От науки Галену приходилось отрываться ради того, чтобы участвовать в военных походах императора Марка Аврелия. Тот был автором серии философских заметок, озаглавленных «Размышления», и двум мыслителям всегда находилось о чем поговорить в течение долгих кампаний. Марк Аврелий ценил Галена, и Гален извлекал выгоду из императорской поддержки. Благосклонность правителя обеспечивала постоянный поток хорошо обеспеченных пациентов, и всех – если это было в принципе возможно – Гален излечивал, по крайней мере он сам так утверждает. Его собственным кумиром в медицине был Гиппократ, несмотря на то что тот умер более пятисот лет назад. Гален видел себя продолжателем дела наставника, тем, кто дополнит и разовьет его учение, и тут он почти не преувеличивал: он написал комментарии ко многим трактатам Корпуса и предположил, что те его части, с которыми он соглашался полностью, принадлежали самому Гиппократу, а не его последователям. Комментарии Галена до сих пор имеют научное значение, и не в последнюю очередь потому, что он был отличным лингвистом с острым чутьем к изменению значения слов. Но наиболее важно то, что он переработал доктрину Гиппократа о телесных жидкостях в такую форму, в какой она использовалась потом более тысячи лет. Вообразите только, насколько сильным оказалось его влияние! Идея баланса-дисбаланса телесных жидкостей была центральной в медицинской практике Галена. Подобно Гиппократу, он считал, что таких жидкостей четыре – кровь, желтая желчь, черная желчь и флегма, и каждую можно охарактеризовать как горячую или холодную, сухую или сырую. Чтобы вылечить недуг, нужно выбрать лекарство с «противоположными» параметрами, но обладающими той же самой интенсивностью. Например, болезни горячие и сырые в третьей степени необходимо побеждать снадобьем холодным и сухим в третьей степени. Если у пациента течет из носа и он чувствует холод, то сушащие и согревающие препараты и еда должны быть ему прописаны. Ну а восстановив баланс телесных жидкостей, можно вернуть тело в здоровое «нейтральное» состояние. Все это выглядело просто и логично, но в реальности дело обстояло несколько сложнее. Врачам все так же требовалось знать как можно больше о пациентах и давать свои лекарства с осторожностью. Гален всегда был скор на то, чтобы указывать своим коллегам на ошибки (а они их совершали часто), так что все знали, что его диагнозы и терапия были самыми лучшими. Проницательный врач, всегда востребованный, он уделял столь же большое внимание ментальным аспектам здоровья и болезни, как и физическим. Однажды он даже поставил диагноз «любовная болезнь», когда молодая дама испытывала приступы слабости и нервозности в те периоды, когда в ее городе выступал привлекательный танцор. Гален ввел в практику оценку пульса пациента, и она не вышла из употребления и до нашего времени. Он написал отдельный трактат по этому искусству – что значит быстрый пульс или медленный, сильный или слабый, регулярный и нерегулярный и какие болезни по нему можно диагностировать; и это несмотря на то что он не имел представления о циркуляции крови. Гален куда больше интересовался анатомией, чем Гиппократ, он вскрывал трупы животных и изучал скелеты людей при каждой возможности. Анатомирование человеческих тел в то время запрещали, так что возможности получить такой опыт у Галена не было, хотя есть подозрения, что некоторым из его предшественников позволили изучить осужденных преступников, причем когда они еще были живы. Он же постигал человеческую анатомию, разбираясь в устройстве животных, таких как обезьяны и свиньи, и использовал все возможности – обнаружение гниющего тела или зияющие раны, позволяющие видеть строение кожи, мускулов и костей. Ученые до сих пор используют животных в своих исследованиях, но им необходимо быть честными в том, откуда они получают информацию; тот же Гален частенько забывал упомянуть, каким образом он добыл те или иные факты, и это сбивает с толку. Анатомия для Галена была важна и сама по себе, и как основа понимания того, для чего предназначены разные органы. Один из самых известных трактатов был озаглавлен «О назначении частей человеческого тела» и посвящался структурам, «частям» или органам, и тому, какую роль они играют в функционировании организма. Гален предположил, как сделали бы и вы, что каждая часть играет некоторую роль, иначе ее просто не было бы (хотя я сомневаюсь, что он когда-то видел аппендикс, крошечную часть нашей пищеварительной системы, помогавшую нашим предкам переваривать растения, но давно не имеющую особого значения). В центре всех телесных функций лежала субстанция, которую греки именовали пневма. Слово это не так легко перевести, обычно используют термин «дух», но в нем также заключено значение «воздух» или «дуновение». От него произошли многие медицинские термины, которые употребляют и в наше время, например «пневмония» (воспаление легких). По мнению Галена, тело содержит три вида пневмы и, только разобравшись с их свойствами и особенностями, можно понять, как оно функционирует. Наиболее тяжелая пневма ассоциируется с печенью и связана с питанием – этот орган, по мнению Галена, способен извлекать материал из желудка после того, как тот переварен, превращать его в кровь и смешивать с «природным» духом. Ну а кровь из печени по венам распространяется по организму, чтобы питать мускулы и все прочие его части. Часть этой крови исходит от печени через большую вену, называемую vena cava (полая вена), и попадает в сердце, где она смешивается с другой разновидностью пневмы, а именно с «жизненной». Сердце и легкие действуют совместно в этом процессе, и часть крови проходит через легочную артерию (начинается с правой стороны сердца) прямиком в легкие. Здесь она омывает легкие и также смешивается с воздухом, который мы вдыхаем. В то же время другая часть крови в сердце переходит из правой доли в левую через сердечную перегородку. По мысли Галена, кровь имеет ярко-красный цвет по той причине, что в ней содержится жизненный дух (он заметил разницу в цвете между артериальной и венозной кровью). Из левой части сердца кровь проходит через аорту, большую артерию, что начинается от левого желудочка, чтобы согреть тело. Несмотря на то что Гален признавал важность крови в жизни человека, он не имел представления о том, что кровь циркулирует, и это открыл Уильям Гарвей почти на полторы тысячи лет позже. В схеме Галена часть крови из сердца также попадает в мозг, где смешивается с третьей разновидностью пневмы, с «животным» духом. Это наиболее утонченный вид пневмы, именно он дает мозгу возможность исполнять его особые функции, и он же струится через нервы, позволяя нам использовать мускулы и воспринимать окружающий мир с помощью органов чувств. Система трех пневм-духов Галена, где каждой ее разновидности соответствует определенный орган (печень, сердце, мозг), была общепринятой более чем тысячу лет. Стоит помнить, что императорский врач использовал ее в первую очередь для того, чтобы объяснить, как функционирует наш организм, когда он здоров. Имея дело с пациентами, он все так же обращался к телесным жидкостям Гиппократа. Гален также писал о множестве других аспектов медицины, например, о лекарствах и их свойствах, о дисфункциях отдельных органов вроде легких, о гигиене, то есть о том, как сохранить здоровье, и о связи между нашим разумом и состоянием тела. Ход его мыслей порой выглядел очень причудливо, например, он считал, что врач должен быть одновременно и философом и исследователем, мыслителем и экспериментатором. Доказывал, что медицина должна быть в первую очередь рациональной наукой, и уделял внимание тому, как получать надежные, достойные доверия знания. Врачи более позднего времени, смотревшие на себя как на ученых, с охотой принимали работы Галена, в которых практические советы, основанные на его богатом опыте, смешивались с широтой мысли. Ни один доктор Западного мира за всю историю не имел столь продолжительного и сильного влияния. Есть несколько причин того, почему так случилось. Во-первых, он был очень высокого мнения об Аристотеле, и поэтому они часто упоминались вместе. Подобно тому же Аристотелю. Гален был глубоким мыслителем и энергичным исследователем окружающего мира, и оба верили, что мир был задуман и прославлен Создателем. Во-вторых. Гален не был христианином, но он верил в единого бога, и для христианских комментаторов не составляло труда включить его в число братьев по вере. В-третьих, его уверенность означала, что Гален имеет собственное мнение по любому вопросу медицины. Подобно многим людям, написавшим много книг за долгий период времени, он не всегда оставался последовательным, но тем не менее сохранял постоянство в убеждениях. Впоследствии на него часто ссылались как на «божественного Галена», и он бы сам этим прозвищем наверняка гордился. Глава 7 Наука ислама Гален не дожил до упадка Римской империи, но около 307 года она оказалась разделена на две части. Новый император Константин (280–337) перенес престол далеко от Рима, в Константинополь (ныне это Стамбул в Турции), где он мог быть ближе к тем провинциям империи, которые мы ныне именуем Средним Востоком. Знания и мудрость, содержавшиеся тогда в греческих и латинских манускриптах, а также ученые, способные их читать и переписывать, начали понемногу мигрировать на восток. Вскоре в Аравии появилась новая религия, ислам, учение великого пророка Мухаммеда (570–632). Ислам за короткое время стал доминирующей силой на большей части Среднего Востока и Северной Африки, добрался даже до Испании и Восточной Азии, но учение новой религии больше двух веков развивалось почти исключительно в Багдаде и других городах того же региона. Все мусульманские ученые обязательно штудировали Коран, главный религиозный текст ислама, но многие из них также интересовались и рукописями, попавшими на восток после того, как в 455 году был разорен сам Рим. «Дом мудрости» был основан в Багдаде, и это послужило стимулом для амбициозных молодых людей присоединиться к работе над переводом и изучением древних манускриптов. Многие из этих рукописей были на греческом или латинском, другие – на распространенных по Среднему Востоку языках. Работы Аристотеля. Эвклида. Галена и других мыслителей Древней Греции перевели полностью, и это очень хорошо, поскольку оригинальные версии многих трудов оказались утрачены. Без исламских ученых мы бы не узнали и половины того, что знаем сейчас об античной науке, и более того – именно арабские переводы стали основой для европейской философии и науки после 1100 года. Исламская научная традиция опиралась и на Запад, и на Восток, точно так же как исламские страны оказались во всех частях света. Аристотелем и Галеном точно так же восхищались в исламских странах, как и в Европе, на первого ссылались исламские философы, на второго – ученые-медики и практикующие врачи. И через посредство тех же мусульман идеи из Китая и Индии добрались до Средиземного моря и даже западнее. Бумага из Китая сделала куда более легким делом изготовление книг, хотя их все так же приходилось переписывать от руки, и само собой, без ошибок редко когда обходилось. Из Индии пришли цифры от 1 до 9, идея нуля, разрядов, о которых мы уже писали. Европейцы могли тогда считать, используя римские цифры, такие как I, II, III, но это было сложно, даже учитывая, что они выглядели привычными. Куда проще использовать 4x12, чем IVxXII, не так ли? Когда европейцы перевели исламские работы на латынь, они назвали новые цифры арабскими. Строго говоря, они должны были использовать сочетание «индо-арабские», но как это трудно выговорить! Слово «алгебра» произошло от термина «аль-джабр», взятого в качестве названия для трактата одним из арабских математиков в девятом веке. Больше об алгебре мы узнаем в главе 14. Исламские ученые сделали множество важных открытий, провели большой объем наблюдений. Если вы когда-нибудь забирались на гору или попадали в страну, расположенную высоко над уровнем моря, вы можете знать, что дышать на высоте тяжелее, поскольку воздух более разреженный. Но как высоко вы должны забраться, чтобы лишиться возможности дышать вообще, или другими словами, до какой высоты простирается годная для дыхания атмосфера? Ибн Муаз в одиннадцатом веке нашел хитрый способ решить эту задачу. Он предположил и не без основания, что сумерки – когда солнце село, но небо остается светлым – происходят потому, что лучи солнца отражаются от водяного пара, находящегося высоко в атмосфере (многие ученые исламского мира интересовались феноменом света). Наблюдая за тем, насколько быстро солнце исчезает с вечернего неба, он пришел к выводу, что оно в момент завершения сумерек находится под углом 19 градусов ниже горизонта. Отсюда он заключил, что высота атмосферы – 52 мили, и это не так далеко от цифры в 62 мили (около 100 километров), которую предлагают современные исследователи. Просто, но очень впечатляюще. Другие исламские ученые изучали отражение света в зеркале или странный эффект, который возникает, когда свет проходит через воду (поместите карандаш в стакан, наполовину полный воды, и он будет выглядеть сломанным). Греческие философы большей частью полагали, что, когда мы видим что-либо, свет исходит из глаза, ударяется о видимый нами предмет и возвращается обратно в глаз. Их исламские коллеги в основном придерживались более современной идеи – глаз воспринимает свет от предметов, которые мы видим, а мозг интерпретирует картинку. Если не так, указывали они, почему мы не можем видеть в темноте? Но многие ученые Среднего Востока как раз занимались тем, что видели в темноте: астрономы изучали звезды, их карты и таблицы ночного неба были лучше, чем у коллег Запада. Они все еще думали, что Земля находится в центре Вселенной, но два исламских астронома, аль-Туси из Персии и Ибн аль-Шатир из Сирии оставили после себя диаграммы и расчеты, пригодившиеся Копернику спустя почти триста лет. Но из всех областей знания медицина оказала наибольшее влияние на европейских мыслителей. Гиппократ. Гален и другие греческие медики были с любовью переведены, снабжены комментариями, ну и несколько исламских докторов сделали себе собственное имя в науке. Ар-Рази (примерно 854–925), известный в Европе как Разес, написал важнейшие труды не только по медицине, он оставил детальное описание оспы, внушавшей наибольший страх болезни, она или убивала людей, или оставляла изуродованными тех, кто выжил. Разес показал отличие оспы от кори, которой порой до сих пор заражаются дети и взрослые: подобно оспе она вызывает повышение температуры и сыпь. Оспа, к счастью, практически ликвидирована в наши дни благодаря международной кампании вакцинации, которую проводила Всемирная организация здравоохранения. Последний случай зафиксирован в 1977 году, и Разес наверняка был бы доволен этим. Авиценну (980-1037) можно назвать самым известным из врачей исламского мира. Подобно многим другим знаменитым ученым-мусульманам, он оставил след во многих областях: помимо медицины, в философии, математике и физике. Авиценна развил подход Аристотеля к свету и во многих случаях скорректировал данные Галена. Его «Канон врачебной науки» стал одной из первых книг, переведенных с арабского на латынь, и она использовалась в качестве учебника для студентов-медиков почти четыреста лет. Откровенно говоря, она применяется и до сих пор в некоторых исламских государствах, что не очень хорошо, поскольку труд этот устарел. Более трех веков наиболее важные научные и философские работы писались в мусульманских государствах. В то время как Европа дремала. Ближний Восток (и исламская Испания) активно работал, и наиболее заметными центрами науки были Багдад. Дамаск. Каир и Кордова в Испании. Все эти города разделяли похожие характеристики: просвещенные правители, ценившие науку и готовые тратить на нее деньги, относившиеся толерантно к ученым любой веры. Так что в это движение внесли вклад не только последователи Мухаммеда, но и христиане, и евреи. Не все исламские правители были столь терпимы по поводу того, из какого источника добыто знание, многие полагали, что в Коране содержится все, что нужно знать человеку. Подобные тенденции сохраняются кое-где до сих пор, но наука всегда сильнее развита в культурах, открытых для нового, ведь исследования иногда приносят сюрпризы. Глава 8 Из тьмы Мы ожидаем, что ученые будут пытаться открыть новое, а наука – постоянно изменяться. Но на что будет похожа та же наука, если мы будем считать, что все открыто и известно? В этом случае ученому только и останется, что читать о достижениях исследователей прошлого. В Европе такой обращенный в прошлое взгляд стал нормой после падения Римской империи в 476 году. К тому времени христианство стало официальной религией огромного государства (Константин был первым императором, принявшим крещение), и только одна книга имела значение для всех: Библия. Святой Августин, один из наиболее влиятельных мыслителей раннего христианства, сказал по этому поводу: «Истина скорее в том, что открывает Бог, чем в том, что предполагают ищущие на ощупь люди». Здесь не было места для ученых, «ищущих на ощупь», древние уже открыли в науке и медицине все, стоящее внимания. Более того, куда более важно полагаться на Небеса и избегнуть Ада, чем узнавать что-то. Быть «ученым» просто означает читать Аристотеля и Галена. Но целых пятьсот лет, с шестого по одиннадцатый век, это было сложно, поскольку очень немногие латинские и греческие тексты классической эпохи уцелели, да и мало кто умел читать. Германские племена, разграбившие Рим в 455 году, принесли с собой некоторое количество полезных вещей. Ношение штанов вместо тоги стало одной из них (для мужчин, женщинам пришлось ждать несколько дольше), другие – новые зерновые растения вроде ржи или ячменя и сливочное масло вместо оливкового. В эти «темные» века случались, пусть нечасто, и технические инновации: новые способы посадки растений или вспахивания земли. Строительство церквей и соборов подталкивало мастеровых и архитекторов экспериментировать со стилями, искать новые способы распределить вес больших конструкций по камню и деревянным балкам. Прогресс заключался в том, что появлялась возможность возводить все более крупные и величественные сооружения, и многие из зданий той эпохи до сих пор выглядят поразительно. Они напоминают нам, что Темные века вовсе не были лишены света. С приходом второго тысячелетия христианской эры знамя науки подхватил Святой Фома Аквинский (примерно 1225-74), один из виднейших средневековых теологов. Восхищаясь Аристотелем до последней степени, он смешивал христианские идеи с аристотелевскими научными и философскими гипотезами. Аристотель наряду с Галеном. Птолемеем и Эвклидом формировали разум средневекового ученого. Их труды нуждались в том, чтобы их переводили, редактировали и снабжали комментариями. Поначалу большая часть подобной деятельности имела место в монастырях, но постепенно она переместилась в университеты. У древних греков существовали школы. Аристотель внимал наставнику в Академии Платона и в свою очередь основал собственную. «Дом мудрости» в Багдаде был местом, где люди собирались, чтобы учиться и учить.