Алиса, ошарашенная, сделала несколько шагов назад. – Но как же… – Девушка, не волнуйтесь. Я держу руку на пульсе, как только будет информация, могу сообщить. Вы где расположились? Могу посыльного отправить. – Я… я… Алиса не сразу нашлась, что сказать. Потом сбивчиво объяснила, где находится выделенная ей каюта, в которой разместили еще двоих кроме нее. Оставив ошарашенную Алису, Семенович отвлекся. Девушка же отошла в уголок столовой и присела прямо на пол, прислонившись спиной к стене и невидящим взглядом глядя на мельтешение людей. Это было странное чувство. Пару дней назад, когда она увидела, как какой-то наглый хам спровоцировал и практически избил в самолете ее сводного брата Альберта, она испытывала к этому наглецу только отвращение и злость. Когда вскоре она увидела этого хама на парусной лодке – одного, посреди моря, поняла: вот она, справедливость, и сейчас он сполна ответит за свой низкий и наглый поступок. Но дальнейшие события выбили Алису из колеи, случившееся потом захватило ее в какой-то невероятный водоворот событий. Событий, в которых она по большей части была лишь наблюдателем. Поворотная точка случилась вчера днем, в особняке Мэйсонов: во время беседы с этой золотоволосой змеей Шиэн, у Алисы в восприятии будто что-то словно перещелкнуло. Слова Кэрол, что она с удовольствием познакомит Максима со своей дочерью, просто совершенно перевернули ситуацию в глазах Алисы. Она вдруг поняла, что Максим – тот самый человек, которого она ждала и о котором мечтала. Пусть она его и сразу не узнала, не поняла, но теперь он – ее. И точка. Мысли о том, что Максим мог погибнуть, наполняли Алису тянущей горечью – она не готова была верить в это. Она не была готова к тому, что Максим не узнает и не поймет, как сильно она сейчас хочет сообщить ему о своей ошибке. Сколько Алиса так просидела в мыслях, она даже не поняла. На нее навалилась усталость – со времени прилета во Флориду она спала совсем мало, а последние две ночи так и вовсе полнились переживаниями с напряжением опасности. И Алиса частично отключилась – проваливаясь не в сон, а в частичное беспамятство из-за усталости. Из этого странного плавающего состояния ее выдернуло ощущение прикосновения к плечу, и почти сразу рядом с девушкой присел усатый и все такой же усталый Семенович. – Ты здесь до сих пор, – удивился он. – Нашлась пропажа, можешь встречать. Алиса, выныривая из полубеспамятства, попробовала встать. Все тело затекло, во рту пересохло, мысли с трудом собирались в кучу. – Что? – хрипло переспросила она. – Ты же про Царева спрашивала? Привезли, живой. Проморгавшись, Алиса вдруг поняла и осознала, о чем речь. Поправила волосы и мельком посмотрев в карманное зеркальце, вышла вместе с провожатым Семеновичем в коридор. Мелькнули серые переходы, гулкие металлические трапы – спустившись на другую палубу, уровнем ниже, она практически нос к носу столкнулась с Максимом. Он шел в сопровождении двух матросов, опираясь на них и прихрамывая. На лице следы засохшего медицинского геля, рука в шине на перевязи, под чистой свежей футболкой заметны бинты повязок. – Максим, привет! Я рада что ты… Алиса осеклась, не зная, что сказать. Сказать «в порядке», так он не в порядке… «Рада что ты… рада что ты… чему ты рада-то, ну думай же, ну!» – заметались мысли. Пока Алиса думала, Максим кривовато улыбнулся, подмигнул ей и уже прошел мимо, даже не оглянувшись. Алиса обернулась, снова открыла рот окликнуть, промолчала и потом закрыла. Двинулась было следом, но из кабинета лазарета – куда привели сопровождающие Максима, военный доктор ее вежливо, но убедительно попросил выйти. У двери нервничающая и проговаривающая в голове разные сценарии диалога Алиса прождала около четверти часа. После вдруг опомнилась и решила быстро привести себя в порядок. Почти бегом вернулась в отведенную ей каюту, сходила приняла душ и помыла голову, переоделась. Вот только когда она снова пришла в лазарет, едва не заблудившись, оказалось, что Максима от врача уже увели. Он нашелся совсем неподалеку – в общем зале уже больше чем наполовину заполненного госпиталя. Здесь сновал военно-медицинский персонал, прибывшие с берега гражданские медсестры, переговаривались раненые – практически все эвакуированные с берега туристы, над потолком висел гомон голосов. Максим лежал не в общем помещение, а в ряду с отдельными койками, огороженными ширмами в виде небольших отсеков. Место, куда его определили, Алисе показал ассистент судового врача. Но когда Алиса дошла до нужного отсека с огороженной ширмами койкой, ее ожидало серьезное потрясение: рядом с Максимом сейчас находилась незнакомая девушка. Со знакомым лицом – Алиса вспомнила ее: это была та самая деловая блондинка в джинсах и пиджаке, которая прилетела из эвакуированного советского торгпредства. – Добрый день. Вам что-то нужно? – вежливо поинтересовалась у Алисы эта наглая белобрысая швабра. – Нет-нет, я попозже… зайду, – негромко пробормотала Алиса и сделала два шага назад, уходя под прикрытие ширмы. Максим ее появления даже не заметил – он лежал, прикрыв глаза. Пару минут Алиса приходила в себя, прокручивая в голове самые разные варианты. Его девушка? Возможно, но вряд ли. Здесь познакомились, вчера или сегодня? Скорее всего, а это значит, что возникшую проблему устранить можно несложно. Можно и нужно. «Главное, чтобы не его девушка», – мелькнуло было опасение. «Да вообще наплевать, подвинется», – тут же перебило все волнение понимание уверенности в себе. Приняв решение, Алиса озадачилась как позвать деловую блондинку для разговора. Потом, недолго думая, снова подошла к огороженной отдельной секции с койкой. Увидела, что Максим так и лежит с закрытыми глазами, и после призывно помахала рукой белобрысой, которая сейчас расставляла что-то в тумбочке у его койки. Незнакомка в некотором недоумении поднялась и подошла к ней. – Пойдем отойдем на пару минут, туда, там потише, – потащила ее за собой Алиса. Белобрысая швабра попыталась что-то сказать, но Алиса ей не дала, мягко взяв за руку и потянув за собой. – Пойдем-пойдем, пара слов буквально. Девушки пересекли зал госпиталя и встали в более-менее тихом закутке. На несколько долгих секунд повисла тишина, постепенно превращаясь в неудобную паузу. «Красивая, с-сучка», – нехотя признавая очевидное отметила Алиса, глядя в большие, как у олененка, голубые глаза этой белобрысой швабры. – Привет. Меня зовут Алиса Станкевич, живу в Петрограде, учусь в Москве, по Америке путешествую перед поступлением в МГИМО, куда меня отправляет учиться мой папа, Генрих Станкевич. А тебя как зовут, ты кто? – Меня зовут Ульяна Машкова, я корреспондент канала Флорида, живу в Москве, работаю в Санкт-Петербурге, – ответила явно озадаченная подобным началом беседы деловая блондинка, принимая предложенную форму разговора. Теперь Алиса наконец вспомнила, где это лицо видела – в новостной передаче по телевизору, в местных новостях пару дней назад. – Очень приятно. Вот что, Ульяна Машкова, корреспондент канала Флорида. У меня к тебе небольшая просьба. Сейчас вернешься в палату и скажешь Максиму – это мой молодой человек, мы встречаемся, если ты вдруг еще об этом не знаешь… Алиса внимательно смотрела в глаза неожиданной сопернице. По взгляду поняла: это его новая недавняя знакомая, не старая. Отлично, просто отлично, – поднялась в груди волна удовлетворения. – Так вот, Ульяна, – уже со внутренней уверенностью в успехе продолжила Алиса: – Ты скажешь Максиму, что тебя срочно вызвали неважно куда, попрощаешься и больше здесь рядом с ним появляться не будешь. Если ты сейчас так не сделаешь, – неприятно улыбнулась Алиса, – то в самое ближайшее время отправишься в Большие Березняки, внештатным корреспондентом в газету «Мокшанская правда», где будешь постигать отличия мокшанского и эрзянского народного творчества. А если повезет, тебе может быть получится даже снимать сюжеты в «Играй гармонь» для регионального канала. Поняла, моя хорошая? Алиса отметила, что голубые, почти синие глаза Ульяны неприятно блеснули. – А будешь на меня так смотреть, поедешь еще дальше, – убирая с лица улыбку, негромко произнесла Алиса. Некоторое время девушки стояли и смотрели друг на друга. Первой отвела взгляд Ульяна. – Я ничего не могу ему сказать. Максиму укололи обезболивающее, он уже крепко спит. – Значит ты сейчас отсюда просто исчезнешь. Если после случайно встретишь Максима, попытаешься максимально быстро разорвать дистанцию и скрыться за горизонтом. Все поняла? – Да. Бледная Ульяна, с ярко горящими от румянца щеками, сделала шажок назад. Алиса по ее взгляду прекрасно видела, что хотя оппонентка на словах «все поняла», но с происходящем совершенно несогласна. Просто так не отступится, но в лоб пытаться не будет – это Алиса по глазам читала мысли деловой блондинки как открытую книгу. – Отлично. Вали отсюда, раз поняла, – фальшиво улыбнулась ей Алиса. Ульяна «валить» сразу не стала – подтверждая догадки, осталась стоять на месте. Но Алиса уже не обращала на нее внимания – зашла в огороженный закуток «палаты». Посмотрела на Максима, послушала дыхание – убедилась, что спит он крепко. После этого покинула госпиталь и отправилась на поиски замполита Кирсанова. Офицер встретил ее не очень дружелюбно – Алиса это хорошо почувствовала. Хотя при этом замполит явно старался выглядеть невозмутимо. – Товарищ подполковник, простите пожалуйста мое недавнее упорство, я готова лететь домой. Есть только одна просьба – вы можете вместе со мной отправить одного из недавно прибывших эвакуированных граждан? – Кого? – Максим Царев, сейчас в госпитале находится. – Не могу, – неожиданно для Алисы отрицательно покачал головой Кирсанов. Пару минут замполит с удовольствием слушал возмущение Алисы, пользуясь хотя бы таким способом зацепить за эмоции эту отвратительно наглую невыносимую пигалицу. И только когда Алиса выговорилась, Кирсанов пояснил: – Гражданка Станкевич, ваша просьба лежит не в пределах моей компетенции. По поводу Максима Царева поступило указание обеспечить его доставку спецбортом в Петроград завтра к обеду по московскому времени. Вы же, если есть желание, можете к нему присоединиться. Глава 13 После короткого, но весьма яркого заезда на тачанке, закончившегося столкновением со стеной, нас с Дэвидом подобрал мед-эвак и быстро домчал в развернутый неподалеку полевой госпиталь. Сначала я было хотел попроситься в советское торгпредство, но конфедераты из траумы-тим действовали так слаженно и четко, что перехотел. В торговом представительстве вроде только медсестры, плюс кто его знает, как у них там с ранеными сейчас. А здесь – военная медицина, все быстро и четко. При этом все переговоры с конфедератами взял на себя Дэвид, я даже краем уха не слушал, что он там рассказывает сопровождавшим нас парням-гвардейцам в масках с черепами. В госпитале меня осмотрели и подлатали на скорую руку, угостили обезболом, после чего я собрался было начинать разбираться с ситуацией. Но оказавшись на койке, решил закрыть глаза на пару секунд и просто банально вырубился. Разбудили меня только к обеду, во время сортировки – как оказалось, к берегу еще утром подошла группа кораблей Карибской флотилии и большинство шатающихся в зоне бедствия советских туристов эвакуировали туда. С Дэвидом попрощались тепло, даже его омерзительная белоснежная улыбка теперь почти не раздражала. Он взял с меня обещание не пропадать и зайти в гости, а я попросил его – как дороги подрасчистят и все устаканится, забрать мой кугуар со стоянки в Галфопорте. Ключи от машины я оставил в номере гостинцы, ключ от номера оставил в особняке Дэвида вместе со всей мелочевкой из карманов, так что думаю разберется. Главное, чтобы кугуар на месте оказался. Когда на распределительном пункте узнали мою фамилию, за мной подогнали отдельную машину. И отвезли меня не на пристань как сначала обещали, а на посадочную площадку на крыше здания неподалеку от госпиталя – над которой уже снижался, судя по серой раскраске и эмблеме на борту, транспортно-боевой вертолет. Пока летели из Нового Орлеана до корабля, куда доставляли эвакуированных из зоны бедствия советских граждан, я снова немного подремал. Рядом со мной переговаривалось несколько человек, обсуждая бедствие и обстоятельства спасения. Мне даже задавали вопросы, но я особо не реагировал. Я не спал, а именно дремал, причем с открытыми глазами – в сон не получалось свалиться от возвращающейся боли. Все же прыгать с пятого этажа на дерево может быть вредным для здоровья. О таком Минздрав меня не предупреждал. Пришел я в себя, полностью возвращаясь к ощущению реальности, когда вертолет довольно жестко ударил колесами в посадочную площадку, что ощутимо откликнулось в ушибленных ребрах. В сопровождении пары матросов покинул полетную палубу и по металлически гремящим трапам спустился в корабельный госпиталь. По пути, что оказалось весьма неожиданно, меня встретила невоспитанная красотка Алиса. Довольно приветливо улыбнувшись, поздоровалась она удивительно вежливо и что-то спросила. В окружающем гомоне я ее не услышал, но кивнул приветливо, подмигнул и прошел дальше. В госпитале матросы передали меня санитару, и я отправился под око корабельного лекаря. Рука оказалась не сломана. Деятельный, но немногословный доктор быстро сделал рентген, определил сразу в разных местах растяжение с разрывом связок и упаковал руку в жесткую повязку. С ногой все оказалось в порядке, просто ушиб – хотя болело сильнее, чем рука. Вот ребра да, сразу два с трещинами, поэтому давящую повязку наложили. Ну и некоторые ссадины заклеили пластырем, а содранную многократно коленку даже помазали зеленкой. В общем, могло быть и хуже. С другой стороны, могло быть и лучше, но после прыжка с пятого этажа на дерево без страховки – грех жаловаться. После лечения доктор угостил меня набором таблеток и что-то мне после этого так хорошо стало. Из кабинета меня вывели в госпиталь – ряды коек на пару сотен пассажиров. Правда провели мимо общих рядов и выделили отдельное – огороженное с двух сторон ширмами, место. В этой «почти палате» меня неожиданно сразу нашла девушка репортер, которой я еще в торгпредстве что-то обещал, и мы с ней даже поговорили. Не помню точно, о чем – вроде бы сначала договаривались об интервью в Санкт-Петербурге, потом об обеде в ресторане, а потом и вовсе решили все совместить. Причем таблетки так подействовали, что всего за несколько минут мы вроде бы даже договорились до того, что обед в планах поменялся на ужин, а как подходящую локацию для интервью мы уже обсуждали загородный спа-отель. Вот дальше вроде бы разговор не пошел – меня похоже быстро сморило в сон, так что я напрочь отрубился. Проснулся не сам. Кто-то касался моей руки, аккуратно поглаживая.