— Пойма-ал!!! — довольно крикнул Ярослав, будто коршун, в чьи когти угодила крупная полёвка. Обратился к Рогановой с вновь засиявшими жизнью глазами: — Давай-ка дальше ты сама, подруга. Коломин направил, качнул и со всей силы бросил Виолетту на стену. Девушка в секунду сориентировалась и, встав на достаточно широком карнизе, прижалась к холодному бетону. Роганова в нервном возбуждении глянула вниз, будто желая разглядеть на дне пропасти превратившуюся в металлолом люльку. — Знаешь, в некоторых случаях лучше не искать лёгких путей… — заботливо посоветовал Коломин, находясь чуть повыше партнёрши. — Ну что, готова дальше покорять высоты? — Спасибо, Ярослав… — только и успела произнести взволнованная и растроганная девушка. Группа испытуемых в полном составе продолжила покорение вершины. * * * На дворе вовсю разгорелся жаркий майский день, сквозняк игриво игрался с жалюзи, и солнечные лучики ласково пробивались сквозь временно незашторенное пространство. Юные анализаторы плотно уселись в передней части небольшой аудитории. Проектор передавал на достаточно крупный экран лекцию Градова. Профессор всегда добавлял в презентации максимум интересной, воспринимаемой графической и минимум скучной текстовой информации. Никто никогда не засыпал на его лекциях и не отвлекался на сторонние вещи, а также всегда не боялся задавать важные вопросы по теме. Аркадий Константинович был блестящим оратором, талантливым педагогом и просто харизматичным, привлекающим положительное внимание человеком. — Юные мои друзья, когда вы станете работать со временем, никогда, пожалуйста не забывайте о пространстве. — Градов предпочитал выходить из-за трибуны и общаться с аудиторией, слегка облокотившись о край стола. — Я понимаю, что сейчас мои слова звучат просто и банально, но во время оперативной работы каждое мгновение, каждая секунда у вас будет на счету. Обычный человек пока не в силах обуздать четвёртое измерение — время. «Зевс» же помогает подсознанию участников проекта время обуздать, проанализировать прошлое или будущее. Однако пространство управляется в ручном режиме, не самотёком, над ним есть человеческий контроль. От того, как оптимально и адекватно вы сможете выбрать нужную пространственную траекторию, будут зависеть жизни людей и ход расследования. В критических ситуациях придётся действовать быстро; «Зевс» здесь будет выступать не как основное, а как вспомогательное орудие. — Получается, что время осознаётся человеком труднее, но больше сложностей всё равно возникнет при работе с пространством из-за эдакой… многовекторности? — спросил Льдов из второго ряда. — Окончательный выбор при анализе как пространства, так и времени остаётся за носителем прибора. При анализе будущего «Зевс» вам выдаёт оптимальную траекторию развития событий, которой вы вольно воспользоваться или не воспользоваться. При анализе же пространства человек изначально сам выбирает подходящее направление, затем уже вторично подключается «Зевс» с его моделированием времени, — объяснил профессор. — Всё равно пока сложно, Аркадий Константинович, — надув пухлые губки, пожаловалась Виолетта, сидевшая посередине между ребят. Большая тетрадь с изображением милого котёнка, ручки, карандаши, рейсшина и очки «Тиресия» лежали перед ней на столе. — Хорошо, предлагаю от теории перейти к практике. Я не юрист и не сотрудник правопорядка, напротив, это вы у нас будущие правоохранители — улыбнувшись, Градов переключил слайд. — Поэтому если я неправильно буду применять понятийный аппарат, просьба меня немедленно поправить. Итак, конкретная ситуация. Человек погиб от выстрела снайперской винтовки, расстояние до позиции стрелка и траектория пули известны приблизительно при помощи траекториескопа и пулескана. Но это инструменты вне проекта «Зевс», они уже достаточно широко используются в милицейской и криминологической практике. Лозунги нашего проекта — «Точность, а не приблизительность» и «Нулевое округление». Так что «примерно» нас не интересует. Идём далее. Прошло некоторое время, тело погибшего доставлено в морг. Туда прибываете вы, и активируете «Зевс». Однако через «Тиресий» вы не видите ни убийцы, ни его лежбища; вашим максимум будут последние секунды или минуты жизни жертвы преступника. — Наш мир очень сложен и многообразен. Он состоит из сплошных ограничений и ограничителей. Мозг — главный ограничитель человека. Он не позволяет нам анализировать бесконечно вперёд или бесконечно назад. Мы получаем знание только о локальных, строго очерченных моментах. Анализаторы никогда не узнают, где укрылись выжившие нацистские преступники, не говоря уже о том, что в действительности представлял собой Большой взрыв и произошёл ли он вообще, — рационалистически поделился соображениями Грим, сидевший в первом ряду. — Альбертик, какой же ты всё-таки умный, — без едкости сыронизировав, Виолетта легонько ущипнула товарища за бок. Грим чуть дёрнулся от неожиданности, смутился и ничего не ответил. — Альберт прав, — с серьёзным видом кивнул Градов. — Мозг просто перегреется, а вы не дельфийские оракулы, чтобы кататься по временной шкале взад-вперёд, как вам это вздумается. К сожалению, применять «Зевс» пока можно только очень и очень локально… — Так что с тем несчастным, которого прибил снайпер? — поинтересовался Шелест-Шелестов. — А это я хотел бы узнать у почтенной аудитории, — снова улыбнулся Градов. — «Почтенной» звучит как «почтенные старцы»! — фыркнул Копач, расположившийся дальше всех. — Коля! — шикнула на него Виолетта. — Ну так что, уважаемый рабфак? — пошутил профессор. — Вроде очень простая задачка. Ярослав поднял руку. — Нужно взять у сослуживцев те самые приблизительные замеры траекториескопа и пулескана, внимательно просмотреть их, запомнить, вернуться на место гибели жертвы (желательно отыскать точное место, где она лежала, даже если очертания мела или маркера уже стёрлись) и встать туда, — объяснял Коломин. — Оптимальный контакт с нужной траекторией обеспечен. Далее — «вспышка», и в дело вступают все системы «Зевса». Если не различили стрелка с первого внедрения, производим второе внедрение на вычисленной позиции для стрельбы. Анализ завершён, внешность и остальные физические параметры преступника нам известны! — Всё так, Ярослав. Поэтому в схожих ситуациях вы будете использовать этот метод. Ну а теперь к следующей теме… — Градов переключил слайд при помощи пульта. Внезапно на преподавательском столе затрезвонил телефон. Ярослав помотал головой и раскрыл глаза. За окном гудел Ленинский проспект, солнце старалось пробиться в окно сквозь частые облака. Будильник «Слава» показывал десять минут восьмого. Телефон настойчиво позвонил ещё раз. На табло определителя высветилось имя абонента — «Работа». Скорее всего, пытался связаться Боровиков или Таня. — К-Коломин, — сонным голосом откликнулся Ярослав, подняв трубку. — Доброе утро, капитан, — на другом конце поздоровался Боров. Антон Владимирович был трудоголиком и приезжал на работу раньше всех. — Не хотел тебя будить раньше времени, но… Хотелось бы, чтобы ты побыстрее завершил с Гириным. Мало ли, вдруг откроется что-то кардинально новое, что прольёт след на наше расследование. Насколько я знаю, не все, но некоторые пространственно-временные улики тоже «испаряются» со временем. — Так точно, есть такое, товарищ полковник. Но на общую картину в большинстве случаев это фатально не влияет, — пояснил Коломин. Сел на кровати и немного размял колени. — В таком случае, я не поеду на Житную, а отправлюсь сразу в Красногвардейский. — Ты не несись особо. Пусть твой «зилок» пока побудет на диагностике после той встряски. Сделай там свои дела, и отправимся вместе. Я залечу за тобой, и двинем на Кавказский бульвар, благо график пока не поджимает. Есть чего рассказать. К тому же давно не видел тебя в действии; подтвердишь мне прямо там, что это был мерзавец, — руководил Боров. — На всё про всё — сорок минут. — Вас понял, Антон Владимирович, тогда на связи, — попрощался Ярослав. — На связи, капитан. Так как преступление троцкистов оказалась крупным террористическим актом, осуществлённым против государственного органа на территории города союзного значения и ни много ни мало столицы страны, делом по этому злодеянию сразу занялся КГБ СССР. Все материалы, собранные другими ведомствами по теракту, включая милицейские, отправились в данную спецслужбу. Тем не менее Боров активно настоял, чтобы копии всех данных, собранных на Гирина Ивана Николаевича (то есть Гранта, лидера и духовного, идеологического вдохновителя радикалов) сохранились в Экспериментальном отделе. Спецслужбисты не отказали, ибо трезво осознавали, что не нужно мешать милиции ловить Красного тряпочника. Ярослава пару раз вызывали в КГБ дать показания, но в качестве аргумента, полностью разрушающего все вопросы и недопонимания, Боров отправил гебистам запись с «Гермеса», которую Коломин вёл, как только угодил в стихийную пробку на Пролетарском проспекте. Антон Владимирович сильно не хотел, чтобы стороннее ведомство отвлекало ключевого сотрудника от расследования лишними процедурами с очевидным исходом. Видеозапись удовлетворила Лубянку, и её обитатели вскоре отстали от Ярослава. Гирин, он же Грант, вёл аскетичную жизнь в «однушке» в доме на Кавказском бульваре. Заочно окончил институт связи в Москве, друзей и партнёрш не имел, с немногочисленными родственниками не общался. Проникшие в дом оперативники застали спартанскую обстановку в квартире погибшего: одноместная железная койка, пустые шкафы, полупустой холодильник, тормознутая стиральная машинка, отклеивающиеся обои, ванна с налётом, окна с потрескавшимися рамами, плотные дешёвые занавески, плохо смывающий унитаз, достаточно старенькая, подлатанная кустарным способом ЭВМ «Искра». Никаких книг, дискет, писем, записей, дневников, плакатов, которые свидетельствовали об идеологических предпочтениях Гранта и его подготовке к активной насильственной борьбе, не нашлось. Из оружия милиция смогла обнаружить лишь нелегально купленный пистолет Макарова, обладающий повышенной пробивной способностью, да десяток магазинов к нему. Единственным, что поистине изумило правоохранителей, оказалась толстенная входная дверь из мощнейших сплавов, сделанная на заказ в одной из лучших компаний Советского Союза. Также картину дополняли пуленепробиваемые рольставни на каждом окне квартиры. В НПО «Атлант», фирме-производителе, милиционерам рассказали, что личность Гирина вопросов у них не вызвала, расплатился он наличностью, а подробно в род занятий клиентов они не вмешиваются. Дверь, скорее, являвшуюся гермозатвором из правительственного бункера, не смогли взломать даже при помощи специализированных инструментов. НПО «Атлант» заявил, что согласно договору и текущему советскому законодательству, вскрытие двери может производиться только с согласия клиента. Запасных кодов или ключей компания себе не оставляла. По этой причине Экспериментальный отдел оставил в покое бронедверь, за которой Гирин непонятно что укрывал, и проделал проход в квартиру Гранта через стену при помощи «Вурдалака». Прибор, столь любимый космонавтами за свою функциональность, не оставил никаких шансов простому бетону. Внутри помещения милиция обнаружила тело Гирина, убитого в голову, предположительно, из снайперской винтовки. Выстрел и звон разбитого стекла услышали несколько соседей Ивана и срочно набрали «02». Как выяснилось впоследствии, жители соседних домов по Кавказскому бульвару также слышали одиночный выстрел, но никто не видел вспышки. Правоохранители сразу предположили, что убийца предпочёл пламегаситель глушителю. Примерную позицию снайпера тут же вычислили траекториескопом, изъятую из жертвы пулю поместили в пулескан и предварительно определили самый распространённый и дешёвый вариант ликвидации — снайперская винтовка Драгунова. Однако настоящей «золотой жилой» для милиционеров оказалась работающая «Искра», которую Гирин не успел выключить перед собственным убийством. Не успел он и снять блокатор с интернет-кабеля. Из все ещё функционирующей ЭВМ правоохранители и смогли выяснить, что Гирин являлся Грантом, лидером глубоко законспирированной группы леворадикалов. Гранту также не хватило времени выйти из уже известного сервиса Atommail, где хранился огромный пласт переписки с сообщниками. Кроме того, Гирин обладал гигантской электронной библиотекой как классических, так и самиздатовских книг, восемьдесят пять процентов которых принадлежали к нехудожественной литературе. Грант коллекционировал рукописи по экономике, истории, политике, социологии, психологии, медицине, включая психиатрию, военному делу и технике. Религиозных текстов в библиотеке троцкиста было крайне мало. От Макиавелли и Гёте до Маркса и самого Троцкого, вечные антагонисты Гегель и Шопенгауэр, выглянувший за грань души человеческой Ницше, Франкфуртская и Австрийская школы, диктаторы Сталин, Гитлер и Муссолини, неизвестные широкой публике разработчики волновой теории — Эллиотт, Пректер и Фрост, труды по социодинамике и социономике, выделенный специально ярко-кровавым цветом Грамши, чертежи БТР-80 и Т-72, инструкция первой помощи при ожогах разных типов, карта всех уровней Москвы, учебник по радиационной безопасности — это далеко не полный список, хранившийся на жёстком диске старенькой «Искры». Кроме того, значительную часть пространства занимали собственные очерки, эссе, переписки с соратниками, заметки и памфлеты Гирина. «Оруэлл: ренегат или открывший наши глаза апостол?», «Кто предал социализм в Советском Союзе?», «Бертран Рассел: льстец от класса угнетателей, ставший гением», «Сплав необуржуа и бюрократии — номенклатура — против пролетариата и рабочей интеллигенции», «Некоторая критика ленинской теории. Часть первая», «Некоторая критика ленинской теории. Часть вторая», «Новый этап борьбы», «Разожги Революцию вновь, наш товарищ!», «Тринадцать провалов Сталина», «Критика цифровизации слева», «Провалы советского роботостроения: причины и последствия», «О невозможности построить социализм на других планетах: критический анализ», «Да — нашей утопии, нет — их антиутопии» — то была лишь малая часть всех идей, взглядов и соображений Гранта. Он оказался прожжённым книжным червём и, вероятно, явным графоманом: всё написанное им тянуло на несколько докторских диссертаций. Основная концепция Гирина заключалась в том, что Ленин социализм исказил, Сталин — извратил, коммунизма так и не удалось достичь, а в настоящее в СССР политическим строем вообще являлась капиталистическая корпоратократия. Правыми оказывались лишь Лев Троцкий и его последователи, разгромившие абсурдное двоемыслие новой деспотии, раскусившие дисфункциональный механизм экономики и разоблачившие пороки сформировавшейся номенклатуры. По мнению Гранта, после 1917 года строился извращённый, «неправильный» коммунизм. И только троцкисты «знали», как действительно правильно построить идеальный общественный строй. Для этого нужна была новая революция. Возможность повторения ключевых ошибок и провалов предшественников по политическому спектру их не волновали. В белом человеке всегда существует тяга к высшей справедливости. Порой она приобретает характер гротеска и становится самоубийственной как для одной персоны, так и для всего общества. В жертву невозможному раю на земле приносятся доброта, чувственность, красота, лёгкость и талант. Процесс дробления и кипячения при прокрутке мощного жёсткого колеса осуществляется по принципу «Лес рубят — щепки летят». Личность прекращает иметь значение, на передней план выходит масса. В таких условиях яркий, незаурядный человек становится лишь показателем и цифрой статистики. Разумеется, у Гирина нашлось множество последователей во всех слоях общества, от страт до конкретных организаций, по полу и возрасту, по профессиям, чинам и званиям. Большинство прибывало в состоянии т. н. «спящих» агентов и отслеживала деятельность реальных активистов лишь в рамках дискурса или новостей. Оно помогало, как правило, финансово, реже — материально или технически, а также распространяло идею и идеологию при помощи информации. Однако активное меньшинство постоянно готовилось к революции и неукоснительно тренировалось, готовясь в любой момент перейти к боевым действиям. Троцкисты в силу ограниченных возможностей и ресурсов действовали точечно, но осторожно. Грабили инкассаторские машины, закладывали бомбы небольшой мощности в государственные учреждения, повреждали городскую инфраструктуру, взламывали правительственные сайты, крали форму и технику определённых служб, добывали вооружение, вели в самых разных видах агитацию. Представители большой группы троцкистов, что пошла на захват Красногвардейского райисполкома, по большей части не знали друг друга в лицо. «В живую» с оружием и техникой тренировались лишь тройками лучших друзей в безлюдной заброшенной местности, а всей группой встречались исключительно в виртуальном пространстве, программу которого создал сам Грант. С лидером последователи общались либо в этой симуляции, либо по переписке, но лично никогда не встречались. Гирин придумал такую схему, чтобы избежать или минимизировать провокации и информирование со стороны правоохранительных структур. Даже если бы страж правопорядка внедрился в одну из троек, он бы всё равно не добыл данные об остальных тройках и вожде троцкистов. Перед важнейшими акциями каждая тройка получала лишь свою часть плана и оказывалась не в курсе, чем будут заниматься остальные сообщники. Второе они узнавали в самый последний момент. Грант являлся полным затворником и практические никогда не выходил из дома. Всю деятельность своей группы он координировал при помощи старенькой ЭВМ. Однако, судя по переписке за последнее время, Гирин стал непрозрачно намекать соратникам, что ему грозит некая опасность. На острые вопросы восклицающих из-за беспокойства последователей он отвечал весьма туманно. Никто до конца так и не смог понять, что именно угрожало лидеру. Когда тот внезапно прекратил выходить на связь, хотя обычно всегда был активен онлайн, радикалы сразу забеспокоились. Через информатора в местной милиции им удалось выяснить, что вождь погиб, а в его жилище вломился легендарный Экспериментальный отдел. Троцкисты подумали, что то были звенья одной цепи: Гранта ликвидировало МВД или КГБ, и Экспериментальный отдел вот-вот начнёт «срисовывать» всех причастных к группе при помощи новейших средств. Разъярённые радикалы решили отомстить за главаря, напав на ближайший райисполком и тем самым прорекламировав себя на всю страну. Осознавая, что идут на самоубийственную миссию, боевики оставили «спящим» агентам что-то вроде манифеста-завещания. «Гамма» перебила всех радикалов. Конечно, МВД и КГБ установили личности большинства террористов, но какой был в этом толк, если мёртвые навсегда забрали все тайны следом за собой? «Гамма» исчезла так же быстро, как и явилась. Выяснилось, что в тот день действительно должен был выехать к райисполкому второй СОБР, однако у боевой группы на полпути внезапно вышел из строя её «Урал». Пока СОБР возился с поломкой, «Гамма» самым непринуждённым образом присвоила себе все идентификационные параметры группы, начиная от позывного с радиочастотой и кончая бортовыми и аэромобильными номерами машины. Как только это выяснилось, разгневанный Боровиков немедленно отправил официальное требование в Информационный отдел МВД, чтобы тот немедленно залатал все имеющиеся и возможные дыры в общей милицейской базе данных. Видимо, Грант подозревал, что его ЭВМ могут взломать, а поэтому оставлял на её жёстком диске очень мало конкретики насчёт реальных акций. Поэтому база данных всех «спящих» агентов и ячеек, скорее всего, навечно осталась в его необычайно сообразительной и вместительной голове. Одному богу было известно, сколько ещё подобных его сообщникам групп готовилось к новым «акциям» на территории Советского Союза. После случившегося в райисполкоме Боров дал Коломину один отсыпной, чтобы привести себя в порядок и с новыми силами отправиться на поимку Красного тряпочника. Кстати, из огромного массива данных с ЭВМ Гирина пока было не особо понятно, чем он так насолил маньяку. Не показывал пока ничего и «Зевс». Перед отдыхом Ярослав успел краем глаза прошерстить содержимое грантовской искры «Искры». Больше всего его пока привлекла пара записей. Первой оказалась инструкция, видимо, составленная самим Гириным: Допустим, что действие происходит в относительно свободном мире (или относительно свободной его части). Некая агрессивная, но достаточно скрытная, постоянно мимикрирующая секта желает захватить или укрепить уже имеющуюся власть над социумом и окончательно установить тоталитарный режим. Сектантов на порядки меньше, чем здравомыслящих членов вашего социума, однако у них имеются огромные экономические, финансовые, политические, культурные, технологические, организационные, правовые и иные ресурсы и рычаги давления на нормальную часть социума. Сектанты рано или поздно начнут инфильтрацию в медиа, образовательную среду и все ветви власти. Цель — Глобальный Передел сектой всего текущего мироустройства. Средство — некая мнимая или реальная угроза социуму, устранить которую сможет якобы лишь сама секта. Как лихо повернуть ход событий и сделать так, чтобы эти отрицательные персонажи захватили власть над социумом? Действовать им надо стремительно и точно, иначе мажоритарии вскоре опомнятся и попытаются обрушить надвигающуюся тиранию обратно в небытие! Итак, я представлю вам ряд кратких, но системообразующих подсказок, возможно, благодаря которым ваше бытие засверкает новыми, но мрачными и тревожными красками: (Далее под «объектом» будет подразумеваться отдельный член социума, однако данное руководство всё-таки необходимо применять к абсолютному большинству его членов.) Инструкция по превращению социума в секту, или руководство по установлению тоталитарного режима Устранить от объекта любую информацию о реальном мире. Восприятие мира объектом должно размываться постепенно, шаг за шагом через программы по изменению поведения (т. н. принцип «лягушки в кипятке»). Рациональный анализ объективной информации заменяется на отсылку к «авторитету» (эксперту, знатоку, гуру, мастеру, маэстро, специалисту, профессионалу, инсайдеру и т. п.), который уже вместо объекта знает, как «верным» образом интерпретировать данную информацию. Провести тотальную цензуру и зачистку как старых, так и новых медиа. Игнорировать альтернативные точки зрения, основанные на фактах. Зациклить и сфокусировать медиа исключительно на одной тематике, формальные оттенки которой время от времени будут сменять друг друга. Провести информационный террор (нагнать «животного» ужаса), который вгонит объект в состояние перманентного страха и отключит остатки понятийного и логического мышления. Наносить удар необходимо сразу по двум нижним ступеням пирамиды Маслоу (по т. н. «базисным» потребностям). Обеспечить тотальный контроль поведения объекта, не пренебрегать новейшими техниками и технологиями, методами и средствами (аусвайсы, паспорта «свободы», сертификаты «посвящённых», а также собранные по непрозрачной методологии полулегальные базы данных «колеблющихся» и «ненадёжных»). Резко изменить старые правила поведения, за нарушение которых последует новое строгое наказание. Обеспечить тотальный контроль времени объекта. От различающихся, на первый взгляд, друг от друга источников вне зависимости от временных предпочтений объект должен постоянно слышать новости на одну и ту же тему. Создать у объекта ощущение беспомощности, как будто от новой страшной напасти не существовало бы ни единого средства. Из всех источников информации транслируется, что ситуация с напастью критическая, но золотой «палочки-выручалочки» не существует. Начинается всеобщая паника в социуме, иррациональная истерика самых близких. Помощь придёт в будущем от пророка, вождя или «большого брата» только при строгом выполнении его рекомендаций. Проводить частые манипуляции системой вознаграждения и наказания. Объект должен искренне и по-настоящему поверить в общее благо. Без поддержки «большого брата» (пророка, вождя) и выполнения его требований гарантированы негативные последствия для всего социума. Манипулировать сознательностью и социальной, а также гражданской ответственностью объекта. Внедрять в сознание объекта постулат, что если все действуют определённым образом, то, значит, и он должен поступать аналогично. Выдавать вознаграждение, если объект действует так, как ожидает большинство. В случае нарушений ожиданий большинства наказывать, лишая свободы выбора. «Большой брат» (пророк, вождь) должен выдать набор опций, как в реальности нужно действовать, чтобы спастись от напасти. Объект добровольно становится рабом. Теперь он полагает, что свобода — это плохо, ибо в состоянии свободы он не знает, что делать, так как не понимает, что происходит. Свобода не даровала объекту средство от напасти ранее, а следовательно, бесполезна. Объект соглашается следовать правилам секты, так как в ней он чувствует себя всегда безопаснее, а «большой брат» (пророк, вождь) позаботится о нуждах и потребностях каждого. Напасть и её последствия больше не беспокоят объект. Секта полностью захватывает власть. Внимание на теме «напасти» либо акцентируется всё меньше и меньше и постепенно затухает, либо продолжает эксплуатироваться для нагнетания обстановки и удержания рычагов правления в руках секты. Социум находится под тотальным контролем, мир погружается в тёмные времена… «Интересно, это он про действующую систему писал или про ту, которую собирался выстраивать?» — усмехался Ярослав. Второй записью оказался ответ из Atommail на письмо одного из последователей: Доброго дня, дорогой Лейба! Прости, что очень долго не отзывался: не было свободной минуты совершенно. Ты задал вопрос, который касается абсолютно всей текущей метафизики. Ответ на него занял бы несколько десятков томов, написанных самым мелким шрифтом. Подробно я уже всё расписывал в одном из своих первых эссе «Базовый элемент», когда начал изучать историю не по официальным источникам и стал включать немного критического мышления. Наши враги испоганили сами термины «критическое мышление», «критический анализ», «критический разбор», которые теперь автоматически ассоциируются у обывателя с глупостями и преступлениями всевозможных крипто-, лже- и псевдокоммунистов. Но всегда надо мыслить шире, несмотря на укоренившиеся штампы и клише. Я всё-таки рекомендую тебе прочитать, если ты ещё этого не сделал, или перечитать «Базовый элемент», ведь это всё-таки суть, основа, на которой должно строиться восприятие любого борца. Тем более борцу, состоящему в нашем революционном движении. Там нет специализированного понятийного аппарата, это текст для самой широкой аудитории. Итак, начнём. Идёт самая кровавая бойня двадцатого века, развязанная двумя угнетательскими тираниями, — Вторая мировая война. Перед войной и во время неё лучшие умы homo sapiens постепенно начинают осознавать, что маленькие, невидимые глазу частицы могут высвобождать и множить энергию колоссальной мощности. Если создать оружие на основе этих частиц, то можно не просто закончить войну, но и навсегда повергнуть любого противника в небытие и стать властелином мира. Данная частица зовётся атомом. США, Британская империя, Советский Союз и Третий рейх начинают свои атомные проекты. Каждый проект военный, и его конечная цель — создание атомной бомбы. Америка, мировой символ пошлой буржуазии, в своих «лучших» традициях продолжает высасывать яркие умы планеты, как пылесос. В конце концов, самые талантливые учёные собираются в одном месте, чтобы разработать и применить машину судного дня. Проект называется Манхэттенским, и американцы преуспевают в нём намного быстрее немцев или русских. Однако что-то происходит не так, сроки сдачи первой атомной бомбы постоянно отодвигаются. Открыт второй фронт в Европе, в Океании продолжается нелёгкая борьба с милитаристской Японской империей. Согласно прогнозам американских аналитиков, Германия падёт, но японцы будут сопротивляться ещё достаточно долго. «Достаточно долго» означает новые безвозвратные потери с обеих сторон, возрастающие затраты материальных и нематериальных средств. По некоторым отрывочным сведениям можно узнать, что в качестве устрашения как японского императора, так и Сталина, которому союзники заслуженно не доверяли из-за прошлых «шалостей», США планировали сброс атомных бомб на два крупных военно-промышленных центра Японской империи. Это должно было произвести фурор на весь мир, заставить Японию капитулировать, а Советский союз — отказаться от своих экспансионистских планов на запад. Но машины судного дня не сработали, не устремились на головы японцев с тяжёлых бомбардировщиков. Их просто физически не существовало в тот момент. Германия капитулировала, сдавленная с двух сторон, однако битва на Тихом океане продолжилась, и Америка смогла сломить Японию лишь к 1947 году. США распылили имеющиеся у них ресурсы на продолжающуюся войну, чем не преминул воспользоваться Сталин. Внезапно он заключил сепаратный союз с Японией. Перегруппировавшись и собравшись с силами, СССР пересёк линию соприкосновения с бывшими союзниками и начал наступление на запад. Черчилль спешно корректирует операцию «Немыслимое», пока столь нужные в Европе войска США увязли в Японии. После долгих и затяжных сражений ввиду численного превосходства Красной армии англо-американские войска эвакуируются в Великобританию в ходе Второй Дюнкеркской операции. СССР достигает Атлантического океана, через некоторое время — Гибралтара и устанавливает практически по всей Европе коммунистические режимы, лояльные Кремлю. Исключениями стали Швеция и Норвегия, где Советский Союз не сумел бы нормально высадиться из-за недостаточной мощи Балтийского и Северного флотов, Финляндия, в которую после двух неудачных попыток СССР не отважился соваться, Швейцария, Лихтенштейн и непосредственно Великобритания. Исландия и Гренландия попали под аннексию и превратились в англо-американские совладения. Новая война или вероломное продолжение Второй мировой в Европе продлилось недолго: англосаксы и советы вскоре заключили мирный договор. Ресурсы обеих сторон за восемь лет непрерывного интенсивного противостояния критически истощились. Черчилль выигрывает выборы у своего оппонента К. Эттли и произносит знаменитую Фултонскую речь. Горячая фаза логично перешла в холодную. Сталин учёл неудачный опыт в Испании, когда «свои» массовые репрессии, перенесённые на чужую территорию, вызвали жёсткую реакцию со стороны локальной оппозиции и привели к крушению левого режима. В новых сателлитах Советского Союза с появившимися аббревиатурами «-НР» или «-ССР» стала проводиться политика некоего «облегчённого» социализма. После смерти тирана она стала ещё мягче, чтобы местные народы сильно не ощущали давление Москвы, хотя самых недовольных в конце сороковых — начале пятидесятых всё-таки успели подчистить. Однако надо признать, что с данными европейцами в этом плане обращались на порядок человечнее, нежели с народами России, Восточной Европы и побеждёнными немцами. Невозможно целыми нациями и странами было сбежать за океан. Многие гении своих народов остались среди масс ошеломлённых соотечественников. Кнутом и пряником СССР высосал многих из них на «большую землю», то есть к себе. Это позволило гигантской империи опять разрастись экстенсивно и быстро восстановить разрушенное войной народное хозяйство. Бурный взрыв научно-технического прогресса вследствие подобной политики сформировал концепцию современного образа жизни. Аэромобили, монструозных размеров дома, роботы, имланты, кибернетические протезы, визоры, электрооружие, космические корабли, сверхзвуковые гражданские рейсы, полёты на Венеру, технологии распознавания личности и многое, многое другое, созданное слишком рано и не свойственное нашему времени — всё это уходит корнями в итоги первых послевоенных лет. Хотя поколение моих родителей помнит, что здания строились в нормальную высоту, машины не умели летать, а вместо сопл они использовали обыкновенные колёса, ездили исключительно по земле и назывались автомобилями. Появись атомное оружие у американцев в 1945 году, а не позже — кто б знал, как завернулся бы ход человеческой истории?