Распад СССР и торжество демократического строя в мире отдалили начало новой войны. Гонка вооружений закончилась. Политики поняли, что намного важнее заниматься экономическим развитием. Кажется, мир еще никогда не был таким «тихим»: уже более полувека страны живут в относительном спокойствии. Но как только государства распадутся и воцарится гиперимперия, запахнет новой войной. Рынок распространится по миру, различия нивелируются, все будут жить в условиях взаимной конкуренции. Государства ослабнут, и некому будет следить за порядком. Вспыхнут, набирая силу, региональные конфликты; сойдясь в жесткой схватке, регионы будут отстаивать свои амбиции. Человеческая жизнь обесценится. С распадом СССР с политической арены ушла одна из держав, регулирующих мировой порядок. Грядущий крах гиперимперии, появление нового вида оружия, увеличение количества игроков на международной арене спровоцируют глобальную войну. Гиперконфликт, превосходящий по разрушительной силе все предыдущие столкновения, вмиг распространится по планете. Региональные амбиции К 2025 году с наступлением полицентрического порядка на мировой авансцене появятся новые региональные силы. Заручившись поддержкой военных, они захотят обеспечить себе доступ к источникам власти и богатства. Среди них будут и безусловные лидеры времени, и второстепенные воинственно настроенные участники. Китай, чьи расходы на оборону сегодня незначительны, пожелает стать главной стратегической силой в мире; он завоюет Тайвань и подчинит себе территорию Восточной Азии, как когда-то в XIX веке США установили гегемонию во всей Америке. Китай отдалится от Японии и США, опираясь на поддержку Южной Кореи. Последняя будет вынуждена противостоять режиму Северной Кореи и ядерной угрозе с ее стороны. Япония также станет бороться с этой угрозой и растущим влиянием Китая. Индия начнет сопротивляться мусульманскому влиянию. Пакистан, если не перейдет в руки исламистов, будет препятствовать влиянию Индии и попытается подчинить себе соседние государства от Афганистана до Кашмира. Индонезия постарается сохранить исламскую направленность и начнет борьбу за место лидера Юго-Восточной Азии. Австралия тоже захочет взять в свои руки управление прилегающими территориями и защититься от поползновений Индонезии. Шиитский Иран пожелает контролировать арабский мир к большому неудовольствию суннитов. Эта территория древней Персии обладает удачным геополитическим положением, необходимым количеством населения, деньгами и нефтяными ресурсами. Однако Турция не захочет отдавать власть над тюркоязычными территориями. Саудовская Аравия, ненадежный вассал США, попытается сохранить лидерство в своем регионе. Египет — тоже потенциальный кандидат на роль ведущего государства арабского мира. Израиль продолжит бороться за выживание и не выпустит из рук власть над регионом. Алжир и Марокко будут оспаривать лидерство в Магрибе. Находясь под угрозой распада и одновременно на пике демографического роста, Нигерия и Конго захотят контролировать соседние страны. ЮАР попытается доминировать в близлежащих государствах, чтобы не превратиться в анклав. Россия постарается восстановить статус мировой державы перед лицом исламского мира и Китая. Защищаясь от соседей, она обзаведется военными союзниками по линиям нефте- и газопроводов. В Западной Европе Франция и Германия будут бороться за пальму первенства — ЕС больше не сможет их удержать от столкновений. В Южной Америке Венесуэла попытается оспорить превосходство Бразилии и объединить вокруг себя андские страны, чтобы освободить регион от североамериканского влияния. Мексика и Аргентина не останутся в стороне от борьбы за региональное лидерство. В Мексике антисевероамериканские настроения поставят под удар ее союз с США. При этом инициированная США борьба с наркотрафиком потребует от мексиканцев усиления военного потенциала. Канада сохранит нейтралитет. Американский континент восстанет против экономического и политического влияния США, арабский мир захочет уничтожить израильское государство, персидский мир — потеснить арабский, Россия — снова доминировать над частью Европы, защититься от Китая и исламского нашествия. Индия и Пакистан попытаются поглотить прилегающие страны. Китай и Россия продолжат претендовать на одни и те же пограничные территории. Япония, США и Китай будут сражаться за лидерство в Восточной Азии. Возникнут самые немыслимые военные союзы: Иран объединится одновременно с Китаем и Россией, Китай — с Пакистаном, Россия — с ЕС; Пакистан, Египет, Индонезия и Иран создадут мусульманский союз, небольшие страны Юго-Восточной Азии, представленные в АСЕАН, — военный союз, пытаясь избежать американского, китайского и японского влияния; Иран и Венесуэла будут искать поддержки со стороны России и Китая; ЕС сблизится на военном поприще с США, Россия — с Алжиром (уже сейчас продает оружие Венесуэле, которая пожелала получить статус наблюдателя… в Лиге арабских государств!). Столкновение дипломатических и экономических интересов может привести к военным конфликтам между государствами, в которые вмешаются пираты и наемники. Армии пиратов и корсаров Мафия, банды, террористические группировки (я называю их пиратами) всегда вмешивались в жизнь государств и наций, выступая против их власти и попирая законы. Процесс дезинтеграции ослабит страны, полиция и законодательство потеряют власть над обществом, в отношениях между людьми пышным цветом расцветут насилие и жестокость. Пираты станут ключевыми участниками экономики и геополитики. Когда закончится девятая торговая форма и воцарится гиперимперия, ряды пиратов пополнятся. Они будут сильны как никогда. Отведенного им места в гиперимперии и холодной войны окажется недостаточно. Не имея ни территорий, ни семей, которые нужно защищать, пираты захотят захватить власть над миром. Чем больше будет гиперимперия, тем сильнее они станут. Государственная полиция не сможет им противостоять. Можно назвать несколько видов пиратов. На месте стран, которые распадутся под давлением рынка и демократии, появятся пиратские государства и негосударственные образования, зоны беззакония. Ими будут управлять предводители вооруженных банд, контролирующие регионы, порты, нефтепроводы, дороги и сырье. Уже сейчас так происходит в Сомали, Приднестровье (на границе между Молдавией и Украиной), частично — в Эфиопии, на Шри-Ланке, в Афганистане, Пакистане и других регионах Африки и Азии. Огромные города превратятся в пиратские царства, к которым не осмелится приблизиться ни полиция, ни армия. Уже сейчас мы можем наблюдать это в Бразилии, Нигерии, Конго, Колумбии. Пираты будут очень хорошо вооружены. Мафиозные структуры и преступные группировки, банды «белых воротничков» и наркодилеры, сутенеры и торговцы оружием, владельцы игорных притонов смогут «работать» без определенной географической привязки, аккумулировать денежные средства, угрожать, вести себя, словно государства, и тем не менее сражаться против них, обеспечивая себе безопасность. У них будет новейшее вооружение (бандиты располагают им и сейчас). Пираты начнут угрожать судьям, полицейским и политикам, стоящим у них на пути. Иногда, как в Колумбии, Сомали, Бразилии и Пакистане, этим бандам удастся контролировать практически всю территорию государства. Гиперкочевники (химики, интеллектуалы, бухгалтеры, инженеры, чиновники, финансисты) будут состоять на службе у пиратов, участвуя в общемировой дезинтеграции государств. Политические и религиозные группировки установят контроль в своих странах, выгонят из них оккупантов и уничтожат там торговый строй по примеру Аль-Каиды и других подобных нигилистических группировок. Появятся и другие пираты. Насилие и ярость, царящие в гиперимперии, породят среди толп инфракочевников смелость особого типа. Как и толпы кочевников, которые пересекали Рейн в 406 году, современные бандиты с оружием в руках смогут преодолеть Гибралтарский пролив, Амур и Усумасинту, угрожая, а не выпрашивая. Некоторые объединятся против государств и демократий: уже есть наркобароны на службе у политиков или иммигрантов, перевозящие запрещенные вещества; мы видим остатки государств, превратившиеся в мафиозные притоны; можем проследить, как террористические силы, по сути кочевнические, находят прибежище в зонах беззакония, бывших государствах, а мафиозные группировки выступают в поддержку политических, светских и религиозных притязаний, чем когда-то занималась итальянская Коза Ностра и французские гангстеры, ставшие в 1940 году коллаборационистами. Для усмирения городского насилия понадобится вмешательство военных. Государствам потребуется много солдат и полицейских, готовых рисковать своей жизнью. Но желающих будет все меньше. Общество не захочет видеть, как соотечественники умирают в бою. Сейчас только 0,5 % американского населения состоит на военной службе, и каждый убитый солдат — национальная трагедия. Экс-американская империя будет вынуждена набирать, как когда-то Римская империя, иностранцев в свои войска: сегодня 2 % военнослужащих армии США представлены иммигрантами, которые еще не получили гражданство; то есть в вооруженных силах страны служит 300 тысяч неамериканских граждан. Их численность стремительно растет благодаря постановлению от 4 июля 2002 года, согласно которому иностранцы, служившие в армии, проходят ускоренный процесс натурализации (почти копия декрета императора Адриана, принятого в 138 году н. э.). Количество иммигрантов, получивших гражданство благодаря службе в армии, увеличилось с 750 человек в 2001 году до 4600 в 2005-м. Но и это не всё: кроме пиратов будут еще корсары. Большую популярность получат наемнические предприятия, куда станут устраиваться бывшие военные. Эти организации превратятся в субподрядчиков армии и полиции. Уже сейчас в Африке существуют сотни структур такого типа, поставляющих людей и вооружение правительствам, предприятиям, международным институциям. Они занимаются обороной, защитой и нападением. Промышленные предприятия на легальных условиях финансируют наемников на службе у правительств тех государств, в которых эти компании хотят получить долю рынка. К помощи наемнических организаций прибегают в случае, когда вмешательство ООН и ОАЕ (Организации африканского единства) не помогает восстановить мир, как, например, было в Сьерра-Леоне. Даже ООН пользуется услугами наемников, чтобы защитить свои отделения. Некоторые страны сотрудничают с этими структурами, чтобы самим не участвовать в войнах и не бороться с преступниками. Одни наемнические организации соблюдают кодекс поведения на войне, другие руководствуются Женевской конвенцией. Большинство же, как и правительства, которым они служат, не придерживается никаких правил: достаточно вспомнить пытки в Ираке и судьбу узников Гуантанамо. Гнев лаиков[3] Чем дальше, тем сильнее народ будет ненавидеть рыночный строй и в первую очередь Америку, которая продолжит его возглавлять еще на протяжении 20 лет. На то есть свои причины. Народная ненависть по отношению к центру рыночного уклада усилится, когда он начнет приходить в упадок. Такова судьба всех уходящих в историю центров, такова судьба и американской империи. Торжествуя в момент падения Берлинской стены, Вашингтон сам успел превратиться в главный объект для критики наряду с глобализацией и рыночной демократией. Против Америки и рыночного строя сформируется «критическая коалиция», объединяющая всех разочарованных и недовольных. Они будут критиковать всё подряд: Америку, Запад, глобализацию, рыночную демократию, гиперимперию. Антиглобалисты всех мастей, большинство из которых не смогут ничего предложить взамен, осудят Америку по всем пунктам, а именно что она монополизировала существенную часть мировых богатств, непроизводительно расходует природные ресурсы, негативно влияет на климат, закабаляет нации, командуя ими по своему усмотрению и всячески нарушая законы демократии, которые пытается навязать другим странам. Рынок также подвергнется всеобщей критике. Станет ясно, что ему не удалось уничтожить ни бедность, ни безработицу, ни эксплуатацию; он лишь помог избранному кругу лиц захватить власть в свои руки, обделив народ, предпочтя сиюминутную прибыль долгосрочному развитию. Рынок негативно влияет на мировой климат, создает дефицит и изобретает новые бесплатные услуги, чтобы впоследствии извлечь из них выгоду. Продолжительность и качество жизни не стали одинаковыми во всем мире; торговый строй с помощью гипернаблюдения и «автовосстановителей» превратился в одну из самых опасных и абсолютных диктатур. Он поощряет жестокость, материализуя все людские желания, в частности создавая новые виды оружия. Легко будет порицать и демократию как иллюзию, используемую богатыми, которым подвластно все: средства информации, развлечения, наблюдения, лечения, образования, выбора, накопления. Парламентская демократия, как и рынок, — обман, инструмент военных корпораций; она порождает неравенство, уничтожает природу, подрывает моральные ценности. Люди поймут, что демократия — это всего лишь удобный предлог для американцев, чтобы сохранить власть над миром и видимость благопристойности, закрывая глаза на процветание теневой экономики там, где им это выгодно. Торговому строю вменят в вину, что он является источником бедности, несправедливости, неустойчивости, беспорядка, расточительности, экологических катастроф, аморальности, дезинтеграции, нарушения религиозных правил, подавления. Демократию и рынок назовут машинами по уничтожению всякой морали, социальной организации и свободы, которые те якобы проповедуют. Люди будут жаловаться, что они вынуждены покидать родные края и перебираться туда, где рынок создает рабочие места; что они не обладают финансовыми средствами обещанной свободы, не могут повлиять на мир своим правом голоса, находятся в подчинении, под наблюдением, обязаны соблюдать установленные правила в угоду рыночной прибыли. Другие выступят против самого принципа личной свободы и образа современного человека, не связанного никакими контрактами и обещаниями, готового поступиться верностью, чувствами, ценностями, верой, судьбой близких, уехать и оставить все, не задумываясь о будущих поколениях. Апология диктатуры станет предметом вполне почтенных дискуссий. Многим будет выгодно постепенное ослабление государств, расцветут ничем не сдерживаемые жестокость и насилие: первым правом станет право на убийство, бесцельное и бессмысленное. Города, в которых сконцентрируются все формы отчуждения и доказательства того, что рыночная демократия является лишь огромным моральным обманом, превратятся в главные места протеста. В десятки раз вырастет уровень преступности. В отличие от коммунистических революционеров прошлого, которые вместо капитализма хотели построить другое общество, большинство новоявленных протестующих не смогут предложить других вариантов развития. С тех пор как коммунизм потерпел поражение, нет ни одной утопии, способной занять место рынка и демократии. Кое-кто предложит вернуться к теократии. Гнев верующих Согласно греко-иудейскому идеалу, торговый строй — венец прогресса и индивидуализма, а для верующих это злейший враг: он ставит свободу человека выше божьих законов и отрицает институт семьи, отвечающей за передачу веры. Верующие будут критиковать рынок и демократию вполне по-светски. Две важнейшие мировые религии — христианство и ислам — останутся в центре событий. Каждая будет по-своему пользоваться критикой, например для оправдания конфликтов и жестокости между собой или против торгового строя. Некоторые христианские движения обвинят (уже это делают) рынок и демократию в том, что они поощряют мелочные желания в человеке, культивируют разврат и неверность, торгуют моральными ценностями, представляют мир в научном свете, а не так, как он описан в священных текстах, отрицают жизнь после смерти, устанавливают законы, отличные от библейских. Они выступят против абортов, контроля рождаемости, эвтаназии и будут сожалеть о том, что материальные заботы отдаляют людей от размышлений о смерти и вечной жизни. Зазвучат речи о превосходстве христианских ценностей над правами человека и даже над разумом. Некоторые будут полагать, что применение силы оправдано верой. Долгое время католическая церковь, первая «внепочвенная» кочевая империя, сопротивлялась разуму, науке, прогрессу, торговому строю, капиталистам, предпринимателям и трудящимся, в итоге безропотно всему покорившись. В недалеком будущем она вернется к некоторым своим первоначальным радикальным положениям. Католики упрекнут либерализм в отрицании божественного порядка, выступят против демократии, рынка, греко-иудейских ценностей, бескомпромиссно защищая свою веру. Некоторые все же продолжат проповедовать непричинение вреда, любовь и справедливость. Особенно будет силен евангельский протестантизм, популярный в южных штатах США, в так называемом «Библейском поясе», объединяющем 70 млн американцев, среди которых сотни тысяч пасторов-агитаторов. Евангелисты уже сейчас господствуют на некоторых факультетах американских университетов, подвергая цензуре изучение наук и других религий. Мнение верующих повлияет на политику, принятие решений Конгрессом и государственный аппарат США. Сегодня они имеют огромное влияние на политику действующего президента США. По их мнению, западный мир должен защищать не демократические ценности, а христианские. Евангелисты призывают женщин вернуться домой и рожать много детей. Когда гиперимперия начнет серьезно угрожать существованию США, некоторые из евангелических общин будут способны подтолкнуть государство начать войну как против ислама, так и против демократии и капитализма. США — единственная страна, не знавшая диктаторского режима, — к 2040 году может стать жертвой религиозной одержимости, которая проявится в форме теократического изоляционизма при сохранении видимости демократии. Население Африки и Латинской Америки, чье бедственное положение только ухудшится, станет активнее прислушиваться к проповедям евангелических церквей, обладающих главной финансовой, идеологической, военной и политической властью. Уже сегодня к ним принадлежат более 25 млн бразильцев. Есть евангелисты и в Японии, Индии, Китае, Индонезии. Церкви будут сотрудничать с мафией, преступными организациями, бандитами, которые занимаются продажей оружия, наркотиков и сутенерством. Она начнет конкурировать с исламом и защищать христиан в тех странах, где они в меньшинстве, например в Ливане, Сирии, Ираке и Палестине. Даже попытается, и небезуспешно, переманить на свою сторону курдов Ирака и Сирии, а также берберов стран Магриба, оказывая им социальную поддержку и обещая американские и европейские визы как «преследуемым христианам». В Европе христиане будут открыто выступать против капитализма. Верующие, католические партии, церковные власти станут противодействовать свободному передвижению капиталов, людей, товаров и услуг, рыночному гнету и его институциональному выражению — ЕС. Религиозные ценности приобретут политический оттенок. Сегодня только единицы среди европейских политиков осмеливаются обсуждать присоединение Турции к ЕС в рамках религиозной проблемы и поднимать подобные вопросы на государственном уровне. Ультраправые партии будут апеллировать к религиозным ценностям в защиту своих программ, согласно которым женщины должны вернуться домой, рожать и воспитывать детей, чтобы в странах произошел демографический рост и можно было бы эффективнее сражаться с исламом. Многие европейские демократические государства впишут христианскую религию в свою конституцию, превратившись в теократии. Ватикан сыграет немаловажную роль в этих преобразованиях. Возможно, он решит заключить альянс с другими монотеистическими религиями или, наоборот, вступит с ними в войну, в частности с исламом. Мусульманский мир будет критиковать все: демократию, рынок, глобализацию, США, Израиль, Европу, иудаизм, христианство. Если ничего не предпринять, разрыв между исламским миром и Западом увеличится. В 2009 году мусульмане составляли около 1,3 млрд населения Земли, христиан было на треть меньше. Хотя ислам — не самая толерантная религия из всех монотеистических учений, именно вместе с ним в Европу пришел когда-то греко-иудейский идеал. Сегодня исламский мир представлен теократическими государствами, диктатурами и лишь несколькими светскими демократическими государствами, которые находятся в процессе становления. Речь о Турции, Алжире, Марокко, Кувейте и Сенегале. В исламских странах практически невозможно построить христианские церкви и синагоги, перейти в другую религию, вести атеистический образ жизни, жениться или выйти замуж не за мусульманина. Господствующей идеологией является убеждение в том, что ответ на любой вопрос находится в Коране, какая бы то ни было интеллектуальная деятельность бесполезна и все проблемы, от СПИДа до бедности, из-за «неверных». По экономическим, социальным и культурным показателям эти страны относятся к наименее развитым (во всех мусульманских государствах переводится меньше иностранных книг, чем в одной Греции), хотя запасы природных ресурсов сделали их богатейшими. Сегодня в исламских государствах очень немногие говорят о соблюдении прав человека. Несомненно, однажды под влиянием совокупного эффекта экономического роста богословы, призвав молодежь и женщин, выведут их на путь толерантности и демократии; они сделают акцент на старых сурах (до 622 года) и вернутся к философии Ибн Рушда (Аверроэса). При этом исламский мир захочет восстановить свой блеск XI века, собрать территории от Кордовы до Багдада, а затем распространиться по всей планете, ведя захватнические войны. Главная фигура ислама — не просто верующий, а прежде всего паломник, проповедник, новообращенный. Принятие ислама в принципе должно происходить по личным мотивам и без политической подоплеки, во имя идеала чистоты, солидарности, покорности. При этом переход в мусульманство окончателен и бесповоротен: в исламе запрещено переходить в другую религию под страхом смертной казни. И все же для некоторых принятие этой религии будет иметь политический оттенок: ислам попытается привлечь на свою сторону всех критикующих торговый строй и переманить народ из рядов «критической коалиции». Обещая принадлежность к единой общине верующих (умме), ислам найдет большой отклик в сердцах одиноких, беспомощных, слабых, побежденных и бунтовщиков. Социально активизируются беднейшие слои населения. Ислам предложит им то, что не может дать рынок, — солидарность, милосердие, достоинство, позволит избежать одиночества и надеяться на рай. Пока что сегодня незначительное количество людей переходят в ислам: ежегодно во Франции 3600 человек принимают эту религию; всего к 2009 году насчитывалось 70 тысяч новообращенных. Скорее всего, темп не увеличится. Рост численности исповедующих ислам произойдет только за счет прироста населения: к 2020 году их будет уже около 1,8 млрд человек, что составит четвертую часть населения мира и, несомненно, позволит превзойти численность христиан. Мусульманская экспансия несколько уменьшится с экономическим ростом, который негативно повлияет на один из самых высоких в мире показателей рождаемости. Самые непримиримые последователи ислама будут требовать от верующих, чтобы они подчинялись только божественным законам, отказавшись от соблюдения светских. Об этом писали еще богословы Ибн Ханбал (780–855) и Ибн Таймия (умер в 1328 году), проповедовавшие неукоснительное соблюдение написанного в Коране. Абд аль-Ваххаб (1703–1792), чьи идеи имеют огромное влияние в наши дни, говорил, что мусульманин должен подчиняться исключительно законам, содержащимся в Коране, отрицал заступничество святых, отлучал либералов (такфир) и призывал ориентироваться на жизнь праведных предков (салафия). Аналогичным образом рассуждал современный пакистанский богослов Саид Маудуди (1903–1979), враждебно настроенный по отношению к образованию светского государства в Пакистане после его отделения от Индии. Он проповедовал безусловное соблюдение законов Корана; по его словам, единственной верховной властью на земле является власть Бога. Маудуди говорил об исламе как о третьем возможном пути между капитализмом и социализмом и хотел, чтобы исламский мир был представлен теократическими государствами. Во имя строгого соблюдения законов веры исламские движения будут выступать за создание мусульманской теократической империи (халифата). Для чего, по мнению некоторых, потребуется война. Многие решат, что для начала нужно восстановить блистательный халифат прошлого, простиравшийся от Кордовы до Багдада. 20 лет назад Сайид Кутб, идеолог ассоциации «Братья-мусульмане» и последователь Маудуди, призывал к исламской революции, переходу из доисламского состояния (джахилии) в хакимию — верховенство («восстание на всей земле, охота на узурпаторов божественной власти, управляющих людьми по законам, которые они сами же и придумали»). По его словам, суру XII, 40 «хукм (право) принадлежит только Богу» нужно понимать как «верховной властью обладает лишь Бог», а не согласно традиционному переводу: «решение принимает только Бог». Отсюда — теократическое государство вместо личных духовных отношений с Богом. Проповедник хотел объединить два понятия: умма исламия (исламская община) и дар аль-ислам (государство, которым управляют законы ислама). Кутб, у которого невероятное количество последователей, боролся с неверующими мусульманами и со всеми «неверными». Сегодня наряду со многими другими Хизб ут-Тахрир (партия освобождения), базирующаяся в Лондоне, призывает к возрождению халифата путем военных завоеваний (харб). В 1960-х годах представитель шиитского ислама имам Хомейни хотел путем войны обратить всех в ислам, проповедуя мученичество, суицид и шахид. «Меч, — писал он, — это ключ к раю».