– Хватит. Мол прекратил поединок, и обессиленный Игорь опустился на маты, радуясь, что легко отделался. Сейчас, когда ярость схватки утихла, он понял, насколько высококлассным профессионалом был Мол. Игорь выложился по полной, дрался, как будто это самый важный поединок его жизни, а ведь Мол его даже не пытался атаковать. – Что скажешь, Мол? Хороший боец? Или ему ещё раз нужно язык высунуть? – Макей был расстроен и не скрывал этого. – Боец-то хороший, только, Мак, мы же выбираем не хороших бойцов, а людей с потенциалом стать великолепными бойцами. А Белый сможет перейти на следующий уровень мастерства только в ущерб другим дисциплинам. Так что тренироваться будет вместе со всеми, по общему плану. А вот Яна я погоняю. Мол замолчал, рассматривая кого-то из расположившегося неподалёку шестого отделения. – Макей, пойдём-ка, дойдём до Скифа. – Тон его неуловимо изменился, добродушные нотки вдруг приобрели металлическое звучание. Было понятно, что Скифу сейчас за что-то влетит, но какая при этом необходимость присутствовать ему, Макей додумывал уже на ходу. При всей кажущейся плавности и неспешности передвигался Мол настолько стремительно, что людям, идущим рядом, временами приходилось переходить на бег, чтобы не отстать. Впрочем, краткость дистанции не оставила Макею времени на долгие раздумья. – Здорово, Скиф, как новички? – И тебе не хворать. Ёрш, оцени, – переадресовал Скиф вопрос своему помощнику. – Нормальных рукопашников нет. Двое с трудом смогут защититься от какого-нибудь парализованного старика, остальные вообще мрак. – Товарищ Ермолин… Вкрадчивый голос Мола произвёл на окружающих его инструкторов эффект материализовавшейся из ниоткуда кобры. Подскочив на месте, все четверо уставились на него, ощутимо напрягшись. А товарищ Ермолин, он же Скиф, непроизвольно принял защитную стойку, что было совсем нелишне, учитывая исповедуемый Молом принцип «постоянной готовности». «Слишком официально, тут взбучкой не отделаться», – опуская руки, подумал Скиф, совершенно не представляя, в чём его вина. Мол же, удовлетворившись полученным результатом, продолжил: – Не кажется ли вам, товарищ Ермолин, что захоти я услышать мнение товарища… – Мол попытался вспомнить фамилию помощника Скифа, но не смог, – Ерша, я бы не стал утруждать себя, задавая вопрос вам? «Твою дивизию! Какая муха его укусила?» И хотя Скиф был не только старше Мола по званию, но и имел гораздо больше боевого опыта, в данном случае значение имели несколько другие факторы. Во-первых, звания не всегда соответствовали внутренней иерархии школы, где и Мол, и Скиф занимали равное положение; они отражали скорее уровень взаимодействия с внешним миром. Во-вторых, по сложившейся традиции на занятиях по конкретным дисциплинам главным является старший инструктор, её преподающий. И наконец, в-третьих, Мол в прямом смысле этого слова был гением. Гением в области убийства человека человеком без применения огнестрельного оружия. По меткому выражению Командира, Мол был «бриллиантом, огранённым совместными усилиями мастера Лю, Пласта и такой-то матери». И этот «бриллиант» мог, используя своё служебное положение, издеваться и унижать практически любого, назвав это дополнительным занятием по рукопашному бою. Скиф мазохистом не был и, видя старшего инструктора по рукопашному бою в состоянии холодного бешенства, предпочёл ответить максимально нейтрально: – Докладываю: бойцов с хорошей рукопашной подготовкой не обнаружено. – А этот? – Мол указал на жилистого парня, до их прихода делавшего упражнения на растяжку чуть в стороне от остальных курсантов. – А этот вообще акробат какой-то, кузнечиком вокруг Ерша прыгал. Скиф был отнюдь не глупым человеком и, сравнив курсанта с кузнечиком, вдруг понял, чем недоволен Мол. Причём позывной главного рукопашника и послужил ключом к его озарению. А догадавшись, в чём его будут обвинять, в лучших традициях военного искусства перешёл в атаку сам: – Не, Мол, а чё ты хочешь? Я по лошадям спец, сам знаешь, а главный убивец голыми руками – это ты. Я откуда знал, что тебе акробаты нужны? По мне, чем дерётся лучше, тем и потенциал выше. Скажи, Макей! С явной неохотой инструктору Макееву всё же пришлось признать, что он отбирал кандидатов по тому же принципу. – Я сейчас проверил четверых. – Мол начал загибать пальцы. – Один неплохой борец, один боксёр, аж цельный чемпион Приволжского округа, один приёмчиков осназа НКВД где-то нахватался, а последний вообще ученик Казака. И ни одного, повторяю, ни одного потенциально талантливого рукопашника! А может быть, просто набор такой бесталанный, как думаете, товарищи инструкторы? Проверим? – И уже курсанту: – Акробат, иди сюда, разговор есть. – Слушаю, товарищ инструктор. Курсант имел правильные черты лица, чёрные как смоль курчавые волосы, прямой нос и был чуть-чуть смугловат. Но прежде всего собеседник обращал внимание на глаза: словно два тёмных опала, подсвеченных изнутри, они мгновенно приковывали к себе внимание. – Как звать, откуда родом, боец? – Младший сержант Филипп Луи-Барро, москвич. Папа француз. – Знаешь французский? – Нет. Отец был коммунистом, приехал к нам после революции, строить первое в мире государство рабочих и крестьян, но в гражданскую погиб. Я его совсем не помню. А мама умерла от тифа, когда мне было десять. Я детдомовский. – Ясно. Спортсмен? – Опять нет, – улыбнулся Филипп Луи-Барро, – циркач. С детства бредил цирком, ну и с двенадцати лет начал подрабатывать. Сначала, конечно, принеси-подай, а к тому моменту, как призвали, уже выступал и жонглёром, и клоуном, и силовым акробатом, даже дрессировщика мог подменить в некоторых номерах. – А как же… Не договаривая, Мол с коротким замахом кулаком ударил Филиппа в лицо. Вернее, попытался ударить. Неожиданно для всех курсант, отшатнувшись, продолжил движение и, встав на мостик, без паузы зарядил инструктору ногами в голову. Впрочем, его контратака оказалась ещё менее результативной: Мол встретил его ноги жёстким рубящим блоком. Руки Филиппа подломились, и он рухнул на спину, беззвучно хватая воздух открытым ртом. И Макей, и Скиф, знавшие, что Мол может сделать ребром ладони с объектом неживой природы, таким как кирпич или полено, не сомневались: удар нанесён едва ли вполсилы. Да и ударь инструктор в лицо, не сдерживаясь, француз просто не успел бы заметить выпада. – Больно? Можешь не отвечать, знаю, что больно. – Инструктор протянул лежащему Филиппу руку и помог ему подняться. – Ты сделал две ошибки. Сможешь сказать, какие? – Первая, ясно, попытался инструктора ударить. – Сидящий на матах брюнет поднял голову на Мола, продолжая весьма профессионально массировать ноги. – Нет, контрвыпад – это как раз правильно. Первая ошибка – уклоняться нужно эффективно, а не эффектно. Тут не кино. Запомните все, товарищи курсанты, при уклонении положение тела в пространстве должно оставаться максимально статичным. Есть, конечно, ситуации, когда надо скакать, как горный баран между противниками, но это частный случай. Сохраняя положение в пространстве, вы сохраняете контроль и имеете большую свободу для контрмер. В данном случае, встав на мостик, ты оставил себе всего два варианта действий: откатиться в сторону или ударить ногами снизу вверх. Ты решил ударить и совершил вторую ошибку, неправильно выбрав вектор атаки. Ты вообще куда целил-то? – В голову… вроде. – Хорошо хоть честно. Эффективность атаки зависит от многих факторов. Сейчас хочу обратить ваше внимание на два параметра: расстояние, которое проходит ударная рука или нога до цели, и собственно уязвимость цели. Говоря по-простому, два правила. Запоминайте. Первое. Для атаки всегда предпочтительней выбрать одну из трёх целей: глаза, горло, пах. Если это бой, а не деревенская драка на свадьбе, при любой возможности бейте именно туда. Второе правило: вектор атаки, то есть расстояние между вашей, скажем, ногой и местом на теле противника, куда вы ударите, должно быть минимальным. Ногой бьём в нижнюю половину человека, рукой в верхнюю, головой в голову. А голова, кстати, вообще очень прочная штука. Сломав челюсть, подготовленного противника из боя не выключишь, а в черепушку голой ногой вообще бить бесполезно. Опять напоминаю, товарищи бойцы, я говорю про рукопашный бой, а не про драку. Фингал поставить или губу разбить – это очень даже запросто, а вот вырубить человека, который имеет стойкое намерение тебя убить, – это вряд ли. В нашем случае куда твой удар был бы наиболее эффективным? – По яйцам, товарищ инструктор? – Правильно, или в пах, или по коленному суставу. Справедливости ради нужно признать: из той позиции, из которой бил ты, существует небольшая вероятность ногами ударить в подбородок снизу и сломать шею, но делать это нужно в сапогах. – Не тяни, Мол, чего решил-то? Годен Луи или нет? А то я про боксёра спросить хотел. – А что про него спрашивать, он боксом с малолетства занимается. Там, конечно, и данные неплохие, но больше упорство и опыт. Да и замучаешься его переучивать. Плавали, знаем: ногами они практически не работают. Чтоб по яйцам, как твой Луи не скажет, вмазать, им тоже ломать себя приходится. Не, из хорошего боксёра делать посредственного рукопашника мы не будем. А вот поставить ему технику боя без ног можно попробовать. Самому интересно, что из этого выйдет. – Да фиг с ним, по Луи что? Давай решим, да в столовку, а то с утра не жрамши. – А по Луи просто. Реакция есть, растяжка есть, вроде не дурак. Смотри, боец, видишь дверь вон в стене. – Мол ткнул рукой в сторону неприметной, сливающейся со стеной двери, дождался кивка от Филиппа и продолжил: – Дуй туда, там дядюшка Лю сидит, он тебя посмотрит. Задача ясна? – Ясна, товарищ инструктор! – Тогда чего стоим, кого ждём? – А как я его узнаю? – Узнаешь, не беспокойся. И да, вот ещё что, не вздумай называть его дядюшкой, для тебя он мастер Лю. Всё, бегом марш! Отправив Филиппа Луи-Барро к мастеру Лю, Мол повернулся к Скифу: – Равиль, ты что, хочешь ещё завтра полдня потерять? Никуда твоя столовка не убежит, потерпишь. Так что стройте их полукругом вокруг центра и прогоним через меня по-быстрому. А то, что голодные, хорошо, сейчас я их замотивирую. Мол отвернулся, сделал шаг в сторону и неожиданно замер. А когда он снова повернулся, глаза его так и излучали лукавство. Скиф понял, что его друга посетила мысль, которая ему, Скифу, точно не понравится. И то, что сам Мол, судя по глазам, был от своей идеи в восторге, только добавляло беспокойства. – Значит, вам, товарищ Ермолин, любопытно, почему я боксёра не взялся тренировать? «Изгаляется, гад, точно что-то задумал». – Значит, всё вам надо знать… «Что ж ты задумал, ирод?» – Не хотел я говорить, но раз вы, товарищ Ермолин, настаиваете… «Да не рви ты душу, говори уже, сын шайтана!» – Так вот… «Убью!!!» – Командир недавно обмолвился, что придумал, как твоё хобби с пользой использовать. Сказал, скоро сюрприз тебе привезут. – Стой! Стой, Мол! Какое хобби?! Какой сюрприз?! – А у тя что, кроме стрельбы из лука другое появилось? Крючком вяжешь или бабочек стал коллекционировать? – А чего он мне-то не сказал? – Так ты ж замучаешь потом всех. А так сюрприз. – Так что привезут-то, Мол? Скажи! Лук? Мы же прикидывали, никак лук не получается применить. Ты знаешь или нет?!