Да ладно? Пшеки? Какого хрена они забыли в Заовражино? Никакого золота здесь нет, а у них вроде на уме только оно. Но что бы они там не затеяли, вряд ли это что-то хорошее. Так, соберись, дядя Саша! Похоже, сейчас придется драться. Своих я не убиваю, но насчет этих пшеков такого уговора не было. Беспредельщики сраные. Я, пригнувшись, пробежал вдоль калитки и нырнул в куст черемухи. Высунул оттуда голову под прикрытием веток. Голые ветки — такое себе прикрытие, конечно, но по ночному времени не заметят. В первую очередь, сколько их. Так. Трое рядом с домом. Один вон в тех кустах. И если бы я планировал учинить какую-то диверсию, то вон за тем столбом поставил бы соглядатая. Чтобы следил, как бы со стороны школы кто не появился. Вот с того места я и начну. А если там никого, то следующим будешь ты, подкустовный выползень. Я скользнул рукой за голенище и вынул заточку. Задумался ненадолго. Может просто тревогу поднять? Тогда сбежится немецкая охрана, и с этих пшеков нацистскую форму вместе с кожей снимут. А, успеется! Азарт уже защекотал кончики пальцев, так что я переместился вдоль забора и затаил дыхание. Точняк, есть кто-то возле столба! Прижался к нему, как к родной мамочке, чтобы не разглядеть было. Но головой крутит. То в одну сторону посмотрит, то в другую. Двигался я синхронно с его подбородком. Как только он начал поворачиваться в противоположную от меня сторону, я прыгнул и нанес удар в шею. Заорать он не успел, только рот раззявил. — Вот курва, ты хотел сказать? — злорадно прошептал я. — Минус один. Я осторожно опустил тело на землю, и мертвый пшек свернулся вокруг столба каралькой. А я снова нырнул под укрытие кустов рядом с забором. Три-два-один. Ну что, отряд не заметил потери бойца? Я прислушался. Кипиш не поднялся, кусты не трещали. Чисто снял, молодец дядя Саша! Теперь тот, что в кустах. К нему подобраться бесшумно будет труднее, какая-нибудь ветка обязательно треснет, паскуда. Ну да ладно. Что там творят остальные трое? Бл*ха, кто-то уже в дом пролез, дверь приоткрыта! А остальные двое где? Ага, вон там, зарраза! У окна притаились. Один со ставнями возится, другой на корточках рядом сидит. Спальня не Зоси, а… Как же вторую сестру-то зовут? Надо их тоже кончать, чем меньше врагов разом, тем лучше. Главное, чтобы тот, кто в доме не услышал. Я приготовился к броску и краем глаза заметил движение слева. Кто-то еще? Или показалось? Ничего… Башка пшека в немецкой фуражке высунулась из кустов на расстоянии вытянутой руки от меня. Вот и умница, иди к папочке, пшек сраный! Я ухватил его за шею и рванул. Тот издал хрюкающий звук, задергался, грохнул кулаком по забору. Хрясь! Шейные позвонки хрустнули, и тело мешком повалилось в кусты. С оглушительным хрустом! — Тише ты, курррва! — раздалось от дома. — Все-все, молчу, — прошептал я и перемахнул через невысокий забор. Минус два. Еще двое и один в доме. Секунда на выдох — и вперед, пока они не опомнились. Тот, что сидел на корточках, успел меня заметить и даже открыл рот, чтобы второго предупредить, но тут мой нож воткнулся в его горло. Он забулькал, схватился за шею и повалился на бок. А я уже взмыл на ноги и прикончил второго. Готово. Так, теперь тот, что в доме. Стоп. Он возился со ставнями, значит зачем-то ему нужно открытое окно. Тот, что внутри, сразу не сообразит, что открыл ему не сообщник. Так, что там со ставнями? Я подцепил пальцами крючок, даванул вверх. Сука, неподатливый какой! Понятно, что он так долго провозился… Я привалился к ставне плечом, крючок звякнул и вывалился из петли. Я осторожно приоткрыл ставню. Изнутри раздался шепот. Да уж, они и вслух-то шипят так, что хрен разберешь, а уж шепот понять… — Тсумай дифчина, — повторил голос из дома шепотом. Руки передали через подоконник что-то завернутое в одеяло. — Ааааа! — раздался женский вопль из дома. Я быстро перехватил то, что передавал мне пшек. Сверток зашевелился и захныкал. Ну как, сверток! В темноте было непонятно, какого размера этот предмет, а когда я его на руки взял, то собразил, что это. Точнее, кто это. Девчонка Бежич! — Курва! — раздалось изнутри дома. Потом два выстрела дуплетом. И дикий вопль. Девочка на моих руках громко заплакала. — Тихо, милая, все хорошо! — сказал я, прижимая ребенка к себе. — Руки вверх! — раздался из окна голос Бежича-старшего. И высунулось дуло двустволки. — Я свой, герр Бежич, — сказал я. — Посмотрите вот сюда, вниз. — Отпусти девочку, подонок! — прорычал он. Но в окно выглянул. Увидел два мертвых тела. Еще несколько секунд подержал меня на прицеле, потом опустил ружье. — Возьмите внучку, она перепугалась, — я шагнул к окну и посадил девочку в одеяле на подоконник. От школы уже слышался топот ног и немецкая речь. Бежич-старший поднял девочку на руки, и они оба скрылись в доме. Ф-ух. Бежать уже поздно. Бежич меня узнал, значит отмазаться, что я ни причем, а девочку спас какой-то неизвестный благодетель не получится. Ладно, навру что-нибудь. Надо только вид принять лихой и придурковатый. Отболтаюсь. Уклониться я успел каким-то чудом. Почти звериным чутьем. Я прянул в сторону, ударившись локтем об открытый ставень, и мимо уха просвистел нож. Я перехватил руку, вывернул. Какое тонкое запястье… — Кто ты такой, курва? — прошипел женский голос. Глава 21 Твою мать. Твою мать! Твою ж мать… Я замешкался буквально на какую-то долю секунды! Ослабил хватку лишь едва-едва. И тут же тонкое запястье выскользнуло из руки, а из глаз посыпались искры от дикой боли. В теории, где-то существуют мужики, способные втягивать яйца. Слышал легенды, что какие-то тибетские йоги так могут. Но я ни разу не тибетец, и даже не йог. Так что получив со всего маху коленом в пах, поступил как и любой другой мужик. Скрючился, и хорошо хоть не заорал. Глаза в прорезях маски сверкнули яростной ненавистью. Доминика меня узнала, несмотря на бороду. Ее рука судорожно пыталась нашарить выпавший нож. Потом взгляд ее метнулся в сторону школы, от которой доносились звуки топота приближающихся шагов. И крики «Хальт!» Она взмыла на ноги. Опять же за долю секунды до того, как я смог разогнуться и попытаться ее схватить. И стремительной тенью метнулась к кустам. Во дворе стало тесно от набежавших фрицев. В меня уткнулось дуло винтовки. Я поднял руки вверх и забормотал: